Читать книгу SOS! Любовь! - Федерика Боско - Страница 3

– Может, у меня завышенные запросы? Я ищу приличного мужчину. Нет, мне вовсе не нужно, чтобы это был непременно красивый, чувственный, верный, богатый и щедрый, нейрохирург по профессии. Я согласна на обычного парня, который, если обещает позвонить, держит слово и звонит, хотя бы в ближайший год. Чтобы он не падал в обморок, когда в ресторане приносят счет. Чтобы был холостяк, не алкоголик, не вор, не патологический лжец, не страдал раздвоением личности, потому такие у меня уже были.

Смотрит на меня и молчит. Лицо бесстрастное, как у игрока в покер.

Если мы и дальше будем так смотреть друг на друга, сеанс психоанализа превратится во встречу двух глухонемых, которые стараются загипнотизировать друг друга, а поскольку каждая минута разговора стоит мне один евро запятая и три в периоде, хорошо бы использовать это время с максимальной пользой, чтобы ускорить мое выздоровление.

– Доктор, скажите, неужели я сама виновата? Только откровенно, я их притягиваю? Прошу вас, скажите правду, не бойтесь, я не брошусь под поезд в метро. Если вы подтвердите мои опасения, я успокоюсь, я даже попрошу у вас расписку и буду показывать ее всем, кто интересуется, почему я до сих пор одна.

– Расскажите немного о себе, о своей жизни – это позволит мне лучше узнать вас.

– О моей жизни? А зачем рассказывать вам о моей жизни? Вы читали «Оливера Твиста»? Ну вот, нечто в этом роде. Разве трудно ответить на мой вопрос? – Просто загляните в волшебную книгу психоаналитика, где собраны чудодейственные рецепты, например страница восемьдесят семь: девушке приятной наружности не везет в любви. Возможные рекомендации: первое – совершить паломничество в Лурд; второе – уйти в монастырь (рекомендуется затворничество); третье – завещать свое тело науке.

– Гм… мы предпочитаем, чтобы нас называли психотерапевтами… Скажите, Кьяра, почему вы сердитесь?

– А вы, почему вы так неестественно спокойны? Спорю, что, если упадет ваша замечательная авторучка «монблан», вы вскрикнете: тьфу ты! Или хотя бы помянете черта! «Черт побери, на мой автомобиль свалился чей-то холодильник! Какого черта, с моей банковской карты кто-то снял деньги! Дьявол, жена наставила мне рога!»

Надо успокоиться, не то он меня выставит из кабинета. И что на меня нашло, атакую его, как боксерскую грушу. На первом же сеансе вывалила на него все разочарования, скопившиеся за годы сомнительных знакомств. Хоть он и мужчина, но ведь не обязательно сволочь… Впрочем, конечно, сволочь, или со мной что-то не так. Меня неправильно собрали, сердцем наружу, и все норовят ткнуть побольнее…

– Вероятно, вы удивитесь, но я тоже ругаюсь. «Гадость-мерзопакость» – моя любимая присказка.

– Так мой дедушка говорил… Я предпочитаю: «дерьмо», «пошел в жопу» или «какого хрена»…

– Думаю, я понял: если вдруг уроню авторучку, то позвоню вам, чтобы посоветоваться.

– Простите… это я от смущения. Когда я волнуюсь, похабщина так и сыплется из меня.

– Ничего страшного, это нормально… Но вернемся к нашей теме: почему вы решили прийти ко мне? Случилось что-то из ряда вон выходящее, что заставило вас задуматься о необходимости лечения?

– Я же вам сказала, все мои отношения с мужчинами были какими-то странными, и мне это порядком надоело… – Вздыхаю. – В начальной школе мне нравился один мальчик, он вечно норовил меня толкнуть на перемене, а я по нему страдала. Чем больше мне доставалось от него, тем больше я убеждалась, что нравлюсь ему. Я отдавала ему завтраки, делилась фломастерами, один раз даже одолжила новую ветровку… кстати, он ее так и не вернул. А он стал дружить с самой красивой девочкой в классе, Барбарой. Почему-то эта избалованная дура нравилась всем мальчишкам. – А я по-прежнему подсовывала ему бутерброды…

– Это было так давно…

– Говорят, доброе начало – половина дела. Уверена, в вашей волшебной книге тоже об этом есть. Страница двенадцать: если у пациента уже в шесть лет проявляются признаки эмоционального попрошайничества, он безнадежен.

