Читать книгу Я ставлю на любовь - ЕxtazyFlame - Страница 8

"Хороши дела", – со злостью подумала Настя, вовремя расслабив хватку пальцев на ножке бокала. Еще чуть-чуть, и стекло б гарантированно дало трещину. Вообще-то в последнее время она злилась редко, но сейчас сказалась усталость и напряжение прошедшего дня. Болели глаза, и пламя свечей раздражало сетчатку. Но не так сильно, как лихорадочный блеск глаз Шахновского. У него не получалось сохранять спокойствие в критических ситуациях.

– Он неуловим. И всегда нападает внезапно.

– Что вы пытались с этим сделать?

– Работаем, – повел плечами Шах, хмуро рассматривая бокал под ровным пламенем свечи. Настя едва сдержалась, чтобы не сказать ему что-то грубое.

– Твоя сеть – сплошное решето. Половина твоих сотрудников – большой и жирный знак вопроса. Данные в свободном доступе. Знаешь, что это?

Она едва не забыла о столь существенной детали. Достала из кармана упакованные в маленький пластиковый пакет предметы, напоминающие резиновые монетки или набойки, и хладнокровно швырнула через стол к Лексу.

– Жучки, – равнодушно констатировал тот, но на миг в его глазах промелькнуло что-то похожее на испуг.

– Расслабься, кипяток для надежности и генератор белого шума творят чудеса. Одного не понимаю, меня не было полгода. Как за это время ты превратил свой бункер в реалити-шоу "за стеклом"?

– Они везде. Я не понимаю, как им удается везде просунуться. У органайзеров месяц назад легли сервера, а потом всю инфу слили в сеть. Ее только чудом выявили на начальном этапе и блокировали.

Настя поморщилась. Ей бы радоваться, что Спикер ее отправил помогать всего лишь координатору игорного бизнеса, а не «органайзерам» – торговцам органами, или живым товаром. К подобным ужасам криминального мира она давно привыкла, но не стерлись, видать, элементарные моральные ценности. Убивать умела с закрытыми глазами и без малейших угрызений совести, не боялась ни бога, ни черта, а вот когда своими глазами увидела транзит живого товара, едва справилась с потрясением. Это была одна из первых проверок на прочность, когда Спикер решил убедиться в стрессоустойчивости своего Ангела. "Познакомлю с важными людьми, – сказал он ей тогда, – в будущем, возможно, придется работать вместе. Приятные ребята, можешь выпить и расслабиться".

…О да. Ребята оказались приятными. Цитировали Канта и Ницше, галантно ухаживали за Настей и избегали в беседе острых углов, а потом попросили «типично женской оценки товара». По итогу разговора Настя примерно уловила, чем занимается это подразделение синдиката, но ошибочно приняла за профессиональную проституцию. Когда в огромную комнату буквально вволокли пятерых девчонок, поперхнулась мартини. Не потому, что две из них плакали навзрыд и вырывались из рук крепких братков. Такое она видела впервые. Их руки были скручены за спиной, а шеи плотно охватывали широкие стальные обручи. К каждому крепилась цепь, которая и связывала их воедино с такими же обручами на шеях подруг по несчастью.

Некоторые были избиты, на других разорвана одежда. Две самые молодые плакали, их рыдания становились громче, когда конвоиры с гадкой ухмылкой жалили их разрядами электрошокера. У Насти на миг пропал дар речи, и четверо мужчин, включая Спикера, пристально посмотрели на нее, стараясь прочитать на лице панику, сожаление или неприятие. Настя поняла, что от нее ждут именно этого: срыва, нотации или просто затянувшегося шока. Склонила голову набок и сдавила пульсирующие точки в центре ладоней, восстанавливая душевное равновесие. Годы убойных тренировок не прошли даром: уже спустя несколько секунд тело приняло сгенерированную усилием мысли дозу спокойствия, аритмия плавно сошла на нет, а окружающий кошмар стал напоминать обычную компьютерную игру. Приняв чужие правила, Настя равнодушно пожала плечами, разглядывая несчастных девчонок цепким взглядом. Кажется, продавцы "мохнатого золота" сами были удивлены ее спокойствию и равнодушию, которые в их глазах не выглядели фальшивыми. Руки больше не дрожали, и Настя спокойно отпила глоток мартини, словно ничего необычного на ее глазах не происходило, улыбнулась главарю этого подразделения.

– Обычно мы отбираем двоих из пятерки. Они остаются работать здесь.

