Читать книгу Методика преподавания естествознания: учебное пособие - Евгения Витальевна Григорьева - Страница 14

Вместе с разрушением старого строя революция начала перестройку всего народного образования. В 1918 г. школа была объявлена трудовой. Новая школа ставила задачу усвоения знаний в органической связи с конкретным реальным трудом, практическим участием в местном производстве. Это вызывало широкий интерес к двум методам изучения естествознания – исследовательскому и экскурсионному.

Одной из первых попыток рассмотреть вопросы преподавания естественных наук в свете задач трудовой школы были лекции известного методиста и видного советского педагога А. П. Пинкевича, прочитанные в 1918 г. на областных учительских курсах в Петрограде. Пропагандируя «принцип предметности» и биологический метод, автор предлагал проводить занятия непосредственно в природе. Он рекомендовал организовать в каждой школе кабинет естествознания, живой уголок, аквариум. Можно заметить, что мысли А. П. Пинкевича отражают идеи известных педагогов-естественников А. Я. Герда, В. В. Половцова, Д. Н. Кайгородова, В. П. Вахтерова и др.

В первые послереволюционные годы педагогическая мысль уделяла большое внимание вопросам использования местного материала в преподавании естествознания.

П. П. Блонский утверждал, что естественный путь образования осуществляется постоянно расширяющимися концентрическими кругами, и придавал огромное значение краеведению и родиноведению, составляющему как раз начальные этапы миропознания. Именно в них, справедливо считал он, действительно осуществляется необходимая конкретизация образовании. В 1917 г., П. П. Блонский, рассуждая о содержании программ в новой народной школе, писал: «…ребенок – наблюдатель окружающей его и постепенно раскрывающейся для него действительности…Стремясь все время конкретизировать наши проекты, мы приблизительно скажем, что школа, семья и улица или родная деревня – предмет изучения ребенка в течение первых школьных лет, город (уезд, область) и родина – предмет последних лет…Наши потомки будут смеяться над нами, когда из истории педагогики узнают, что в начале XX в. мы заставляли ребенка в Одессе и Владивостоке размышлять в наших школах над одним и тем же материалом. О единообразии конечной цели школьной программы может идти речь: знать, в конце концов, свою родину»[31].

Н. К. Крупская в те же годы неизменно выступала за локализацию учебных программ. Она справедливо указывала, что обязательная минимальная программа, устанавливающая единый для всех школ страны объем знаний, умений и навыков, составляется в центре Наркомпросом. Но это не означало, как подчеркивает Н. К. Крупская, что «все школы будут обстрижены под одну гребенку»[32].

Развивая положения основных принципов единой трудовой школы, Н. К. Крупская писала, что материал, на котором проходится установленная программа, будет различным в различных районах страны.

Намечая конкретные пути локализации программ, она писала, что учителю самому трудно приспособить программу к условиям своей местности. Поэтому рекомендовала проводить учительские съезды по районам с представителями исполкомов, совнаркомов, отделов народного образования для обсуждения вопроса о том, какой местный материал следует использовать в школе, что необходимо обследовать учителям и школьникам. Школьный же коллектив, по мнению Н. К. Крупской, должен будет осуществить дальнейшую локализацию (конкретизацию) отобранного материала.

Такой подход перекликается с современной стандартизацией образования, выделяя инвариантный («федеральный») и вариативные («национально-региональный» и «школьный») компоненты.

В то же время Н. К. Крупская подчеркивала, что нельзя ограничиваться только изучением родного края: «Нельзя… жить у себя в келье под елью, отгородившись от всего мира, надо понимать зависимость между жизнью окружающего тебя уголка и жизнью остального мира, надо видеть те нити, которые связывают тебя… с этим миром»[33].

«Учительская газета» в 1926 году отмечала, что на местах при составлении программы наблюдается «вульгарный партикуляризм», что свидетельствует о недостатках методического руководства в установлении единой программной линии. Такой «кустарный подход», по образному выражению Н. К. Крупской, в разработке программ приводил к большому разнообразию в объеме знаний по основам наук не только в школах одной губернии, но и одного уезда.

