Читать книгу Проклятие чёрного единорога. Часть II - Евгения Преображенская - Страница 3

Третья картина
Мёртвая вода
1 Яблоневый сад

Оглавление

Было время, когда все творения Единого Создателя жили вместе в мире и согласии. Города и леса в равной степени блистали красотой. Звери заботились о священных рощах, а духи природы, в них обитавшие, охраняли саму душу мира.

Но пришла беда. Движение недр земных разбило единый материк на континенты. Страх отделил тонкие пласты от материальных, и возникли царства духов и царства людей. Опустели священные рощи, а золотые города рухнули. Безвозвратно пропало и погибло невиданное множество созданий. А тех, что выжили, разлучили непреодолимые расстояния.

Однако был среди зверей один, отличавшийся силой невиданной и ещё более крепким сном. Так уж вышло, что спал он в то время, как мир сотрясало зло. А проснувшись, увидел, что оказался он один-одинёшенек. И потому как по природе своей не любил тот зверь покидать привычных угодий, не ушёл он в леса, а остался в опустелой священной роще.

Легенды Энсолорадо


 Сначала была тьма. Но вот во мраке забрезжил свет. Словно тёплый золотистый поток подхватил её, плывущую по безбрежному океану мрака. Сияющие воды омыли её и проникли внутрь. Они заструились по венам, артериям и наполнили собою мельчайшие капилляры. Они поглотили её всю без остатка, будто растворяя в себе сами границы её сущности.

Где она? Кто она? Она – там, где должна быть? Или она… уже не она, она… нигде и никто?

«Я – это я, – твёрдо сказала она свету, отделяясь от него. – Я… человек, женщина, охотница, – гордо ответила она на его молчаливый вопрос. – Я Дженна!»

Свет согласился. Он возвратил ей чувства, позволил снова слышать и осязать. Дженна ощутила под собой плотную землю и услышала весёлый смех где-то вдалеке.

– Ах, Рыжик, как же сегодня красиво! – звуки становились всё громче, обращаясь словами. – Небо и вода поделились с нами радостью! Ты иди, принеси нам синих яблок. А я посижу с ней рядом ещё немножечко. Вдруг она проснётся? Давно уже пора просыпаться!

Дженна почувствовала, как кто-то погладил её по волосам – мягкое прикосновение, тепло маленьких пальчиков. Она ощутила сладкий яблочный запах… и радость. Чужая радость наполнила наёмницу прежде, чем она вспомнила о своей боли.

Золотые воды, омывавшие девушку, постепенно становились всё ярче. Их колкий свет скопился у неё под веками. Не в силах больше выносить его, Дженна распахнула глаза. И свет вырвался наружу. Сияющими брызгами он разлетелся в разные стороны и застыл в ветвях огоньками белых цветов.

Дженна лежала в высокой траве, не в силах ни пошевелиться, ни вымолвить хотя бы слово. А над ней распростёрли изогнутые ветви яблони. Деревья были невероятно огромными! Достававшие почти до самой земли ветви буквально ломились под весом жёлтых и красных, но вовсе не синих плодов. И в то же время между листвы сияли белые цветы. Их лепестки лениво осыпались, танцуя в воздухе подобно мотылькам.

– Просыпа-айся, – к ней склонилось миловидное курносое личико. Девушка тряхнула головой, откидывая со лба пышную чёлку. Её светло-золотистые волосы были переплетены с зелёной травой. – Ах ты соня… Ну сколько же можно спать?

Худенькая и смешливая незнакомка, одетая лишь в большие и неведомо как скреплённые между собой листья лопухов, потянула Дженну за руки, пытаясь приподнять. Наёмница ощутила свои пальцы, ладони и кисти, а затем и всё её тело будто обрело плотность. Всё, кроме ног. Дженна разомкнула сухие губы и застонала. Её голос – голос снова вернулся к ней!

– Где я? – прохрипела она.

Боль ушла, но осталось бессилие.

– У меня дома, – ответила златовласая незнакомка, одетая в лопухи. – Меня зовут Ау̀ка.

– Дженна, – выдохнула наёмница. – Моё имя…

– Угу, я знаю, – кивнула девушка. – Ты уже говорила, кто ты.

