Читать книгу Амнезия - Евгения Константинова - Страница 5

Белые стены, белый потолок…

Кто я? Я Никто, как тот Мистер Никто из Марьяниной истории. А я даже не мистер, я просто Никто.

– Маша? – вдруг раздалось рядом. То была Марьяна.

– Что за Маша?

– Выходит, что не Маша… – разочарованно протянула Марьяна.

– А-а-а, имена подбираешь? А Маша почему?

– Если опять с Авдотьи и Авроры начать, можно до морковкиного заговенья перебирать, поэтому я с популярных начала.

– До морковкиного чего?

– М-м-м… Бабушка так говорила, вот и прилипло. Ну, это такая фраза, которая означает, что хрен знает, когда это событие произойдёт, потому что на деле морковкино заговенье никогда не может случиться, так как говеть – это поститься. В пост не ели мясо и рыбу, а морковь никогда не относилась к запрещённым продуктам.

– А почему морковь-то? Почему не картошка или репка?

– Ну, так как выражение народное, уже никто точно не скажет. По идее любой овощ мог быть подставлен.

Какая говорливая девица, хотя… неизвестно, что было бы без неё.

– Смотри, ещё одну интересную историю нашла, – пробормотала Марьяна, быстро двигая пальцами по экрану. – Борн, знаешь такого? А, ладно. Есть такой фильм, даже несколько, там главный герой – шпион, который потерял память. Оказывается, в девятнадцатом веке был реальный Ансель Борн, его случай диссоциативной фуги считается одним из первых задокументированных. Вот и назвали киношного героя в честь него. Короче, тот Борн был священником; однажды он отправился в другой город, представился Брауном и открыл магазинчик. Через два месяца очнулся и не понял, где находится, мало того, не помнил, что делал эти два месяца. Он вернулся домой, его изучали психологи: под гипнозом они могли общаться то с Борном, то с Брауном; ни одна личность про другую не знала.

Жаль, что у меня не эта фуга: целых две личности на выбор!

– Девочки, доброе утро! Завтрак будете? – в дверях появилась женщина в белом халате.

– МарьСтепанна, доброе утро! А что на завтрак?

– Манная каша с омлетом, чай с бутербродами.

– Ой, нет, у меня йогурт есть, – отозвалась Марьяна.

– А потеряшка будет? – спросила женщина почему-то у Марьяны.

Потеряшка…

– Будет, – уверенно кивнула Марьяна, принимая тарелку, а потом и чашку с бутербродами.

На огромном просторе манного моря плавал одинокий айсберг из омлета. Это была удивительно вкусная каша, очень жидкая, но при этом нежная, так приятно обволакивающая своим теплом, а омлет – чуть солоноватый на контрасте со сладкой кашей, плотный, отдающий какой-то синевой – был самым вкусным омлетом на свете.

– Хм, никогда не думала, что это может быть съедобно, но, глядя на тебя, стала сомневаться, – удивлённо проговорила Марьяна. – Хочешь добавку? Я сейчас.

Марьяна вернулась со второй тарелкой, а потом не спускала глаз с поглощения моря и уничтожения айсберга.

В дверях показался Генрих Львович:

– Здравствуйте-здравствуйте! Как у нас дела?

– Здравствуйте, Генрих Львович! У вас не знаю, а у меня норм, – улыбнулась ему Марьяна.

– А как дела у нашей новой пациентки?

– Меня нашли?

– Ещё нет.

– Кстати, а как называют человека, пока его имя неизвестно? – в образовавшуюся паузу сразу встряла Марьяна. – А то вон даже Марья Степановна «потеряшкой» начала называть.

– Ну, обычно в течение нескольких дней приходил ответ от полиции, а до того времени, как правило, пациент из такой-то палаты.

– А мы-то как будем? В нашей палате как минимум двое пациентов, – не унималась Марьяна.

