Читать книгу О чем молчали звезды - Фаниль Галеев - Страница 5

Марат ждал этого дня. И вот, наконец, он наступил. Только что закончилось торжественное собрание, где выпускников поздравили с окончанием школы, вручив аттестаты о среднем образовании. Марату же, кроме аттестата, вручили ещё и золотую медаль за отличную учёбу. Поздравлений и похвал в его адрес было хоть отбавляй. Лицо юноши и сейчас ещё пылало от гордости и смущения. Жаль только, не было на этом собрании матери. Ей этот день, наверное, запомнился бы надолго.

Бедная мать… Уже пошёл второй год, как она вышла на пенсию по болезни, находилась дома одна, изредка выходя в сад, коротая время за вязанием или чтением книг.

Ждёт его, наверное, сейчас с нетерпением, волнуясь и поглядывая на часы. Здоровье её то улучшалось, то ухудшалось. Приходилось даже несколько раз вызывать врачей. Марат и сам не сидел сложа руки, старался, как мог, облегчить её состояние, используя чудом появившиеся у него целительские способности. И временами казалось, она уже вот-вот готова была выбраться из тисков мучившего её недуга, но невесть откуда на неё вдруг снова наваливалась грусть, тоска, тяжёлые воспоминания, и тиски сжимались вновь, нещадно и с новой силой. И так повторялось всякий раз. Нарушение сердечной деятельности, атеросклероз, гипертония… Врачи говорили, что с этими вещами шутки плохи. Хорошо, хоть на ногах ещё держится, делает всё сама, без посторонней помощи.

Ах, мама, мама! Вот завернёт он сейчас на свою улицу, откроет ворота, вымерив шагами двор, войдёт в дом и увидит… Что он увидит? Увидит, конечно, прежде всего её излучающие свет васильковые глаза, чуть сдержанную добрую улыбку. Ну, а если… Если она вдруг расплачется, расплачется от волнения или радости. А может, она уже знает о письме, которое он вчера получил и никому ещё не показывал, лишь собирается показать ей, самому близкому человеку? Нет, наверное, всё-таки не заплачет. Ведь она сильная, многое пережила в жизни и научилась сдерживать себя даже в самых сложных ситуациях. Но если даже и заплачет, то не беда. Он сумеет успокоить её. Он знал, он был уверен, что мать всё равно поймёт его, поймёт, что сын уже стал взрослым, и ему предстоит самому избрать свой жизненный путь.

Асия задумчиво сидела в кресле, держа в руке закрытую книгу. Подняв голову и увидев сына, она разом выпрямилась, на лице её мгновенно отобразилась та ласковая, обворожительная улыбка, которая влечёт в материнские объятия даже несмышлёного ребёнка.

Подойдя к ней, Марат наклонился и, обняв за плечи, поцеловал в щёку.

– Добрый день, мама!

– Здравствуй, сынок! Чувствую, ты вернулся домой с хорошими новостями…

– Ну, как сказать… – с чуть напущенной скромностью пожал плечами Марат, после чего, не говоря ни слова, открыл свою школьную папку и, вынув из неё книжицу с гербом и золочёными буквами, протянул её матери. – Вот, мама. Это мой аттестат о среднем образовании. А это… – вытащив из кармана пиджака маленькую коробочку, он открыл её и положил на колени матери. – Это золотая медаль за отличную учёбу.

– Поздравляю, сынок! Я так рада за тебя! – с волнением в голосе произнесла она, сохраняя на лице улыбку, взяла аттестат и коробочку с медалью, долго и внимательно рассматривала их, будто не была раньше учительницей и никогда не видела этих школьных атрибутов. Потом, подняв голову и указав взглядом на папку в руках у сына, спросила чуть робко, настороженно:

– Там у тебя ещё что-то есть?

– Да, мама. Здесь письмо. Из Москвы. От профессора Садреева.

Пододвинув к креслу матери другое стоявшее в комнате кресло и сев напротив, Марат заговорил с медлительным спокойствием, хотя в голосе его и чувствовались нотки сдерживаемого волнения:

– Профессор Садреев… Я никогда раньше не рассказывал тебе о нём, мама, но помнишь, в позапрошлом году я ездил в Москву на семинар победителей международной астрономической олимпиады школьников. Там я выступал с лекцией «Мог ли Циолковский полететь на Марс?».

Марат чуть грустно улыбнулся краешком губ.

