Читать книгу Эмират. Темная сторона Дубая - Евсей Иванович Гурьев - Страница 8

Объединенные Арабские Эмираты, Дубай, октябрь 2014 года

Не придавайте важности сегодняшним огорчениям. Все равно, завтра неизбежно у вас будут новые. Живите достойно

– Его высокопревосходительство Шейх, Доктор Султан бин Мухаммад Аль-Касими, глава эмирата Шарджа.

Университетская библиотека по размеру занимала примерно чуть больше площади паба в Radisson Blue. Явно не российские масштабы, где дворцы книги для студентов федеральных вузов превышают размеры всего местного австралийского университета. Я отложил надоевшие пособия по английскому языку и залез на погоду в «Яндекс». Бархатным сезоном в октябре и не пахло. Спасибо, что уже не за сорок, но тоже не сладко. Жарко, душно, высокая влажность. В надежде на лучшее, открыл прогноз на десять дней: бляха-муха, меньше тридцати восьми днем не предвидится. Судя по всему, погода в Дубае отличалась редким постоянством, как и курс национальной валюты, дирхама, к американскому доллару.

Забираюсь на сайт «Ленты.ру», посмотреть новости в России. Машинально взгляд падает на фотографию: два известных кинорежиссера держат в руках стопочки с водкой, готовясь пригубить. Меня перекашивает, вчерашняя пьянка еще дает о себе знать. Поспешно закрываю интернет, а то опять придется бежать в туалет.

– Фу, я измочалился уже, – вздыхает Равиль, заканчивая сверяться с ответами очередного упражнения.

Прошло три часа как мы здесь сидим, погрузившись в английскую грамматику и тестовые задания. Скучно и никакого удовольствия. Однако в Шарджу не тянет: делать там решительно нечего, кроме как гонять нервы самому себе или тупо завалится спать. Тут хоть однокурсник анекдоты травит, порой даже смешно.

– Может, на food court15сходим? – предлагает товарищ по несчастью и жалобно глядит, давая понять, что сидеть мочи больше нет.

Возражений нет. Тем более, что солнце уже не такое активное. На улице смеркается, но все еще ощущается духота. Перед тем как закрыть ноутбук, я залезаю на страничку Оксаны «В контакте» и… невольно стискиваю зубы. На главной странице теперь размещена новая фотка: молодой человек, обнимает мою бывшую девушку. У нее довольная физиономия и вообще… она, вроде, даже похудела. Похоже, перемены в личной жизни пошли на пользу. Я заскрипел зубами: блин, лучше бы не открывал…

Мы спускаемся вниз на первый этаж и бредем по вымощенной плиткой дорожке. Вокруг ухоженные газоны, обильно поливаемые системами искусственной ирригации. В отличие от Шарджи в Дубае власти имеют пунктик по озеленению вверенного эмирата. И получается весьма неплохо.

Равиль что-то тараторит без остановки, я уныло поддакиваю, одновременно держа перед глазами фотоснимок нового кавалера своей бывшей любимой женщины. Все еще любимой… В принципе симпатичный молодой человек: вытянутое худощавое лицо, светлые волосы, к тому же наверняка материально успешный. Не кавказец и не китаец. Очень неплохой выбор. Все – правда, а вот что теперь буду делать я? Со мной то что?

Как назло, нам по пути то и дело попадаются воркующие на скамейках студенческие парочки, и без того усугубляя мои страдания. Аппетит пропал, но отказываться и соскакивать было уже неприлично. К тому же нам еще оставшиеся упражнения для теста надо прорешать.

В ресторанном дворике многолюдно и шумно. Несколько кафе быстрого питания индийской и ливанской кухонь еле справляются с потоком желающих. Я вяло пью чай и отстранено наблюдаю, как Равиль расправляется с шаурмой на тарелке. Он жизнерадостен и настроен весьма позитивно. Еще бы, тестовые задания мы проштудировали в деталях, теперь не завалит. Эх, если бы экзамены были главной проблемой в этой жизни…

– Антон, а ты как вообще здесь оказался? Ну…, почему именно этот универ выбрал? – моему другу не сидится в тишине.

Выбрал же момент для беседы.

– Посоветовали, – апатично отозвался я – А ты?

– Я это… Есть причины. Ты вот в армии служил?

– Нет. У меня военная кафедра была.

Оксана говорила: мужик без армии, как мальчик без пиписьки. Часто намекала на мою мягкотелость, которая к ее сожалению не была подкорректирована суровым армейским бытом. Интересно, а нынешний ее бойфренд солдаперил?

– А меня не взяли, – Равиль, старательно пережевывая жесткие мясные кусочки, – Ну как не взяли… не нашли. Отец в самолет посадил и сюда отправил.

Я кивнул головой, давая понять, что это очень интересно. Все-таки в вопросах общения человек я мягкий: обидеть собеседника невниманием не могу даже в моменты уныния. Мысли метались вокруг Оксаны.

– Ты уже кровь сдавал на анализы? – продолжал краснобайствовать несостоявшийся военнослужащий, – Визу уже сделали?

– Сделали.