– Марьяна, но тебя-то все знают, сложно с кем-то перепутать. А что, есть предложения? – поинтересовался доктор.

– Давно бы придумали специальное, как в американских фильмах: мужчин – Джон Доу, а женщин – Джейн Доу, – сказала Марьяна.

– Можно придумать какой-то временный вариант, – предложил доктор.

– Можно, конечно, но так неинтересно, – пробурчала Марьяна, но тут же оживилась. – А кто будет давать имя?

– Кто будет давать… – задумчиво произнёс доктор. – Есть изречение про то, что первым именем нарекают родители, а совсем другое имя даёт жизнь, но подлинное имя мы даём себе сами, и не все готовы признаться в подлинном имени даже себе.

– О, доктор, да вы философ!

– Ну, допустим не я, а…

– Юлька!

– Какая Юлька?

– Назовём Юлькой. Вместо Джейн Доу, а то Марья Степановна не поймёт.

– Да, почему Юлька-то? – удивился Генрих Львович.

– На мою одноклассницу Юльку похожа.

– А-а-а, ну если на одноклассницу, – протянул доктор.

– Так, и ещё один вопрос: какой вид амнезии у нас имеет место быть? – важно спросила Марьяна.

Генрих Львович тяжело вздохнул, присел на стул и начал свой рассказ:

– Хотя медицина достигла значительных высот в своём развитии, но память ещё до конца не изучена. Причины, по которым человек забывает, разные. Это может быть травма, например, в результате сотрясения головного мозга человек не помнит, и как она произошла, и события, предшествующие этому. Может быть избегательная амнезия – своего рода защитная реакция мозга, когда забывается всё, что связано с психотравмирующим фактором. Вообще, забвение было знакомо нашим далёким предкам, что и отражается в мифах, сказках, былинах и легендах, в которых встречаются и дурманящий мак, и цветы лотоса, и сон-трава. Самое древнее упоминание встречается в «Одиссее», а это в восьмом веке до нашей эры написано, между прочим. Если помните, Одиссей попадает в страну лотофагов, которые отведав лотосы, всё забывают. Мотивы внезапного забвения разные, например, герои на своём пути встречают разные испытания, одно из которых – забыть прошлое. Или река забвения Лета, которая отделяла мир живых и мёртвых. Испить из Леты означало забыть.

В кино и сериалах часто используется вариант с диссоциативной фугой, когда человек переезжает на новое место, полностью забывает свою прежнюю жизнь и начинает новую, а затем резко всё вспоминает. На самом деле это сложное психотическое расстройство.

– О, только сегодня вычитала про чувака по фамилии Борн, его имя потом использовали в фильме про шпиона.

– Верно, – кивнул в ответ Генрих Львович. Они вели разговор словно в палате их было двое, и не было рядом третьего, чьё состояние и было предметом их разговора. – Ретроградная амнезия…

– Забываются прошлые воспоминания, а при антероградной – новые, – быстро выпалила Марьяна.

– И опять, верно. А, может, ты дальше продолжишь? – поинтересовался Генрих Львович.

– Не, давайте лучше вас проверим, – и Марьяна сделала благодушное выражение лица под усмешку Генриха Львовича.

– Память может как улучшаться, так и ухудшаться. Например, ухудшение происходит во время алкогольной интоксикации. Посталкогольная амнезия случается, когда люди не могут вспомнить, что с ними было во время алкогольного опьянения, а патологическое опьянение – это острое психотическое расстройство, которое заканчивается сном, на фоне приёма алкоголя и не зависит от его количества. После пробуждения развивается амнезия.

– Доктор, а что вы так на алкоголь упор делаете? Нашли что-то в крови? – с прищуром спросила Марьяна.

– Кстати, в крови ничего не найдено, – и Генрих Львович поднялся с места.

– Фу-ф, а то такая подробная лекция. Так, что сейчас делать, чтобы восстановить память?

– Лечиться! И полный покой! Все назначенные лекарства, которые будет выдавать медсестра, обязательно принимать.