В программах единой трудовой школы, разработанных ГУСом в 1923 г., предполагался комплексный подход к преподаванию. Он заключался в том, что изучались не отдельные учебные предметы, а выдвигались так называемые центральные темы, разработка которых дает ученикам все нужные им в данный момент знания и навыки. Так, например, выдвигается тема «Приготовление к зиме», и при разработке этой темы ученики изучают природу и человеческую жизнь поздней осенью – наблюдают, записывают, читают, рисуют и лепят, производят математические вычисления.

Учебный материал был расположен по трем разделам: природа, труд, общество. Природа изучалась в связи со всем остальным материалом, и отдельного предмета естествознания не было. Природоведческие сведения, разбросанные по трем колонкам, были лишены всякой системы и распылены среди других столь же бессистемно преподаваемых сведений по другим предметам. Это повлияло как на содержание, так и на формы и методы преподавания. Решая задачи трудового воспитания, школа не давала необходимого объема естественно-научных знаний.

В программах 1923 г. на первом году обучения изучались жизнь и труд семьи и школы, на втором – деревни, на третьем – волости или городского района. Третий год обучения, который получил в литературе 20-х годов название «краеведческий», отличался наибольшей насыщенностью локальным материалом. На четвертом году, «мироведческом», давались сведения о стране и земном шаре, но и здесь краеведческий материал, в особенности сведения о своей волости, уезде, губернии и непосредственное изучение природы и жизни играли важную роль.

Авторы комплексных программ поясняли, что хотя учащиеся и будут приобретать знания из окружающей жизни, но нельзя недооценивать и роль книги. Учебные книги, в основном, рекомендовались те же, что и при предметной системе обучения. В конце программы приводился перечень учебных и методических пособий, но обязательный минимум их не был определен. Школьные учебники растворились в десятках других рекомендуемых книг, которые порой лишь отдаленно были связаны с учебной программой. Учителю было трудно ориентироваться в этом пространном списке литературы, где само слово «учебник» не упоминалось.

Такой подход в составлении программ был впоследствии раскритикован Н. К. Крупской: «В комплексности, основная мысль была верна – надо брать предметы в их связях и опосредованиях. Но было плохо то, что брали не те связи, которые существуют в жизни, а искусственные: связывали, например, Первое мая – праздник рабочих – с распусканием цветов и с тем, что в сельском хозяйстве происходит. Какие-то ужасно искусственные, противоестественные устанавливались связи»[34].

Критика комплексного построения программ, замены естествознания агрономией прозвучала на Первом Всероссийском съезде по естественно-историческому образованию (Ленинград, 1923 г.).

Несмотря на недостатки в организации учебной работы по комплексной системе обучения, в практике этой работы было то, что и в настоящее время заслуживает внимания и изучения. Например, нельзя не заметить, насколько глубоко дети 20-х годов проникли в мир окружающей природы.

В первые послереволюционные годы наблюдался огромный интерес к проблеме конструирования школьного учебника. Н. К. Крупская, А. В. Луначарский остро сознавали потребность в учебной литературе высокого уровня. Они активно боролись с позицией «левых» пролеткультовцев, по мнению которых учебники вообще должны быть изгнаны из школы.

В 20-е годы были заложены основы конструирования учебника такими видными педагогами, как П. П. Блонский, С. Т. Шацкий, А. У. Зеленко, А. П. Пинкевич и др. Они были едины в понимании необходимости строить учебник на принципе научности, доступности, стимулируя познавательную и творческую деятельность детей, развивая самостоятельность мышления и интерес школьников.

В советской педагогике 20-х годов существовало несколько подходов к построению учебника.