С процедурой сдачи документов на визу пришлось столкнуться уже в первую неделю. Одним утром Ритка «Кривозубова» из отдела по работе со студентами выцепила меня с занятий, вручила стопку документов и отправила в соседний блок. Отстояв около часа в очереди из иммигрантов и студентов, я попал в кабинеты, где из вены должны были взять образцы крови на СПИД и сифилис, в соседнем сделать флюорографию грудной клетки. Больных приезжих нетолерантные правители Эмиратов видеть у себя не желают.

Когда я в неплохом настроении явился за анализами на следующий день, то чуть не родил колючего ежика прямо в медицинском центре.

Схватки начались в тот момент, когда индопак из числа персонала не нашел моих документов среди «чистых» результатов и отправился смотреть списки сифилитиков и спидоносцев. Вернулся он через пять минут, к этому времени я, судорожно постанывая, сломал все карандаши у него на столе: руки ходили ходуном -надо было их чем-то занять. В списке отверженных меня тоже не было. Мы зашуршали бумагами вместе. Анализы лежали в первой же стопке «чистых», но индийским профессионалом медслужбы в очередной раз были проигнорированы. И, если бы я не обратил на них внимание, то пришлось сдавать анализы по второму разу. А с меня этого «гондураса» и в первый хватило…

После получения индульгенции и права остаться в числе здоровых резидентов Дубая, жизнь снова заиграла яркими красками. Чуть позже, в другом здании по соседству, мне откатали пальцы и сфотографировали сетчатку глаза. Через неделю Катька вернула паспорт с проставленной годовой визой. Хм, зачем мне год, если я через несколько недель уезжаю. Но спорить не стал. Пусть будет.

Пока я вспоминал былые дни, Равиль покончил со своим деликатесом. Мы двинулись обратно. На улице стемнело, и зажглись фонари. Одну из скамеек у пешеходной дорожки оккупировала компания арабских девчонок. Они стояли полукругом и громко хохотали. Мне пришла в голову унылая мысль, что у всех кругом праздник, один я – Д'Артаньян. Ржут как лошади. Секундочку… неожиданно для себя зарделся: симпатичная русскоговорящая знакомая по университетскому кафе сидела прямо посередине веселой группы. В этот раз густые черные волосы были собраны сзади, а вместо светлой футболки, сегодня девушка была облачена в синюю блузку, облегающую тело. Разволновавшись, я сбавил ход. Когда мы прошли мимо, остановился и дернул за рукав соседа.

– Равиль, только не оборачивайся… Я же сказал: не надо! Вот теперь – глянь аккуратно. Посередине девушку знаешь?

– Гонишь? Зачем она мне? Такого бронтозавра даже комары кусать стесняются!

– Правее.

– А-а-а, ничего такая. Тусит здесь, да?

– Так ты ее знаешь?

– Не-а, понравилась?

Интересный вопрос. Не то чтобы, но… Я вздохнул и, стоя вполоборота к девичьей компании, украдкой рассматривал смеющихся студенток. Очень интересовавшая меня девушка внимательно слушала подруг.

Неожиданно она подняла глаза прямо на меня, стеганув взглядом карих глаз. Красивое личико было серьезным. Я поспешно повернул голову и сконфуженно уставился на землю. Вот надо так неудачно наткнуться: второй раз видимся, и второй раз я в идиотской ситуации.

Не сразу осознал, что Равиль смеется. Отдышавшись и стараясь придать своему голосу побольше уверенности, я хлопнул его по плечу.

– Ладно, пошли. Английский надо доделать.

– Классная чикса, я бы ей отдался, – не унимался мой одногруппник, возбужденно оглядываясь, – Зуб даю, на post-graduate учится.

– А что такое post-graduate?

– Типа второго высшего. Программы для тех, кто уже университетское образование имеет. Эй, Антон, ты чо такой покрасневший, может вернемся?! – его явно веселило мое замешательство.

– Чего ты вопишь на всю ивановскую. Я же не надрываю глотку, когда казашки тебя за ноздри таскают на занятиях, и ты сам как вареный рак выглядишь, – разозлился я.

– Меня чмырят?! Да я их… – возмутился Равиль, и тут же сел на любимого конька по деталям взаимоотношений с однокурсницами.

Разумеется, я уже не слушал его. В тот момент я вообще никого не слышал и не видел. Кажется, впервые за много лет, мне довелось увидеть девушку гораздо симпатичнее Оксаны.

Намного привлекательнее.

Вон как смутился, хотя… надо осознать на реальность, а она такова, что у меня нет ни единого шанса. Ни единого. Достаточно взглянуть на себя в зеркало университетской уборной: жирдяй-неудачник. У меня, кстати, работал такой на производстве. Системный администратор. Великовозрастный холостяк, большой знаток сайтов порно-извращений, любитель пожрать на ночь и пропустить бутылочки две пива с чипсами. Теперь я сам превратился в похожий аналог. Нет, хуже. У меня даже работы нет. Так что, Тоша, сиди на попе ровно. В твоем положении лучше не позориться. Я вздохнул и поплелся к библиотеке. Настроение до конца дня было окончательно испорчено.

