Читать книгу Роль любимой женщины - Евгения Михайлова - Страница 16

Алексей подал заявление на развод, но расписываться с Аленой пока не планировал. Она такую мысль отталкивала от себя. Одно дело, когда вдова просто выходит замуж, хотя и в этом случае требуется выдержать время для приличия. И совсем другое дело, когда преемник покойного мужа – его сын. Да еще со своей такой сложной семейной историей.

Однажды она спросила у Алексея:

– Что у нас, как тебе кажется? Как называется то, что мы вместе?

Он почти не думал. Ответил сразу, как будто не раз отвечал на тот же вопрос:

– Связь. У нас связь. Связь тел, сердец, дыхания, мыслей. Она такая бесконечная, очевидная и независимая ни от чего, что с ней не сравнятся никакие штампы, договоры, обязательства и клятвы. Мне кажется, она и от нас не зависит. Я хочу к ней привыкнуть, поладить, как-то приспособиться к ней. Это слишком сильно. Ты меня понимаешь?

– Да. Конечно. Я тоже так бы это назвала: жестокая и упоительная связь.

А Максим так назвал следующую часть фильма. И никого из них это не удивило. Они втроем были настолько в одном материале, что и думали одними словами. Он уже подбирал актрису на роль жены Алексея. Но старался отойти от прототипа как можно дальше, чтобы избежать малейшего сходства с реальной ситуацией.

Наступил тот день, те самые оговоренные сутки, которые Алексей должен провести со своей семьей, с детьми. Он продумал все до мелочей. Распланировал время: прогулки, развлечения, разговоры. Тщательно выбирал подарки, предварительно обсудив с детьми, что их больше интересует.

Перед отъездом вечером в пятницу он с такой страстью, нежностью и тоской целовал Алену в их квартирке, как будто уезжал на год. Но ведь они действительно практически не расставались в последнее время. Совместные вечера и ночи. Днем часы на съемочных площадках Максима. Она пыталась скрывать, насколько напряжена, как ноют и сигналят нервы, как болит сердце. Алена не боялась, что он там останется, раскается, пожалеет о том, что совершил. Она просто видела этот дом, эти комнаты, которые он обставлял вместе с другой женщиной. Этих детей, которые родились, потому что он этого хотел. Уклад, который пять лет был его укладом и нравился Алексею. И самое печальное: Алена ведь до сих пор его… мачеха.

Эту боль до конца не поймет ни один, самый чуткий и любящий мужчина. Это наука: что приходится пережить любовнице, когда возлюбленный отправляется в свою прошлую жизнь. Какие детали, варианты событий, вероятности преподносит несчастной воспаленный мозг. Скоро ночь. Потом еще одна ночь. Как можно исключить то, что Алексей, с его чувством вины, с его желанием урегулировать отношения с Полиной во имя контакта с детьми, не захочет утешить жену, подарить ей эту или следующую ночь? Они ведь даже не разведены официально.

Алена ждала одного: пусть скорее наступит утро воскресенья. А Алексей, отъехав от дома, радовался, что скоро увидится с детьми. Он собирался по-хорошему поговорить с женой и матерью. Начинать растапливать лед между ними. Предстоящие ночи его тоже очень беспокоили. Но по другому поводу. Он знал, что опять будет пылать на том же костре нестерпимого и неудовлетворенного влечения, как тогда, когда о близости с Аленой даже не позволял себе мечтать. И это… Он ей, конечно, верил. Но Максим знает, что она остается одна, узнают и другие члены группы, актеры. Им наверняка захочется скрасить ее одиночество. В этом ничего плохого, кроме… Кроме того, что Алексею начинает предлагать распустившееся воображение.

Так тяжело расставались они в первый раз. Алексей знал лишь одно. Он все это вынесет, но не украдет у детей ни секунды обещанного времени. Любая мука легче вины перед ними.

Дети и облегчили, украсили встречу с семьей. Все было ярко, естественно, Алексей так соскучился по ним, что на несколько часов забыл, что жизнь изменилась. И вдруг, во время разговора с детьми, смеха, игры, в мозгу больно, остро и невыносимо четко всплывали имя «Алена», ее лицо там, куда ему еще так долго не дотянуться. Они даже договорились, что он не будет звонить.

Мать Алексея, хотя и держалась холоднее, чем обычно, тоже явно ему обрадовалась. Да и Полина, сдержанная и суховатая, как, впрочем, всегда, выглядела спокойной. Все же это начало стабильной системы, которая может меняться к лучшему. Нормальные надежды жены порядочного человека: нужно переждать, пока перебесится, как говорят о мужьях простые бабы.

Вечер пролетел быстро. Ночь была бессонной, но не мучительной, а заполненной до мгновений. Алексей каждым нервом, каждой мыслью, каждой клеточкой тела обращался к образу Алены: выдыхал слова любви и желания, просил о нежности и даже жалости. Она впервые ему понадобилась, женская жалость, – ему, такому до сих пор самодостаточному мужчине.

Субботнее утро полетело по подготовленному плану. Прогулка на катере по Москве-реке, аттракционы в парке, лучший детский ресторан с праздничным обедом и мороженым на каждый вкус. На обратном пути – магазины и подарки. Детям явно нравился такой воскресный папа. Никогда он один не посвящал им столько времени, так не баловал. Обычно рядом всегда была Полина. А это совсем другая история. Она во все развлекательные мероприятия умудрялась внести стальные рамки требовательности, строгости, своих представлений о приличиях.