– Тогда я ставил подобную вероятность под сомнение. Наверное, не всё ещё и сам понимал до конца. Но всё равно профессору моё выступление понравилось. Он дал мне свой адрес, телефон, и мы договорились, что перед завершением учёбы я обязательно с ним свяжусь. Незадолго до экзаменов я отправил ему письмо. Он, оказывается, теперь ректор авиационного технологического института. Садреев тоже прислал мне письмо. Вот оно. Ты можешь прочитать его.

Взяв из папки конверт с письмом, Марат доверительно вручил его матери. Асия, подержав некоторое время письмо в руке, почему-то не стала сразу читать его, посмотрела как-то серьёзно, внимательно в глаза сыну и спросила:

– Ты сказал, что ставил вероятность полёта Циолковского на Марс под сомнение… Ну а сейчас? Что бы ты сказал сейчас, если бы тебе снова пришлось выступать с лекцией?

– Я бы, не раздумывая, подтвердил эту вероятность! – твёрдо, с юношеской упрямостью проговорил Марат. – Только не подумай, мама, что я так легко меняю свои взгляды. Нет, просто я многое узнал и многое понял за последние пару лет.

Поднявшись с кресла, Марат стал взволнованно и сосредоточенно ходить по комнате, продолжая начатый диалог, но уже в несколько иной форме.

– Ты ведь знаешь, мама, меня с детства привлекали кристаллы и камни необычной формы. Я излазил все близлежащие овраги, леса, песчаники, собрал целую коллекцию разных минералов.

– Знаю, знаю, – шутливо улыбнулась мать, – во время уборок в квартире мне эти минералы доставляли столько хлопот.

– Возможно, но ты понимаешь, мама, когда я внимательно вглядываюсь в эти камни, я вижу в них целые миры с лесами, горами, морями и даже звёздными небесами. Иногда мне кажется, что они живые, дышат, смотрят на меня своими сверкающими глазёнками и тихо со мной беседуют…

Он говорил, а мать сидела, слушая его с каким-то затаённым вниманием, как некогда во время уроков её слушали ученики. Всё лицо Асии было застывшим, неподвижным, и лишь глаза, эти необыкновенные васильковые глаза, живо реагировали на каждое сказанное им слово, каждую фразу, то возгораясь, то затухая, словно она всё ещё не могла поверить, что это говорит её собственный сын, казалось, ещё только недавно сидевший за детским столиком, размазывая ложкой по лицу манную кашу.

– Как учительнице химии и биологии, тебе, конечно, известно, мама, что кристаллы обладают значительной энергией, и энергия эта получена не из каких-то неизведанных источников, а из земли, воздуха, огня, воды, то есть оттуда, откуда получаем её и мы, люди, – всё смелее, увереннее развивал свою мысль Марат, продолжая ходить по комнате. – Человек, в сущности, и сам кристалл, только иной формы и плотности, а составные те же самые. Возможно, поэтому при близком контакте с кристаллами с ним иногда начинают происходить настоящие чудеса. Особенно это проявляется при контакте с образовавшимися из кристаллических веществ каменными глыбами или мегалитами. Никто пока не может этого объяснить, но при определённых условиях человек, взаимодействуя с ними, тем более, если это взаимодействие происходит на молекулярном уровне, вдруг становится источником огромной энергии, позволяющей ему управлять этими гигантами, поднимать их на высоту и даже перемещать на большие расстояния. В науке это явление называют телекинезом…

– Ты рассуждаешь, как настоящий учёный, сынок, – не сдержала, наконец, своих скопившихся эмоций Асия, – но это всего лишь гипотезы, теоретические толкования, осуществить же практически то, о чём ты говоришь, вряд ли возможно…

Высокий, красивый, облачённый в строгий чёрный костюм, белую сорочку, галстук, не спеша и деловито расхаживающий по комнате Марат в эту минуту и вправду напоминал молодого учёного, рьяно отстаивающего свои идеи и убеждения. И судя по горящим глазам и яркому румянцу на щеках, «молодой учёный» не собирался так просто сдаваться.

– Да, люди испокон веков не верили в то, чего не могли объяснить! – сказал он, усаживаясь в кресло. – Не верили, что Земля круглая, что она несётся с невероятной скоростью в космическом пространстве, вращаясь и одновременно совершая обороты вокруг Солнца. Но послушай, мама, в разных уголках земного шара обнаружены десятки высоченных гигантских сооружений из каменных столбов и плит, воздвигнутых ещё в те времена, когда и в помине не было ни подъёмных кранов, ни других строительных механизмов. Взять те же города-гиганты Аравийского полуострова, египетские пирамиды… Кто их возводил? Конечно, человек! Каким образом? Вступая в контакт и взаимодействуя с этими гигантскими кристаллическими образованиями. А раз так, то почему бы ему путём такого же взаимодействия не управлять, например, космическим кораблём? Циолковский и другие учёные, видимо, знали кое-что насчёт этого.