Вода была действительно похожа на парное молоко. К тому же весьма соленая. Я осторожно пробираюсь поглубже, как ледокол тараня животом вялые морские волны. Наконец с шумом оттолкнулся от дна и поплыл. В глаза сразу же попала морская соль. Едрена кочерыжка, я несколько раз зажмурился и перешел на брасс, не опуская голову в воду. Солнце сверху припекало. Через пять минут перевернулся на спину и посмотрел вверх на чистое небо. В ушах шумело море…

Да, по ощущениям не Приморский край. У нас купальный сезон месяц как закрыт. А тут и начало октября воду почти не остужает. Градусов тридцать точно есть. Когда же здесь комфортно купаться? Зимой?!

Набегающая волна ударила откуда-то сбоку, захлестнув лицо и попав в нос. Козлина! Я закашлялся и лихорадочно протер глаза.

– Антон, ну как? Барахтаться еще не надоело? – Равиль и его друг Рахмет стояли на берегу в футболках и шортах. Разоблачаться они не стали, сняв только шлепки с голых ног.

Покачав головой, снова упрямо поплыл дальше. Не вылезать же через пять минут, на самом деле! Где-то рядом жужжал гидроцикл, не попасть бы под раздачу. В небе вдоль берега медленно пролетел небольшой самолет. Достаточно отплыв, я оглянулся. Фигурки двух приятелей на песчаном пляже стали меньше. За их спиной одиноко сверкал на солнце отель «Hilton», построенный одним из первых в этих местах. Издалека он выглядел маленьким и невзрачным на фоне растянутой шеренги одинаковых жилых высоток, воздвигнутых сразу за первой линией пляжа-«Jumeira Beach Residence», они же «JBR». По левую руку от меня белеют очертания вилл искусственного полуострова-пальмы: «The Palm». Справа вдалеке виднеются мостовые краны-перегружатели порта Jebel Ali, главных морских ворот Дубая. Чуть ближе дреджинговая шхуна маневрировала на огороженном морском участке. Арабам не терпится намыть еще несколько искусственных территорий. Видимо, скоро пляж превратится в грязноватый залив, зажатый между новыми участками земли. Совсем об экосистеме не думают. Ну, это их дело. Я неспешно погреб обратно к берегу, пытаясь увертываться головой от небольших, но регулярных волн.

Удивительно, расположенный на морском берегу Дубай, правитель которого шейх Мохаммед Аль-Мактум потратил огромные средства на возведение объектов уникальной инфраструктуры, вроде искусственных островов в виде карты земли или «The Palm» -района вилл и самых дорогих гостиниц, так и не заимел собственной морской набережной.

В стародавние времена, когда рыбацкий городишко располагался вдоль натурального морского канала, предки современных жителей города вряд ли вообще понимали смысл возведения городского больверка. Сегодня же стремительно застраивающаяся гостиницами и бутиками прибрежная линия на полноценную набережную для променада уже не тянула. Узкая улочка с односторонним движением, носившая гордое название «The Walk», разделяла многоэтажки «JBR» с ресторанчиками и бутиками на первом этаже и стройплощадки новых магазинов и отелей. Это был первый эрзац приморского бульвара. Перемещаться по «TheWalk» было затруднительно, ввиду большого скопления народа по вечерам. Мимо одной медленной колонной тянулись дорогие машины с дубайскими и абу-дабскими номерами, чередуясь с вездесущими такси. Вторым заменителем служила набережная канала «Marina», вытянутого плавной дугой и отделяющего JBR от квартала, где жил Вили – Dubai Marina. Канал «Marina» располагался посредине доброй сотни высоток и небоскребов, и заметить его со стороны Шейх Заед Роад было весьма проблематично. Цены на аренду были заоблачными, под стать высоченным бесконечным многоэтажкам. Тем не менее, как выяснилось, такая стоимость совсем не отпугивала потенциальных покупателей и арендаторов из России и стран СНГ. Русскую речь можно было услышать, пожалуй, чаще, чем в любом другом районе Дубая, не говоря о Шардже.

После того как я вылез из воды и переоделся в кабинке, одиноко воткнутой посреди пляжа, мы пересекли широкую открытую автостоянку у «Hilton» и сели в уютном новозеландском кафе быстрого питания. Цены не радовали. Что делать, престижный район. Я ограничился соком. Мои приятели набрали фастфуда и теперь уплетали его за обе щеки. Равиль все время улыбался. Вчера объявили результаты нашего экзамена, он обскакал казашек по баллам и теперь имел высокие шансы перейти на следующий этап английских курсов.

– Теперь, Антон, нам с тобой надо final exam подготовить и все будет по-кайфу, – аппетитно причмокивая, поделился он планами, – Перейдем в пятую группу, потом шестая, затем IELTS и уже можно будет учиться начинать!

– IELTS еще сдать надо. Там не все так, по-кайфу… – возразил осторожный Рахмет.

– Ты, дристопержник, тебе все не в тему, – оборвал его лучший друг, – Сидишь тут на курсах уже второй год. Языковые экзамены все валишь. Я таким темпом уже универ закончу, а ты все будешь на IELTS заходы делать.

– А сколько учиться на дневном обучении, по времени? – поинтересовался я.

– А это от тебя зависит. Сколько предметов возьмешь, так и пойдет. Можешь два, можешь пять. Ну, года за четыре закончить можно.