– А остальные?

– Турция и Гонконг. – Взгляд лидера группировки казался ласковым. По сути, он был самым опасным из всех присутствующих, это Настя вычислила сразу. Интеллект, читавшийся в его светлых глазах, невозможно было перепутать ни с чем. – Вы поможете нам сделать выбор?

– Всему, к чему прикасаются пальцы моего Ангела, светит удача, – самодовольно вставил Спикер, приятно удивленный тем, что его Ангел прошла и эту проверку. На стрелки и допросы он уже перестал ее с собой возить, убедившись в том, что она адекватно реагирует на вопли боли и вид крови.

– С удовольствием, только, боюсь, я мало что в этом понимаю.

Настя поднялась на ноги, стараясь сохранять самообладание, и подошла к пятерке девушек, которых выстроили в ряд.

Все они были молоды и хороши собой. Наверняка те провинциалки и пустоголовые горожанки, мечтающие о карьере моделей и не видящие за призрачным светом софитов мировых подиумов жестоких реалий криминального мира. Заплаканные глаза уставились на Настю в немой надежде – просто поразительно, сколь сильно в критический момент каждая из этих бедняжек готова была поверить в женскую солидарность и отсутствие опасности со стороны своей сестры. Эти взгляды в буквальном смысле царапали сердце. Увы, как бы ни хотелось ей сейчас помочь этим девчонкам, всего лишь одиночным каплям в потоке загубленных жизней, она ничего не могла сделать. Только цинично разглядывать каждую под прицелом испытывающих взглядов царьков этого беспредела, которые буквально прожигали ей спину. Как бы Спикер ни пытался замаскировать очередной экзамен-испытание под спланированную случайность, Настя знала: стоит ей проявить слабость, оступиться, растеряться – сотрет в порошок, так как видела она уже достаточно из того, чего видеть непосвященным не стоило.

Самая молодая из девчонок сжалась и тихо всхлипнула. Настя попыталась остаться бесстрастной. Этой малышке едва ли исполнилось шестнадцать, совсем как… Нет, эти мысли сейчас были не просто неуместны, а крайне опасны. Старалась не замечать полных немой мольбы глазенок, отмечала про себя, что у девочки длинные русые волосы и миловидное личико. Возможно, она еще девственница. Будет ли этой жертве обстоятельств, попавшей в поле зрения торговцев живым товаром, хоть немного легче, если она останется в стране? Подумав, Настя пришла к выводу, что все же да. В экзотических странах у нее не будет шанса когда-нибудь обрести свободу, здесь же оставалась крохотная надежда на то, что ее отыщут, а если нет – минимальный, но шанс на то, что ее продадут конкретному покупателю, а не запрут в борделе. Повернулась к наблюдавшему за этим осмотром лидеру группировки и утвердительно кивнула, указав на девчонку. Третья по счету в шеренге понравилась Насте спокойствием и вызовом, который умело прятала. Если на эту найдется одиночный покупатель, есть хорошая вероятность, что она со временем сможет им управлять в свою пользу.

– Вы поясните нам свой выбор?

Она не помнила имени ключевой фигуры этой ветви синдиката. Когда он обращался к ней, в его глазах был интерес. Редкое качество для человека, привыкшего получать женщин посредством запугивания.

– Я мало что в этом понимаю, – поспешно ответила Настя и сделала глоток мартини, жалея, что не может выпить его в три глотка, иначе выдаст тем самым свое состояние. – Первая девочка, на которую пал мой выбор, кроме своей миловидности и молодости, неопытна и стеснительна. Насколько я могу судить, ваши покупатели – довольно состоятельные люди, которые пресытились однообразием. За право стать тем, кто заточит ее под себя и станет проводником в мир… чувственных удовольствий, многие готовы щедро заплатить. Вторая умна и умеет держать эмоции в узде, когда это необходимо. Вполне вероятно, что она с легкостью согласится на сотрудничество при правильном подходе и сама завысит свою стоимость на аукционе. Особенно если вы поясните ей ее же выгоду.

– А если впоследствии у покупателя возникнут претензии к ее корыстности?

– Разве вы должны нести ответственность за то, позволит счастливый владелец этой игрушки сесть себе на шею или нет?

– Антон Сергеевич, она великолепна. Я был бы счастлив работать со столь умной и привлекательной женщиной, – чуть ли не воркуя, повернулся мужчина к Спикеру.

