Читать книгу Обручённая со смертью. Том 1 - Евгения Владон - Страница 9

Говорят, первая стадия, через которую проходит человек в момент неизбежной трагедии – это отрицание. Если брать в пример именно мой случай, то воспринимать произошедшее и происходящее в том ключе, в каком всё это дело развивалось, было бы при любом раскладе за пределами разумного и реального. Хотя лучше бы я оказалась в стенах какого-нибудь лечебно-психиатрического учреждения. Не то, чтобы там как-то поприятнее и «привычнее», но, по крайней мере, имело бы хоть какое-то логическое объяснение всем моим глюкам. Будь это болезнь или уверенность в том, что всё это нереальное, возможно я бы как-то с этим и справилась. Но в том-то и проблема. Я прекрасно понимала, что не сплю. Я ощущала настоящую выламывающую боль во всём теле, и она давала о себе знать, как и положено, при каждом моём неосторожном движении. Да и перед глазами ничего больше не менялось. Комната была такой же и продолжала маячить перед глазами в том же виде, в котором я увидела её впервые. Если так дело пойдёт и дальше, скоро мне придётся изучать все имеющиеся в ней предметы и узоры на этих предметах с особо-пристальным и неизбежно вынужденным вниманием. А что ещё делать «заключённому», которому вполне прозрачно намекнули на обязательную наказуемость за все его будущие сознательные проступки? А узнавать на личном опыте, какими здесь выглядят подземелья, меня пока что как-то сильно не тянуло.

В общем, было легче всё это гнать из своего сознания и упрямо не соглашаться, наивно пытаясь себя убедить в том, что это неправда и ни при каких обстоятельствах не может являться таковой. У меня и без того голова пухла от того объёма уже известной мне информации, которую мне успели выделить за это время в крайне скупых дозах. Не удивлюсь, если Астон был прав, решив поберечь мою психику до некоторых пор. Так сказать, дав мне настояться и созреть перед очередным ударом. А то, что мне предстояло узнать ещё много чего ошеломительного, в этом я нисколько не сомневалась.

Пока что, следовало разобраться с тем, что имелось на данный момент. Или хотя бы попытаться. Не то, чтобы следующая стадия гнева меня чем-то отпугивала, но не хотелось бы мне на собственной шкуре проходить каждый из этапов во всей их стрессовой красе. Меня и без того сейчас колбасило всяческими догадками и не менее шокирующими предположениями. Признаваться себе в том, что меня похитили самым странным образом всё ещё было тяжко, и то, что меня не держали при этом связанной и с кляпом во рту, тоже как-то особо не успокаивало. Речь о «донорстве» одновременно и пугала, и казалось какой-то туманно неопределённой, я даже не знаю, говорилось о ней в прямом смысле или же в виде речевой метафоры. В любом случае, она мне не нравилась хоть так, хоть эдак, поэтому я и гнала возвращающиеся к ней мысли одними из первых.