– Уже? – удивилась Дженна. – А долго ли я…

– Много-много времени! – было ей ответом. – Много чудесного, солнечного времени! Как же я рада, что ты наконец очнулась! А теперь вставай, Дженна!

«Вставай…» Наёмница глубоко вздохнула и попыталась вспомнить, как это делается. «Много-много времени» – дней, недель или… Сколько же она пролежала без движения? У дороги, здесь или… нигде?

– Я… не могу, – пожаловалась она. – Мои ноги…

– Ноги? – удивилась Аука.

– Их… словно нет, – пояснила Дженна.

– Как же так?

– Я… не знаю…

Аука состроила серьёзную гримасу.

– А знаешь ли ты, что ног нет только у тех, кому не надо ходить? – заявила она. – Например, у рыб…

– Мне надо, – всхлипнула Дженна. – Я не рыба…

– А может быть, – Аука задумалась, – ты просто не хочешь ходить?  Или тебе некуда идти?

Наёмница стиснула зубы, сжала кулаки, а девушка крепче схватила её за запястья и потянула на себя. Дженна села, пошатываясь, словно пьяная, и огляделась. Неподалёку валялась её котомка с вещами, а вокруг был лишь сад.

– Воды, – слабо простонала она. – Я хочу… пить. Дай воды. Пожалуйста.

– Воды здесь много, – сообщила Аука. – Много-много чистой и вкусной воды! Она там, – девушка махнула рукой в сторону, – в озере.

– Ты можешь принести мне попить?

– Как же я могу перенести сюда озеро? – искренне удивилась Аука. – Нет уж! Придётся тебе самой переместиться к озеру.

Дженна с отчаяньем застонала и упала обратно в траву. Но жалость к себе ничего не меняла. Вздохнув, девушка перекатилась на живот, поднялась на локтях и поползла в сторону воды, волоча за собой ноги, словно тяжёлый бесполезный груз.

Шипя от злости и бессилия, она пробиралась сквозь травы и цветы, распугивая полупрозрачных насекомых. И наконец достигла вершины холма. У его подножия девушка увидела круглое озеро. Идеально гладкая поверхность воды отражала синее небо и белые шапки облаков.

На миг Дженне почудилось, что тот отражённый мир гораздо чётче и плотнее, чем всё вокруг неё. Прогоняя прочь жуткое наваждение, девушка обхватила себя руками, кое-как оттолкнулась и покатилась вниз. Аука улеглась набок и последовала её примеру.

– Ах, жаль, что Рыжуля ушёл! – весело взвизгнула она. – Ему бы понравилось!

Оказавшись у озера, Дженна склонилась над зеркальной гладью и с жадностью принялась пить. Вода была холодной и неописуемо вкусной! Дженна пила, и никакие доводы разума не могли её остановить. Утолив жажду, она откинулась на спину и замерла.

Что же теперь? Неизвестно, сколько её тело пробыло без воды, без еды и без движения. Как оно воспримет такое количество жидкости? Что там обещали в учебниках её мира? Отёк мозга, лёгких… отравление водой?

– Ну как? – заинтересованно спросила Аука, прерывая её научные размышления. – Твои ноги появились?

В ответ Дженна лишь жалобно всхлипнула. Отравления не наблюдалось; напротив, её самочувствие заметно улучшилось. И всё же ноги «не появились».

Девушка перевела взгляд на небо и восторженно вздохнула. Между пышными шапками облаков как ни в чём не бывало сияли звёзды!

Белые цветы, прозрачные насекомые, а теперь ещё и звёзды средь бела дня – волшебство или галлюцинации? Возможно ли, что она следовала лисьей тропой да и провалилась в какую-то нору, попала в гигантский колодец, со дна которого даже днём были видны звёзды?

Дженна внимательно прислушалась. Мелодия жизненной силы – витали сада – была странной, едва различимой. Птицы не пели, плавающие в воздухе насекомые не жужжали и не пытались укусить. А запахи были какими-то слишком простыми, как будто плоскими.

– Аука, – озадаченно произнесла Дженна, – а почему яблони одновременно и цветут и плодоносят?