– Удивительно, в России никто не спрашивает: сколько? Дают программу – учи.

– Тут австралийская система образования, легче гораздо. Берешь столько -сколько унесешь. Но сначала IELTS надо домучить. Тема «намбер ван». Ничего, Антоныч, мы прорвемся, в отличие от этого, «евпатия-коловратия», – Равиль дал хорошего подзатыльника своему приятелю. Тот сокрушенно вздохнул.

– И экзамены не тянет, и за братишку не вступился. Помнишь как ты от казахов тут на пляже сдристнул?

– Так ты сам в разборы полез. Нас не предупредил. Я не ожидал, что так все завертится… – привычно стал оправдываться Рахмет, но был прерван еще одним тычком.

– Утухни, судорога. Видишь, ща люди разговаривают, – Равиль важно показал пальцем сначала на себя, потом на меня.

– А у вас то какие планы после универа: останетесь здесь или обратно? – поинтересовался я.

– Закончить еще надо, – Равиль пожал плечами, – Тут вообще с работой не очень. У меня знакомые месяцами найти не могут.

– Странно, в Дубае же много компаний.

– А еще больше индопаков, готовых работать за еду. И по-английски спикают покруче нас… Ладно, главное, чтобы мы с тобой сейчас все экзамены по языку сдадим.

– Я после этого экзамена сваливаю, – я поспешил развеять радужные планы однокурсника на перспективное сотрудничество, – У меня дела в России, бизнес надо поднимать.

Равиль насупился. Видимо на мой счет у него были большие планы. Ничего, пусть репетитора нанимает. Папа- чиновник из правительства Татарстана и не такие расходы оплатит любимому сыну. Я вспомнил про мобильный телефон, поставленный на бесшумный режим на время купания. Покопался в шортах и достал айфон. Отряхнув песок, в изумлении уставился на экран: пятнадцать пропущенных вызовов. Звонили родители и еще какой-то неопределенный номер. Набрал отца.

– Антон, как дела? У тебя все в порядке? – голос у бати был встревожен. На заднем плане лаяла собака.

– Все хорошо, пап. Что-то случилось? – переспросил я.

– Да не то чтобы… – замялся отец, – Виталик сегодня днем приезжал к нам. Спрашивал о тебе. Интересовался. Чаю попили. Говорит, что ты ему производство продал и неожиданно в Дубай уехал. Так… у него какие-то к тебе вопросы есть…

Родители были не в курсе наших разборок. Я сказал, что просто продал бизнес из-за убытков. Они жили в Прохладном. Пригород Владивостока. И если Батура выбрался из города к ним, значит был серьезный повод. Я сжал мобильный телефон и встал из-за стола. Равиль и Рахмет проводили меня удивленными взглядами.

– Антон, ты куда?

Я только отмахнулся и вышел на оживленную улицу. Слышно здесь было похуже, но зато рядом не было четырех внимательных ушей моих приятелей.

– Он уже уехал, Виталик? – спросил я.

– Да, давно. Не могли до тебя дозвониться. Я ему оставил твой новый дубайский номер и сказал, что скоро приедешь. А то парень волнуется.

– А Батура ничего мне не передавал?

– Нет, чаю с нами попил и поехал. Машина, кстати, у него серьезная джип «Лексус». Ты то свою продал, а он ездит.

– Понятно, спасибо, пап. Я ему перезвоню. Как мама?

– Ну как… – голос отца погрустнел, – Надо операцию делать… в Москве… Кстати, передает тебе привет.

– Ей тоже. Услышимся. Я перезвоню, – я нажал отбой и вытер со лба пот.

Чего этой твари надо было в доме моих родителей?! Зачем он явился и как все это понимать?! Все имущественные вопросы мы решили, в его пользу. Совесть замучила?! Я сам невольно ухмыльнулся дурацкой мысли. Понятие совести у Виталия Батуры отсутствовало как класс. Экран дубайского телефона замерцал. А вот и сам виновник торжества. Сердце невольно екнуло, но лучше знать ситуацию из первых рук. Я нажал пальцем на иконку ответа и приготовился слушать. Трубка молчала.

– Ты думал я тебя в Дубае не найду? – наконец раздался до боли знакомый вкрадчивый голос, – Заныкаться значит решил, компаньон.

– Здравствуй, Виталя. Чего тебе надо было у моих?

Он засмеялся. Я представил, как трепыхается его ожиревшее, некогда красивое, выразительное лицо. Думаю, в этот момент он выглядел весьма самодовольно.

– А просто заехал в гости!

– Тебе незачем туда ездить, понял?!

– А ты мне запретишь?! – издевательски переспросил Батура.

– Зачем меня искал? Мы вроде все вопросы закрыли.

– Все, да не все.

– А по-моему…

– Здесь Я решаю, что по-моему, понял?! – рявкнул он, – Или ты думаешь, что двинул в Дубай-Бога за яйца взял?! Считаешь, что можно дерзость проявлять. Надорвешься, мальчик… Значит так, постанова такая: все твои мудки в цеху, в коллективе, против меня и нового руководства – тухляк. А то, что ты пытался ФСБ подключать по нашим договоренностям – это некрасиво… За это можно и спросить.

