Читать книгу Государственно-церковные отношения в 1917 – начале 1940-х гг. в национальных регионах СССР - Федор Козлов - Страница 2

Кардинальное реформирование общественно-политических и социокультурных основ развития нашей страны после 1991 г. привело к резкому возрастанию роли религиозного фактора как одного из ключевых элементов духовного обновления общества. Люди обратились к единственной устойчиво сохранявшейся институции. Наступил своеобразный «религиозный ренессанс». С учетом этого момента в условиях кризиса одной модели управления и связанных с ней ценностных ориентиров и объявления демократических свобод приоритетной целью общественного развития вырабатывалась новая, постсоветская модель государственной политики в отношении крупнейшей религиозной структуры – Русской православной церкви. Обе стороны продекларировали (Церковь – в решении Архиерейского собора 1992 г., государство – в Конституции 1993 г.) принцип взаимного уважения и невмешательства в дела друг друга¹. Государственно-церковные отношения стали неотъемлемой частью процесса формирования гражданского общества в Российской Федерации, и от баланса сил и интересов сторон зависит внутренняя стабильность страны. Научная значимость изучения ранее использовавшихся практик выстраивания государственно-церковных отношений обусловлена потребностью в адекватном анализе исторического опыта для выработки современной модели взаимоотношений государства и религиозных объединений.

Учитывая обозначенную научную и общественно-политическую актуальность темы, объектом исследования выступают государственно-церковные отношения, а его предметом – взаимоотношения Советского государства и Русской православной церкви на территории Чувашии, Мордовии и Марий Эл в 1917 – начале 1940-х гг., рассмотренные сквозь призму основных аспектов осуществления государственной религиозной политики.

Хронологические границы (1917 г. – начало 1940-х гг.) обусловлены относительной целостностью изучаемого периода. Нижняя граница является рубежом, отделившим так называемую «синодальную» эпоху от последующей истории Русской православной церкви. Государство, ранее выступавшее ее покровителем, в годы советской власти ставило целью минимизировать, а затем и добиться полного уничтожения влияния Церкви на общество. Эта стратегическая цель оставалась неизменной, но под влиянием внешних и внутренних факторов в начале 1940-х гг. произошла коррекция государственной конфессиональной политики.

В отдельных случаях для сравнительных характеристик и объяснения причинно-следственных связей привлекались материалы более раннего периода истории (второй половины XIX – начала XX вв.).

Территориальные рамки исследования охватывают часть Среднего Поволжья, определенную границами современных республик Марий Эл, Мордовии и Чувашии с учетом всех происходивших в 1917 -начале 1940-х гг. административных изменений. До образования национальных автономий указанная территория входила в состав Вятской (Уржумский и Яранский уезды), Казанской (Казанский, Козьмодемьянский, Тетюшский, Царевококшайский, Цивильский, Чебоксарский и Ядринский уезды), Нижегородской (Васильсурский, Лукояновский и Сергачский уезды), Пензенской (Инсарский, Краснослободский, Саранский и Наровчатский уезды), Симбирской (Алатырский, Ардатовский, Буинский, Карсунский и Курмышский уезды) и Тамбовской (Темниковский и Спасский уезды) губерний.

Выбранные для сравнительной характеристики регионы являются национальными образованиями, относительно близкими по социально-экономическому и общественно-политическому развитию с преимущественно православной конфессиональной структурой. Вместе с тем данные регионы демонстрируют различную динамику национально-государственного строительства в рассматриваемый нами хронологический период, что формирует определенную специфику государственно-церковного взаимодействия. В отдельных случаях для более полного освещения проблемы привлекались материалы марийской, мордовской и чувашской этнотерриториальных групп других субъектов Поволжско-Уральского региона.

Анализ опубликованных исследований как по общим вопросам гражданской и церковной истории, так и по истории взаимоотношений между государством и РПЦ в 1917 – начале 1940-х гг. позволяет, во-первых, обозначить несколько самостоятельных направлений и, во-вторых, выделить отдельные историографические периоды. В плане первого обособляются светская отечественная и зарубежная историография и церковно-исторические работы. При происходящем в настоящее время сближении их подходов сохраняется различие в целевой ориентированности и методологической базе. В качестве этапов развития исторической мысли считаем возможным вычленить два: первый охватывает конец 1910-х – середину 1980-х гг., второй – вторую половину 1980-х гг. по настоящее время.