– Ах, яблони уже давно не цветут, – задумчиво ответила Аука. – Знаешь, когда-то я была совсем маленькой, крохотной, вот такусенькой, – девушка продемонстрировала мизинчик. – Тогда вокруг было много друзей. А за облаками вздымались сотни башен Золотого города. Ах, как дивно пели их колокола…

– Сотни белых башен? – насторожилась Дженна.

– Конечно же, нет! – рассмеялась Аука. – Сотни золотых башен Золотого города! В те времена всё было… правильно. Ночь сменяла день, а день – ночь. Яблони цвели, потом плодоносили. Но… Затем что-то случилось. Что-то очень-очень страшное. Все пропали. И город исчез. Уже давно я его не видела. Хотя иногда я всё ещё слышу его музыку… – она вздохнула. – Тогда же перестали цвести и яблони…

– Перестали цвести? – Дженна расстроилась, заключив, что звёзды и цветы – это всё же её галлюцинации. – А как именно давно случилось это что-то?

– Очень давно, – Аука подняла голову, и, к удивлению наёмницы, улыбка пропала с её губ, а в синих глазах отразилась глубокая, невыразимая тоска. – Вчера

– Вчера? – ошарашенно повторила наёмница, и в её груди что-то болезненно отозвалось. Что за путаница во времени? – А насекомые?

Дженна провела рукой у своего лица, пытаясь поймать полупрозрачное существо, которое для галлюцинации было всё-таки слишком навязчивым. Крохотная змейка с крыльями стрекозы играла с одним из локонов наёмницы. Но оказавшись на её тёплой ладони, насекомое рассыпалось светом и растаяло.

– А-а, наверное, это планктосы, – догадалась Аука. – Парящие странники. Они как будто здесь и не здесь одновременно. Но на самом деле их вообще нет. Это… призраки, воспоминания, сны…

– Невероятно, – ахнула Дженна, разглядывая свои руки.

– Как чудесно, что ты их видишь! – проговорила её собеседница, снова расцветая в улыбке.

– Это странно… – добавила Дженна.

– Восхитительно странно! – закивала Аука. – Может быть, ты и сама какой-то крупный планктос, а?

– «Они здесь и не здесь одновременно», – Дженна хмыкнула. – Ну, тогда, может быть, я и правда планктос, – она пожала плечами, – кто-тос или нектос… По крайней мере, частично.

– Твои ноги, – вспомнила Аука. – Ты уже решила, зачем они тебе?

– Да что же тут непонятного? – рассердилась Дженна. – Ноги нужны для того, чтобы ходить по земле!

– М-м, – хихикнула Аука. – А зачем?

– Глупый вопрос!

– Почему?

– Глупый и всё…

– Так чего же ты хочешь, Дженна? – повторила девушка.

Наёмница нахмурилась и замолчала. После рассказа Ауки тишина яблоневого сада угнетала её не меньше, чем собственное бессилие. Эта тишина была самим бессилием, но не тела, а как будто души сада. Он был прекрасен, но словно ранен, лишён какой-то важной составляющей. Это было страшно, неправильно.

– Я хочу… – прошептала Дженна. – Я хочу защищать мир от всего страшного и неправильного…

– А-а? – переспросила Аука.

– Ты совсем ничего не понимаешь, что ли? – фыркнула наёмница и вдруг ощутила, как внутри у неё словно что-то ожило, а в животе громко забулькало. – Я! хочу защищать мир от зла! – повторила она, пошевелив ногами. – И есть. Я хочу есть, леший подери!

– Ха-ха! – рассмеялась Аука и с готовностью протянула ей большое наливное яблоко. – Пожалуй, это подходит!

Дженна приняла её дар и с удовольствием откусила кусок от сочного плода.


Яблоки. Это были яблоки. Большие и маленькие, всех цветов, оттенков, видов и даже вкусов. Попадались среди них яблоки со вкусом яблок и со вкусом, напоминающим ароматную землянику, жгучую редьку, даже траву и уже совершенно невесть что. Их можно было есть сырыми или варить в котелке для разнообразия, даже посолить при желании. Но всё это были яблоки – на завтрак, на обед и на ужин.

Дженна заново училась ходить и даже смеяться.

Говорить она могла, но её голос был хриплым, скрипучим, как будто чужим. А во время смеха гортань словно что-то стискивало изнутри, вызывая продолжительные приступы кашля.