Сущность одной из концепций наиболее четко представлена в учебнике «Природа и труд», написанном А. П. Пинкевичем и другими в 1926 г., и пособие «Мир» – рабочей книги для I ступени под редакцией А. П. Пинкевича (1928). Через учебный материал происходило ознакомление учащихся с жизнью природы и общества. Много внимания уделялось разработке практических заданий и экскурсий. Эти задания имели общественно полезную направленность. Весь материал располагался «по сезонам». Книжное, вербальное ознакомление с природой оценивалось как вредное. Применение в качестве наглядных пособий картин квалифицировалось как профессиональное преступление со стороны учителя. Книга играла лишь подсобную роль, не вызывая интереса ребенка. Такой подход не стимулировал процесса обучения.

Другой подход был высказан П. П. Блонским в учебнике «Красная зорька»: «При отборе материала я стремился подбирать такой, который стимулировал детей к самостоятельным наблюдениям и занятиям или расширял их кругозор и давал им эмоциональные впечатления. При этом я старался учитывать детский интерес, в то же время я давал материал близкий к современной действительности»[35].

Учебник должен, согласно идее П. П. Блонского, помочь сориентироваться ребенку в окружающем мире, дать основные теоретические положения, а эмпирический материал школьник мог найти в специальных книжках, раскрывающих поставленные в учебнике проблемы. Но слабая полиграфическая база, быстрая смена взглядов на модель учебника выхолостили замысел автора. Он так и не был никогда последовательно реализован. Помещенные в учебнике вопросы, играющие, по замыслу автора, большую роль, на деле не применялись учителями в работе. Автор сетовал, что «Красную зорьку» использовали как обыкновенную книгу для чтения, и от этого она потеряла почти всю свою ценность.

Во второй половине 20-х годов активно проявилась идея дестабилизации учебников. Руководство института методов школьной работы на время «переходного периода» обосновало идею создания учебника-журнала, рассыпного учебника, якобы лучше обеспечивающего актуальные потребности воспитательного процесса. Сторонники этой концепции предлагали таким образом решать утилитарные, сиюминутные задачи. Если, например, открывалась кампания борьбы с алкоголизмом, школа включалась в нее, изучая по рассыпным учебникам вопросы о вреде пьянства и проводя антиалкогольную кампанию среди местного населения.

Сегодня можно констатировать, что теория и практика создания «подвижных» учебников, формально сконструированных, плохо оформленных, привели к резкому ухудшению качества учебно-воспитательного процесса.

В то же время рассматривались способы создания учебника, приближенного к жизни, формирующего интересы, мышление детей, обучающего их групповой работе.

В 1931 г., незадолго до постановления ЦК партии о школе, свою концепцию учебника, приспособленного к работе по методу проектов, опубликовал А. У. Зеленко. Он был талантливым практиком, организовавшим вместе с С. Т. Шацким несколько детских обществ. Но его мало занимала теория, а тем более методология учебника. Главное было – обучить детей технологии групповой работы. По мнению А. У. Зеленко, ребятам должно быть ясно видна проблема, цель, смысл, задача, которую можно решить, обращаясь к другим источникам.

Для решения проблемы надо было найти книгу, пойти к рабочему, его расспросить, пойти в лавку, посмотреть, что ввозится и что вывозится и т. п.

А. У. Зеленко предлагал экспериментальную проверку своих идей. Жизнь учебника он ставил в зависимость от развития народного хозяйства определенного района. Чтобы приблизить достижения науки и техники к ученику, живущему в конкретных условиях, А. У. Зеленко предлагал выпускать учебники, в которых 2/3 объема занимали бы справочные материалы, «наводящие мысли», «общие генеральные проблемы политехнического свойства», чтобы каждая школа, каждый ребенок проработали эти проблемы с учетом местных условий. Чистые страницы с вопросами должны занимать 1/3 объема учебника. Заполнение их актуальными вопросами, близкими опыту школьника, должно проводиться учениками и учителями во время занятий.

Мысли А. У. Зеленко не получили какого-либо дальнейшего развития, ибо в 1931 г. был свернут весь экспериментальный поиск 20-х годов. Но его идеи практической направленности обучения, обращения к мотивационно-эмоциональной сфере ребенка, внимание к групповым формам организации учебной работы и конструирование материалов учебника в этом ключе близки сегодняшнему дню.