Читать книгу Башня. Новый ковчег 1 - Евгения Букреева - Страница 11

Люди сбились небольшими группами у ярко освещённого офиса, жалюзи на окнах которого были опущены до упора, а дверь, наоборот, приветливо и зазывно распахнута. Время от времени кто-нибудь отделялся от одной группы и подходил к другой, и эти людские островки – подвижные, изменчивые – колыхались, то сливаясь, то разобщаясь и распадаясь на несколько новых. Дети, помладше или более робкие, жались к матерям, утыкались в их руки, пытаясь найти защиту в материнских ладонях, а те, что постарше и побойчей, уже освоились и, перекрикивая друг друга, носились тут же, наматывая круги, но далеко не убегая. Иногда на них шикали, но больше так, для проформы – взрослых тревожило другое. Общая неизвестность, предчувствие надвигающейся беды, некое коллективное бессознательное чувство, которое поднимается откуда-то из глубины, словно древнее морское чудовище.

Кирилл шёл следом за матерью и за отцом, аккуратно придерживающим всё ещё всхлипывающую Марину.

– Куда? Не видишь очередь? – отец Кира хотел войти в офис, но дорогу ему преградил высокий крупный мужчина с тяжёлым взглядом и квадратной челюстью. Он ещё хотел что-то сказать, но тут на его лице промелькнула тень узнавания. – А, это ты, Иван. Здорово.

Мужчина протянул руку и обменялся с отцом крепким рукопожатием.

– Что там, Роман? – отец кивнул в сторону открытой двери.

– Медпункт, – и, поймав вопросительный взгляд отца, сказал. – Пойдём в сторонку отойдём, покалякаем. А это что, все твои?

Мужчина окинул быстрым взглядом Кира, мать и Марину, которая так и приклеилась к ним.

– Жена, сын и… – отец на секунду запнулся, подыскивая определение для их нечаянной спутницы. – И соседка.

Отец и его знакомый отошли в сторону, о чём-то негромко заговорили. Кирилл видел, как отец хмурится, трёт рукой гладко выбритую щёку – очевидно, то, о чём говорил этот мужчина, было не очень радостным.

Радоваться и на самом деле было нечему.

После того, как подошла их очередь, и в ярко освещённом помещении медпункта каждого из них прослушали, измерили температуру и записали в журнал, Егор Саныч (вот где оказывается был их участковый врач всё это время) устало сказал, повторяя, видимо, в сотый раз произнесённые за день слова:

– Вас здесь собрали на карантин, как контактирующих с заболевшими. В Башне, предположительно, новый штамм гриппа. Основные симптомы: сильный удушающий кашель, ну и общее недомогание. Если станет плохо или температура повысится, немедленно в медпункт. Ко мне, к Наде, к Ире.

Его Саныч показал рукой в сторону медсестёр – маленькой круглой Нади и высокой Ирины, той, что работала в медсанчасти на их тепличном уровне и которая осматривала Лазаря.

– И, пожалуйста, без паники. Сегодня вам выдали сухой паёк, завтра сюда должна прибыть медицинская бригада. Привезут лекарства и горячую еду. Я надеюсь.

Последние слова Егор Саныч добавил почти шёпотом.

– Егор, – осторожно спросил отец. – Почему именно сюда нас согнали? Не в инфекционную больницу, не в любую другую? Что ж там мест нет, что ли?

– Может, и нет, – пожал плечами врач. – Всё-таки сто шестьдесят пять человек с пяти уровней – не шутка. Сказали, наверху приняли такое решение.

Видно было, что Егор Санычу и самому было не по нутру всё это, но выказывать своё сомнение на глазах вверенных ему людей или того хуже – оспорить его, он не мог.

– Иван, возьмите спальники в тридцатом кабинете, помнишь ещё, наверно, где это.

– Помню, конечно.

– Вот и хорошо. Там Роман ребят организовал спальники людям выдавать. Ну и найдите место, где расположиться. Комфорт тут, конечно, условный, но всё же. Единственное, что прошу – не разбегайтесь далеко по этажу, лучше уж тут рядом. Нас ведь всего трое. Медиков, я имею в виду. Завтра, надеюсь, будет больше, – Егор Саныч устало вздохнул и закрыл ладонью глаза.

***

Спальники выдавали Вовка Андрейченко и Лёха Веселов. Кирилл даже не ожидал, что так обрадуется при виде друзей.

– Давай, подключайся! – весело скомандовал Вовка и кинул ему свёрнутый спальник.

– Да разбежался. Кто мне за это заплатит?

– За зарплатой это не ко мне. Это к Роману Владимировичу обращайся, – Вовка показал пальцем в сторону.

– Ага. Рискни здоровьем, – заржал неунывающий Лёха.

Кирилл повернул голову. Знакомый его отца, тот самый с квадратной челюстью, который преградил им путь в медпункт, стоял чуть поодаль. Рядом был и отец Кира, и только что подошедший Егор Саныч.

– А он вообще кто? – спросил Кир.