Основные «советские» трактовки государственно-церковных взаимоотношений сложились уже на рубеже второго и третьего десятилетий ХХ в., когда «партийно» обусловленный подход заставлял отечественных историков рассматривать проблему не с собственно научных позиций, а как идеологически политизированную. Поэтому первые работы отличает, как правило, негативное отношение к религии в целом и православию в частности. В силу такого принципа история государственно-церковных отношений изучалась преимущественно с точки зрения «встраивания» РПЦ в новую систему государственного устройства с особым вниманием к противодействию со стороны Церкви к проводимым преобразованиям, при этом государственная конфессиональная политика оказывалась практически вне критики. Что характерно, труды основоположников советской историографии одновременно являются и источниками по изучаемой проблематике, т. к. их авторы были непосредственными участниками процесса формирования нового вектора государственно-партийной политики².

Работы второй половины 1920-1940-х гг. в основном отличает ориентация на «разоблачение классовой чуждости религии» как на главную исследовательскую цель. Подобная установка предопределила, с одной стороны, сосредоточенность на преимущественном освещении антисоветской деятельности Церкви и успехах атеистической пропаганды, с другой стороны – преобладание публицистической, агитационной стилистики при отсутствии серьезного научного анализа. Причем одной из важных черт была узость источниковой базы, когда в качестве источников приоритетно выступали советские законодательные акты, труды партийных и советских лидеров, материалы периодики и личные наблюдения, тем более что со второй половины 1930-х гг. многие историки, по существу, превратились в комментаторов «Краткого курса истории ВКП(б)»³. На общем фоне благодаря значительному фактическому материалу и попыткам обобщения резко выделяется подготовленное Н. М. Маториным фундаментальное исследование религиозного состояния народов Поволжья⁴. К этому же периоду относится и первая попытка систематизации правового материала по проведению в жизнь декрета об отделении церкви от государства⁵.

Основные советские концептуальные тенденции нашли отражение в региональной научно-исторической мысли. Как особенность чувашской историографии этого времени следует отметить появление уже в начале 1920-х гг. переводов на чувашский язык ряда атеистических произведений столичных авторов⁶ и выпуск на родном языке агитационно-пропагандистских брошюр чувашских историков-марксистов⁷. В начале 1930-х гг. были предприняты первые попытки систематизировать имеющийся марийский, мордовский и чувашский фактический материал, причем часть этих наработок оказалась востребована и в новейшее время⁸. К этому же периоду относится и довольно распространенное явление: выпуск работ юбилейного характера, где атеистическая пропаганда, ликвидация культовых объектов и т. п. вопросы являлись составной частью общей тенденции представлять успехи социалистического строительства⁹.

После смерти И. В. Сталина идеологическое давление на историческую науку несколько ослабло, что естественным образом сказалось на состоянии исследовательской деятельности: сокращалось количество агитационно-пропагандистских работ и, напротив, наблюдался рост числа собственно научно-исследовательских трудов. В поле зрения ученых попадают различные аспекты государственно-церковных отношений: реализация первых декретов советской власти, изъятие церковных ценностей в связи с голодом 1921-1922 гг., партийная политика и деятельность общественных организаций (прежде всего Союза воинствующих безбожников) в области атеистической работы, эволюция ее форм и методов¹⁰. Кроме того, впервые появляются исследования, посвященные собственно церковной жизни: в фокусе внимания Н. С. Гордиенко, И. Я. Трифонова, П. К. Курочкина, А. К. Козыревой и др. оказываются Церковный собор 1917-1918 гг., внутрицерковная борьба 1920-х гг. и история обновленческого раскола и др.¹¹

