Читать книгу Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета - Евгения Волункова - Страница 15

После публикации материала руководство школы написало на меня и Найпу заявление в прокуратуру, обвиняя нас в клевете. Полиция начала опрашивать моих героев, и все, кроме Алгалиевой и Туркиной, отказались от своих комментариев. Директор школы отрицала, что разговаривала со мной, Ольга Курова, Наталья Костина, соседка Найпы также сообщили, что их слова – выдумка журналиста. Я пыталась связаться с Куровой, чтобы узнать, кто и как именно на нее давил (ходили слухи, что ей угрожали в школе), но она мне не ответила. Я не была к этому готова, но произошедшее было мне понятно. Журналист уехал, а жители остались наедине с местной властью и испугались расправы. Поскольку разговор с Костиной я не записала, у меня был повод переживать, но до суда дело в итоге не дошло.

С тех самых пор я записываю на диктофон всех и все. И обязательно сбрасываю файлы на флешку или в «облако», потому что никогда не знаешь, когда они понадобятся. Если не цитирую, а пересказываю слова героя, обязательно указываю, что все это – «по словам такой-то», «как утверждает такой-то». Это далеко не единственное заявление о клевете в моей биографии, и диктофонные записи обычно все расставляют по местам.

Я очень переживала за Найпу и Нину. Их бесконечно вызывали в полицию и следственный комитет, вынуждая отказаться от сказанного журналистам. На них давили учителя и директор школы, им поступали анонимные угрозы. Нине Туркиной звонил неизвестный и грозил, что, если она «не заткнется», ее бизнесу придет конец. Найпу уволили с автомойки под каким-то нелепым предлогом. Было много публикаций, проверок, съемки для «Пусть говорят», куда ездили мои герои и руководящий состав школы (передача прошла плохо: сценарий развернулся вокруг истории с рабством, а Найпа рассчитывала, что ей помогут восстановить справедливость. Она растерялась перед камерами, много плакала и говорила очень скомкано).

В отношении Ольги Обуховой проводилась проверка по статье «Использование рабского труда», в отношении директора школы тоже были инициированы проверки. До окончания расследования Обухову отстранили от работы в школе. Зачем-то уволили чиновницу из районного отдела образования, которая к происходящему в хворостянской школе не имела никакого отношения и вряд ли вообще была в курсе.

Шумиха вокруг этой истории длилась несколько месяцев. Они были очень трудными для меня, потому что я переживала за героев и не могла переключиться на другие темы. Найпа часто звонила и плакала в трубку. Она говорила, что боится, что у нее нет сил, что она не понимает, почему классрук Азата и директор школы не уволены. «Где справедливость? Как нам дальше жить?» – спрашивала Найпа. И я с трудом находила слова поддержки. Нина Туркина тоже была на грани. Не общаться с ними я не могла, потому что чувствовала ответственность. В конце концов мне пришлось обратиться к психотерапевту, потому что после звонков Найпы я не могла уснуть. Вместе с врачом мы пришли к тому, что моя работа и мое участие в этой истории должны были закончиться в момент публикации материала. Мне стало немного легче.