Читать книгу Испить чашу до дна - Евгения Михайлова - Страница 12

Часть первая
Глава 12

Оглавление

Слава просматривал протоколы опросов знакомых и соседей Валерии Осиповой. Ее выбросили из окна в доме, где она прожила десять лет из двадцати шести. Она закончила школу, которая находится рядом на Ленинградке, училась в университете, у нее были подруги, она с кем-то встречалась, работала. После биофака сразу решила, что это бесперспективное направление: ни преподавать, ни сидеть на пятнадцати тысячах в НИИ она не хотела. Закончила за год экстерном мединститут и устроилась в лабораторию крупного диагностического центра. Там сотни сотрудников. Опрошены, конечно, только некоторые. Но вообще следствие поработало с большим количеством людей. И какое странное, даже неприятное впечатление. Как будто девушка не жила в многонаселенном доме, не служила в большой организации, а просидела всю жизнь в изолированном бункере. И это не особенность данного дела. Это особенность времени. Кто-то действительно ничего не знает ни о ком, кроме себя («а я при чем?»), кто-то считает, что так нужно говорить следователю, чтобы не иметь проблем, а кто-то – просто является убийцей. И в свете последнего обстоятельства как оценить это непоколебимое равнодушие окружающих? Им плевать на то, что кто-то непременно станет следующей жертвой. Каждый уверен: «Только не я. Меня убивать не за что». И Валерию было не за что. Вот в чем дело.

Как всегда, вовремя заглянул Кольцов. Слава поделился своим впечатлением. Кольцов, конечно, все сразу понял.

– Объясню, – он удобно уселся на подоконник. – Чтоб ты не слишком удивлялся. У этих людей есть смягчающее обстоятельство. Вас не любят, Слава. И не так, чтоб на ровном месте. Ты понимаешь, что я не тебя лично имею в виду.

– Тогда вся надежда на тебя, – саркастично заметил Слава. – Тебя-то точно все любят. Ты ж собираешься нам помогать, получив по моей рекомендации платежеспособного клиента? Разводить его по поводу несуществующего утопленника можно сколь угодно долго.

– Уел, – согласился Сергей. – С утопленником дело перспективное в смысле полной глухоты. Я просто зашел узнать, что у тебя есть, чтобы вывести жену Семенова, его самого и неродившегося члена их семьи из разряда подозреваемых?

– Так ничего нет! Кроме конфликта Леры с Лилией Семеновой из-за любовника, пока никаких зацепок.

– То есть ты хочешь сказать, что вы перетрясли кучу народа и пришли к выводу, что Осипова не перешла дорогу ни одной соседке, не отвергла ни одного хулигана, не угрожала, к примеру, донесением на какого-нибудь взяточника на работе?

– Мы не пришли ни к какому выводу, Серега. Я ж тебе говорю: они тупо не хотят ничего говорить. Или им по фигу все остальные люди. Ну вот, например. Живет с Осиповыми на площадке один смурной неместный тип. Арендует квартиру. Бригадир ремонтников. Всего лишь. В доме обитают достаточно обеспеченные люди. Но такого навороченного джипа, как у этого Песикова, нет ни у кого. Разговаривает через губу. Просто хамит. Я посмотрел из любопытства, что есть на него. Индивидуальный предприниматель. Налоги платит с ма-а-а-ленькой суммы. А строит себе коттедж в сорока километрах от Москвы…

– Стоп! Не увлекайся. Ты ищешь убийцу, а не расхитителей богатств дорогой нашему сердцу родины. Если ты пойдешь по этому пути, обратно не вернешься. А Песиков – это что такое? Фамилия?

– Представь себе.

– С трудом. Сколько ему лет?

– Тридцать семь.

– Женат?

– Здесь живет один.

– Мог приставать к Осиповой, получить отлуп и отомстить, не сильно рискуя быть обнаруженным. Отпечатки обуви на площадке есть?

– Да, есть.

– Не сравнивали с его обувью?

– А чего там сравнивать. Он говорит, что тоже курил на этой площадке. Иногда вместе с Валерией. Чисто по-соседски.

– А зачем ему курить на площадке, если он не женат? Кому он в квартире мешает?

– У него там Лувр, а не квартира. Говорит, мебель из ценных пород ручной работы, люстры из хрусталя, короче, он там старается даже не дышать, чтоб все не испортить.

– Похоже на правду, да?

– Вообще-то похоже. Если б ты с ним пообщался, ты бы понял. Это жлоб чистой воды. Я там до чего-то рукой дотронусь случайно, а он тут же тряпочкой протирает. На стул с каким-то белым атласным сиденьем, расшитым райскими птицами, вообще полотенце положил, чтоб я сел. Пепельниц я там не видел.

– Ну, видишь, а говоришь, – ничего нет. А что он о Валерии говорит?

– Да ничего. Вообще мычит в основном.

– То есть говорящие в доме не обнаружены?

– Да есть. В основном рассказывают о себе. О Валерии – в двух словах. Здоровалась. Хорошо училась. В компаниях ее никто не видел. Одна дама в подъезде живет – Розовская Софья, – так она сказала, что Валерии не хватало шарма.

– В смысле – за это можно и грохнуть?

– Наоборот. Она отметала убийство из ревности или страсти. Для этого, мол, она никакая была.

– Интересный ход мысли. А сама она какая?

– Ты будешь смеяться, но с шармом, если это так называется. Интересная баба. Лет за сорок правда, но смотрится здорово.

– Неужели ты сможешь ее описать?

– Черные волосы и зеленые глаза.

– Ничего себе! Я не о глазах, а о том, что ты их рассмотрел. Схожу гляну из любопытства. Если ты дальтоник, с тебя бутылка. Если и правда зеленые, то с меня. А что у вас по семье самой Осиповой?

– Нормальная, приличная семья, как ты знаешь. Отец – декан факультета, мать – домохозяйка, болеет. Младший брат Стас – обычный оболтус восемнадцати лет. Есть у него девица. С ней еще не общались.

– Пообщайтесь. Девицы не любят старших сестер своих оболтусов. Чаще всего это взаимно. А что по дочери Ильи Семенова? Готова экспертиза?

– Да. Суицид без вопросов. Александр Васильевич может отцу рассказать подробнее. Так что пусть тело забирают.

– Очень жаль, что она так решила. Надо искать, кто в этом виноват. Есть версии?

– У девочек такого возраста причина может оказаться… совсем неожиданной. Ну, был парень. Звонки в основном от него или ему. В последние дни она на них не отвечала. Наверное, обиделась на что-то. Я его еще не вызывал.

– Звякни, когда его вызовешь, ладно?

Испить чашу до дна

Подняться наверх