В марийской, мордовской и чувашской историографии тема государственно-церковных отношений как самостоятельная в данный период не выделялась, будучи включенной как составная часть в рассмотрение других вопросов. Так, вопрос отделения Церкви от государства и школы от Церкви анализировался в рамках изучения общего развития образования в регионах¹², конфликтная ситуация первых лет нового строя рассматривалась в обзорах, посвященных установлению советской власти на территории национальных уездов¹³, «контрреволюционная» роль духовенства в период изъятия церковных ценностей нашла отражение в общих обзорах борьбы с голодом 1921-1922 гг.¹⁴ Много внимания уделялось анализу атеистической работы, причем как общей ее характеристике¹⁵, так и выделению и оценке, например, гендерного аспекта¹⁶ или развития антирелигиозных литературных жанров (сатиры и пр.)¹⁷. По-прежнему имело место издание юбилейных выпусков, в которых также отводилось существенное место достижениям на «безбожном» фронте¹⁸. В 1960-е гг. вопросы государственно-церковных отношений являлись неотъемлемой частью обобщающих работ по истории национальных регионов, а также местных партийных и комсомольских организаций¹⁹. Литературу этого периода уже следует с полным на то основанием относить к научно-исследовательской; именно в этот период был заложен тот фундамент, на который в последующие годы опирались новые поколения историков.

С конца 1970-х гг. отечественную историографию характеризуют две тенденции: увеличение числа исследований на региональном материале и отход – при общем сохранении курса – от жестких догматических норм прежних лет. Конечно, элемент изначальной заданности трактовок оставался превалирующим и в новых исследованиях, зато произошло существенное расширение источниковой базы за счет включения в научный оборот крупных комплексов архивных материалов, в т. ч. партийных. Формированию более целостной картины государственно-церковных отношений способствовали и тематические региональные исследования: в 1970-е – начале 1980-х гг. были подготовлены диссертации по истории «религии и атеизма» по материалам Центральной России, Сибири и Забайкалья²⁰.

Региональная историография также характеризуется изменением в лучшую сторону качественной и количественной сторон исследовательских работ. В фокус внимания ученых, помимо продолжающихся от прежних этапов тем (общая история региона с рассмотрением в соответствующих параграфах и вопросов государственной конфессиональной политики²¹, атеистическое воспитание населения²², история партийных и комсомольских организаций²³), попали вопросы становления собственных наций и формирования национальной интеллигенции с экскурсом в оценку места и роли духовного сословия²⁴, изучение некоторых филологических (фольклорных, литературоведческих) вопросов антирелигиозной работы²⁵, отражение антирелигиозной составляющей творчества выдающихся представителей национальной литературы²⁶.

Состоявшаяся в апреле 1988 г. встреча Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева с Патриархом Пименом может быть названа пограничьем двух крупных этапов в развитии отечественной историографии государственно-церковных отношений. Религия впервые в советский период стала рассматриваться не как враждебный институт, а как некий социокультурный феномен²⁷. Сказалось это и в области научных исследований. Увидевшие свет в конце 1980-х -начале 1990-х гг. работы отличались более уравновешенным, а то и критическим по отношению к государственной линии подходом со стороны историков. В фокусе внимания оказались отдельные методологические аспекты советской церковной политики, в том числе была высказана мысль и об отсутствии у советских и партийных лидеров единой линии в религиозном вопросе²⁸.

На региональный уровень появление новых тенденций отечественной историографии в конце 1980-х гг. особого влияния не оказало. Работы местных ученых (Н. Е. Адушкина, В. А. Балашова и др.) по-прежнему носили более комплексный характер, без вычленения религиозного компонента и государственно-церковных отношений в качестве самостоятельного объекта изучения²⁹.

«Архивная революция» 1990-х гг. привела к открытости и вовлечению в научный оборот огромного пласта ранее не доступных источников и активизировала научную деятельность, позволяя ученым рассматривать различные аспекты государственно-церковных отношений, в т. ч. и ранее неизучавшиеся отечественной историографией. За два истекших десятилетия сформировался новый взгляд на советскую конфессиональную политику. Появились обобщающие труды А. Н. Кашеварова, М. В. Шкаровского, О. Ю. Васильевой, М. Ю. Крапивина, И. А. Курляндского, А. А. Слезина и др.³⁰ Детальной проработке подверглись проблемы внедрения атеизма в народное сознание³¹, изменения уклада повседневной жизни³², реформирования образовательного процесса³³, кампании по вскрытию мощей³⁴, изъятия церковных ценностей³⁵, обновленческого и иных расколов³⁶, репрессивной политики в отношении духовенства и верующих³⁷ и др. Появились отдельные биографические исследования³⁸. Со стороны профессиональных историков внимание стало уделяться не только изучению собственно государственно-церковных отношений, но и источниковедческим и историографическим вопросам³⁹.