Тот решительно мотнул головой:

– И речи быть не может. Возможно, после, но это будет исключительно ее решение. Да, Ангел?

Настя обворожительно улыбнулась. Торговец живым товаром не сдавался.

– Возможно, вам будет интересно оценить товар мужского пола?

– Я не интересуюсь мальчиками.

Брови мужчины взлетели вверх. Настя настолько взяла себя в руки, что рассмеялась тихим чарующим смехом:

– Я отдаю предпочтение зрелым и успешным мужчинам…

– Лагер потерял от тебя голову, – довольно заметил Спикер, когда они возвращались домой из загородной базы-имения работорговца. – Но ты там быстро заскучаешь. Твои навыки ведения боя не пригодятся.

– Почему Лагер?

– Уменьшительное от "Лагерфельд". Когда-то он мечтал стать модельером и даже делал на этом поприще значительные успехи. А потом понял, что продажа моделей принесет куда больше бабла, чем показы и шуршание эскизами…

Два последующих дня Настя была предоставлена самой себе – Спикер улетел на отдых в Европу с очередной молодой супругой, прежнюю недавно расстреляли в ее же собственном автомобиле. Но Антон мало заморачивался. Найти смазливую двадцатилетку такому, как он, было проще пареной репы.

Тогда она закрылась в своей роскошной квартире и сутки глушила виски. О том, что сама едва не оказалась одной из тех девчонок, которых продавали, как скот, и чьи жизни не стоили ломаного гроша, не знал никто. Даже Спикер.

–…Говори, Лекс, я очень внимательно тебя слушаю, – кивнула Настя, когда Алексей замолчал, обеспокоенно вглядываясь в ее лицо. – И запомни, нет такого понятия "его никто ни разу не видел". Возможно, это имя носит тот, с кем ты сам каждые выходные паришься в сауне или пьешь за одним столом. Один из тех, кого ты без зазрения совести слил в свое время на пути восхождения. Как и тот, с кем ты работаешь плечом к плечу, но кому мало той власти, что он имеет.

– Ну, Виктория давно точит на меня зуб. Но Спикер наверняка рассказал тебе, чья она дочь и почему у меня связаны руки. Только мозгов у нее не хватит это провернуть. Все, на что она способна, – это слить информацию в органы и потом пару лет этим кичиться. А других врагов у таких, как мы, сама понимаешь – вагон и маленькая тележка.

– Ты соберешь мне подробное досье на каждого из них. До мельчайших нюансов. И не смей сбрасывать со счета тех, кого считаешь недостойными внимания. Кому не дал списать алгебру в школе, кого отметелил в песочнице и тех, кому торчишь какой-то долг. И постарайся сделать это к завтрашнему дню.

Звонок телефона прервал раболепные кивания Лекса. Выслушав, он со злостью ударил кулаком по столу:

– Эта секретутка ни хрена не сказала. Валит на Вику. Тогда как именно она знала все детали последнего маршрута и рассчитывала время. Лидер действовал именно по этому плану.

– Мне придется переговорить с твоей бывшей женой.

Алексей закусил губу:

– Аня, нет. Я против. И речи быть не может. Если ее отец взбесится, Спикер меня на ноль помножит.

– Знаешь, мне должно быть все равно, но это моя работа, Шах. Выбирай, какое из зол меньшее: недовольство тестя или очередные проколы из-за того, что ты не предоставил мне необходимые данные. До того как я переговорю с Викторией, будь добр, раздобудь мне всю необходимую информацию. Вплоть до того, с кем она спит, с кем общается и в какой цвет красит ногти. И почему у нее на тебя зуб – тоже. Ты, конечно, мужчина видный, но чесать свое эго историями о том, как она без тебя жить не может, прекращай. Мы оба понимаем, что твоя бывшая не доросла до таких комбинаций. Но то, что она имеет отношение к Лидеру, может оказаться правдой, в отличие от твоей сказки про рухнувший брак.

– Прямо сейчас набрать?

– Нет, я устала. Завтра сделаешь то, о чем я попросила, и после этого мы продолжим разговор.

Настя допила вино и отставила пустой бокал в сторону.

– Не хочешь допросить эту шалаву, пока она еще жива? – Алексей явно не хотел отпускать Настю. Возможно, все еще надеялся на продолжение вечера в интимной обстановке, несмотря на все события сегодняшнего дня и ее усталость. Впрочем, на других ему, как и прежде, было плевать с высокой колокольни.