Читать книгу Договор на нелюбовь - Евсения Медведева - Страница 16
Глава 16.
Оглавление– Мам, мы дома! – крикнула я, стараясь вести себя максимально естественно, хотя желудок от волнения был скручен, как канат.
– Добрый вечер, – мама выскочила из кухни с противнем и тут же заскакала и заохала от его температуры. – Катя! Почему ты в халате?
– Ирина Николаевна, – Саша бросился к ней, забрал дымящийся пирог и аккуратно поставил на плиту. – Вы как Катя.
– Это Катя, как мать, – из зала выплыла бабушка в парадном платье. На плечи была наброшен кружевной платок, а волосы уложены в аккуратную гульку.
– Точно, – улыбнулся он.
– Идём, Александр, я покажу вам дом, – бабушка абсолютно театрально обвела рукой коридор, увлекая Царёва за собой.
Как только они ушли, мама сцапала меня за запястье и дёрнула к себе.
– Катя! Немедленно говори, что происходит? И почему ты в таком виде?
– Мам, отпусти. Ты чего хватаешься, будто я убегу.
– А я откуда могу знать? Сегодня выяснилось, что я ничего не знаю о личной жизни единственной дочери!
– Не драматизируй, прошу!
– Мне Наташка все рассказала. Значит с декабря?
– Да, – закатила я глаза, мысленно благодаря больную фантазию подруги, что, естественно, поделилась с мамой. А раз я уже была в теме, то и врать будет проще.
– И почему не сказала? – взвизгнула мама, но тут же зажала ладонями рот. – Почему?
– Мам, ну что, мне в дом каждого мужика тащить, что помог мне машину из сугроба вытащить? – выпалила я заготовку, что мы придумали, пока ехали. – Ты как маленькая обижаешься, что я тебе секретики не рассказываю.
– А вот сейчас ты не права. Я имею право знать, что моя дочь замуж выходит! – всплеснула она руками от негодования. – Хорошо, допускаю, что ты имеешь право мне не рассказывать о своих парнях, которых мы в жизни рядом с тобой кроме Севки не видели, но о замужестве! Катерина! Об этом ты забыла рассказать? Или что? Как это понимать?
– Мам, ты можешь успокоиться и прекратить шипеть?
– Я не шиплю, а шепчу! – снова зашипела она, размахивая перед лицом ладонями, чтобы остудить пылающее от гнева лицо.
– Шипишь, и это меня пугает, – не знаю почему, но мне было смешно.
Скорее всего это нервное. Не каждый день я соглашаюсь на свадьбу с человеком, которого видела всего пару раз. Ладно, не пару. Ладно, не сильно он меня и заставлял. Ладно, сначала с мамой разберусь…
– Хорошо, вытащил. А дальше что? Вернее, что было перед? Он приставал к тебе в клубе? Или, где вы там познакомились? – мама осушила стакан воды залпом и вернулась к допросу.
– Я поехала танцевать с Машкой, выхожу из клуба после представления, а трактор расчистил парковку так, что выбраться самостоятельно я никак не могла. Саша помог.
– И что? Сразу телефон ему дала? – мама присела на стул, уложив подбородок на ладони.
– Нет, конечно! Через пару дней мы столкнулись у переезда перед посёлком. Он наглым образом попытался вклиниться передо мной, не желая стоять в пробке. А я не пустила. А потом он открывает окно и говорит: «Вот так и помогай красивым девушкам».
– Что так и сказал? – ахнула бабуля за спиной. Я обернулось, а оказалось, что мы на кухне уже давно не одни. Царёв стоял за спиной бабушки, скрестив на груди руки и еле сдерживал улыбку.
– Так и сказал, – рассмеялся Саша, подошёл и слегка приобнял, прощупывая реакцию моих дам на прикосновения. Мама с бабушкой переглянулись, но руку ему не отрубили. Очевидно, решив сначала покормить. – Нахамила и не пропустив вперёд, создала пробку.
– В этом вся Катерина. Назло маме пойду без шапки, – топнула ногой бабушка, испепеляя меня взглядом.
– Идёмте за стол, – мама вновь хотела было взяться за противень, но Царёв опередил её.
– Какой запах, – довольно натурально застонал он.
– Это тот самый мамин фирменный пирог с курицей…
– И сыром, – закончил мою фразу Царёв.
Мы вышли на веранду, благо дождь прекратился и даже предзакатное ласковое солнышко с любопытством заглядывало сквозь прутья винограда.
– Александр, давайте сначала определимся, каким образом вы причастны к сносу нашего посёлка? – рубанула рукой в воздухе бабушка, как только мы расселись.
– Любовь Григорьевна, ещё раз говорю. Это чистой воды недоразумение и городской суд перенёс рассмотрение дела до сентября. Просто до работяг вовремя не довели эту информацию.
– Я задала вопрос, – гаркнула бабушка, не желая слушать его рассыпавшиеся оправдания. Моё поведение ей не нравится? На себя бы бабушка посмотрела.
– Меня зовут Александр Царёв, – выдохнул Саша своё имя, не отводя взгляд. Он смотрел прямо в глаза, ничуть не тушуясь, и уж тем более, не стесняясь своей фамилии.
– Ёшкин дрын, – брякнула моя интеллигентная до зубов мудрости бабушка и схватилась за сердце, которое, очевидно, у неё было справа, правда быстро опомнилась и чуть сместила руки, бросив в меня предостерегающие от смеха взгляд.
– Бабушка, – я закатила глаза. – Так жениха мне отпугнёшь. Кто на мне жениться тогда будет?
