Читать книгу SOS! Любовь! - Федерика Боско - Страница 7

– Я все прокручиваю в голове эту сцену, и чем дольше думаю, тем она представляется мне все более далекой и невероятной. Кажется, это случилось не со мной, а с кем-то другим. Я почти убедила себя, что все это просто ерунда по сравнению с тем, что я больше никогда его не увижу. Я не представляю свою жизнь без него. Как я буду жить, если не смогу его слышать, видеть, прикасаться к нему… Если бы он умер, я бы как-нибудь смирилась с потерей, но вот так – нет. Я хочу сказать, он ходит по этой земле, а я не могу быть рядом. Это ужасно!

– Знаете, Кьяра, из того, что вы мне рассказали, следует, что проблема не в том, быть или не быть с ним, а в том, что, несмотря на то, как он к вам относится, вы все еще хотите быть с ним. Почему не сработала самозащита от человека, который вас обманул, предал и унизил?

– Доктор Фолли, если бы я всегда была столь щепетильной и порывала со всеми, кто меня обманул, предал и унизил, адресная книга в моем мобильном телефоне пустовала бы. Люди сделаны из плоти и крови, любой из нас способен поддаться слабости.

– Согласен. Если уж вы заговорили библейским языком, напомню вам, что прощать – это привилегия Господа, и этот шаг требует безоговорочного понимания и принятия случившегося, а не полного самоустранения.

– А я разве самоустраняюсь? Я просто делаю вид, что это случилось не со мной.

– Это и есть отрицание.

– Но если это мне помогает, почему я не могу и дальше создавать свою реальность? Я полагаю, что Джоан Роулинг не раз говорили, что волшебников не существует. А как Жаклин Кеннеди, хранившая преданность мужу, который изменял ей с каждой юбкой? – Она делала вид, что ничего не происходит! Это единственный способ!

– Она была замужем за президентом Соединенных Штатов, там другой расчет. А что получаете вы, оставаясь с Андреа? Деньги? Славу? Успех? – Фолли кашляет. – Или, может быть, любовь?

– Почему вы кашляете?

– Кондиционер, – улыбается он.

– Хоть плохонький, да мой.

– Кто вам вбил это в голову? Если хотите, отвечу вам известным изречением: «Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало. В цитатах вам меня не переплюнуть.

Смеюсь.

– Смейтесь, смейтесь, это полезно!

Мой мобильный телефон снова трезвонит, после чего окончательно вырубается. Батарея разрядилась.

– Вы не собираетесь ему отвечать. Видите, вы сильнее, чем думаете!

– Нет, по правде говоря, он впервые так домогается меня, и все потому, что я от него ускользаю. Если отвечу, преимущество снова будет на его стороне.

– Вы освоили тактические приемы!

– Тактические приемы знают все женщины, только не все хотят ими пользоваться.

– Вас предавали раньше?

Вздыхаю:

– Вы просто садист… После университета я начала работать в экологической ассоциации. Хотела ни больше ни меньше спасти мир. Я не пропускала ни одной акции зеленых, будь то уборка пляжа или сбор подписей под палящим солнцем.

Этторе был региональным координатором, он распределял смены, отвечал за распространение листовок, организацию пикетов и выступлений. Я всегда была в первых рядах, ловя каждое его слово.

Он мне нравился: прирожденный лидер, хороший организатор, дипломат. Смотрит на тебя с лукавой улыбочкой, и ты не можешь отказать ему, даже если он просит отработать три смены подряд. Его отличало магнетическое обаяние, полный контроль над собой в любых обстоятельствах, чувство юмора, и, ко всему прочему, он был красавец. И вместе с тем полный ублюдок! Андреа по сравнению с ним – святой.

Поскольку я была уверена, что он никогда не обратит на меня внимания, все, что я могла себе позволить, – стоять в сторонке, смотреть обожающим взглядом и по первому зову с готовностью откликаться на его призыв.

У него была девушка, очень красивая американка, которая занимала значительный и высокооплачиваемый пост в ООН. Они редко виделись. В моем представлении Этторе, естественно, был влюбленным и верным парнем.

