Читать книгу Договор на нелюбовь - Евсения Медведева - Страница 11

– …глупости какие! Видишь, дверь открыта, – мама Царева застыла в пороге, столкнувшись с моим удивлённым взглядом. – Катюша… Боже! Прости меня!

– Что? – рыжая Любовь вбежала на кухню следом и открыла от изумления рот. Картина была, мягко сказать, предельно ясной. Тут и напрягаться не нужно было, чтобы сделать соответствующие выводы. Я, нож, продукты и кухня сына. Прелестно… Это так ты стараешься держаться от него подальше? Великолепно, Катерина. Давай, разгребай.

– Катюша, прости нас за столь бесцеремонный визит. Признаться, я настолько привыкла, что сын мой холост, что даже не подумала, – казалось, что Юлия Викторовна и правда расстроилась. Даже жалко её стало, чего нельзя было сказать о ее изумленной рыжей подруге.

– Кать, – со второго этажа послышался крик Царева и через мгновение он появился на лестнице, на ходу натягивая футболку.

– Сынок, – виновато пискнула мама. – Доброе утро.

– Мама, – Царёв поджал губы и бросил взгляд на наручные часы. – Кажется, мы договаривались встретиться в офисе, и не утром, а после обеда.

– Прости, сынок. Просто мы проезжали мимо, и Любушке пришла идея нагрянуть на кофе.

– Ох, Любовь-Любовь… Какие же интересные идеи посещают вашу голову, – Царёв повесил полотенце на перила, прошёлся пятерней по ещё влажный волосам и вошёл на кухню, даже не утруждаясь скрыть своё раздражение. – Завтрак? Дамы, к сожалению, удивить вас нечем, потому что в нашем меню на завтрак – шаурма.

– Я готова съесть все, что приготовит сын, – Юлия Викторовна сняла ярко-красный пиджак, украшения и пошла к раковине, чтобы вымыть руки. – Итак, молодежь, чем помочь?

– А у меня почти все готово, – я откусила огурец, что так и сжимала в руке. – Чай? Кофе?

– Ты лишила девственности мою кухню, – шепнул мне Саша, включая электрогриль.

– Сказки свои прибереги для мамы…

– Ты посмотри на моих голубков, – всхлипнула его мама, откровенно любуясь нами. Глаза её почему-то были на мокром месте, а губы дрожали.

– Мам, может, расскажешь, зачем приехала? – Царёв бросил в мать прищуренным взглядом.

– Да мы, честное слово, проезжали мимо! Давайте я сама кофе сварю.

– Мам?

– Саша? – передразнила его тон Юлия Викторовна, вернув сыну взгляд любопытства.

– Странно, а ведь эта берлога вовсе не выглядит, как место, обжитое женщиной, – Любовь отошла от своего шока, сбросила сумку на диван и подсела к столу, скривив губы от вида лаваша.

– Крепче скручивай, – я убрала руки Царева от шаурмы, что он пытался завернуть уже третий раз, и стала показывать, как делать это правильно. На колкость рыжей ехидны отвечать ни я, ни Саша не собирались. И ей это явно не нравилось. Но всем было все равно. Саша, поняв принцип действия, стал двигаться быстрее, искоса наблюдая за мной. Ты серьезно? Наперегонки?

– Мы с Любой идём завтра в театр, Катюша. Может, присоединишься? – Юлия Викторовна внимательно наблюдала за нашим поединком.

– Что в программе? – отобрала у Царева лишнюю горсть курицы, что он собирался присвоить себе.

– Классика. «Мастер и Маргарита», это последний спектакль в этом сезоне, – не сдержала смеха она. – Как дети, честное слово.

– Я первая! – подняла руки и машинально высунула язык.

– Конечно, милая, – Царёв сдерживал улыбку, наблюдая за моим победным танцем.

– С тебя клубничное мороженое с шоколадной крошкой, – подмигнула и забросила наше творение в гриль. – Юлия Викторовна, в этом сезоне я трижды была на «Мастере и Маргарите» вместе с бабушкой. Умоляю, не заставляйте меня врать вам и говорить, что тысячу лет не была в театре.

– Катерина, – Юлия Викторовна поставила локти на кухонный остров, чуть наклонилась вперёд, чуть прищурилась и пропустила улыбку. – А ты мне нравишься.

– Ещё благослови, —Любовь довольно нагло пихнула локтем подругу, закатив глаза от возмущения.

– Она забавная, правда? – Царёв расхохотался в голос так, что винные бокалы, висящие над стойкой, задребезжали, прося пощады.

