Читать книгу Сказки октябрьской ведьмы - Фалена Лысакова - Страница 7

В ночь, когда зажигают огни, а по траве стелется мышиная поземка, люди не покидали своих домов. Издревле такие ночи считались опасными, но только не для ведьмы. Уж ей ли бояться бродячих духов, пускай и чужих, с которыми она общалась также легко, как с ветром или с соснами?

Осень – она ведь тоже бывает разной. Бывает мягкой, стелющей под ноги пестрые ковры, теплой и уютной, как свернувшийся на коленях кот; с горячим шоколадом в кружке, имбирным печеньем и медом. А бывает и иной: промозглой, колючей и сопливой, с затянутыми мглой днями и холодными ночами, когда звезды покалывают острыми лучами кожу, а на хвое звенит иней.

Такую осень ведьма не любила, и поэтому в городе и округе всегда медвяно светило солнце, играя ярким многограньем красок, а пряный аромат сухих листьев, смешиваясь с запахом специй, неизменно щекотал в носу.

Однако с тех пор, как ведьма ненароком разбила яичко солнца-птахи и рассеяла его осколки в темному лесу, многое шло не так, как заведено. И не всегда солнце плескалось в тягучих водах черного пруда, разрумянивая осанистые ракиты; все чаще наставали дождливые деньки, когда люди не выказывали носа наружу, а домашние духи забивались в углы за печью, и только глубокой ночью можно было услышать робкий топоток крохотных лапок.

В печи трещал и плевался огонь, но теплее от этого не становилось. Нутро дома утопало во мраке, и только здесь, около печи, танцевало оранжевое марево, отчего вся ведьмина утварь – все развешанные пучки трав, баночки, горшочки и амулеты – все казалось приглушенно-красным, точно застывшим в янтаре.

Ведьма поставила коту миску густых сливок и, накинув на плечи шерстяной плащ с капюшоном, направилась к двери.

– Куда в такую стылость? – недовольно поинтересовался Господин Черный Кот.

– Сегодня день разбитой луны. Нужно набрать клюквы для целебного настоя, – пояснила та.

– И несет же тебя… – кот покосился на рябую пелену капель на стекле и сморщил нос, – мокро.

Ведьма пожала плечами и выплыла в стылый сумрачный день. Все выглядело сырым и серым, выцветшим; погасла даже огненная полоса леса, будто небесная ведьма накинула на нее свинцовую шаль. Срывалась мелкая кусачая морось. Под сапожками змейками вился туман. Листья, превратившиеся в коричневую кашицу, лежали в лужах, точно под плотным стеклом. В размытой дали неистово рдело небо, уходя ввысь и постепенно белея, и где-то на самой верхней точке на нем хлобучилась шапка черных туч.

Ведьма звонко шлепала по лужам, покачивая зонтиком. Вот и знакомый пригорок закончился, и со всех сторон ее обступил молчаливый, непривычно притихший и скорбный лес. Нет, это был не тот обжигающе-рыжий лес, к которому она привыкла, но заблудиться ведьма не боялась – даже окутанный кручиной, лес все еще оставался ее домом. Поэтому она без опаски шла незнакомыми тропками, наверняка зная, куда выведут ее деревья.

И она ничуть не удивилась, когда поникшие ольхи расступились, точно живые, и ее взору предстало болотце, простирающееся далеко в туман. Если продолжить идти прямо, по кочкам, можно было забрести в совсем гиблое место, где обитала болотная ведьма, а под трясиной караулили кровожадные водные лошадки, но здесь, на подступах к лесу, росло море кислой сочной клюквы, из которой местные девушки пекли чудные пироги.

Туман лежал на топях клочьями непроглядной ваты, и все вокруг казалось сизо-зеленым и нечетким. Проваливаясь по щиколотку в болотную жижу, ведьма осторожно бродила от кочки к кочке, выглядывая в моховой пряже алые огоньки ягодок. В напряженной тишине тонули все звуки – не услышишь ни хруст веточки, ни шорох листьев; только приглушенное кап-кап одиноко звенело в лесу. Да мерцали в далекой туманной дали болотные огоньки.

Ведьма уже полное лукошко клюквы набрала и собиралась идти обратно, как вдруг услышала тихий плач. Показалось? Чу, болото дурило голову, а болотные духи любили подшучивать над путниками! Но все же замерла ведьма, прислушалась: туман молчал, срывались с веток капли, а вдали совершенно точно кто-то тихонько плакал.

И ведьма поступила так, как в подобной ситуации поступила бы любая ведьма: отправилась на звук. Она быстро перепрыгивала с кочки на кочку, и с каждым мгновением ее сердце билось все быстрее. Туман неохотно расступался, точно распахивая белый зев, и в стылом нутре его все четче вырисовывалось темное пятно. Дух?.. Да нет же… человек!

