Читать книгу Темный Волхв. Менестрель. Книга 2 - Евгения Юркина, Женя Юркина - Страница 7

Тропа Серого Волка пролегала по всем измерениям планеты Земля: изнанке, техногенной стороне и так называемой «оболочке». Причем тропа могла проходить или по всем измерениям одновременно, или по одному измерению и оболочке, или одной только оболочке.

«Логово вожака Борилия, – пояснил Волк, – находится сразу в трех измерениях».

Что такое оболочка, как она устроена, а тем более ее топологию Волк объяснять не стал: «Со временем разберетесь!»

Пока же подростки только поняли, что они, фактически не выходя из кабинета волхва, оказались на этой самой оболочке, а конкретно – на волчьей тропе. И Волк по ней бежал.

Вопреки опасениям, сидеть на Волке оказалось более чем удобно. Спина не была костлявой или скользкой, а аллюр – тряским. Правда, и видно пока ничего не было… Но и Даня, и Рита, уже привыкшие к чудесам и приключениям, чувствовали и знали: еще будет, на что посмотреть! Пока же им было просто хорошо мчаться вперед в темноте. По бокам то и дело мелькали какие-то тени, один раз перед ними начало вырастать что-то косматое и очень большое… Но ребята даже не успели испугаться. Волк так быстро разошелся с препятствием, что его седоки даже не успели понять, что это было.

Зато сразу после инцидента начало светлеть…

– Да это же!.. – Рита не верила своим глазам.

Они находились в техногенной Москве. Конкретно – на Тверской улице. Спускались от Маяковки, на которую вынырнули прямо из-за уличного фонаря, к Кремлю. На пути то и дело возникали люди. Волк их перепрыгивал и огибал, лишь изредка касаясь шерстинкой… А то вдруг, выпрыгивая на проезжую часть, лавировал между машин.

Порой ребята даже не успевали замечать то, от чего они только что увернулись: Волк мчался дальше, а люди целыми, невредимыми и не напуганными продолжали идти по своим делам.

Причиной аварии они тоже не стали.

Иногда Волк останавливался. Принюхивался к чему-то, одному ему ведомому. Ни Рита, ни Даня, как ни старались, понять не смогли, что именно их спутник пытается учуять. Или рассмотреть, как в Камергерском переулке, где Волк замер как вкопанный перед чайным магазинчиком, закрытым по причине позднего времени.

Может, он кого-то ждал? Или что-то? В таком случае – не дождался и продолжил бег, так и не провещав ни слова.

Не сказать, что молчание Волка так уж тяготило его седоков. Но, соизволь Волк хоть изредка комментировать отдельные события, ребята, возможно, смогли бы ему помочь. Или хотя бы понять, что происходит.

Неизвестно, прочитал ли мысли подростков Волк, но по его туловищу вдруг прошла дрожь. Ребята не услышали, а скорее угадали: «Скоро привал. Мне назначили встречу».

Волк снизил скорость, перейдя на легкий бег.

Вокруг было полно кафешек, пиццерий и ресторанчиков. Но пустят ли их с Волком внутрь? Навряд ли менеджеров или охрану заведений можно будет убедить в том, что это не Волк с ними, а они с Волком. И уж тем более никто не станет приглядываться к глазам огромной зверюги и по их необычному, чистому и яркому изумрудному цвету определять степень ее разумности.

Однако Волк и не собирался правдами или неправдами проникать в прокуренные городские заведеньица. Протрусив пару кварталов, он уверенно свернул сперва в переулок, а потом и в подворотню. Степенно прошествовал под тронутым временем и бесхозяйственностью властей особнячком и оказался в общем дворе сразу нескольких домов.

– Тут прикольно! – оценила Рита. – И празднично.

Действительно, почти все деревья были украшены крохотными фонариками, этакой иллюзией заповедных светлячков. Под деревьями стояли скамейки с чугунными ножками и спинками. Выглядели они элегантно (а степень комфорта путешественники проверять не собирались). Да и заняты были скамейки: вокруг каждой были группы людей.

Но почему Волк выбрал именно это место?

Ответ пришел очень скоро. Волк буквально просочился между отдыхающими – на огромного, ростом повыше иного быка серого хищника с двумя подростками на спине люди по-прежнему не обращали никакого внимания – и устремился к неприметной растрескавшейся крашеной двери.

«Приехали. – Прошла по спине волна. – Слезаем и проходим внутрь».