– Почему вы так к себе строги? Как можно осуждать маленькую беззащитную девочку?! Вам следует научиться любить эту девочку, прощать ее, защищать.

Смотрю на него недоверчиво, прикидываю, сказать ли ему правду, потом выпаливаю на одном дыхании: «Послушайте, я сплю со своим начальником уже два года, да, я знаю, это ужасно и все такое, но прошу вас, не осуждайте меня, я никогда не мечтала стать любовницей женатого мужчины, у меня и в мыслях не было, мама всегда говорила, что это плохо! Не успела я поступить на работу, как все началось, он говорит, что любит меня, что бросит жену, я принимаю участие во всех его делах, представляете, мы даже вместе ездили покупать ему новую машину… Поэтому я все жду, и жду, и жду, когда он наконец решится легализовать наши отношения».

Смотрит на меня так долго, что я чувствую, он уже ненавидит меня. Но ведь выслушивать нелепые истории незнакомцев – это его работа, не так ли? Если его раздражает такая малость…

– Вы хотите, чтобы он бросил жену и женился на вас?

– Мне все равно, пусть не женится, но хотя бы перестанет скрывать наши отношения.

– И вы считаете, я могу вам в этом помочь?

– А разве нет?

Улыбается, будто я рассказываю ему о летающих тарелках.

– Видите ли, волшебных рецептов, способных заставить других влюбиться в нас, не существует. И я не в силах дать вам единственно верный совет, как жить и что делать дальше. Моя задача – помочь вам оценить ситуацию и сделать правильный выбор.

– Вот единственный правильный выбор: Андреа бросает жену, женится на мне, и мы живем долго и счастливо!

– И больше вам ничего не нужно?

– Ну, хорошо бы еще большую квартиру с балконом…

– Я имею в виду карьеру, личные достижения, мечту.

– Я хочу быть любимой – вот моя мечта.

– Хорошо… Расскажите про «Оливера Твиста».

– А надо?

– Если вам не сложно…

– Я живу с сестрой Сарой. Раньше мы жили у мамы и ругались с утра до вечера, а все из-за квартиры на улице Толстого… Мой отец несколько лет назад переехал на Кубу, у него там какой-то бизнес, гостиницы кажется.

– А что за история с квартирой?

– После развода отец выставил нас за дверь, теперь там живет Гайя Луна со своей матерью.

– Кто такая Гайя Луна?

– Третья сестра, сводная… от второй жены. Папа сказал, что квартира им нужнее, и мы оказались у бабушки, а ведь та всегда твердила: как прекрасно жить одной!

– А какие отношения у вас с отцом?

– Мы иногда перезваниваемся, но Сара даже слышать о нем не хочет!

– А третья сестра?

– С ней мы не общаемся, она карьеристка, работает в фирме отца, в общем враг.

– А ваша мать?

– Она стала просто невыносима. Раньше была такой милой, всегда смеялась, устраивала наши с сестрой дни рождения, мы ездили на море, но это было так давно! А может, я все выдумала, иногда я что-то выдумываю и верю в это, мне так лучше.

– Понятно… Значит, вы лишились дома?

– Мы были еще маленькие, мне – семь, сестре девять лет. Наш отец неплохой человек, но он не создан для семейной жизни. Дома он бывал редко, да и то норовил поскорее уйти. И потом, в Милане ему было тесно. Он всегда приносил нам кучу подарков, проводил с нами пару часов, ругался с мамой, а потом исчезал недели на две. После их развода почти ничего не изменилось.

– Должно быть, вашей матери было трудно.

