Читать книгу Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 2 - Евгений Захаров - Страница 4

Однажды Фредди увидел из окна, что Брайан, Джон и Роджер идут гуськом по Кенсингтонскому рынку, воровато оглядываясь и держа под мышками какие-то палки. Все было бы ничего, и Фредди отправился бы добривать кошку, превращая ее в карликового льва, да вот на палках зоркий глаз Фредди узрел болтающиеся сапоги, на которые, в свою очередь, были навинчены какие-то железки. «Может быть, они идут грабить банк, – лихорадочно заработал мозг Фредди. – А меня с собой брать не хотят, черносливы!». Немудрено, что Фредди тут же отправился за ними следом (не забыв прихватить два мешка для денег).

…Фредди полз между сугробами, по-шпионски посапывая, а друзья тем временем пришли… на стадион. И только они надели свои сапоги с железками (т.е. коньки, сами понимаете), как из сугроба донеслось зловещее рычание.

– Это белый медведь, – сказал умный Роджер. – Я знаю. Я – биолог. Это самый опасный зверь. Даже страшнее льва.

– Понятно, что биолог страшнее льва, – нервно сказал Брайан, – а с медведем-то что прикажешь делать?

– Дурак! – озлился Тейлор. – Медведь белый – самый злой!

– Злее Дэвида? – побледнел Джон.

– На Боуи белых медведей еще никто не проверял, – авторитетно заявил Тейлор. – А то бы они совсем вымерли. Как дронт.

– Это я-то – дронт? – появился откуда-то Дэвид Боуи.

Друзья, как по команде, стали мелко-мелко дрожать – вероятно, от переизбытка храбрости.

– Я слышал, – холодно сказал Боуи (вообще-то он сказал это обычным голосом, но в тот февраль было просто зверски холодно, поэтому Дэвиду больше ничего не оставалось, как сказать свою речь холодно), – что рядом с мерзким словом «дронт» упомянули мое достославное имя! Это так? Отвечайте!

И он вперил в друзей свой убийственный взгляд, от которого на Брайане мигом растаял снег, а Джон даже задымился.

– Нет, – нашелся Роджер и показал на сугроб, который возился и кашлял. – Вон – дронт!

Боуи развернулся.

– Ты – дронт, скотина? – полуутвердительно спросил Дэвид. – Или как?

– Сам дронт, – сердито отозвался сугроб. – И сам скот.

– Я – скот? – заревел Боуи и набросился на сугроб.

Поднялся снежный буран и белая-белая метелица. Но счастья она никому не обещала. Из клубов снежной пыли доносились дикие вопли: «Спасите! СПА-АСИТЕ!!!» и ворчание Боуи: «Щас спасу. Я тебя так спасу!» Когда буран рассеялся, друзья увидели снежных, очень снежных Дэвида и Фредди.

– А говорил – медведь, медведь, – шепнул на ухо Роджеру Брайан. – Чуть было человека не угробил!

– Я?!! – удивился Джон.

– Ага, – голос Роджера был хмур и мрачен.

– Дак ты же ж сам же ведь.., – голос Джона сорвался от возмущения.

– Ну я-то в самом деле думал, что это медведь, – рассердился Роджер. – И вообще не лезь ко мне со своим медведем. Пристал тут, понимаешь, как репа!

Джон нахохлился и замолчал.

– О чем это они? – спросил Фредди у Боуи.

– Да вот о медведе говорят, и о репе.

И тут Боуи осенило.

– Так это они о нас с тобой!

– Мы – медведь и репа?!! – и Дэвид с Фредди начали медленно подступать к друзьям, но те сделали «каре» из трех человек и подняли клюшки. Боуи просто ошалел от такого нахальства, а Фредди сел в снег и заорал:

– ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ЗДЕСЬ! СЕЙЧАС! ВПЕРВЫЕ! ХОККЕЙНЫЙ МАТЧ! РОК-ЗВЕЗД! НУ НЕ ТАКИХ УЖ И ЗВЕЗД! НО ВСЕ-ТАКИ! СПЕШИТЕ! СПЕШХхх… – тут он сорвал голос и заперхал.