– Но космический корабль и каменная глыба… – скептически развела руками мать.

– А ты представь, что корпус этого космического корабля, его внутренние конструкции сделаны из материалов кристаллического происхождения…

– И что тогда?

– Тогда с космическим кораблём при воздействии на него человека произойдёт то же самое, что и с каменной глыбой. Человек усилием своей воли поднимет его в небо, в космос.

Мать тепло и искренне рассмеялась.

– Экий же ты фантазёр, сынок! В твоей идее, конечно, есть своя логика. Но ведь это космос, и без какой-то сверхмощной энергии и сверхмощного двигателя там, наверное, всё-таки не обойтись.

– Кристаллы – это и есть и источник сверхмощной энергии, и сверхмощный двигатель. Надо только уметь управлять ими.

– Но как?

– Не знаю, пока не знаю, мама. Но я узнаю, обязательно узнаю!

Присев в кресло и откинувшись на спинку, Марат замолчал, задумчиво скрестив руки на груди.

– И ты написал обо всём этом профессору? – тихо, неуверенно спросила Асия.

– Да.

– И что же он тебе ответил?

– Ответ в конверте, мама. Ты можешь прочитать его. Приглашает в институт. Без экзаменов. Повышенная стипендия. Общежитие…

Посидев некоторое время молча, Асия вынула из конверта письмо и, развернув, пробежалась по нему быстрым, рассеянным взглядом. Затем, повернувшись к сыну, улыбнулась и искренне и просто сказала:

– Вот видишь, как всё хорошо складывается. Считай, ты уже в институте, сынок… А какую специальность ты выбрал?

– Факультет летательных аппаратов.

– Факультет летательных аппаратов… Это здорово! Поздравляю тебя. Поздравляю от всей души!

Произнося эти слова, Асия продолжала улыбаться, но всё равно в её глазах стоял тонкий дымок грусти, и Марат видел это. Знал он и причину этой грусти.

И потому поспешил успокоить её.

– Учиться я поеду только в том случае, мама, если ты поправишься и будешь чувствовать себя хорошо! И насчёт денег не беспокойся! Не хватит стипендии – буду подрабатывать в свободное от учёбы время.

– Подрабатывать… Вот когда бедность показала нам своё истинное лицо! – задумчиво обронила мать.

– А ещё говорят, предки наши были самыми богатыми людьми в этих краях… – вздохнул Марат.

– Да, твой отец рассказывал, что когда-то эта деревня принадлежала его деду, то есть твоему прадеду, происходившему из богатых татарских мурз. Здесь было его имение, стоял пруд в самом центре, окружённый фруктовым садом, где находились чайхана, баня, детские аттракционы. Сельчане гуляли там в праздники, устраивали свадьбы, разные игры. А в тридцатых годах твоего прадеда, как бая и врага народа, арестовали и отправили куда-то в сибирские лагеря, где он через год умер. Имущество его конфисковали. Правда, часть денег и драгоценностей дед будто бы успел закопать в своём саду, но где именно – никто не знает. На этом месте потом находилось правление колхоза, разные склады и подсобные помещения, а после реабилитации своего отца твой дед построил здесь новый дом, в котором мы с тобой и проживаем сейчас. А сад? Кто знает, где раньше проходили его границы и в каком месте были закопаны сокровища…

– Надо было поискать хорошенько, попросить помощи у специалистов, собрать побольше людей… – опять вздохнул Марат, будто сожалея, что слишком поздно явился на этот свет и не смог сам организовать поиски клада.

– Собрать людей… И что же? Перекопать весь сад? Выкорчевать с корнями деревья? А если там вовсе и нет никакого клада? Если это всего-навсего семейная легенда?

Она привлекла к себе сына и ласково потрепала его по щеке.

– Не будем предаваться пустым мечтаниям, сынок! И так у нас всё будет хорошо. Ступай переоденься, я разогрею обед – покушаем…

Сад благоухал. Озарённые ярким утренним солнцем деревья и кустарники словно светились своим внутренним светом, и казалось, сад был весь погружён в какое-то лёгкое зеленоватое марево, пронизываемое пробивающимися сквозь листву прямыми, как натянутые струны, лучами.