Как-то мы проводили ответственную акцию против вырубки лесов, ведущей к глобальному потеплению, а это означало, что придется работать не покладая рук – забрасывать информацией всевозможные СМИ, внедряться в партийные программы и собирать подписи.

То, что начиналось как волонтерство, стало главным делом моей жизни: я проводила в пресс-центре по двенадцать часов в день, нередко возвращалась и после ужина под предлогом отправки какого-нибудь срочного сообщения.

Ради Этторе я была готова сражаться за радиофикацию тропических лесов или за то, чтобы бассейны наполняли розовой водой.

Вскоре я стала его правой рукой: по любому вопросу обращайтесь к Кьяре, спросите у Кьяры, это знает Кьяра. Меня распирало от гордости.

Однажды вечером он спросил, не могу ли я задержаться, – ему надо со мной поговорить.

Сердце у меня забилось. Он сел рядом, сказал, что очень ценит мой труд и мою преданность общему делу. Он постарается начислить мне минимальный оклад, он нуждается во мне, особенно сейчас, в такой трудный момент, когда любимая девушка его бросила. Еще сказал, что ему нужно отлучиться на пару недель, съездить в Америку, и что он хочет оставить все на меня.

Я не верила своим ушам: он не только поручал мне руководить работой ассоциации, но и сообщал, что теперь он ОДИНОК!

Спустя два дня меня официально назначили его помощницей.

Он звонил по три раза в день, всегда был очень любезен, невзирая на сложную личную ситуацию, о которой предпочитал не распространяться.

К его возвращению все дела у меня были в полном порядке, не хуже, чем в ООН, – все крутилось и вертелось. Я стремилась доказать, что на меня можно положиться.

Этторе рассказал мне, что с Нэнси они окончательно расстались по причине «непримиримых расхождений» и что в итоге так лучше, ведь ему нужна совершенно другая женщина.

– Хотите, угадаю, какая женщина ему была нужна?

– Слишком просто… Безотказная, надежная и преданная. Он так и сказал – преданная! Правда, забыл добавить, что еще – слепая, наивная и легковерная, но это уж само собой.

– Кьяра, зачем вы себя так?.. – одергивает меня Фолли.

– Да ладно… доктор, я купилась как последняя дура. На следующий день он попросил меня полить у него дома цветы и дал ключи от квартиры. В обмен на услугу он пообещал, что приготовит соус чили, рецепт которого ему дал сам американский диджей Моби.

– И что, приготовил?

– Приготовил, естественно. Сети были умело расставлены. Вот вам сюжет: страшненькая девица на кухне с отпадным парнем, он дает ей попробовать на кончике деревянной ложки соус чили, потом снимает с нее очки, распускает волосы и говорит: «Так тебе намного лучше». Представили? Дальше по сценарию – музыка и все прочее. Она: «Если это сон, я не хочу просыпаться». Он: «Нет, это не сон».

– Немного избито, но всегда работает.

– Этторе повел себя несколько эгоистично, но такому, как он, простительно…

– Что вы имеете в виду?

– Он попросил сделать ему минет и тут же кончил.

– Да, это не назовешь ночью любви…

– Это правда, но знаете, как бывает… думаешь, что нужно привыкнуть друг к другу, узнать партнера…

– Значит, потом он уже не был таким… торопливым?

– Нет, таким и остался. На солнце тоже есть пятна, правда? В общем, с того самого вечера мне пришлось работать еще больше, а он отдавал приказания категоричным тоном. Но в присутствии других говорил обо мне как о святой. А если я жаловалась на объем работы и крошечную зарплату, он улыбался такой мерзкой улыбочкой и говорил, что я сама виновата, потому что стала незаменимым работником. Я все это проглатывала.

Так продолжалось почти полгода, он часто бывал в разъездах, на международных манифестациях, а я вкалывала.

Но однажды позвонила какая-то девушка и по-английски сказала, что не может дозвониться до Этторе и просит передать ему, что «роды вот-вот начнутся, и если он хочет увидеть рождение малыша, то пусть вылетает первым же рейсом».