Ах, Серов, ну кошачий выпердыш – как же быстро ты меня слил.

– Поэтому слушай меня внимательно, Антон, – продолжал Батура, – Ты МОЙ БИЗНЕС серьезно подставил и в одиночку я разгребать это не буду!

– Хочешь отдать мне долю обратно? – несмотря на сильный страх, я не удержался от подколки.

– А ты не ох… л?! Ты как разговариваешь?! – Батура перешел на крик, – Да я тебя в камеру забью! Ты у меня повыступаешь…

– Виталий, чего вы от меня хотите? – поняв, что бывший одноклассник на взводе я сменил тон. Не следует его злить, для начала необходимо просто понять, что он затеял.

– Значит, слушай сюда, будешь выступать: я тебе хвост отрублю вместе с жопой.

– Понял.

– А если понял, то неделя тебе – вернуться во Владик. Чтобы к понедельнику в цеху был, как штык, к девяти. Будешь разгребать свои косяки и шуровать до усера, пока я отбой не дам. Две недели будешь моему человеку дела передавать. А то ишь ты – свалил, а мы тут должны месяцами сидеть и разбираться!

Каков ублюдок, видимо прокурорские проверки закончились формулировкой «факты не подтвердились». Теперь он осмелел и обнаглел. Впрочем, я дал слабину и сдался. А слабого – бьют до конца. Сам виноват.

– Ты белены объелся, Виталя? Предприятие теперь твое, вот и разбирайся сам, – все-таки ненависть у меня взяла верх над страхом.

– Тогда, слушай сюда. Если через неделю ты, говнюк, у меня не начнешь косорезы свои налаживать… Я вот тут побывал у твоих, и есть у меня оперативная информация, что у бати твоего, как мне кажется, явно в доме «игрушка» завалялась. Надо бы ребят с проверкой организовать. ВСОСАЛ, ДЕБИЛ?!!

«Игрушками» мы называли стволы, когда очень давно ездили на стрельбище, организованное на армейском полигоне под Арсеньевым. Я не верил своим ушам. Батура перешел все границы. Понятно, что дело у него не заладилось. Он просто не знает, как это делается. Ребята у нас работают профессиональные и опытные, но всю схему работы предприятия знал только я. Думаю, что его мамаша поковырялась в бухгалтерии, посмотрела контракты и договора, а потом крепко призадумалась о своих реальных возможностях руководителя. Присела на уши любимому сыночку, чтобы надавил на меня и заставил вернуться и просветить ее – для передачи опыта, так сказать. Она же видела тогда у нотариуса, как я был деморализован и все отдал «за просто так». Вот Батура и смекнул своей ментовской извилиной, как терпилу, то есть меня, лучше додавить. А теперь открыто и намекает, что подбросит родителям ствол. Что же, возможности у него для этого есть. Опыт тоже. Если что-то и можно назвать беспределом, то вот именно это… Полный песец! Я лихорадочно ворочал мозгами. Надо было быстро что-то соображать.

– Виталя, давай просто разойдемся – как в море корабли?!

– Здесь я решаю, что кому делать, козел вонючий. Ты в этих Дубаях очень умный стал?! Джип продал и двинул жопу на море греть! Думал, что Виталик не узнает?!»

– Что тебе до моего джипа?

– Я тебе что сказал – ДВЕ НЕДЕЛИ ОТРАБОТКИ! Будешь опыт передавать моим людям и без утайки. Ты всосал или нет?! Отвечай!

Он явно решил давить до упора, до полного психологического подчинения. К тому же, ему нравилось меня унижать. Еще полгода назад он крепко от меня зависел, так как ничего не соображал в бизнесе, теперь время отыграться.

– Ну, допустим.

– Вот. Значит, ты мне должен. И должен все дела грамотно закрыть и передать. Джип за два ляма двинул, лошара?

– Да.

– Короче, жду тебя здесь. Срок – НЕДЕЛЯ. Иначе накажу, через сам знаешь кого. Думай, плесень, думай, – он отключился, разговор был окончен.

На море легкая рябь. Волны плавно омывают прозрачный желтоватый песок и откатываются обратно. Мягкий бриз чуть шелестит волосы. Так можно сидеть подолгу, чем я в данный момент и занимаюсь. Солнце уже клонится к закату, а я тусуюсь здесь с пяти часов дня. Равиль и Рахмет давно уже разъехались по домам. А мне все равно некуда идти. Как ни странно -паники нет, но и прочих других мыслей тоже. Я уже сообразил, что вряд ли Батура решиться на грубую подставу с пистолетом. Скорее все сделает гибче. Но, тем не менее, против бати откроют уголовное дело. Возможно, закроют в СИЗО, пусть и ненадолго. У него возраст и слабое здоровье. Чисто физически может не выдержать… А мама? Что будет с ней…? Почему-то, в данный момент, мне кажется, что это край. Я уже знаю, что сегодня вечером пойду заказывать билет домой, скорее всего, через Токио или Сеул. А по приезду, пойду покорно отрабатывать «долги»… Хрен с ним, с этим ментом. Неделя -две, но проблема будет снята…

Я лежу в белых шортах прямо на мягком прибрежном песке и прощаюсь с Дубаем. Хорошо, что успел искупаться. Мимо пробегают европейские спортсмены: в одиночку и парочками. Они стройны и подтянуты. Я подумал, что есть все же одна хорошая сторона во всем этом – от постоянных стрессов и волнений в ближайший месяц гарантированно похудею. Будет просто не до еды.

