Читать книгу Агапе. Роман длиною в жизнь - Евгения Саженцева - Страница 10

Вера пообещала маме Игоря быть на похоронах. А сама поехала к общему другу с Игорем. Паша тоже работал на дому, как и Вера, она знала, что застанет его.

Паша был программист среднего роста со светлыми волосами. Задумчивый и серьезный. Верил в Бога, но никому не навязывал своей веры.

Должен ли верующий быть непрестанной проповедью своей религией?! Скорее нет, чем да. Фанатизм – явление не здоровое. Но еже ли человек истинно верит, то он обязан быть непрестанной проповедью в своих делах.

Иногда Павел помогал людям, – тем, кто его просил; никогда не позволял себе грубостей, умел себя вести в обществе. Добрый и вежливый. Но не однозначный для знакомых. Кто-то считал его странным. Наверно потому что таких как он, людей было мало. И они выделялись из общей толпы. Хороший человек всегда бывает принят либо за странного, либо за сумасшедшего. Хотя эта толпа сама, не ведая того, сошла с ума.

Павел был одинок и вел практически затворнический образ жизни. В монастырь он не ушел только потому, что считал себя недостойным этого места. Смирение и кротость были скорее не характером, а упорной работой над собой.

В 2029 все более или менее хорошие, порядочные люди были одинокими, тк это был единственный способ сохранить душу от того, что происходило в мире. Одиночество касалось и семейной жизни, и товарищеской. Иметь 100 друзей и за компанию выпивать с ними, или колоть наркотик, или участвовать в оргиях, – не привлекало адекватных людей. А таких, адекватных, было мало. Оргии входили в моду и закреплялись в обществе как что-то креативное и нужное для веселья. А наркотики стали легальными. Их употреблял каждый третий, так же как обычные сигареты. Семья была лишь на показ, для статуса в обществе. Лицемерное свидетельство о браке было лишь бумажкой. На деле семьи не было. Поэтому и смысла в лицемерии у хороших людей тоже не было.

Павел открыл Вере дверь, немного смущенно опустил глаза и вежливо, поздоровавшись, пригласил пройти в квартиру. Они не были никогда очень близки, но их сейчас и раньше объединял Игорь, – открытая душа и лучший друг каждого.

Вера извинилась, что пришла без звонка, но сказала, что совсем забыла о всех приличиях из-за горя. Павел предложил чай. Они сели на диван в небольшой комнате, где висела только одна икона, но очень значимая для Павла. Это была икона Рублева «Троица».

Павел хорошо разбирался в догматах православия и знал, что на иконе символично изображен главный догмат: Бог Един, но Троичен в лицах; Бог Отец, Сын Божий и Дух Святой. Он решил, что эта икона может разом заменить все множество православных икон. Паша был человеком, не собирающим богатства здесь, на земле, а лишь на небе. В том числе он не очень одобрял православные киоски, где торгуют церковной утварью. Считал, что если начнет там много покупать, то невольно сердце будет одобрять торговлю в храме.

– Пожалуйста, расскажи мне все подробно, что было с Игорем в последние дни. Я думала, что знаю о нем все, но оказалось, я ничего не знаю, – начала поспешно говорить Вера, пытаясь зацепиться хоть за что-то, чтоб понять, почему Игорь согласился на эвтаназию, – я виню себя, что возможно относилась к нему легкомысленно, раз могла пропустить мимо его душевную муку и физическую болезнь.

– О, только пожалуйста, не вини себя ни в чем. Это было взвешенное решение и обдуманное. Да, я тоже не одобряю эвтаназию. Но на все воля Божья, – сказал Павел и посмотрел на икону «Троица», которая была прямо напротив того дивана, где они сидели.

– И ты не пытался даже его отговорить, – чуть повысив голос сказала Вера, глядя прямо на Пашу, – ведь эвтаназия это практически самоубийство или убийство, одно из двух. Разве в этом может быть воля Божья?! – и Вера тоже взглянула на икону, словно задавала вопрос не только Паше.

– Я никогда и никому не навязываю свои убеждения. У каждого человека есть свобода выбора, – говорил Паша со свойственным ему покоем, не выражая эмоций.