– Вообще начальник мой. Роман Владимирович Бахтин. Э, куда без спроса хватаешь, – Вовка Андрейченко стукнул по рукам мелкого пацана, который подбежал и схватил спальник. Пацан заныл и, отбежав в сторону, показал им кулак. Вовка усмехнулся, а потом, опять повернувшись к Киру, продолжил. – Бригадир грузчиков он.

– Здоровый мужик, и взгляд такой… ну, – Кир опасливо повёл плечами.

– Как у убийцы, да?

– Ну.

– Он и есть убийца, – подал голос Лёха. – Наши мужики с уровня рассказывали, что он бабу одну замочил. Брата своего то ли жену, то ли любовницу.

– Да врут, а ты и уши развесил, – Кирилл небрежно цыкнул. – За убийство же смертная казнь. А этот ваш Бахтин живее всех живых.

– Отмазали. Говорят, он раньше где-то наверху работал. В охране у какого-то шишки.

Кир особо не верил тому, что говорит Лёха – Веселов был горазд собирать всякие сплетни, и Лёхин базар нужно было тщательно фильтровать, но что-то такое было в этом Бахтине, какая-то сила, потаённая злость, плескающаяся в стальных глазах и сдерживаемая такой же стальной волей.

Уснуть Кириллу долго не удавалось. Рядом возилась мать, да и отец, судя по всему, тоже не спал, хоть и лежал в своём спальнике, не шевелясь, глядя в потолок, на который отбрасывали тени дежурные фонари, горевшие в коридоре. Кир в свой спальник забираться не стал, лёг прямо сверху, пристроив под голову свёрток с взятой из дома одеждой.

Расположились они в одном из классов – теперь Кир уже знал, что это всё классы – сдвинув в сторону несколько парт и освободив немного места. Конечно, особых удобств тут не было, но главное было не это. Главным была тоска, которая одолевала, изматывала, и Кирилл не понимал, отчего так. Вроде бы Егор Саныч всё объяснил, а карантины (во всяком случае взрослые про это говорили) случались и раньше, да и страха заболеть, как такового не было – подумаешь, какой-то грипп, и всё равно… Всё равно было тошно.

Кир всё прокручивал, разматывал в уме длинный день, который начался, казалось, целую вечность назад, а закончился здесь, в звенящей пустоте мёртвого этажа…

После того как все спальники были выданы, Кир, Вовка и Лёха немного пошарились по уровню, заглянув в том числе и в неосвещённую часть. Там было жутко, и за каждым поворотом чудились неясные тени, слышался невнятный шёпот и мелькали шорохи-призраки. Хотелось поскорее уйти отсюда, на свет, к людям, таким же испуганным и одиноким на этом чужом, нежилом этаже.

– Хотел бы когда-нибудь наружу?

Вовка прижался носом к оконному стеклу, вглядываясь в вечерний непроглядный морок внешнего мира, серого, бескрайнего, заполненного водой. Кир вдруг почувствовал себя в тюрьме даже не потому, что их по чьей-то злой воле заперли на закрытом уровне, а вообще. Вся их Башня была одной большой тюрьмой, и океан – самым безупречным и неутомимым тюремщиком.

– Чего я там забыл? – Кир отвернулся. Встал спиной к окну, всё ещё ощущая лопатками насмешливый взгляд древнего, шумящего за окном океана.

– А я бы хотел, – задумчиво протянул Вовка.

***

– Вставай, вставай, соня! – мать изо всех сил трясла Кира за плечо.

– Чего, ну… – Кир заворочался, закрыл лицо рукой, попытался отвернуться. Но мать продолжала тормошить его. Он не понимал со сна, где он, почему такой высокий потолок над головой, что это вообще такое, и вдруг, разом вспомнив, резко сел, оглядываясь по сторонам.

– Проснулся наконец, – улыбнулась мать. – А то я уж отчаялась тебя разбудить. Эх, Кирка, Кирка.

Она назвала его так, как в детстве – смешным полу-девчоночьим именем, которое всегда злило его, но сегодня ему было не до этого.

– А папа где?

– Побежал с мужиками к лифту. Там, говорят, чего-то привезли.

– Медицинская бригада приехала?

– Не знаю пока, – мать покачала головой.

Кир вскочил на ноги.

– Я тоже тогда побежал.

– Умойся хоть.

– Потом! – Кирилл махнул рукой.

На площадке рядом с лифтом шумела толпа.

Уже издалека Кир увидел людей, гудящих, возбужденных, и среди этой толпы злого, красного Егор Саныча, который размахивал руками и сорванным голосом пытался перекричать сотню других голосов – визгливо-тонких и басисто-густых, женских и мужских, высоких и низких. В каждом этом голосе, по отдельности и во всех вместе, за гневом, злостью и возмущением отчетливо звучал страх. Страх и был движущей силой этой на первый взгляд неуправляемой толпы, и он, страх, сейчас вел людей безжалостной машиной на Егора Саныча, который в одиночку противостоял этой толпе.