– Ты же сгорел на солнце, – Жорик вынырнул откуда-то из-за спины.

– Нормально все, – пробормотал я и заерзал на песке.

– Раньше здесь этого говна не было, – Георгий показал пальцем на строительные краны за огороженным забором вдоль моря справа, – Длинный был пляж. Жители JBR с детьми гуляли как по двору.

Два часа назад я звонил ему по телефону, был недоступен. Равно как и Вилли. Толком даже не знаю, что мне от них надо было. Ну, может быть, Вилену отдать долг, а с Жоржем кратко переговорить. Но абоненты были вне зоны доступа сети. Не дозвонившись, я послал Жоржу сообщение по ватсап, что нахожусь на пляже за JBR и готов сегодня обсудить его предложение по работе, потому что завтра скорее всего улетаю. Не то чтобы я рассматривал его предложение всерьез, ну а вдруг может пригодится в будущем, когда отработаю оброк на Батуру на собственном производстве. В жизни лучше доводить начатые дела до конца, и к предложениям работы относится внимательно. Особенно сейчас. Неожиданно он приехал.

– Пойдем, где-нибудь посидим? – предложил Георгий.

Я отрицательно машу головой. Хватит уже посиделок. Я и так всем должен. Надо еще Вилли отдать деньги за трапезу в пабе и бронированный номер.

– Он не возьмет, – Жорик смеется, – Ты ему понравился. Можешь даже не предлагать. Ладно, не хочешь- давай к машине.

Я отряхиваю зад от песка и надеваю шлепки. Вьетнамки все в песке, приходится долго бить их о бетонный столбик, отделяющий асфальтированную автостоянку от пляжа. Белый «мерседес» представительского класса стоит почти у самого выезда с паркинга. Ну, этого и следовало ожидать. Если Ледников передвигается на «порше», то его босс предпочитает бизнес-лимузины. В отличие от марок телефонов в этом вопросе он щепетилен. На водительском сиденье сидит молчаливый худощавый араб, который тут же вылезает, как только мы уселись на задние кресла.

– Слушаю тебя, – Жорик поворачивается ко мне.

Стекла «мерседеса» затемнены. Автомобиль совсем новый. Даже приятный запах светлого кожаного салона еще не выветрился.

– Ты просил позвонить в любое время, если надумаю… по-работе.

– Ты же, вроде как, только что сказал, что завтра улетать собираешься?

– Мне надо. Но может быть, я через месяц вернусь.

Жорик испытывающе смотрит на меня синими глазами. Старательно делаю вид, что не замечаю пристального разглядывания.

– Ты же еще учиться не закончил, а срываешься с места. Даже экзамены не сдал. Какой смысл чего-то обсуждать, если ты в Россию сваливаешь.

– Мне надо… – упорно смотрю перед собой, – Ну ты ведь сказал, что можно встретиться и поговорить…

– Ну вот, мы встретились и поговорили.

– Ясно, – я берусь за ручку двери.

Разговор не получился. Что же тут скажешь, и такое бывает в жизни. Тема с Жоржем закрыта. Надо идти дальше. Как там Вилли говорил: в жизни надо иметь силы подняться на раз больше чем упасть. Поеду во Владик падать еще, а потом посмотрим…

– Погоди. Мы сейчас в Шарджу все равно направляемся. Давай подвезем.

Безразлично киваю головой. Можно и подвести, могу и сам доехать. Все равно завтра уматывать. Он опускает стекло и машет рукой водителю. Тот быстрым шагом идет к машине, и через мгновение «Мерседес» плавно выруливает со стоянки, еле плетясь за красной «феррари» по забитому автомобилями «Walk». Народа на улице с наступлением вечера явно прибавилось, как и автомобилей. В большом множестве прогуливаются как туристы, так и местные арабы в национальных белых костюмах. Сияют огнями рестораны и кафе. Мы сворачиваем влево с эрзац-набережной, пересекаем мост через канал Marina и вылетаем на Шейх Заед Роад. Только на развязке «мерседес» не разворачивается в сторону Шарджи, а уходит прямо перпендикулярно главному автобану Дубая. Странно, куда он направляется? Хотя, мне все равно. Пусть едут, как хотят. Куда-нибудь да вывезут.

– На Шейх Заеде сейчас пробняки, по объездной поедем, – объясняет Жорик, глядя в окно.

В ответ можно не кивать. Ему сейчас точно не до меня. Постоянно кого-то набирает по своему дешевому телефону или отвечает на звонки сам. Рефлекторно отмечаю краем уха, что часть бесед проходит на арабском. Что сказать, молодец, хваткий. Думается, что на таких персонажей как Жорик и Вилли мой партнер Батура не то, чтобы не отважился наезжать, он бы и близко не подошел. Съедят не задумываясь.