– Да, приходилось много работать, чтобы нас прокормить, но она никак не могла смириться с потерей квартиры на улице Толстого, поэтому когда мы с сестрой поступили в университет, то решили снять себе жилье.

Уф, словно и не про меня, а про сиротку Реми из романа Гюстава Мало «Без семьи». Стоит ли рассусоливать?! Что было, то было. Могло быть и хуже. Мне еще повезло, что я не родилась в семье Майкла Джексона!

– Почему вы обратились именно ко мне?

– Хотите правду?

– Если можно.

– Полистала телефонный справочник… Ваша фамилия – Фолли… Сумасброд… Я подумала, что это хороший знак.

Улыбается и вынимает из записной книжки визитку, пишет что-то своим «монбланом».

Я так и знала, сейчас он отправит меня к знакомому психиатру.

– Вот номер моего мобильного телефона. Не злоупотребляйте, но, если вам будет действительно плохо, звоните.

– Ой… Спасибо, правда можно вам позвонить?

– Только в том случае, если вам будет действительно плохо.

– Интересно, а как я пойму, что мне действительно плохо? Мне всегда действительно плохо… Сплошной облом, я имею в виду, с Андреа в частности… как я пойму, когда нужно звонить вам?

Смотрит на меня как шахматист, который во время ответственного матча вдруг понимает, что совершил непоправимую ошибку. Сейчас он вырвет у меня из рук визитку, порвет ее на кусочки и съест!

– Очень просто, Кьяра! Представьте, что это вас дергают по пустякам, когда вы ужинаете в кругу семьи, или сидите на совещании, или веселитесь с друзьями, или спите. Вам понравилось бы?

Мотаю головой.

– Так не забывайте об этом. Если в самом деле возникнет что-то срочное, смело звоните, но все-таки лучше не ночью, ну разве что окажетесь в полиции и вам потребуется заключение эксперта. Ладно… в следующий четверг в это же время?

Покорно киваю.

Встаю, зажав в руке визитку. Интересно, кишечные колики могут сойти за срочное дело? Уже на пороге оборачиваюсь и спрашиваю:

– Доктор Фолли… может, перейдем на «ты»?

Улыбка до ушей.

– Даже не мечтайте!

Выхожу, а в голове по-прежнему коварные вопросы и сомнения. Консьерж смотрит на меня с усмешкой, напевая вслед: «А люди бывают такие стра-ан-ные…»

Мне нужен был совершенно конкретный совет, а я не получила даже приблизительного ответа. Только телефонный номер, которым могу воспользоваться лишь в крайнем случае.

Звонит мобильник.

Это Барбара, та самая, по которой в начальной школе сохли все мальчишки. В настоящее время – начинающая модель и актриса. По стечению обстоятельств – моя лучшая подруга.

– Чао, лапочка, вечером выпьем по коктейлю или ты все еще на диете?

Ненавижу две вещи: когда меня называют лапочкой и когда мне напоминают, что надо соблюдать диету.

– Привет, Барби! С удовольствием. Ты же знаешь, у меня никакой силы воли.

– Вот именно! Зачем тебе худеть? Я прочитала в «Космо», что мужчины не замечают целлюлита, это все наши заморочки, то есть тех, кто страдает этим самым целлюлитом.

– Конечно, у тебя-то его нет… Слушай, я забегу в контору, а после давай встретимся, как обычно.

По правде говоря, в контору мне совсем не нужно. Я и так слишком часто там маячу, хотя устраивалась на неполный рабочий день. Это все неуемное чувство долга: пока не проверю сорок раз, что все в порядке, не успокоюсь, а стоит показаться в офисе, все норовят подвалить сверхурочную работу.

В какой-то степени я стремлюсь туда, чтобы увидеть Андреа.

В значительной степени.

Это крупная юридическая фирма, в приемной целых три секретаря. Нас называют ассистентами, но на практике в наши функции входит все – от приготовления кофе до взыскания долгов: доставка уведомлений, очереди на почте, восстановление утраченных документов…

Захожу и чувствую – что-то неладно: все адвокаты сгрудились возле компьютерщика, с того крупными каплями стекает пот, как будто ему необходимо срочно блокировать обратный отсчет крылатой ракеты, готовой уничтожить Землю.

