Читать книгу Перевернутый мир - Евгения Михайлова - Страница 7

На Катю напали на улице, перед оградой двора их дома. Ударили по затылку тяжелым тупым предметом. Она упала, чувствовала, как по шее текут горячие струи крови, слышала мужские голоса. Они произносили грязные оскорбления, угрозы. Катя не потеряла сознание, но профессионально сыграла обморок. Сквозь опущенные ресницы она видела двух парней в куртках с капюшонами, надвинутыми на лицо. Как она рассказала Арсению в больнице, придя в себя, ей показалось, что они в какой-то момент испугались, что она мертва. Запомнила даже такой диалог:

– Смотри, у нее рука падает. Она не померла?

– Так она же теплая.

– Все трупы сначала теплые.

Кто-то расстегнул ей куртку на груди, кажется пытался нащупать сердце. Тут и появилась та машина, из которой вышел водитель и направился к ним. Налетчики убежали. Водитель Игорь Сергеев вызвал «Скорую» и полицию.

Арсений приезжал в больницу со своим другом и соратником – частным детективом Сергеем Кольцовым. Персоналу объяснил, что это просто его помощник в передвижениях. Жене Зине Арсений сказал, что ей незачем дергать девочку и рвать собственные нервы в больнице.

– Рыдать можно и здесь. Не отбирай минуты, в которые я с смогу что-то узнать и понять. Главное – их найти. Еще немного – и будет поздно.

И Зина послушно плакала дома. Она ничего не могла понять. Что-то такое все постоянно рассказывают, но она всегда допускала мысль, которую вслух не каждому скажешь. Такое случается с девицами, которые сами провоцируют, выставляются, вызывающе себя ведут. Поэтому с Катей ничего подобного произойти не могло. Она такая сдержанная, даже слишком отстраненная, чуть высокомерная с чужими. Тут что-то не так. И, насколько Зина понимала Арсения, он тоже думает, что это может быть не случайность.

– Ты их узнаешь, если увидишь? – спросил Арсений у дочери.

– Я очень старалась что-то запомнить. Сейчас в голове все плывет, но когда мозги встанут на место, я смогу, если увижу… Мне кажется.

– Ты моя дочь. Моя дорогая храбрая девочка. Все будет хорошо. Я говорил с заведующим: еще немного потерпи, потом мы заберем тебя домой. Он тоже, как и я, считает, что тебе полезнее всего домашняя обстановка.

– Папа, один вопрос. Валерий знает?

– Да, я сказал ему. Его просто пока сюда не пустят. Что-то передать? Твой мобильный мне отдали, чтобы тебя никто не беспокоил.

– Нет. Просто я подумала: а вдруг это как-то против него?

– Сейчас можно допускать любые варианты. Но лучше, если это будешь делать не ты. Пока. Тебе нельзя ни напрягаться, ни расстраиваться. Мы все взвесим, постараемся проверить. За дверью Сережа Кольцов, ты же знаешь, какой он профи и ковбой. Но за мысль спасибо. Я ничего не исключаю. Мы договорились с Валерием встретиться.

Валерий приехал к Васильевым, как только Арсений назначил по телефону время. Бросил все дела и только отметил по дороге, что мчится, как исполнитель по приказу режиссера. Другого, очень важного сейчас режиссера.

Все было странно, необычно, почти нереально у этих людей. Валерий никогда не думал ни о Катином доме, ни о ее родителях. А мог бы догадаться, что сложный набор мыслей, чувств, взглядов и принципов имеет начало и причины. Валерию никогда ничего не говорил термин, ставший в быту затертой банальностью: «гены». Без науки это слово можно набить чем угодно. Валерию ближе была теория исключительности и чуда. Он так любит свои редкие открытия. Вдруг из плотного тумана посредственности выходит под свет софита яркий талант, редкий инструмент природы для передачи своих главных задач. Валерий – тот режиссер, который способен отступить на второй план и подарить актеру степень и первенство гения. Или является женщина из пены банальности, примитива, навязчивого сходства всех со всеми. И она одна. О сходстве, предсказуемости, простоте нет и речи. Ее, возможно, никогда не понять, но она твоя. Да, Валерий думает, что такая женщина встречается реже, чем гении. Он даже не знает пока масштабов таланта Кати, может, не нашел для нее роли. Но он оценил сокровища редкой искренности, безусловной естественности и осознанной, почти суровой избирательности. Это все до и после щемящей и томительной притягательности – он даже не знал. Самородок был цельным. Как будто ниоткуда, ни от кого.

И вот перед ним человек, которого никак не определишь стереотипом «отец». Не папаша точно. Выразительное сильное лицо, крепкий, тренированный торс, крупные, какие-то умные руки. В сочетании с инвалидным креслом, с пустыми местами вместо ног от колен, прикрытыми пледом, это производит фантастическое впечатление.

– Рад встрече. – Арсений пожал Валерию руку и показал на стул рядом. – Понимаю ваш шок. Я просто немного затянул. С протезами все будет выглядеть иначе.

– Вы ошиблись, – спокойно ответил Валерий. – Я, наверное, выгляжу немного растерянно, но по другой причине. Никогда не видел такого папу. Как режиссер говорю.

– Да, папаша я никакой. И в том, что случилось с Катей, в первую очередь ищу свою вину. Я всю жизнь ее ищу, когда с Катей что-то не так. Сейчас Зина принесет нам выпить, и мы поговорим – каждый о своей вине.

Мать Кати была до ужаса банальной. Валерий не мог ошибиться по поводу взгляда, которым она его обдала как кипятком. Это ненависть и подозрительность. Вот уж кто наверняка обвинил его во всем. Здороваясь с Зинаидой, он встал, держа руки по швам. О рукопожатии не могло быть и речи. Зина поставила на столик поднос с бутылкой виски и стаканами и вышла. Валерий мысленно поместил рядом с ней образ своей жены. Да, это люди из одной массовки.

Разговор с Арсением был долгим и очень напряженным. Версию Кати о том, что нападение на нее было местью за что-то Валерию Смирнову, они обсуждали подробно и серьезно. Валерий на самые неудобные вопросы отвечал как под присягой.

– Один вопрос, – сказал он в конце беседы. – Вам понятно: Катю хотели напугать или убить?

– Это важный вопрос. – ответил Арсений. – Его мы будем обсуждать утром с профессионалами. Приедут мои друзья, уже с материалами дела – заведующий отделом по расследованию убийств Земцов и частный детектив Кольцов. Экспертиза поможет установить, было ли это покушением на убийство. Объясню кое-что, чтобы вам было понятно. Я лишился ног в результате большой, продуманной операции, которая от начала до конца была кем-то спланирована как ловушка для меня. И мы до сих пор в этом не разобрались: я должен был погибнуть или именно стать калекой. Так что рассматривается версия и мести мне. И вновь вопрос: Катю хотели убить или сделать инвалидом, как отца?

– Случай с вами не расследовали?

– Дело именно в этом. Не было такой возможности. Начальство устроил вывод: ошибка операции. Он закрыл все, в том числе мою судьбу.