Мои невеселые думы снова переключаются на Владивосток. Теперь это уже касается вопросов рабочей рутины ближайшего будущего: ревизия склада – чего там он завез, инструктаж технологов, проверка ленты, контрактация и удивленные взгляды персонала на бывшего босса, ставшего шестеркой. Вот как жизнь поворачивается… Увлекшись, я и не заметил, как автомобиль притормозил напротив массивной ограды в какой-то промзоне. Кругом унылый пустырь, серые заборы и кучи промышленного мусора.

– Где мы? – я озирался по сторонам.

– В Шардже, индустриальная зона. Ты посиди, нам тут с Ахмедом надо перетереть кое с кем буквально пару минут. Вернемся и закинем тебя на Роллу, в отель.

– Если мы в Шардже, может, я на автобусе доеду?

– Сиди. Здесь автобусы не ходят, да и такси редкий гость.

Мягко хлопнули двери. Я остался в машине один, наблюдая через окно, как Жорик и его водитель направились к железным воротам напротив. Окинул взглядом салон немецкого лимузина: дорогие материалы обивки, визуально удобный компактный руль с фирменной мерседесовской эмблемой, классная шумоизоляция -двигателя почти не слышно. Очень комфортно. Единственно: что-то прохладно. Выключить кондиционер что ли? Нет, не буду хозяйничать в чужом авто. Вылезаю на улицу. Не сказать, что свежо, но по сравнению с тремя неделями ранее: дышать по вечерам вполне можно. Блин, даже жалко, что уезжаю. Тут только климат налаживается.

Вокруг никого нет. Широкий пустырь подпирают двухметровые заборы, вдали белеют останки разобранного пикапа без дверей. Безлюдно, видимо рабочий день закончился и все разъехались. Откуда-то слышится разухабистая восточная музыка, сопровождаемая кошачьим мяуканьем. Интересно, а много ли здесь крыс? На Ролле не видел ни одной, несмотря на скученность населения на один квадратный метр. Все же там власти пытаются поддерживать пусть не идеальную чистоту, но все-таки некое подобие. Окрестности Роллы были грязны и замызганы, но гор мусора не наблюдалось. Здесь видимо попроще. Значит крысы, тараканы и змеи прилагаются. Это ж все же пустыня.

Меня передернуло от визуализированной картинки настолько, что в следующую минуту, опустив голову вниз, пристально смотрю себе под ноги. Да нет, вроде чисто. Прерывистое мяуканье повторяется, затем усиливается до предела. У котычей разборки там что ли? Вроде бы не март месяц. Или арабские коты здесь круглогодично бьются за территорию и бегают за самочками? Мявы между тем перешли в жалобный крик, настоящий вой, в котором отчетливо присутствовали боль и страх. Нет, это что-то ненормальное!

Спотыкаясь, я побежал на звуки музыки и кошачьи вопли. Увидел ржавые ворота, немного приоткрытые. Во дворе, заставленном деревянными паллетами и мешками с цементом стоял огромный FordRanger, освещающий фарами суетящиеся у стены фигуры в белых дишдашах. Из саббуфера гремела музыка. Один из арабов подался в сторону, и моему взору открылись две серые куклы, раскачивающиеся на веревках. Левая куколка, отчаянно махая лапками, билась об стену гаража. Пендец! Эти утырки кошек вешают! Гамадрилы вонючие! У меня потемнело в глазах. С разбегу вклинился, растолкав всех, и схватил бьющееся в судорогах тельце. Чуть приподнял вверх, чтобы ослабить петлю. Только после этого осознал идиотизм ситуации. Стою в полукруге местных живодеров, руки заняты котом, глаза слепят фары. Блин, под рукой нет ни ножа, ни другой приспособы, чтобы бечевку обрезать.

– Help me! – не своим тонким голосом пропищал я.

Что еще оставалось делать?!

Как же будет по-английски «помогите снять с петли». Твою мать, не помню. Хотя, наверное, верх глупости просить помочь животному самих живодеров.

– This is a private party. Fuck out16, – ко мне вплотную подошел один из белых балахонов. Совсем еще подросток, несмотря на баскетбольный рост. Дергающееся лицо, бешеные глаза и… тянет перегаром, как от шоферюги после рейса.

Не фига у них тут вечеринки: полные долбаки и придурки.. Стало реально жутко, но я лишь поднял кота повыше. Вроде петля дергающейся животине горло уже не сдавливает. В тот же момент арабский детина с размаху ударил меня прямо в лицо. Я пошатнулся, но тут же схватил завертевшегося в воздухе кота, стараясь крепче держать, чтобы он снова не повис.

– Fuck out, jerk or I will kick your ass!17 – завизжал подросток.

Рядом об стену разбилась брошенная бутылка пива. Очевидно, кто-то из садистов начал терять терпение. Вот ведь, насколько дурацкая ситуация: один против всех, и кота не отпустишь. Я решил держать мурлыку до последнего. Правда, когда через мгновение кто-то, невидимый мне из-за света автомобильных фар, засадил ногой прямо по почкам, руки соскользнули сами. Млять, утупки пестрожопые, что творите! Восточные басы музыки били в уши. Ладно, не хрипи кот, буду держать сколько смогу. Я снова приподнял его, ослабив натяжение веревки…

– Ялла, надраб!18 – истеричный крик приближался со стороны автомобиля.