Внутренний голос подсказывает, что, пока меня не заметили, лучше тихонько смыться, но только я разворачиваюсь, как дверь распахивается и влетает почтальон. «Заказное письмо. Кто распишется? Вы?»

Все оборачиваются, я, пожав плечами, расписываюсь в получении.

Андреа красный как помидор, волосы взлохмачены, галстук развязан. Обрушивается на меня не очень учтиво:

– А, вот и вы, Кьяра! Это не вы, случайно, утром открыли спам-рассылку? Теперь у нас вовсю орудует вирус, можем потерять базу данных! Черт, мы по уши в дерьме! Ну почему это всегда случается перед моим отпуском… Поймаю виновника – задницу надеру!

Как прикажете это понимать? Как зашифрованное предложение секса, или он действительно считает, что только такая дура, как я, может открывать рассылки типа «Как гарантировать выигрыш в казино» или «Дешевые часы здесь и сейчас». Ладно, однажды я открыла одно, где предлагалось похудеть за один день, но это было очень давно.

– Нет, при мне все работало, – вжимаюсь в стену под испепеляющими взглядами собравшихся.

– Значит, это та идиотка, которую мы наняли на прошлой неделе. Помните, я еще не хотел брать ее на работу?

– Нет, – заступаюсь я, – это не Лючия, она даже не знает пароля. Иногда это случается само собой… я читала, что…

– Что вы несете?!! Такие вещи не происходят сами собой, всегда какой-нибудь идиот сует свой нос куда не следует. Вы-то преспокойно отправитесь домой, а нам придется копаться тут до утра! Руки бы поотрывал!

Я в замешательстве опускаю взгляд. Понятно, что он не хочет выдать нашу тайну, но сейчас он явно переборщил.

Сглатываю слюну:

– Чем я могу помочь?

– Идите в мой кабинет и начинайте сканировать все досье, то же самое сделайте с документами Ферранте и Салюцци.

– Но… понадобится целая вечность… – бормочу себе под нос.

Никто не удостаивает меня взглядом.

Зачем я вернулась? Теперь придется торчать до вечера в его кабинете, под бдительным взглядом жены в подвенечном платье. Беру со стола фотографию и внимательно рассматриваю, пытаясь найти приметы, предвещающие несчастливый брак. Не тут-то было: она сжимает свадебный букет, улыбаясь, как акула, а он смотрит на нее с обожанием.

Когда я впервые увидела Андреа, он мне совсем не понравился – не мой тип.

Он показался мне классическим карьеристом: «работа-деньги-квартира-машина», что ни день обедает в ресторане, всегда в пиджаке и при галстуке, любит большие машины и часы «Ролекс». Но потом я поняла, что роскошь – это просто часть его работы. На самом деле ему нравится простота, но он вынужден вращаться в этих кругах.

Как-то мы остановились в небольшой деревенской гостинице в Умбрии, на романтический уикэнд. Я увидела другого человека – веселого, беззаботного, интересного. Развод должен пойти ему на пользу.

Ничего не имею против его жены, наверное, она прекрасный человек, но если любовь у них прошла, значит, все кончено. Каждый имеет право на ошибку.

О боже, но совесть-то у меня не чиста, что правда, то правда.

Почти восемь, все, хватит, я уже спеклась, все равно тут работы до конца жизни.

Барбара уже звонила трижды. Я ее персональный козел отпущения, без меня шоу ей не в кайф: она получает удовольствие, когда публично меня изводит, а я терплю. И все же я люблю ее, ведь мы знакомы уже двадцать пять лет – она вовсе не злая, просто так уж устроена.

Собираюсь уходить, и тут появляется Андреа, плотно закрывает за собой дверь. Видно, что он очень устал, какой-то весь бледный, издерганный. У него-то серьезная, ответственная работа! А у меня – бесконечная, нудная, однообразная тягомотина… но кто-то должен это делать. Андреа крепко прижимает меня к себе. Сквозь запах пота до меня доносится слабый аромат одеколона!