Запыхавшаяся ведьма остановилась у кочки, прижимая к груди лукошко. А с кочки на нее дикими заплаканными глазами смотрела девчушка лет шести, в перепачканном ситцевом платьице и с забавной рыжей косицей.

– Заблудилась, пташенька? – ведьма осторожно присела на корточки напротив девочки. – Как забрела-то сюда?

Но малышка лишь супила губы и сербала носом, утирая с щек слезы. Она была такой маленькой, что уместилась бы в ведьмином лукошке! Ее плечики дрожали, а лицо было красным и мокрым. Ведьма сжала ее ладошку в своей и поразилась, какой ледяной была кожа девочки – поди, сидит тут с самого рассвета!

– Ну-ну, полно сырость разводить – и без того мокро… – поглаживая маленькие ручки, приговаривала ведьма. – Все уже хорошо, никто тебя не тронет. Ну, пойдем домой?

Девочка молчала, но плакать перестала и не стала возражать, когда ведьма повела ее за руку из леса. Вернее, как из леса? Не похоже было, что лес желал их выпускать. Сколько бы они не брели буреломами и рощами, деревья все также нависали над ними рыжекудрыми великанами, а под ногами хлюпала мазкая почва. Чтобы малышка не боялась, ведьма без умолку болтала, а сама соколиным взором высматривала тропу, уже начиная волноваться.

– Зачем же ты пошла в лес в такую хмурую пору? – сокрушалась ведьма. – Это ведь так опасно!

Словно отвечая ей, в кронах тоскливо загудел ветер, сбивая на землю влажные размякшие листья. Сюда, вниз, ветер не доставал, но от его звериного воя становилось не по себе.

– Вы ведь осенняя ведьма, верно? – вдруг тихо спросила девчушка, подняв на ведьму огромные тусклые глаза.

– Верно, – слегка удивленно кивнула та, – но тебе не стоит меня бояться. Не все ведьмы плохие.

– Я знаю, – как-то по-взрослому ответила малышка, – я и не боюсь. А когда мы уже придем?

– Скоро, – попыталась убедить ее ведьма, хотя и сама уже не ощущала особой уверенности.

– Мы что, заблудились?

– Нет, конечно, – с горячностью возразила ведьма.

У нее не было ни малейшего повода сомневаться в лесе – в ее родном лесе, которому она доверяла, как себе самой. Лес ни за что бы ее не подвел. Поэтому ведьма запихнула поглубже свои потаенные тревоги и с новым приливом бодрости повела девочку сквозь заросли.

Они петляли по лесу так долго, что ноги у ведьмы отваливались, а подол юбки весь изгваздался. Лицо было мокрым и липким от противных, срывающихся капель. Ведьма готова была застонать и сдерживалась лишь потому, что видела, как стойко себя ведет девочка. И в тот самый момент, когда сил у нее почти уже не осталось, из-за налитых туч вдруг выпорхнуло солнышко, и капли на хвое заиграли радугой тысяч хрустальных ожерелий, а листья под ногами в ту же секунду превратились в янтарную слюду миллиона оттенков.

А в следующее мгновение взъерошенные сосны расступились, выпуская парочку, точно из мрачного кокона, в озаренный закатным светом мир полей и дорог.

Ведьма мысленно поблагодарила лес и повела девочку вдоль поля. Мокрая трава ласкалась к ногам, растрепанные дикие колоски шаловливо брызгались прохладными каплями. Вдалеке, за покрытыми зеленоватыми проплешинами горами, уже марило, рассыпая огненные перья, разрумянившееся солнце.

На холме, откуда до городских ворот было пару минут ходу, девочка потянула ведьму за руку и остановилась. В багряных лучах ее глаза словно бы тоже горели алым.

– Дальше я сама! – сказала она серьезно и повторила для пущей убедительности. – Сама!

– Что ж, ладно, – согласилась ведьма – она слишком устала, чтобы спорить, – будь осторожнее.

– Угу, – малышка махнула на прощанье рукой, – спасибо, ведьма.

Небо догорало. Потемневший лес, отмытый и какой-то несчастный, играл особенно насыщенными осенними красками. Все притихло, отдыхая после продолжительной грозы, только высоко в облаках одиноко вскрикнула сорока, точно расколов тишину надвое.

«Какая необычная девочка, – думала ведьма, шагая к дому, – нужно будет обязательно испечь для нее печенье.».

– Вот же глупая ведьма! – фыркнула малышка, провожая взглядом исчезающую за полями крохотную фигурку ведьмы. – Девчонка!

Рассмеялась, скинула человеческий морок и упорхнула бродячим огоньком в лес.