Легкий и быстрый, как танец, темп праздника-встречи сбился в субботу вечером. И не просто сбился. Для Алексея это стало потрясением. Бедой.

После ужина Полина увела детей в комнату занятий и ее воспитательных часов. Она там готовила детей к существованию в мире догм, запретов, в теории возмездий и наказаний. Он никогда не присутствовал на этих беседах. В этот день ему показалось, что занятие слишком затянулось, возможно, именно для того, чтобы детей оторвать от него.

Алексей тихо постучал, резкий голос Полины не прервался, наверное, она стука не услышала. И Алексей вошел, остановился на пороге. Дети сидели вокруг круглого журнального стола, на котором были разложены брошюрки с яркими картинками. Полина цитировала какие-то тексты. О грехе и наказании блудниц! Она это говорила маленьким детям. А на картинке, которую она показывала, была изображена обнаженная женщина, привязанная веревками к деревянной скамье. Ее хлестали розгами бородатые мужчины в рясах. Не только откровенный садизм и бесстыдный цинизм картинки потряс Алексея. Женщина на иллюстрации была окутана каштановыми локонами, а на ее нежном лице были мука, страх и боль. Она была странно похожа на Алену. Алексей смотрел на жену и понимал, что картинка выбрана не случайно. Что дело именно в этом сходстве. Младшие дети – Валентин и Варя смотрели с детским испугом, а старшая дочь Маша кусала губы, в ее глазах были слезы и жалость.

– Извини, Полина, я прерываю твое занятие, – спокойно сказал Алексей. – У нас с детьми осталось совсем мало времени до сна, а утром я уеду, когда они будут спать. Дай нам попрощаться и договориться о планах на следующую субботу. Дети, приходите в столовую, я привез вам хороший фильм. Сейчас вернусь.

Когда дети облегченно, со всхлипами вздохнули и радостно бросились прочь от маминой науки, Алексей подошел к столу и медленно поднял брошюру с картинкой экзекуции. Посмотрел, какое издательство это издает. Прочитал: «По заказу фонда «Благость».

– Ты не могла бы мне сказать, Полина, что это за мерзость? Что за самодеятельные позорные картинки? И как ты посмела показывать это моим детям? Ты довела Машу до слез!

– Как ты разговариваешь? – прошипела Полина. – Ты называешь мерзостью церковные брошюры.

– О нет, – сказал Алексей. – Я возьму сейчас эту книжонку, отправлю ее на экспертизу, покажу детским врачам и психологам. И получу заключение по поводу вреда, который кто-то с твоей помощью пытается причинить детским душам. И аналитики по делам религии согласятся со мной в первую очередь.

Полина попыталась выхватить у него брошюру, но он уже положил ее в нагрудный карман пиджака. А ее руку придержал.

– Подойди к зеркалу и посмотри на свое лицо. На его выражение. Я скажу тебе, когда видел такое выражение. Это было однажды. Сверкающие глаза и белые губы. Не помнишь? Я напомню. Ты тогда, первый и последний раз в нашей супружеской жизни, испытала оргазм и даже не поняла, что это такое. Ты сейчас переживала то же исступление. Но это ненормальное, фанатичное исступление. И мы оба понимаем, почему ты выбрала эту картинку с женщиной, похожей на Алену. Какая подлая, грязная месть. Дети ведь приедут к нам, они ее увидят, все вспомнят и поймут. Берегись, Полина. Я предложил тебе мирное сотрудничество ради детей. Ты приняла его на определенных условиях. Будешь нарушать, узнаешь, что такое война.

Полина посерела. Перед ней стоял враг. Она действительно допустила страшную ошибку, не отказав себе в удовольствии провести этот урок во время его свидания с детьми. Она уничтожила его чувство вины и возможное раскаяние, вызвала настоящий гнев. Полина поверила в его угрозы.

Алексей исправил настроение детей. Фильм был увлекательный и смешной. Они вместе смеялись, угадывали дальнейшее развитие событий. Простились на ночь без грусти, зная, что через неделю встретятся вновь. И будет им еще лучше, чем в эту встречу.

И он ушел в свою спальню, в свою ужасную ночь. Сна опять не было. Но был бред с мельканием чудовищной картинки, но перед глазами была не картинка с похожей на Алену натурой, а именно Алена. Он видел ее и даже слышал ее стоны. Он метался в поту, в предчувствии чего-то страшного и задыхался от чужого вожделения, которое окружало их беззащитный союз, их трепетную и уязвимую для самых грязных, агрессивных и мстительных взглядов связь. Связь, которая выше, чем сама любовь, горячее, чем само желание. Алексей ее ощущал как самую загадочную бесконечность.

Утром из машины он позвонил Сергею Кольцову и рассказал ему, какую «воспитательную» литературу заказывает фонд «Благость».

– Любопытно, – ответил Сергей. – Я посмотрю. Получается, что твоя жена связана с этим фондом не так уж случайно и эпизодически. Я без версий и подозрений это говорю. Представляю, как подобные псевдорелигиозные структуры расставляют сети для доверчивых или фанатичных людей. Эта связь становится все более очевидным фактом.

Еще один человек произнес слово «связь». Похоже на наваждение.