– Извини, я не хотела тебя осудить. Тебя нет, – сделав небольшую паузу в горячем порыве, продолжила Вера, – но вот нашу медицину и правительство – да! Я думаю, это они навязали ему, наговорили что-то или вообще, всадили какой-нибудь наркотик, чтоб он потерял ту самую свободу воли. И подписал документ. Я, кстати не видела тот документ, но хотелось бы взглянуть своими глазами. Ты же знаешь, – Вера встала и начала активно жестикулировать руками и говорить еще громче, при этом Паша был все так же спокоен и контролировал выражение своего лица, чтоб не выдать ни одной эмоции, – знаешь, что им хорошо прибавляют к зарплате, когда они совершают очередное убийство. А иначе я это назвать не могу…

– —

Вера говорила долго. Так, что диалог постепенно перешел в монолог. Рассуждала про медицину и политику, осуждая всех и все. Она постепенно пришла к такому состоянию, что стала кричать, видя неподвижное лицо Павла. Ей хотелось дождаться от него сродной мысли, близкой к ее мировоззрению, но этой мысли у Паши не было. Наконец, Павел понял, что Вере очень плохо и вся ее агрессия – не более, чем бессилие перед фактом смерти. Он крепко обнял ее и похлопал дружески по спине. Вера начала плакать. Это были ее первые слезы после того, как она узнала о смерти Игоря. Боль ее немного стихла. Наверное, именно это сейчас ей и было нужно: разделить с кем-то свою боль, а не искать виноватых.

То самое «агапе»(любовь), которая очищает сердца. И пускай, Павел не однозначен в своей практике смирения, лишая себя всех эмоций, которая кстати говоря, к истинному христианству имеет мало отношения, тк все же христианство не религия отвержения всех чувств, а скорее религия, которая все чувства облагораживает (радуйся с радующимися, плачь с плачущими), -он все же уловил момент, когда сочувствие было необходимо, иначе бы Вера впала в отчаяние. Павел прочел боль Веры, несмотря на ее внешнюю агрессию и сделал то, что было в его силах (обнял), тк многословие – не его стихия.

Вера поплакала еще какое-то время, а потом извинилась за чрезмерную эмоциональность. Паша сказал: «Я все понимаю». К тому времени вскипел чайник. Вера отказалась от чая и еще раз извинилась за то, что отвлекла от работы. Она сказала, что ей пора и у нее есть срочное дело. Ей не хотелось более посвящать Павла в свои переживания, тк она осознала, что он не способен разделить с ней до конца ту муку вины, которую Вера на себя добровольно возложила.

Она пошла к дверям и решила внутри себя, что поедет в больницу и отыщет врача, который причастен непосредственно к смерти Игоря, что бы ей это ни стоило; что узнает все сама без чьей либо помощи. Павел проводил ее, сказав, что она не помешала, что все нормально и изобразил на лице несвойственную улыбку из вежливости.

Павел был человеком правил и редко делал что-то вопреки мнению тех книг, которые читал. Вера иногда спорила с Павлом в юности, тк они учились в одном университете на факультете религиоведения. Правда Паша его не закончил и ушел учиться на программиста, решив, что взял от религиоведения то, что было ему нужно.

Один из их жарких споров был примерно таким…

– Эти книги были написаны в первые годы зарождения христианства, а ты живешь в другое время. На мой взгляд многое изменилось с тех пор и святые отцы часто выражали свое мнение относительно того или иного момента, человека. Если бы они жили в наше время, возможно сказали бы иначе по тому или другому поводу. Нельзя слепо следовать чужому мнению. Даже если это святой отец. Надо иметь свое чутье истины. Которое и было у Христа. Для Христа истина была формы не строгой, а меняющейся относительно времени и людей. Посмотри как он нарушал законы во имя любви. В этом суть христианства, – как всегда пылко выражала свою мысль Вера.

– Увы. Я могу лишь на этот счет привести десяток цитат святых отцов, которые идут вразрез с твоими представлениями о Христе и об истине. Христос не только любовь, но и судья и если не следовать правилам и законам, то наша участь – ад. Не хочу тебя расстраивать. Но мог бы еще что-то сказать тебе. Но не буду спорить, – Павел первый заканчивал такие диалоги и старался не вступать в конфликты. Веру это иногда раздражало. Она обижалась.

Но каждый человек хорош по-своему и стоит ли обижаться на человека только потому, что он не оправдывает ваших личных фантазий о себе?!

– —

Когда Вера уже направлялась в больницу, хотя еще даже не знала в какую именно ей нужно и это предстояло выяснить, – ей вдруг пришла другая идея: навестить еще одного общего друга с Игорем. Вера жила в небольшом городе и могла за полчаса дойти до любой его точки или за 5 минут доехать на такси.