– Извини, моя радость. Я был просто взбешен, а ты подвернулась под горячую руку, виноват, не сдержался.

Кладет голову мне на плечо.

– Я все понимаю, не надо оправдываться. Полный бардак, конец месяца на носу… Вы все сделали? Получилось?

– Да, почти все данные восстановили, наш компьютерщик раньше работал на госбезопасность, так что он может выудить любую потерянную информацию.

– Значит, я зря трудилась?

– Нет-нет, конечно же, не зря. Если такая фигня снова произойдет, пригодится.

Он целует меня в губы, чувствую крепкий запах кофе – выпил, наверное, чашек тридцать.

– Хочешь жевательную резинку?

– Нет, спасибо.

И снова меня целует. Я стараюсь не дышать.

– Устала? Пойдешь домой?

– Да. Барбара ждет меня, уже почти девять…

– Спасибо тебе за все. Не знаю, что бы я без тебя делал. Ты просто ангел, любимая, а я законченный мерзавец.

– Неправда, не надо так говорить.

– Да, да, ты только теряешь время со мной, я мало уделяю тебе внимания, отношусь к тебе ужасно, почему ты меня не бросишь, не понимаю!

– Как же я могу тебя бросить? Ты – любовь всей моей жизни, я буду ждать тебя всегда.

Андреа еще крепче прижимает меня к себе, смотрит прямо в лицо, глаза его блестят.

– Почему я не встретил тебя раньше? Что за нелепая судьба!.. Мне так плохо, Кьяра, так плохо без тебя… Я… хочу быть с тобой рядом, ты нужна мне.

Он говорит все это с горечью, вполголоса.

– Я знаю, любимый, но мы справимся. Нужно набраться терпения, не вечно же будет так. Давай считать это испытанием чувств.

Гладит мои волосы, целует в шею долгим поцелуем, потом запускает руку под блузку и расстегивает лифчик. Где он так наловчился? Должно быть, начал практиковаться еще в школе. Вообще-то, мне давно пора, но как уйти? Он обидится, его мужское самолюбие будет задето. Мужчины вообще к этому очень чувствительны, а у него к тому же выдался тяжелый день. Он усаживает меня на стол, и вот пожалуйста – перед вами героиня второсортной итальянской комедии «Секретарша соблазняет босса». Что я ненавижу, так это перепих, а больше, чем перепих, ненавижу перепих в офисе. Однако Андреа думает иначе, и, кажется, его это сильно возбуждает. И потом, если разобраться, куда мы можем пойти? С тех пор как я здесь работаю, мы перепробовали в офисе практически все уголки, включая рабочие столы коллег, кабинеты партнеров, а также лестницы.

Положительный момент быстрого секса – как раз исключительная скорость. Через двадцать минут я уже сижу в машине. В половине десятого прибываю в бар. Барбара еще там, веселая и сияющая, окруженная обожающими мужскими взглядами, в которых так и светится вожделение.

Завидев меня, Барбара бросается мне на шею с криком:

– Моя лучшая подруга-а-а! Наконец-то! Ты чего так долго? Все пашешь на этого эксплуататора, который не собирается ради тебя бросать жену?

Бармен поднимает глаза от своего мохито и, внимательно посмотрев на меня, качает головой.

– Барбара, прошу тебя, не так громко, я не хочу, чтобы все узнали.

– Хорошо, лапочка, но ведь это правда.

– Да, это правда, только я откровенничаю с тобой не для того, чтобы моя история попала на первые полосы газет. И потом, почему ты считаешь, что он никогда не уйдет от жены?

– Разве мужчины бросают жен ради любовниц? Неприятностей не оберешься. – Барбара наносит пальцем блеск для губ. – И потом, даже если любовь прошла, мужчины никогда не решатся променять стабильные отношения на неизвестность, скорее, всю жизнь будут сидеть между двух стульев и ждать, пока женщины сделают за них выбор… Они не переносят одиночества.