– А если больше лекарств? Ну, дозу увеличить?

– Больше не надо. Есть установленные дозировки, им и следовать.

– Генрих Львович, а где нашли нашу Юлию?

– Это уже личная информация, которая сообщается только пациенту.

– Да какая разница? Мне этот пациент потом всё расскажет!

Но так как никто Марьяне не собирался ничего говорить, она продолжила наступление дальше, словно ей эта информация и не была особенно нужна.

– А травмы? Ударилась головой? Да видно же, как вы голову осматриваете. А если долбануть ещё раз?

– Что? – глаза Генриха непроизвольно округлились.

– Ну, смотрите, в первый раз человек ударился и потерял память, так?

– Допустим…

– А если он опять долбанётся, тогда есть вероятность, что память вернётся? Ну, типа, минус на минус даёт плюс…

– Так, стоп! Я всё понял. Минус на минус – это в математике. С человеческой головой всё по-другому, можно добить остатки разума. Чтобы ничего подобного я больше не слышал. Марьяна, ты поняла?

– Да, ладно…

– И почему вас вчера видели на улице?

– А здесь концлагерь что ли?

– Здесь постельный режим и полный покой. Отдыхать, лечиться, восстанавливаться.

– И свежий воздух! На улице… – но потом Марьяна, очевидно, вспомнила, что за эксперимент проводился вчера, и миролюбиво добавила. – Ну ладно-ладно.

В дверь просунулась голова в белой шапочке:

– Марьяна, на физиотерапию.

– В самый неподходящий момент! – воскликнула Марьяна.

– Я уже ухожу, – успокоил её Генрих Львович и улыбнулся.

Так, подведём итоги: что обо мне известно? Не могу себя даже «я» назвать. Я что-то неоформленное, неизвестное. Женский пол – это факт. Ну, можно проверить себя на опознавательные знаки, или как они называются. В туалете!.. Ни татуировок, ни пирсинга, ни шрамов, и, что интересно, я знаю эти слова и их обозначение. А вот мелкие шрамики на правой коленке есть. И дырки в ушах, но серёжек нет.

– Отправить тебя в «Жди меня»? – раздался в палате голос Марьяны. – Эй, ты здесь?

– Здесь. Отправляй, – было ей ответом из санузла.

– А доктор-то наш – философ! Река Лета, Одиссей… – бормотала Марьяна под мелькание пальцев на экранчике телефона.

В дверь палаты постучали.

– Войдите, – важно ответила Марьяна.

– Добрый день, оперуполномоченный Скворцов, – в проёме двери стоял высокий парень с русыми волосами и голубыми глазами. На нём были джинсы и белая футболка. Он чуть улыбнулся, обнажая ямочку на щеке. – Кто тут с потерей памяти?

– А вот к Юльке, – быстро отреагировала Марьяна.

– Память вернулась?

– Нет-нет, это мы просто придумали имя… чтобы как-то обращаться.

– А-а-а, жаль. Почему Юлька?

– Да, что ж это такое? – деланно возмутилась Марьяна. – Потому что на Юльку похожа.

– Хорошо, – осторожно проговорил Скворцов, пытаясь понять, кто здесь на деле не дружит с головой, и поинтересовался. – Где мы можем пообщаться?

– Здесь и общайтесь. Я в курсе всего!

– Не положено, пойду у персонала спрошу.

– Да стойте, я выйду, – разочарованно протянула Марьяна. – Только напрасно это, я потом всё узнаю.

– Собственно, я должен снять показания, но, как понимаю, фиксировать нечего: вы ничего не вспомнили?

В ответ ему были только отрицательные покачивания головой.

– А что говорят врачи?

– Ничего… Никаких прогнозов… Лечиться и покой.

– Ясно, – вздохнул Скворцов. – А давайте я хотя бы вашу фотографию сделаю. У нас есть от врачей, но там вы с закрытыми глазами ещё без сознания. Вот так, хорошо.