Я проигнорировала смешок Александра и вновь полезла в холодильник, прекрасно понимая, что для этих милых дам шаурма скорее оплеуха, чем вкусный завтрак. Достала овощи, чтобы сделать салат.

– Всему своё время. Ты не с той ноги что ли встала, Люб. Чего ворчишь?

– Катя, а где вы учитесь? – рыжая проигнорировала намёк от подруги, принявшись вновь за расспросы.

– Катя уже закончила, тетя Люба, – слова Царева прозвучали как предупреждение, но любопытная Рыжуха не восприняла их всерьёз. – Институт Искусств.

– Тогда все понятно. Танцовщица, – хихикнула Любовь. – Она обольстила тебя приватным танцем, да? А ты, наивный дурачок, и влюбился. История стара как мир…

– Любовь Аркадьевна, – рявкнул Царёв так, что кровь в венах застыла. – Вы находитесь у меня дома и ведёте себя, мягко выражаясь, по-хамски. Я закрою глаза на ваше внезапное желание выпить кофе в гостях у сына подруги, но говорить в таком тоне с моей невестой не позволю.

– Саша, ты её знаешь-то всего ничего, а я тебе добра…

– Считайте, что я вам тоже желаю добра, – звонкость в голосе его исчезла, он успокоился, но стало только страшнее.

– Я услышала тебя, – шикнула Любовь, собрала вещи и помчалась на выход. – Кофе попью у Трифоновых. Юля, забери меня, когда и тебя из дома выгонит эта танцовщица!

– Трифоновы же в отпуске, – Царёв посмотрел на мать.

– На крыльце, значит, посидит, – рассмеялась женщина. – Ну, вы кормить меня будете или мне тоже на крылечко топать?

– Юлия Викторовна, приятного аппетита, – я выложила горку салата на её тарелку, сбрызнула соком лимона и подмигнула, получив вздох благодарности за персональное блюдо.

Саша сел рядом с мамой, а я запрыгнула на подоконник, проигнорировав его возмущённый взгляд. Разговор шёл легко, непринужденно. Юлия Викторовна под кожу не лезла, лишь внимательно рассматривала меня, даже не таясь. И в этом был скорее плюс, чем минус. Она словно откровенно знакомилась со мной, не так, как её змея-подруга, что лязгала своим ядовитым языком направо и налево. Переводила взгляд то на меня, то на Александра, что сегодня был особенно общителен, улыбалась, когда он сбрасывал входящий вызов своего телефона и поджимала губы, глядя на мою правую руку, где не было кольца.

Глупо было рассчитывать на её понимание. Конечно, она не могла быть в восторге от внезапной невесты сына, но и испортить с ним отношения не могла позволить себе. В ней был баланс, что ли. Подозрение, принятие, смирение и желание понять, но любви к своему ребёнку больше всего.

Как только Юлия Викторовна села в машину, волшебство рассеялось. Царёв тут же схватил телефон, чтобы наверстать упущенное. Я долго сомневалась, оставить ли его «извинение» на столешнице и уйти, или принять. В итоге убрала телефон в карман и пошла к дверям.

– Ты куда? – рявкнул он, закрыв динамик пальцем.

– Домой. Спектакль окончен.

– Я перезвоню, – Царёв отбросил телефон, закрыл ноутбук и догнал меня. – Что за выкидоны?

– Ты о чем?

– Куда ты пошла? Мы ещё не поговорили.

– Говори, Царёв.

– Ты подумала? – он сложил крепкие руки на груди, демонстрируя решительность.

– Подумала, – прикусила щёку, чтобы не рассмеяться.

– И?

– Всё то же, Александр. Я не буду в этом участвовать, – открыла дверь и почти вышла, когда он схватил меня за локоть и довольно резко дернул на себя.

– Ты уже участвуешь, дорогая, – прошептал, наклонившись ко мне так близко, что я буквально утонула в голубизне его глаз.

– Считай, что это была сдача с разницы в цене за новый телефон.

– Согласись по-хорошему?

– А то что? – резко выдернула руку, отходя от него на пару шагов.

– Ты все равно станешь моей…

– Женой? – рассмеялась я. – Царёв, жена на год, ты серьезно?

– Абсолютно, – он перешёл на шёпот, а у меня задрожали ноги. От его пронизывающего, как февральский ветер, взгляда, я разучилась дышать, мыслить. Лишь чувства обострились, я словно кожей ощущала его напряжение, слышала, как закипает кровь, понимала, что сейчас он кое-как сдерживается. Но ничего, Царёв. И не таких ломали…

– Не звони мне, Царёв!