В тот момент я совершенно не думала о правиле Оккама, согласно которому самое простое объяснение – самое верное, я пыталась убедить себя, что речь идет о какой-то его подруге, которая должна родить. Когда я ему все передала, то услышала: «Срочно закажи мне билет в Нью-Йорк и не забудь: вегетарианский обед!»

Он вернулся через неделю и с тех пор ни разу не взглянул на меня. Он ничего не объяснял, не оправдывался. Он вовсе не порвал со своей девушкой, тем более что она ждала от него ребенка. Он просто удовлетворял похоть, прощался с бурной молодостью, чтобы в конце концов взяться за ум.

После этого я покончила и с благотворительностью, и с зелеными. Вот почему я решила, что такой мужчина, как Андреа, с его респектабельным брюшком, чуждый любых гуманистических порывов, слегка невежественный, никогда так не поступит. Я решила, что он честный человек, поскольку он сразу сказал, что женат.

А он нашел себе другую. Как это называется на вашем профессиональном языке? Коллекционирование?

– Скорее, утверждение шаткого эго, но это его не оправдывает.

– Я не знаю, что делать. Наверное, для начала скажусь больной.

– Но рано или поздно вам придется с ним встретиться. Хотелось бы, чтобы в этот момент вы полностью отдавали себе отчет в ситуации. Относитесь к себе так, как вы относитесь к другим: с уважением, терпением и преданностью. Думайте о себе как о лучшей подруге или о сестре и поступайте соответственно.

Дохожу до дома с ощущением, что у меня поднялась температура.

Консьерж смотрит на меня и хочет что-то сказать.

Я, наставив на него палец, грозно предупреждаю:

– Не смейте, понятно?

Резко, с шумом захлопываю дверь квартиры.

Нужно решить проблему с сотовым телефоном того парня из поезда, все-таки странно, что телефон ни разу не зазвонил.

Звоню его девушке, номер остался у меня на мобильнике.

Слушаю мелодию, наверное, полчаса. Наконец женский голос – злобный, как у гиены, страдающей геморроем, – орет мне в ухо:

– ДОСТАЛ!!! ПСИХ НЕНОРМАЛЬНЫЙ!!! Я ВЫЗОВУ КАРАБИНЕРОВ. ПУСТЬ ТЕБЯ АРЕСТУЮТ ЗА ДОМОГАТЕЛЬСТВО! ПРЕКРАТИ, ПОНЯЛ?

– Успокойся… Успокойся, я не Риккардо. Меня зовут Кьяра, мы вместе ехали в поезде, он вышел и оставил на сиденье свой телефон. Я не знаю, как его найти, твой номер остался в памяти моего мобильника, я давала его Риккардо…

– Скажи этому придурку, чтобы он прекратил свои дурацкие игры. Он и маме моей звонил, и на работу. Только что торчал под моими окнами – угрожал покончить с собой. И пусть, пусть вешается, я обеспечу веревку и мыло!

– Послушай, Элиза, мы разговорились с ним в поезде, и все. Я ничего о нем не знаю, кроме имени. Хотела просто вернуть телефон. Если тебе не сложно, дай мне его адрес: в таком состоянии он может наделать глупостей.

– Вот и отлично! Слушай, я не знаю, где он. Наверное, у кого-то из своих друзей. Хочешь, принеси этот проклятый телефон мне домой – я с удовольствием швырну в него, как только он здесь появится.

Она диктует мне адрес, и через полчаса я стою на пороге ее дома.

Высокая девушка с длинными волосами открывает двери, удерживая на поводке большую немецкую овчарку. У девушки усталый вид, но она улыбается и приглашает меня войти.

Смущаясь, принимаю приглашение.

Проходим в кухню, Элиза предлагает кофе, расчищая стол, заваленный чертежами, проектами и макетами.

С лаем на кухню прибегают две маленькие собачки.

– Знаешь, у Риккардо странное хобби: он дарит мне животных, будто это мягкие игрушки. Там у меня еще два попугая, хомячок и аквариум с золотыми рыбками, – говорит Элиза совершенно спокойно.

Я рассказываю ей о нашей встрече. Элиза местами смеется, периодически вставляя: «Вот идиот!»