В мгновение ока все, кроме Боуи, Элтона Джона и Фила Коллинза, убрались за забор. А квинам ничего не оставалось, как принять вызов. Началась свалка. Все с воплями носились по полю на коньках, производя ужасный шум. Фил Коллинз, который единственный был без коньков, то и дело оступался и падал с жутким звоном. Дэвид Боуи своей дубиной сажал шайбы одну за другой. А Фредди бегал по рядам и подзюкивал:

– Господа! Делайте вашу игру! Ваши ставки, господа и дамы! Не, на этих лучше не ставить, ставьте вон на тех. Это я вам как эксперт говорю! Да-да! Да-да!

Когда два его мешка и даже карманы доверху наполнились деньгами, Фредди начал набивать ими свои клетчатые штаны. Затем подвязал их веревочками и ушел, ковыляя, как запорожец, который уже написал письмо турецкому султану и теперь решил пойти и поесть сала.

– Я пошел в банк! – крикнул Фред друзьям. – Делать вклады. Под очень, ОЧЕНЬ большие проценты!

– Заканчиваем цирк и сворачиваемся, – озабоченно сказал Роджер, ловко сбивая с ног зазевавшегося Элтона. – А то он так вложит – без штанов останемся.

И квины, сделав изящный пируэт, укатили, благо на улице был гололед. А возмущенные зрители полезли драться к Боуи, но тот не растерялся и, расшвыряв всех дубиной, убежал. Коллинза же и Элтона Джона неминуемо побили бы, но по счастью у Фила в кармане завалялась расческа с бумажкой, он немного поиграл, а Элтон попел, и зрители, довольные, что их деньги пропали не зря, разошлись.

…Подъезжая к банку, наши друзья еще за квартал до него услышали тоскливые вопли Фредди:

– Спасите меня! Спасите меня! СПАСИ-ИТЕ МЕНЯ-А!!!

Фредди обнаружился в банке, из которого он не мог выйти по простой причине – за ним дверь защелкнулась.

– Дурындас, – жалостливо сказал Брайан носу Фредди, прижавшемуся к окошку. – Ну и что нам теперь с тобой делать?

Нос Фредди с печальным писком задвигался по стеклу.

– Ничего, – утешил его Роджер. – Щас Джоныч что-нибудь придумает, он же у нас мультманьяк.

Джон деловито оборвал сигнализацию, попросив у Брайана шпильку, отпер дверь и скомандовал:

– Вылезай! И денежки прибери, нечего им там валяться.

Фредди послушно схватил мешки и побежал к выходу, крикнув:

– Там еще много! На всех хватит! И еще останется! Тыщ семьсот!

– Не останется! – и друзья вбежали в банк.

Там на полу сиротливо лежал один пенни.

– Эй, Фред! – прошипел Роджер. – Это твои семьсот тысяч, что ли?

– Гы, – сказал Фредди. – А я наврал!

Он захлопнул за друзьями дверь и, посовав куда попало проводки, выдранные ранее Джоном, включил сигнализацию. Завыла сирена, а громче ее – друзья, поняв, что попались. Фредди стал дразниться, шурша кредитками в штанах, а потом поклонился и удалился.

…А поутру они проснулись в участке. Их стали допрашивать – с пристрастием, с чувством, с толком, с расстановкой. Полицейский инспектор – молодой французик Жан Рено, уже прославившийся своей жестокостью к заключенным – долго пытал кричащих друзей запахом телячьей отбивной и видом отменного лангини (рожек с томат-пастой). И лишь несчастный случай спас наших друзей из тюрьмы – в то утро началась эпидемия опасного и непредсказуемого гриппа «Хвост», и половина населения Лондона чуть не спятила, когда у них выросли хвосты. Брайан, Джон и Роджер перешагнули через валяющихся в истерике хвостатых полицейских и ушли домой.

А хвосты через час пропали! Обидно, да?