Бегут ко мне! И без знания арабского было понятно, что в ближайшую минуту нас с котычем просто втопчут в землю. Я похолодел от ужаса. Вжался в стену и зажмурился. Сейчас начнется… Несколько раз долбанули по плечу, в живот, по правой скуле. Ах вы, твари… Ублюдки еб… тые! Не помня себя, я изрыгал ругательства, но кота не отпускал.

Внезапно удары прекратились. Я снова открыл глаза. У машины шла непонятная возня, глухие звуки падающих тел. Фары слепят, не видно ни хрена! Сами с собой дерутся что ли?! Поднял кота повыше, морщась от боли: потревоженные почки наливались нездоровой тяжестью. Стало тихо. Темная фигура шла ко мне. Я запаниковал и попробовал развязать петлю на шее кота руками. Нет, пальцы скользят. Ладно, сейчас этому на подходе попробую ногой по яйцам дать. Боец из меня, как из Валуева балерина. Но уж очень тот расслаблено подходит, гнида…

– Ты всегда жмуришься при звездюлях? – Жорик подступил сбоку и ухмыльнулся.

Я осторожно выдохнул: кажется – пронесло, спасен…

– Да отпусти ты котяру. Не шевелится уже.

– Веревку срезать надо, у тебя нож в машине есть? – голос у меня дрожал.

Он молча отодвинулся и пропал в темноте. Я напряженно вглядывался. Кто-то перевел свет фар автомобиля на габариты и выключил музыку. Трое арабов стояли у водительской двери, белые одежды были измазюканы в пыли. Нет, что происходит?! Один из живодеров обернулся и двигался теперь ко мне. Жорик с водителем слиняли, бросив меня одного здесь?! Это же местные эмиратцы, Жорик просто решил не перечить – мелькнула в голове паническая мысль… Хмурый парень подошел вплотную и достал нож. Нервы не выдержали. Я выпустил кота и отшатнулся в сторону. Через мгновение полосатое тельце шмякнулось на землю. Араб перерезал веревку. Только сейчас я заметил у него распухший левый глаз и в кровь разбитый нос.

– Не дергайся. Мальчик исправляется, ты сам же просил, – донесся голос Жорика.

Кот неподвижно лежал в пыли, хрипло дыша и подергивая лапками. Я бросил взгляд на второго. Вырвал у подростка складень и секанул по бечевке со вторым животным. Этот упал прямо на руки. Мордочка безмолвно застыла в оскале. Потряс, прижал ухо к грудке – твою мать, не дышит. Прислушался еще раз. Нет, готов. Мрази! Аккуратно положив мертвого котика на землю, снова взял первого. Тот шумно вибрировал у меня на руках, хвост чуть подергивался. Точно, живой, хотя глаза полузакрыты.

Жорик потрепал кису между ушей.

– Жить будет. Сейчас в ветеринарку ее отвезем. Только сначала чувакам передадим привет из передачи «В мире животных».

Он нагнулся и поднял с земли увесистую арматуру.

Подростки стояли сбоку от своей машины, хмуро наблюдая за нами. Им крепко досталось: белая одежда в грязи, лица разбиты, один вообще сел на корточки – значит, по яйцам серьезно прилетело. Я заметил и Ахмеда, который облокотился на вытянутый капот пикапа с брезгливым выражением лица. Да, оперативно они с Жоржем этих ушлепков обработали.

– Может не стоит? А вдруг полицию вызовут? – мою последнюю фразу заглушили звуки разбиваемого лобового стекла.

Судя по тому, с какой яростью Жорж курочит стекла и фары новенького гранд-пикапа, вопрос перешел в разряд риторических.

Ахмед оказался асом экстремального вождения. «Мерседес» хищно несся по трассе, сгоняя дальним светом медлительных водителей с крайнего ряда. В некоторых случаях он обгонял соседний транспорт справа, проходя на огромной скорости впритирку, казалось в миллиметрах от кузова соседа. Спасенный кот тяжело дышал на руках. Поникший хвост безвольно болтался у моей правой ноги.

– Долго еще? – по-моему, я уже спрашивал об этом пару минут назад.

– Тут, на Юниверсити Сити Роад клиника есть. Как наш спасенный? – Жорж повернулся с переднего сиденья.

– Дышит, но как-то прерывисто и хрипит. Боюсь, что они ему горло повредили.

Ахмед не отрывая глаз от дороги, что-то проговорил по-арабски.

– Говорит, что кошек еще пророк Мухаммад любил. Эти юнцы не мусульмане, дерьмо какое-то, – перевел Жорик.

Я кивнул. В школьные годы мне частенько доставалось от хулиганов, за попытки отбить животных от немотивированных расправ. Собаки и коты оставались живы, а мне, правда, влетало по первое число. Но пройти мимо сцен живодерства – я не мог, не хватало душевных сил. Странное дело, в обычной ситуации эти же пацаны мне отпускали хороших лещей, отбирая карманные деньги и создавая беспомощное реноме в глазах одноклассниц. Даже мысли не возникало сопротивляться. Они были крутые и их было много. Но в отношении братьев наших меньших меня будто подменяли: готов был идти до конца, лишь бы спасти хвостатого от гибели. Парадокс.