– А где меня нашли?

– Так, – он расстегнул папку и зачитал, – пять дней назад в субботу в шестнадцать часов тридцать пять минут вас обнаружил на обочине дороги водитель проезжавшей мимо машины. Предположительно вас сбила брошенная рядом машина, водитель которой скрылся с места аварии.

– А чья машина?

– Арендованная. Кто был за рулём мы пока не знаем, но обязательно узнаем. Ждём ответ.

– Что дальше?

– Сейчас сниму у вас отпечатки пальцев, пробьём по ним. Ну, и ждём ответа по машине и разбираемся с ДТП.

– ДТП?

– Дорожно-транспортное происшествие.

– А много у вас… таких случаев?

– С потерей памяти? У меня лично первый. В отделении были, конечно… Находят либо по базам, либо объявляются родственники. Не переживайте, и вас найдём, а пока на сканер по одному пальцу прислоняйте, чуть из стороны в сторону, загорелся зелёный, значит, отпечаток снят. Следующий палец… Вот так, закончили. Если больше нет вопросов, разрешите откланяться. И да, поправляйтесь!

– Спасибо.

Как только Скворцов вышел, пулей влетела Марьяна.

– Ну, что? Как?

– Ничего… Нет ничего…

– А нашли-то тебя как, спрашивала?

– На обочине дороги, рядом брошенная машина, она сбила, водитель скрылся…

– Ух ты! Так это хоть какая-то зацепка! И что по машине?

– Она арендованная, ищут.

– Ну вот! Узнают имя водителя!

– Ну, найдут его, а он может и не знать моё имя…

– А вещи твои: сумка, документы?

– Не спросила…

– Смотри, в больницу без них доставили, но могли найти и потом, когда аварию оформляли. Хотя… у Скворцова они бы уже были, – задумчиво произнесла Марьяна.

– Всё! Хочу спать.

– Не-не, стой! Сейчас обед будет, потом – тихий час, тогда и поспишь.

– Хочу отдохнуть, – не сколько хотелось спать, сколько свернуться в клубок и осмыслить сказанное этим оперуполномоченным. Если никогда не найдут, то и на синтетическую память нельзя будет рассчитывать. То, что раньше казалось не таким уж привлекательным после того, как стало менее достижимым, вдруг стало таким желанным.

– Ну, ладно, – разочарованно протянула Марьяна. – Отдыхай. Да, а в «Жди меня» отправлять?

– Отправляй.

– А в гардероб пойдём? А то опять закроется.

– Можешь сама сходить.

– Ну, окей…

Вошла неизвестная женщина в белой одежде, держа карту больного, со стопкой которых раньше приходил врач.

– Кто тут с потерей памяти? – спросила она.

– Она, – быстро среагировала Марьяна, словно её соседка имела не только проблемы с памятью, но и со слухом и речью.

– Пройдёмте со мной на МРТ.

Женщина провела на другой этаж, показала куда ложиться, рассказала, что будет шумно, поэтому надо надеть наушники, не двигаться, взять пульт; и объяснила: если будет дискомфортно – нажать кнопку.

А вдруг в голове что-то найдут, это починят, и память вернётся?

Мозги отключились на ритмичные звуки МРТ-сканера. Когда кушетка выехала обратно, появились сомнения: а вдруг ничего не найдут, что можно будет вылечить и вернуть память?!

– Результаты будут у лечащего врача. Вас проводить?

– Нет… дойду.

То есть даже на этаж спуститься не доверяют…

Марьяна сидела в наушниках, уткнувшись в телефон.

– Как прошло? – спросила она.

– Нормально…

– Прикинь, а я в гардероб-то сходила узнать о твоей одежде, а её твой Скворцов забрал! Мог бы предупредить, вдруг, чего недосчитаемся. И вообще, что за человек? А вдруг, ты бы увидела её и что-то вспомнила?