Наёмница приспособила большие листья лопухов как чаши, в которых она нагревала на солнце сладкую озёрную воду. Беззаботная Аука складывала в них травинки. Этой водицей Дженна полоскала горло, булькала и напевала разные звуки, чем очень забавляла новую подружку. Процедуры работали – после них девушки смеялись и хохотали уже вдвоём.

Ноги хотя и появились, но слушались плохо. Дженна ходила, но недалеко и недолго. Ей приходилось часто отдыхать. Но девушка не унывала. Шаг за шагом, через недомогание и слабость она заставляла себя вставать и идти дальше.


Тьма под веками вновь и вновь сменялась светом солнца. Сны чередовались с явью. И порой было сложно определить, какой из двух миров более реален.

Время шло. Хотя его течение было совершенно невозможно ни уловить, ни подсчитать, вместе с ним уходило и бессилие. Вскоре наёмница смогла приступить к тем нехитрым упражнениям, которые она, казалось, ещё совсем недавно сама преподавала Хранителю знаний. Девушка прыгала и скакала, вытаптывая густую траву и беззастенчиво нападая на молчаливые деревья.

Поскольку её верный лисий меч бесследно пропал в руинах монастыря, девушка заменяла его сухими ветками, приблизительно схожими по тяжести с потерянным оружием. Ветки было неудобно держать, крутить, да к тому же они часто ломались, но это было лучше чем ничего. В другую же руку Дженна брала кинжал.

Один её клинок был короче, другой – длиннее. Длинным она наносила рубящие удары, а коротким – колющие. Она рубила и колола в разных плоскостях, крутила длинным «мечом» восьмёрку и довершала удар выпадом «кинжала». Одновременно она вращала оружием снизу вверх и сверху вниз, друг за другом, с помощью асимметричных движений упражняя не только мышцы, связки и суставы, но и ум.

Вначале было тяжело. Дженна путалась в руках и ногах, ударяла сама себя палкой и спотыкалась глупо и нелепо, как это было в детстве. Наёмнице приходилось преодолевать не только слабость, но и свою гордыню. И постепенно выносливость, координация и ловкость начали возвращаться. Тело хотя и было истощено, но не потеряло память и навыки.

Вместе с тем Дженна не оставляла попыток разузнать, как же ей выбраться из этого странного места. Казалось, что просторы сада не имеют границ. В какую бы сторону ни направлялась наёмница, всюду пейзаж был неизменен. Её окружали яблони – старые и волшебно плодовитые гигантские деревья.

Иногда между холмами девушка видела озёра – исключительно круглые и схожие между собой как близнецы. Гладкие и сияющие, словно зеркала, они по неясной причине пугали Дженну. И, при всей любви к воде, наёмница опасалась купаться в них, заходя не дальше чем по колено.


– Послушай, Ау, неужели ты никогда не выходила за пределы сада? – спросила как-то Дженна.

– Куда бы я ни выходила, мой дом всегда в моём сердце, – ответила Аука.

Девушки сидели на берегу озера. Дженна угощалась красными яблоками и любовалась облаками. Облака были большие, словно королевские замки, и переливались белизной, подобно дорогой атласной ткани. Аука играла с её волосами, вплетая в многочисленные косы длинные стебли трав. Она уже украсила запястья и щиколотки Дженны неувядающими зелёными браслетами, а теперь сооружала ей причёску на манер собственной.

– И ты всю жизнь ешь одни яблоки? – нахмурилась наёмница, вертя в руке надкусанный плод.

– Ну конечно! А что же ещё прикажешь мне есть?

– Пироги, грибы, мясо… – предложила Дженна.

– Мясо? – испугалась Аука. – Это же то, из чего ты сделана! Хочешь, чтобы я тебя съела?

– И правда… – вздохнула Дженна.

– Рыжуля рассказывал, что иногда в озере появляется рыба, – вдруг вспомнила Аука.

– Неужели? – оживилась наёмница. – А кстати, где же он сам?

– Ах, не знаю, – пожала плечами девушка. – Запропастился куда-то… Понимаешь, он, как и ты, не очень любит яблоки. Иногда он даже шутит так смешно… – она залилась переливистым смехом. – Он шутит, что если рыба не появится в ближайшее время, он может и меня съесть! Представляешь?