– А как же тот тип, который ушел от жены и притащился к тебе среди ночи, чтобы вместе поехать в Париж?

– Исключения только подтверждают правило. Но ты-то обычная девушка, то есть понятно, что тебе нужна семья и все такое, мужчина это чует за версту и делает ноги.

Закончив читать мне лекцию о мужчинах, Барбара возвращается к своим обожателям.

Бармен ставит передо мной стаканчик рома и говорит:

– Угощаю. – А потом, понизив голос, чтобы никто не слышал, добавляет: – Знаешь, это неправда, что мужчины не переносят одиночества. Твоя подруга – кладезь банальностей. Я вот с шестнадцати лет один и уверен, что глажу рубашки лучше, чем она.

– Барбара вообще не знает, что такое утюг!

– Я не сомневался… Твое здоровье! – Он разом выпивает свой стакан.

Задумчиво рассматриваю свое отражение в зеркале позади барной стойки. Должно быть, Барбара права. Посмотри на себя! Классический вариант: правильная, хорошая девушка в очочках, ничего не просит, не умеет говорить «нет», никто не обратит на нее внимание; может привлечь только грудь четвертого размера.

– Кьяра, иди сюда, знакомься: Лука, Раффаэле и Федерико.

Неуверенно жму протянутые мне руки, они вяло жмут мою – лишь для того, чтобы доставить удовольствие Барбаре.

Я хочу спать, с удовольствием ушла бы домой, но там моя сестра и ее парень, Лоренцо. Уверена, что они ссорятся.

Рингтон мобильного телефона, как школьный звонок, спасает меня от вызова к доске. Извиняюсь и отхожу в сторону, но никто не обращает на меня внимания.

Звонит сестра:

– Кьяра, маме плохо.

Вздыхаю:

– Ты едешь к ней?

– Да, я почти на месте, меня подвез Лоренцо.

– Хорошо, держи меня в курсе.

Пользуюсь моментом, чтобы попрощаться.

– Как, уже уходишь?! Только не говори, что бежишь к нему по первому звонку. Ты же знаешь, что так нельзя, в любви побеждает тот, кто убегает!

– Хорошо, я запомню.

«Какой ужасный день!» – думаю я, закрывая за собой дверь квартиры.

Сбрасываю туфли, лодыжки распухли. Не припомню такого жаркого лета.

Падаю на кровать, включаю вентилятор – поспать бы недельку!

Эсэмэсок от Андреа нет – таковы правила.

Сначала было тяжело, но потом я привыкла.

В конце концов, со мной он видится чаще, чем с женой.

Засыпаю одетой и просыпаюсь, когда в замке поворачивается ключ.

– Я убью ее!!!

– Ш-ш-ш! Тише, Кьяра спит!

Сестра врывается в мою комнату, как разъяренный медведь, она врубает свет и плюхается на мою кровать. Лоренцо подпирает дверной косяк.

Ненавижу, когда меня так будят.

– Я просил ее не шуметь, но…

– Да ладно, будто я ее не знаю – не уснет, пока не выложит все, что с ней случилось, обычное дело, – отвечаю я, нащупывая очки.

– Твоя мать сведет меня с ума!

– Конечно… как что, так сразу – моя мать.

– Четвертый приступ паники за месяц.

– Ну да, в последнее время это у нее прогрессирует.

– Я так больше не могу, Кьяра, разве это жизнь? Она звонит, говорит таким слабым голосом, что я чувствую себя виноватой. А она этим пользуется.

– Да нет, она не пользуется, ей на самом деле плохо, поэтому она и звонит любимой дочери. Подумай, как тебе повезло!

– Тебе смешно, а я серьезно. Я так больше не могу: или она меня доконает, или я в конце концов ее прикончу.

– Бедная мама… Ей так нелегко пришлось, ты же знаешь.