– Снос будет? – вкрадчиво спросила мама, больно сжимая под столом мою руку.
– Нет, – Царёв не удержался и посмотрел на меня, ища во взгляде подтверждение договоренностей. Я подмигнула ему, отгоняя назойливые мысли из головы.
– Хорошо, – выдохнула бабушка и достала сигаретку из дедушкиного серебряного портсигара, вставила её в мундштук, не сводя взгляда с «жениха». – Образование?
– Архитектурная академия, – Саша как заколдованный смотрел на дымящийся пирог, и я сжалилась, отрезав ему кусок.
– Возраст?
– А это точно приличный вопрос, бабушка? – выложила пирог на тарелку, с любопытством наблюдая за Царевым.
– Молчать, – мама вновь взяла меня за руку, как только я села на стул.
– Тридцать шесть.
– Когда у Кати день рождения? – подхватила допрос мама, сжав руку сильнее, чтобы не вздумала подсказывать. Глупышка. Очевидно же, что такие, как Царёв, узнают о своих жертвах даже то, о чем они сами не подозревают.
– Двадцать пятого июля, – Саша, наконец-то, отправил вилку с куском пирога в рот и закатил глаза.
– Любишь Катьку? – свой вопрос бабушка просто выплюнула, чтобы не дать времени перевести дух.
– Как её можно не любить? Вы воспитали шикарную женщину, – Саша улыбнулся и обнял меня, окуная в облако своего густого аромата.
– А вы были женаты, Александр?
– Нет. А это проблема?
– Смотря с какой стороны посмотреть, – задумалась мама.
– С какой стороны ни посмотри, мам, он холост, красив и очень любит меня, – рассмеялась я, пытаясь избавиться от цепких рук матери.
– А ты? – вдруг обернулась она.
– Что я? Мам, я не замужем. Ты чего? Забыла?
– Слава Богу, – она раздраженно сжала губы, шлёпнула меня по оголившейся в разрезе халата коленке так, что все подпрыгнули. – А то мало ли! Вдруг я все проспала.
– Мать спрашивает тебя, любишь ли ты его! – бабушка нацепила очки, чтобы получше меня видеть.
– Как его можно не любить? – ответила я в его манере объятием. – Теперь ночами не сплю, боюсь, как бы не увели.
– Кать, а свари нам кофейку? – Саша достал сигареты, осмотрел дам, давших немое согласие и откинулся в кресле, закуривая.
– Но уже поздно, – понимала, что он нашёл предлог, чтобы остаться с ними наедине. Но не уверена, что эта затея была мне по душе.
– Мне ещё работать до утра, ведь из-за твоего легкомыслия я пропустил совещание.
– Какого ещё легкомыслия? – стиснула я челюсть и наклонилась к Царёву, что курил, выдыхая дым в сторону от стола.
– А как это назвать? Твой телефон с утра выключен! – он тоже скрипнул от злости челюстью, процедив слова по слогам. Видимо, правду говорит. – Я ещё молчу про твои пробежки под дождем голяком!
– Царёв, ты сейчас… не прав!
– Ирина, твоя дочь поругаться даже со столбом может, – бабушка внимательно наблюдала наш словесный «пинг-понг».
– Она вся в тебя, мама!
– Поэтому я буду кофе, – добавил Саша и прищурился.
– Так бы и сказали, что хотите посекретничать, – я встала и максимально медленно пошла в дом, размышляя из какой комнаты лучше подслушивать, чтобы не быть замеченной.
– Кать? – окрикнула меня мама.
– А?
– А у Александра, когда день рождения?
– 23 июля, – я даже не обернулась, прошмыгнув на кухню.
– Можно ваш паспорт? – бабушка снова натянула очки и требовательно затрясла рукой.
Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Александр Царёв, кажется, даже не догадывается с кем связался. Я открыла форточку в кухне и уселась на подоконник, спрятавшись за пальмой.
– А теперь, когда мы остались одни, – голос Царева изменился. Мягкость и игривость ушли, уступив место серьезности. – Я понимаю всю степень вашей обеспокоенности. И вы определенно имеете право на недоверие. Теперь я готов ответить на настоящие вопросы.
– Александр, я и правда во всё это слабо верю. Я понимаю, современная молодежь немного другая, но все же. К чему спешка? – мама от переизбытка эмоций крутила чашку по блюдцу, издавая звук, от которого бабушку передёргивало.
– Свадьба будет тогда, когда к этому будет готова Катерина, – Царёв говорил серьезно, правда, лица его мне не было видно.
– Насколько я понимаю, вы человек обеспеченный. Как к этому браку отнесутся ваши родители? – почему-то запинаясь через слово спросила мама.
– Мне уже не двадцать, чтобы ждать одобрения от родителей по каждому шагу. Но хочу вас заверить, что моим родителям Катерина очень понравилась.
– Вы их познакомили?
– Конечно. Следующим шагом было бы знакомство с вами, но сегодняшнее недоразумение спутало все карты.
– Я бы хотела познакомиться с твоей мамой.
– Это обязательно, Ирина Николаевна. Иначе и быть не может. Я предлагаю договориться и устроить семейный ужин на нейтральной территории.
– Зачем же? – вдруг ее голос изменился. Стал резким, холодным и отстранённым. – Мы очень любим гостей, Александр. Поэтому будем ждать ваш визит. Чтобы потом не возникло недопониманий. Мы семья обычная, кроме этого дома у нас нет ничего, но и стесняться нам нечего.
– Я уверен, что вы говорите это сгоряча, и не хотели меня обидеть, – улыбнулся Царёв. – Но моя семья теперь – это Катя. И всё будет так, как того захочет она.