Сидя на своей излюбленной скамейке, Марат не спеша перебирал мысли, не дававшие ему покоя после состоявшегося накануне откровенного разговора с матерью. Ночью он долго не мог уснуть, ворочался в постели, всё вспоминая её глаза, наполнявшиеся то радостью, то растерянностью и грустью. Нет, он не обижался на мать, ни в чём её не упрекал. Просто сейчас он трезво и реально осмысливал сложившуюся ситуацию.

Да, конечно, Асию не могли не радовать успехи сына, блестящее окончание школы, открывающиеся перед ним возможности. Но, с другой стороны, Марат понимал, каково будет матери, больной, рано потерявшей мужа, обречённой, в случае его отъезда, на годы одиночества и безрадостного существования. Сад, огород, небольшая пенсия – вот всё, что у неё имеется, даже если она сумеет как-то поправить своё здоровье.

Марат вспомнил, что недавно мать говорила о настоятельном совете врачей поехать на санаторно-курортное лечение, но, к сожалению, из-за отсутствия денег ей пока приходится отказываться от этого.

Конечно, ради него она стерпит всё, пойдёт на любые лишения, продаст дом, переедет жить в какую-нибудь лачугу, сократит расходы на одежду и питание. Но разве может он, единственный сын, принять от неё такую несправедливую жертву, воспользоваться добротой материнского сердца? Нет, и ещё раз нет! Уж лучше повременить с учёбой, отказаться от предложения профессора, чем обречь её на одиночество и страдания.

Так думал Марат, а сердце его сжималось от тоски и боли. Ему хотелось заплакать, но он лишь сжал губы и, облокотившись на колени, закрыл лицо руками. Он сидел некоторое время в этой позе, отгоняя от себя мрачные мысли, и вдруг почувствовал, как что-то легонько коснулось его плеча, обдав хорошо знакомым, приятным жаром. Он вздрогнул, поднял голову, и глаза его мгновенно засветились радостью и восторгом. Перед ним в воздухе, чуть покачиваясь и переливаясь цветами радуги, висел его старый друг – плавающий шар, гость из параллельных миров. Да, да, гость из параллельных миров – теперь Марат уже знал это точно!

Как же долго они не виделись! Почти два года! Марату хотелось броситься вперёд, взять шар в руки, прижать его к груди, покрыть поцелуями, но он понимал, что делать этого нельзя, что в их отношениях существуют правила и границы, нарушать которые не должна ни одна из сторон. И он, оставаясь на месте, стал просто ждать, ждать, что будет дальше.

Шар между тем, чуть поднявшись и совершив небольшой круг над его головой, медленно поплыл в глубь сада. Опустившись низко над землёй, он некоторое время петлял между деревьями, затем, остановившись недалеко от росшей особняком старой яблони, испустил в землю тонкий луч света и сразу же резко взмыл вверх.

Марат мгновенно вскочил со скамейки и, подняв голову, устремил взгляд в небо.

– Ты куда? – невольно вырвалось из его груди, но он успел увидеть лишь небольшую светящуюся точку, которая, мигнув несколько раз, тут же исчезла из вида.

Юноша ещё долго стоял, с грустью всматриваясь в синеву неба, потом, поняв, что друг его назад уже не вернётся, медленно побрёл к тому месту, где, зондируя лучиком землю, останавливался плавающий шар. Он с удивлением увидел, что трава в этом месте чуть обожжена и слегка примята. Некоторое время он стоял, не зная, что делать, молча потирая пальцами подбородок, но потом вдруг весь встрепенулся и осенённо хлопнул себя ладонью по лбу. Боже мой! Как же он сразу не догадался! Ведь это была подсказка! Это и есть то место, где зарыт клад!

Не раздумывая ни секунды, Марат побежал в сарай, схватил первую попавшуюся под руку лопату, быстро вернулся к помеченному месту и, прочертив круг по земле, принялся копать, складывая комья земли в одну кучу. Копал он рьяно, не жалея сил и с каждым движением углубляясь в землю, словно спасающийся от опасности крот, пока лопата его не звякнула о что-то твёрдое. Ещё несколько минут напряжённого труда – и из земли показался чуть накренившийся на бок, обитый железом сундучок с навесным замком и металлической ручкой на крышке. Подкопав хорошенько края, Марат хотел вытащить его из земли, но он не поддавался. Тогда юноша, снова сбегав в сарай, принёс металлический ломик, с помощью которого без труда взломал замок и открыл крышку сундучка. Он не поверил своим глазам. Всё вокруг будто поплыло и закружилось.