Эта мысль раньше почему-то не приходила в голову.

Марьяна, не дождавшись хоть какой-то реакции, снова уткнулась в телефон, а минут через десять недовольно цыкнула:

– Блин! Наушники разрядились. Не будешь против, если я свою аудиокнигу «вслух» послушаю?

– Слушай…

Появившееся вначале лёгкое раздражение сменилось интересом: звук был едва различим, но, если закрыть глаза, то становился громче. Сказать Марьяне, чтобы прибавила звук, было неудобно. Для этого надо было переступить через что-то внутри, что было глухой стеной.

В льющейся по воздуху истории какие-то люди что-то хотели, куда-то стремились, пытались найти отгадку и выпутаться из скверной истории. Звуки складывались в слова, слова превращались в действия, и вот уже мимо проезжала девушка на шикарной машине шефа, которую она взяла без спроса. Шеф попросил её, свою подчинённую, перегнать машину из аэропорта на стоянку, а девушке захотелось покататься на машине в последовавшие выходные дни, пока она не обнаружила в багажнике труп человека. Было не сколько интересно, как героиня выпутается из истории, а то, как слова превращались в предметы: машина, дорога, багажник – всё становилось осязаемым. Постепенно пустота заполнялась предметами, вкусами, звуками…

И вроде сочувствуешь главной героине, но что-то мешало в полной мере переживать за неё. Это было сродни тому, как безногому слушать причитания другого, что у него не было обуви. Так и тут, подспудно повисла в воздухе… зависть. Главная героиня могла участвовать в приключениях, спасать себя потому, что у неё было главное – ПАМЯТЬ! Она знала, кто она!

– Обед! Девчата, будете есть!

– Конечно, МарьСтепанна! Некоторые и две порции согласны! – улыбнулась Марьяна. – Будет добавка-то?

– Будет, а чего не быть-то! Тут не женское отделение, а сплошь какие-то сухофрукты подобрались, то суп не будут, то второе им не второе. Рассольник сегодня и макароны с курицей. Всё накладывать?

– Всё! – бойко отозвалась Марьяна, принимая тарелки.

– Я дальше по коридору пойду, на обратном пути зайду добавки накладу.

– Спасибо!

Суп, называемый рассольником, сильно отличался от манной каши: он был вкусный и другой. Это единственное определение, которое приходило на ум. Неизвестно были ли рассольники в прошлой жизни, но в этой он стал первым супом. И возникла неразрешимая проблема: как есть курицу, так как она была одним куском?

– Ой, а я просто рукой беру! Мы же руки помыли. Обожаю ножки, прям рукой держу и откусываю, вот так, – и Марьяна аппетитно вонзила зубы в куриную ножку.

После обеда стало клонить в сон, но очень хотелось узнать продолжение истории. Марьяна включила аудиокнижку погромче – не нужно было замирать и додумывать пока хрупкий воссоздаваемый мир. Оказалось, шеф подставил главную героиню, попросив отвезти машину на стоянку. Он убил любовника своей жены, а главная героиня должна была стать подозреваемой, но вместо того, чтобы поставить машину на стоянку, она решила покататься на ней, ага, с трупом в багажнике.

*      *      *

– Наташа!

– Ничего…

– Слушай, а ты прям чётко следуешь предписаниям Генриха: лечение и полный покой! Глядишь, такими темпами восстановишься, и всё сама вспомнишь. Я тут нарыла интересную информацию – есть такие волонтёры, которые занимаются поисками пропавших людей; на самом деле таких организаций много: в каждом регионе что-то своё создаётся, но самая известная – «Лиза Алерт». Я им про тебя тоже отправила. Пока ты дрыхла, я прочитала историю «Лизы Алерт», даже фильм посмотрела. Слушай:

«Лиза жила с родителями подмосковном городе Орехово-Зуево. Тридцатого сентября две тысячи десятого года Лиза со своей тётей и двумя собаками ушли гулять в лес и заблудились. Родители Лизы обратились в полицию; их начали искать, но без особого рвения, так как подозревали родителей в пропаже. Тогда коллега Лизиного папы разместила объявление в интернете с призывом о помощи. В Орехово-Зуево стали приезжать добровольцы, никто толком не знал, что надо делать: добровольцы били во все колокола, просили СМИ помочь, рассказать о поисках. В третьи выходные сентября, в день города Орехово-Зуево, с поиска отозвали всю полицию. Добровольцы, которые на тот момент ещё не умели прочёсывать лес, руководствуясь только желанием найти и спасти, действовали по наитию. Нашли следы в лесу, похожие на следы пропавших, призвали кинологов и усиленный наряд полиции. Тело Маши, Лизиной тёти, обнаружили в буреломе почти без одежды – оказалось, она отдала её ребёнку, чтобы как-то согреть. Полиция выгнала добровольцев из леса на весь день, пока работали кинологи. В это время десятки волонтёров звонили знакомым, умоляя помочь, все понимали, что у ребёнка последний шанс. Кинологи в лесу ничего не нашли. В ночь на двадцать третье сентября, скупив фонари во всей округе, люди огромной цепочкой снова зашли в тот самый лес и продолжили поиски. На утро Лизу нашли. Погибшей. А рядом лежала собака, которая пыталась спасти девочку до последней минуты её жизни…»

Показалось или нет, что бодрый голосок Марьяны чуть дрогнул?

– Короче, потом, эти самые добровольцы создадут поисковый отряд и назовут в честь девочки, которую не успели спасти. Алерт – название международной системы оповещения AMBER Alert. Лизе было всего пять лет…

У «Лизы Алерт» есть и обратный поиск, когда не людей ищут, а когда находят человека, потерявшего память, и пытаются установить его личность. Они сняли документальный сериал о своих поисках, я посмотрела первый фильм о том, как всё начиналось. Хочешь продолжим вместе?

– Ну-у-у, давай…

– С ноута будет удобнее. Смотреть необязательно, тебе же нельзя, достаточно слушать. Каждая из серий самостоятельная, можно в любом порядке смотреть, называется «Вернувшиеся», если потом захочешь досмотреть.

Верным оказалось то, что достаточно было слушать: фильм был построен в форме рассказа о том, как человек пропал, и как его искали. В серии речь шла о молодой девушке. Представители «Лизы Алерт» рассказывали, что чем раньше будет объявлен поиск, тем эффективнее будет результат. Обращение в первые часы после пропажи повышает шанс найти человека живым до девяноста процентов, далее эта цифра неуклонно падает. Маленького ребёнка важно найти как можно раньше, с подростками же, которые могут уйти по своей воле, нужно действовать осторожнее, чтобы не спугнуть и не спровоцировать на бегство ещё дальше. Они часто выбрасывают сим-карту или даже сам телефон, чтобы их не отследили. Подростки могут покинуть дом из-за навалившихся проблем, они не понимают, что с ними происходит, и у них может сложиться впечатление, что если они физически уйдут из дома, то уйдут и от проблем, а толчком к тому может стать какая-то мелочь. Примерно тридцать процентов детей после скитаний ищут возможность, чтобы их вернули. Так случилось и с героиней серии: она на попутках добралась до Санкт-Петербурга, но через две недели заскучала по дому, где сходили с ума её мама и бабушка.

Ну, погуляла, дура такая! Счастья своего не понимаешь: у тебя есть голова и руки с ногами, дом и близкие, у тебя есть память. Поругалась она, видишь ли, с бабушкой. Симку выкинула, погуляла да решила вернуться. Интересно, а каково бы тебе было, если б вернулась, а ничего нет из прошлой жизни? Взяло и испарилось! Зла на таких дур не хватает: бегают и ищут их не только близкие с полицией, но и толпы волонтёров.