Это было самое необычное кафе, какое только можно было вообразить. И если сам интерьер, нарочито грубо отделанные кирпичные стены, массивные деревянные столы, стулья и диваны всех мастей и размеров, еще нет-нет, да можно было встретить в столичных кафешках, то некоторые детали откровенно изумляли. На простецких деревянных полках стояли настоящие музейные коллекции посуды из самых разных материалов, от позеленевшей от времени бронзы и блестящей меди до прозрачного – наверняка китайского! – фарфора всевозможных стилей, форм и расцветок.

– Ритка, смотри! – Наметанный глаз Данимира мигом выхватил то, что несло на себе еле заметный отпечаток смерти. – Неолитические антропоморфные сосуды. И Запада, и Востока!

– Что?..

– Погребальные вазы, – укоризненно вздохнул юный темный волхв.

– Ой. – Рита при всем желании не могла разделить восторгов друга. Ее до сих пор пугала некромантия. Поэтому она не глядя ткнула пальцем куда-то в сторону: – А вот, между этими лубочными малютками? Картина какая большая. И зверюшки на ней такие… э-э-э…

– Это Филонов. «Животные».

Мелодичный голос шел снизу и слева.

Рита перевела взгляд… За круглым столиком сидела изящная черно-бурая лисица. Держала в левой лапке двузубую вилку с наколотым на ней колечком кальмара.

– Подлинник, между прочим, – уточнила черно-бурая собеседница.

И Рита хотела бы спросить: «А что же тогда висит в музее?..» Но не решилась – по той простой причине, что не знала, где выставлен этот самый Филонов.

– И, надо сказать, сестрица права, – раздалось чуть правее.

Рита повернулась на звук. На небольшом диванчике, обтянутом велюром, возлежал большой лощеный хорь. Перед ним на специальной подставке стоял толстенный и наверняка тяжеленный фолиант. На обложке было вытеснено: «Вольтер».

– Да я, в общем-то, не спорю… – Рита смутилась. Она не была готова к беседам о живописи. Вот если бы о музыке! Поэтому девушка спешно пыталась найти подходящие случаю слова.

– И чего мы встали? – Вдруг раздался голос с характерными въедливыми интонациями.

Рита глянула вниз: конечно, домовой! Похожий на Гошу, по крайней мере вредностью характера, и не похожий одновременно. Потом, размышляя над встречей, девушка поняла: Гоша был за своим хозяином, как за каменной стеной. Местный же домовой выживал сам. Отсюда и повадки, и речь, и особенности поведения.

– Ваш серый друг уже давным-давно нашел места для всех троих. – Домовой кивнул в сторону дивана, на который улегся Волк.

Кстати, Волк демонстрировать изящные манеры не стал, просто положил по лесной привычке голову на массивные передние лапы. Казалось, его совсем не привлекают ароматные запахи, витающие в кафе. Но Рита видела: нет-нет, а их спутник принюхивался к пару, поднимавшемуся над глиняной миской, стоявшей перед ним на столе. Девушка уже начала было размышлять, почему Волку, в отличие от лисицы, не подали вилку, хотя бы и обычную четырехзубую, как… раздалось шипение!

– Прош-ш-шу прощ-щ-щения. – Небольшому полозу надоело дожидаться, пока освободится проход. – Нельс-с-ся ли подвинутьс-с-с-ся? Мне бы прополс-с-сти…

Полоз не договорил всю просьбу до конца, а ребят уже как ветром сдуло! Риту от неожиданности и испуга, Даню – от смущения и осознания, что мешает живому существу. Волк, глядя на седоков, раскрыл пасть и беззвучно рассмеялся.

– С-с-спас-с-сибо. – Полоз прошелестел мимо. – Вы оч-ч-чень любес-с-сны.

Рита только и смогла, что вцепиться в поданную кружку с горячим чаем, как в спасительный артефакт.

«Это узловая точка троп. – Видя смущение попутчицы, Волк решил разрядить атмосферу. – Здесь можно встретить всех прародителей и их прямых потомков».

– То есть говорящих и разумных зверей? – на пределе слышимости уточнила Рита.

– Не только. – Юный темный волхв покачал головой одновременно с Волком.

Он так и не решился рассказать подруге о сути некоторых посетителей, находящихся сейчас в кафе. О Серебряном Копытце, хранителе самоцветов. Или о Жар-птице, за которой гонялись алчущие вечной молодости люди…

«Интересно, – вдруг подумал Даня. – А что хранит Волк?»