Не знаю, как реагировать, потому что прекрасно понимаю их обоих.

От Риккардо разговор плавно переходит к Андреа и его гарему. Не могу удержаться от смеха, когда она называет его шейхом.

Болтаем целый час, как давние подруги, сообщая друг другу такие подробности, какие не расскажешь близкому человеку.

Элиза описывает, каким невыносимым и навязчивым стал Риккардо в последнее время. Говорит, что никакого другого парня у нее нет, просто она очень устала и хочет чего-то новенького. Хочет уехать, изменить свою жизнь, у нее много планов, а Риккардо ей только мешает. Еще она говорит, что все парни, с которыми она встречалась, пытались ограничить ее свободу.

Мысленно переношу ситуацию на себя – я-то всегда мечтала, чтобы кто-то меня запер в клетке.

Тараторим, пока долгий, настойчивый звонок домофона не возвращает нас в реальность.

– Ну вот, передышка закончена. Пойду звонить в скорую помощь, чтобы его забрали в психушку.

– Не надо, давай я с ним поговорю. Мне нельзя оставаться одной, а то всю ночь прорыдаю.

Выхожу из подъезда. Риккардо бросается ко мне, приняв меня за Элизу. Но в свете уличного фонаря видит, что ошибся. Когда же до него доходит, кто я такая, он просто немеет от удивления.

– Ты? Какого черта? А-а-а! Я понял, ты – подруга Элизы. Это она тебя подослала?

Еще один последователь Оккама…

– Ты забыл в поезде свой телефон. А еще ты сам звонил Элизе с моего, помнишь? – сухо интересуюсь я.

– О господи! Так вот где мой мобильник! Я с ног сбился: вернулся на вокзал, написал заявление. Вот уж не думал, что он окажется у тебя!

– А что, надо было отдать его кому попало? Кругом одно жулье!

Крутит в руках телефон, улыбается:

– Слушай, а она дома? Ты с ней говорила? Что она тебе сказала? Угрожала позвонить в полицию? Боюсь, что так и сделает. Я хотел остаться здесь до утра – она же завтра пойдет на работу… Кстати, как тебя зовут? Я не помню.

– Кьяра. Мне кажется, лучше оставить ее в покое. – Ну устроишь ты засаду, и что? Тебе есть где переночевать?

– Нет. Друзья уехали на море. Ничего страшного, пристроюсь здесь, сейчас не холодно.

– Конечно! Прекрасная идея, как раз то, что надо, чтобы тебя обвинили в сексуальном домогательстве! Будешь писать ей письма из тюрьмы Сан-Витторе.

– Да плевал я! Мне без нее что здесь, что в Сан-Витторе.

– Слышала, там неплохо кормят, – говорю, присаживаясь на стоящий рядом скутер.

Улыбается.

Я готова совершить самую большую глупость в своей жизни, но этот ужасный день неизбежно должен закончиться каким-нибудь безумством.

– Если тебе некуда пойти, можешь переночевать у меня, – выпаливаю я. – Зачем сидеть здесь всю ночь – она же никуда не убежит. В общем, в качестве альтернативы тюремной камере предлагаю душ, спагетти и пиво. Решай!

Через пять минут мы уже в метро.

Едем молча.

Чувствую, что перегнула палку: сестра просто озвереет, но мне нужно чем-то занять мозги.

Отпираю дверь. Сара в пижаме, со шваброй наперевес, кидается нам навстречу с криком «А это кто?!».

– Воры! Сара, это я, кто же еще? – отвечаю устало.

– Разве ты не в Портофино? Почему ты вернулась? А это кто? Андреа? Могла бы предупредить, я бы, по крайней мере, оделась.

– Нет, это Риккардо. Долгая история. Сегодня он переночует у нас. Я постелю ему на диване.

Пока я готовлю постель, Сара не упускает случая надо мной поиздеваться:

– Ты вообще в своем уме? Эта несчастная идиотка подбирает всех бродячих собак. Что дальше? Приведешь бомжа, который спит под мостом? Или какого-нибудь наркомана, которого надо срочно спасать? Стоп, знаю: следующей будет нигерийская проститутка!