– Ну-у, – потупилась Дженна. – В общем-то… Честно говоря… Не так уж и сложно это представить.

Они рассмеялись уже вместе. Хотя шутка, на вкус Дженны, была не самой удачной. Стало ясно, что в присутствии Ауки у неё не получится даже порыбачить.

Яблоки уже не приносили девушке прежней сытости, и постоянное чувство голода становилось всё более утомительным и даже болезненным. Дженне не хватало не только мяса, но и пищи иного рода. От однообразных разговоров о красоте деревьев, солнца и облаков в её голове мыслей становилось всё меньше, а улыбка на лице делалась всё более бессмысленной.

И опять она закрывала глаза и открывала их. Тьма сменяла свет, а свет – тьму лишь под веками. Вновь и вновь.


Сколь бы долго ни длился этот беззаботный солнечный день, время шло: волосы Дженны отрастали, тело становилось всё крепче, зелёное платье всё больше теряло цвет, а яблоки – вкус. Спустя дни, недели или месяцы по обычному их исчислению – и более определённо сказать было невозможно – Дженну начала одолевать смертельная скука.

Она уже исходила близлежащие окрестности вдоль и поперёк, знала каждую травинку и былинку. А уж сколько травинок и былинок было теперь вплетено в её волосы и браслеты – не описать! Но бездействие, словно кусок недозрелого плода, встало у неё поперёк горла.

И вот однажды Дженна взвалила на спину свою котомку, подтянула ремни на плечах и на поясе и пришла к Ауке, чтобы попрощаться.

– Аука, – сказала Дженна. – Я ухожу…

– Не стоит тебе уходить, – улыбнулась девушка. – Пожалуйста, останься.

– Послушай, Аука, – вздохнула наёмница, – я была рада познакомиться с тобой, но в чём бы ни был смысл моего существования, нашей с тобой встречи и вообще всего на свете, я должна идти… И это единственное, в чём я по-настоящему уверена.

– Да-да, – с неожиданной грустью сказала Аука. – Так уже было и так будет всегда…

– Очень я в этом сомневаюсь… – усмехнулась Дженна.

– А я знаю! – Аука всхлипнула и отвернулась.

– Ну не надо так, Ау, – расстроилась наёмница. – Мне не хочется оставлять тебя здесь одну… Может быть, тебе пойти вместе со мной?

– Мне нельзя, – ответила Аука. – Кто-то должен ухаживать за садом…

– Слушай, Ау… – сказала Дженна. – Я понятия не имею, как очутилась в твоём саду… Понимаешь, я шла к учителям, в горы Аркха, а потом… Потом я упала. Но снова падать я не собираюсь! И если ты объяснишь мне, как я сюда попала, я обещаю, что ещё вернусь, чтобы навестить тебя…

– …Ты обязательно вернёшься! – горячо перебила её Аука. – Ты вернёшься сюда. Я помню. Ибо ты уже возвращалась…

– Да, я возвращалась, – согласилась Дженна. – Раньше я просто гуляла по саду, но теперь я ухожу насовсем. Видишь, я собрала свои вещи?

– Ты уже возвращалась, – настойчиво повторила девушка. – Ты возвращалась, и платье твоё было чёрным, в глазах и в волосах твоих искрилось серебро, а на поясе висели пустые ножны… Ты была не такой, как сейчас, – её голос стал еле слышным, в нём зазвенели слёзы. – Ты была другой, страшной… Всё было страшно! Очень-очень страшно…

– Что? – испуганно прошептала наёмница. – Да о чём ты говоришь? Не понимаю! Когда же… Когда это было?

– …Вчера, – ответила девушка.

Она подняла на Дженну большие глаза, и наёмница ахнула. В этих прежде синих омутах она вдруг увидела уже знакомый ей радужный свет. Такие же глаза были у духов-лигнитлеи! Но наёмница никогда не видела их живьём, лишь в своих снах! Даже когда училась в горах Аркха, она общалась с лисами, но не с духами, и вот теперь…

– Слышишь? – тихо проговорила Аука, взглянув на небо. – Колокола снова звонят…

Проклятие чёрного единорога. Часть II

Подняться наверх