«Как-нибудь потом. – Волк не стал удовлетворять любопытство подростка. – У нас слишком важное задание, чтобы тратить время впустую. След в городе может исчезнуть в любую минуту!»

– Какой след? – Удивился юный темный волхв. – Мы кого-то ищем?

– Может, недостающий сказочный артефакт? – Вставила Рита свои пять копеек. – Ну тот, про который еще Гоша говорил?

Но Волк только мотнул головой.

Больше теребить Волка ребята вопросами не стали: поняли, что тому по каким-то причинам не хочется разговаривать, и причины эти наверняка серьезные. Тем более, наверняка скоро узнается, кого они тут поджидают.

Так и произошло. Откуда-то из-под потолка прямо на их столик шлепнулась старая облезлая крыса. Подслеповатая, наполовину седая, она вызывала уважение у многих посетителей странного кафе: ей приветственно кивали многие, в том числе черно-бурая лисица и хорь. Крыса, раскланявшись в ответ, тут же принялась за угощение из глиняной миски. Волк, не проявляя признаков нетерпения, ждал, пока наестся его гостья, хотя одному только прародителю было известно, как ему хотелось узнать новости, которые принесла на облезлом хвосте самая осведомленная и умная крыса Москвы.

Чуча – так звали крысу – о желании Волка знала. Но на столе стояло ее любимое лакомство, теплая сладкая кукуруза в сырном соусе, щедро посыпанная хрустящими сухариками, и Чуча, попробовав его, никак не могла остановиться. Но потом чувство ответственности пересилило.

– Девочке доверять можно. – Обнюхала она Риту вместо приветствия. – Мальчику тоже. У тебя хорошие спутники, Серый.

«Вожак подбирал».

– Хорошо! – Облезлый хвост еле заметно дрогнул. – Привет ему передавай, как увидишь. А по тому адресу, что тебя интересовал, Серый… Не ходил бы ты туда. Засада там.

И Чуча, не устояв перед ароматом похлебки, снова сунула мордочку в миску. Нехотя оторвалась, поводила усами… и вдруг прыгнула Волку на холку! Тот, на что уж привычный ко всему, а еле удержался от того, чтобы ее стряхнуть.

– Там не наши, не земные, – так тихо, что подростки еле услышали, пропищала она. – Это с ними твой черный братец хороводится.

Черный братец? Рита и Даня переглянулись и навострили уши. Чуча, заметив это, перешла на другой язык общения.

Волк слушал связную, вникая в каждый штрих картинки, что рисовала ему старая знакомая. И думал: правильно он сделал, что не сунулся в дом Архипа, несмотря на то, что именно туда вела самая короткая тропа! И средняя тоже. И длинная. Он бежал по этой Тверской, и каждый переулок манил его сильнее, чем сырная похлебка Московскую Чучу! А это означало… Это означало, что ему придется идти кружным путем. И ждать, каждую секунду ждать, что враг учует, догонит и ударит в спину!

И ладно, он был бы один. Но с ним были человеческие детеныши! Одному прародителю было известно, как ему не хотелось подвергать их опасности. Но и поделать он ничего не мог: вожак Борилий намекнул, что ребятам надо не только выветрить гнусь, пропитавшую их. Была еще какая-то причина, побудившая вожака буквально выгнать Риту и Данимира из Заповедника. Так пусть же дети будут под его присмотром!

А ведь еще оставалась Чуча! Старая связная, не раз предупреждавшая его о смертельных ловушках и опасностях. Сейчас опасность угрожала ей самой.

И возможно, всем посетителям кафе, если Чуча останется здесь!

Он обернулся сказать об этом связной…

Но та не зря считалась самой умной и мудрой крысой города: успела переговорить с домовым, управляющим кафе, еще по приходу. А сейчас, перепрыгнув на стол, спешно доедала приготовленное для нее лакомство.

К тому моменту, как у их стола материализовался домовой – в одной лапке веник, в другой совок – крыса подбирала последние капельки сыра.

– Вам надо уходить. – При виде довольной Чучи домовой сдержанно улыбнулся в усы. – И немедленно! Я замету следы.

Ни Рита, ни Даня так и не смогли понять, как они оказались у Волка на спине, а он – на другом конце довольно большой залы, и все это одновременно, буквально за один миг! Вопреки ожиданиям, здесь не было выхода, только узенький просвет между стеной и шкафом. Но вот что-то хрупнуло и подвинулось, еле-еле слышно прозвенел звоночек… Волк скользнул в щель, и путешественников уже знакомо окутала тьма.