Читать книгу Маршрут построен. Путеводитель по профессии для психологов и психотерапевтов - Евгения Карлин - Страница 10

Еще в 30-х годах ХХ века Саул Розенцвейг (Rosenzweig, 1936) сформулировал факторы, общие для различных направлений психотерапии, которые в то время уже начали активно развиваться. К таким факторам Розенцвейг отнес психологическую интерпретацию, катарсис и личность психотерапевта. В 1940 году, обсуждая возможные области соприкосновения между различными психотерапевтическими системами, Альфред Адлер, Карл Роджерс и Саул Розенцвейг расширили этот список и пришли к согласию, что общие признаки удачной психотерапии – это поддержка, интерпретация, инсайт, изменение поведения, определенные личностные качества психотерапевта (о них мы еще будем говорить) и хорошие терапевтические отношения (Доморацкий, 2015). Позже Граве (Grawe, 1997) несколько иначе подошел к факторам оценки эффективности психотерапии, выделив определенные универсальные действия психотерапевта, влияющие на результативность:

• направленность на компенсацию специфических дефицитов;

• прояснение для пациента и изменение дезадаптивных представлений (смыслов) и мотивации;

• актуализация и конкретизация проблем в виде нарушений когнитивных и эмоциональных процессов;

• активизация ресурсов.

На сегодняшний день ведущим фактором эффективности психотерапии считают терапевтические отношения, которые описываются через три показателя: рабочий альянс, эмпатия и позитивное отношение (Norcross, 2011). Однако я сама, описывая целебность психотерапевтических отношений, выделила бы больше позитивно влияющих проявлений, которые одновременно выступают и как процессы, и как результаты. Например:

• эмоциональная поддержка (эмпатия и позитивное отношение);

• принятие (и вместе с этим самопринятие клиента);

• формирование высокой самооценки клиента (позиция «Я ОК, Ты ОК»);

• повышение способности к рефлексии и осознанности клиента;

• контакт с вытесненным (обращение внимания на вытесненные чувства, мысли, «потерянные части себя»);

• интерпретация (объяснение определенного проявления/явления в рамках одной концепции или интегративного подхода);

• психотерапевтический альянс (уверенность клиента в том, что психолог/психотерапевт на его стороне).

Этот список легко может быть дополнен, что и регулярно происходит во время обсуждений со студентами психотерапевтических программ и коллегами.

В случае работы со «здоровым невротиком» психотерапия обычно направлена на развитие взрослой части личности человека и поддержку/исцеление травмированной – как правило, детской. Взросление предполагает принятие ответственности за свои выборы, решения и в конечном счете жизнь. В свою очередь, ответственность невозможна без осознанности, видения причинно-следственной связи, а также, по возможности, понимания собственных чувств и мотивов поведения, ограничений и возможностей – все это формирует реалистичный взгляд на жизнь и создает более широкую картину мира. В конечном итоге каждый взрослый человек может делать, что хочет (в рамках гражданского и уголовного кодексов), если он понимает причинно-следственные связи и готов оплачивать свои поступки и стиль жизни. Оплачивать не только финансово, хотя и это важно, но также психологически.

Изначально при рассмотрении вопроса эффективности психотерапии акцент делался на исследование определенных методов. Затем, чтобы уравновесить эмпирический материал, исследователи сместили фокус внимания на изучение психотерапевтических отношений, а также связи процесса изменений и результата (об этом мы будем подробнее говорить в главе 7). Однако сравнительно недавнее исследование (Orlinsky, 2014) подтвердило, что эффективность психотерапии во многом зависит и от терапевтических эффектов (англ. therapist effects) – некого фактора X, характеризующего консультанта/терапевта. Этот фактор связан не с практикуемым методом (лишь отчасти с особенностями межличностных психотерапевтических отношений), но, по всей видимости, с терапевтическим талантом – довольно чувствительной темой для многих специалистов, пока не получившей ясную эмпирическую поддержку. Следует ли нам идти в эту хрупкую область? На Норвежском психологическом конгрессе, проходившем в Осло в сентябре 2014 года, Дэвид Орлинский задался вопросом: «Что бы произошло, если бы некоторые полностью обученные, официально сертифицированные психологи и психотерапевты были оценены по привычной звездной системе, как мишленовские рестораны? Скорее всего, этого не произойдет, – говорил он. – Но, возможно, другой подход к вопросу об эффективности терапевта состоит в том, что эффективность отражает как врожденный “терапевтический талант” (как бы он ни определялся), так и уровень развития, до которого этот талант был развит» (Orlinsky, 2014).

О личности психотерапевта и значении определенных качеств мы еще будем говорить. Пока же рассмотрим существующие уровни возможной работы.