Сундучок был полон драгоценностей. В одной его половине, сверкая металлическим блеском, лежали жёлтые монеты и слитки, в другой – переливающиеся цветными каменьями бусы, ожерелья и, бог знает, ещё какие украшения.

Буквально опешив от увиденного и даже забыв закрыть крышку сундучка, Марат стремглав помчался к дому. Влетев, как метеор, в прихожую, он, задыхаясь от волнения и совсем забыв о болезни матери, закричал:

– Мама, мама, скорее сюда!

Асия, выйдя к нему навстречу, уставилась испуганными глазами.

– Что случилось, сынок?

– Я нашёл, нашёл его, мама! – уже с радостью выпалил Марат и, взяв мать за руку, скорее потащил её в сад.

Когда они подошли к выкопанной яме, Асия, увидев сундучок с его содержимым, побледнела, зашаталась и, с трудом удерживаясь на ногах, прошептала обескровленными губами:

– Беги, сынок, беги скорее домой и звони Ахату Мунировичу. Пусть приедет сюда со своими людьми!

Ахат Мунирович прибыл через час. Он приходился Марату двоюродным дядей по линии отца и работал заведующим райфинотделом. Вместе с ним приехали немолодая полная женщина, модно одетый солидный мужчина и участковый инспектор милиции.

Марат с матерью, растерянные и обескураженные, всё это время сидели в саду, дожидаясь прибытия гостей.

Ахат Мунирович на сей раз был официален. Поздоровавшись, представил хозяевам приехавших с ним людей как членов комиссии по регистрации и оценке найденного клада, затем, подойдя к яме, где находился сундучок с открытой крышкой, лихо присвистнул и, немного помолчав, поджав выделявшиеся под тонкими усиками губы, многозначительно произнёс:

– М-да… Капитан Флинт, увидев эти вещички, наверное, навсегда забыл бы про свой злополучный, затерянный в океане остров…

Марат, с ранней юности любивший и увлечённо читавший произведения Роберта Льюиса Стивенсона, был мысленно согласен со своим дядюшкой, хотя и не представлял ещё в силу своей молодости и неведения, что сулят им эти десятилетиями лежавшие в земле сокровища.

Комиссия долго и скрупулёзно перебирала и осматривала находившиеся в сундучке драгоценности, аккуратно записывая каждую вещь в свои бумаги, и эта скучная монотонная работа длилась целых два часа. Когда она наконец была завершена, члены комиссии составили акт, который вместе с другими документами также подписали Марат и его мать, всё ещё не оправившаяся от волнения. На руки им выдали копии документов. Лишь после этого Ахат Мунирович, подойдя к Марату, дружески обнял его и, не скрывая своего удовольствия, сказал:

– Ну, поздравляю! По закону весь клад принадлежит вам. Если среди ценностей окажутся предметы, относящиеся к памятникам истории и культуры, то они перейдут к государству, но вам будет возмещена половина их стоимости. Завтра мы вызовем экспертов, и они дадут заключение. Я сообщу вам о результатах. Всё будет хорошо, не беспокойтесь.

После этого он, чуть прищурившись, посмотрел племяннику в глаза.

– Слышал, на отлично закончил учёбу? Молодец! Куда собираешься поступать?

– Не знаю пока… Приглашают в Москву, в авиационный институт… – неопределённо пожал плечами Марат.

– А что тут не знать? Езжай, учись! – развёл руками родственник. – Сейчас тем более. На те деньги, которые вы получите, думаю, можно будет хорошую квартиру в Москве купить и не один год безбедно прожить. Так-то!

По-свойски подмигнув на прощание племяннику и его матери, Ахат Мунирович кивнул своим попутчикам.

– Погодите! Зайдёмте, хоть чайку попьёте! – засуетилась Асия, когда члены комиссии направились через двор к воротам.

– Нет, нет! Не беспокойтесь! – решительно покачал ладонью Ахат Мунирович. – У нас много срочных дел. Как-нибудь в другой раз! До свидания!

Когда гости ушли, Асия, не сдержавшись, расплакалась, обняла сына и, прижав его голову к своей груди, сглатывая слёзы, тихо, полушёпотом сказала:

– Это твой отец, сынок. Это от него приходит помощь, когда нам бывает очень трудно…