– Нет, не ей, МНЕ нелегко пришлось, НАМ ОБЕИМ нелегко пришлось: помнишь, в школе, у всех есть папа и мама, а у нас родители в разводе! Повезло, нечего сказать! Нас никогда не приглашали на праздники, мы вечно были одни, ничейные, из школы нас забирали последними, ты это помнишь? Мы с тобой сидим на зеленой пластмассовой скамейке и болтаем ногами, уборщица моет пол, а мы ждем целый час, когда за нами наконец-то придут.

– Да, но маме нездоровилось…

– Нездоровилось, ведь она впала в депрессию, для нас у нее никогда не было времени, ей нужно было лежать в постели и плакать, потому что наш отец обрюхатил другую женщину. Но с тех пор прошло почти тридцать лет, а ничего не изменилось. Мы не можем жить своей жизнью: стоит ей заметить, что кто-то из нас отдаляется, у нее сразу же начинается приступ паники! Почему же раньше как-то обходилось без этого? А я тебе скажу – потому что их тогда еще не придумали! Это нынче они вошли в моду!

Руки у Сары дрожат, в глазах – слезы гнева. Лоренцо пытается ее успокоить, но она его отталкивает.

Я знаю, что сестра права, но мама есть мама, что тут поделаешь?

– Она знает, что я хочу уехать отсюда, и поэтому нагнетает атмосферу, – продолжает Сара, – она успокоится, только когда Лоренцо меня бросит. Вот тогда мы будем в том же положении, что и она. Ты, кстати, уже на верном пути.

– А я-то при чем?

– Тебя используют все кому не лень, а ты и рада. Осталось только повесить на шею табличку: «Вперед! – Топчите меня!» Тебя эксплуатируют на работе, о тебя вытирают ноги такие подруги, как Барбара, этот женатый тип, твоя мать, твой отец, а ты бы хоть раз возмутилась! Где твое чувство собственного достоинства?

– Теперь ты заговорила о достоинстве! Если я не такая ершистая, как ты, значит, у меня нет чувства собственного достоинства? Если я не ору, не топаю ногами, не бужу людей среди ночи, значит, у меня нет чувства собственного достоинства? Знаешь что, ты просто меня ненавидишь за то, что я, в отличие от тебя, не порвала отношения с отцом!

– Что ж, хорошо! Если ты об этом, тогда и я скажу: это наглость с твоей стороны – поддерживать с ним отношения после всего, что он с нами сделал. А мама страдает!

– Сейчас же возьми свои слова обратно! Значит, ты винишь меня в том, что у мамы приступы паники? Но развод – это их дело, а он все-таки мой отец, понятно? И если я хочу с ним общаться, то ты не сможешь мне помешать!

– Конечно, твой отец святой! Он наставил рога твоей матери, изменил ей с секретаршей, та родила ребенка, нас выбросили на улицу, отобрали дом. Он переписал на них все свои активы, дома, лодку и «ягуар», чтобы это не конфисковали при разводе. А мама продала все, даже последнее кольцо, чтобы одеть нас поприличнее. Теперь у НЕГО, у этого святого отца, есть два отеля на Кубе, холдинг, которым управляет твоя сестричка Гайя Луна, а у нас до сих пор задница в заплатах!

Лоренцо принес Саре стакан воды; боюсь, ее хватит апоплексический удар.

– Я что-то не понимаю, сначала ты говоришь, что мама притворяется больной, чтобы мы почувствовали себя виноватыми, а потом оправдываешь ее тем, что у нее была тяжелая жизнь. Несешь какую-то чушь, тебе лишь бы ссориться. И не тебе решать, как мне относиться к отцу. Он любил нас… по-своему.

– Любил нас?! Да ты с ума сошла! Ты… ты все переворачиваешь с ног на голову.

– Я ничего не переворачиваю, просто я не обижаюсь на то, что тебя так задевает!

– Конечно, тебе-то что! Если тебя ударят по щеке, ты подставишь другую… Вообще-то, Иисус говорил это в переносном смысле! Отец тебя бросил? Прекрасно! Мать грозится покончить с собой? Хорошо! Спишь со своим шефом, а он женат? Ничего страшного, нельзя же от жизни требовать все и сразу! Лечиться надо, милочка!

– Согласна… я как раз лечусь!