Одним из проявлений либерализации исторической науки в 19902000-е гг. стал выход разнонаправленных трудов. Авторы одних преследовали цель «разоблачения большевизма». Показательны в этом отношении работы Д. А. Волкогонова, А. Н. Яковлева и А. Арутюнова, в которых при недостаточном внимании к источниковедческому обоснованию тезисов делаются громкие заявления о «патологическом мракобесии» лидеров СССР⁴⁰. Другие, напротив, прикладывали усилия к «отбеливанию» советской конфессиональной политики и ее идеологов. Так, в конце 1990-х гг. в ряде периодических изданий появились публикации документов, «свидетельствующие» чуть ли не о кардинальном повороте И. В. Сталина в сторону религии в конце 1930-х гг. Позднее указанные документы легли в основу утверждений целого ряда просталински настроенных авторов⁴¹, что вызвало острую критику со стороны профессионального сообщества⁴².

В марийской, мордовской и чувашской исторической науке период 1990-х – начала 2010-х гг. также отмечен активизацией исследовательской деятельности, причем с середины 1990-х гг. отдельные стороны государственно-церковных отношений становятся и самостоятельным объектом изучения. Сравнивая региональную историографию, необходимо отметить, что более активно религиозная (в широком понимании этого термина) проблематика разрабатывается мордовскими учеными. Усилиями последних к настоящему времени создана целостная картина эволюции религиозных представлений мордвы от языческих до христианских традиций⁴³, дано историкофилософское, этнологическое и культурологическое осмысление места Православия в мордовском крае⁴⁴, показана роль духовенства в культурно-просветительской деятельности земств⁴⁵, проанализированы отдельные аспекты государственной церковной политики через призму развития образования⁴⁶ и в период коллективизации⁴⁷ и отдельные моменты репрессивной политики в отношении духовенства и верующих⁴⁸, отражена конкретно-монастырская история на примере обители Серафима Саровского⁴⁹, подготовлены развернутые биографические исследования по отдельным персоналиям духовных лиц и мартирологи репрессированного духовенства⁵⁰, предприняты попытки обобщения отдельных эпизодов экономического подавления РПЦ (изъятие церковных ценностей)⁵¹, рассмотрены межконфессиональные отношения на современном этапе с экскурсами в прошлое⁵². Кроме того, продолжается изучение отдельных сторон государственно-церковных отношений и в рамках общих исследований истории мордовского этноса⁵³.

В Чувашии изучение проблематики государственно-церковных отношений в советский период находится на периферии исследовательских интересов, потому и количество работ в отличие от вышеохаратеризованной мордовской историографии относительно невелико. Краткий обзор включен в курс «Истории Чувашии новейшего времени. 1917-1945»⁵⁴. Вопрос об отношении населения к вероисповедной политике советских органов управления затрагивается в работах Е. В. Касимова и В. В. Орлова по истории крестьянства⁵⁵. Через призму национальной политики и деятельности национальных отделов Наркомнаца затрагивает интересующий нас аспект Е.К. Минеева⁵⁶. Вопросы христианского просвещения, влияния ислама и этноконфессиональных процессов в последней четверти XVIII -начале XX вв. изучаются Л. А. Таймасовым⁵⁷. Тема политических репрессий в отношении духовенства и верующих является составной частью общего изучения репрессий 1920-1930-х гг. В. Г. Харитоновой и Л. А. Ефимовым⁵⁸. Фрагментарный анализ работы Комиссии по изъятию церковных ценностей проведен А. И. Мордвиновой⁵⁹. Систематизированные справочные издания о приходских и монастырских храмах подготовлены Л. Ю. Браславским, из-под пера которого вышли и труды по истории неправославных конфессий и сект⁶⁰. Следует отметить и появление биографических работ, посвященных местным деятелям Русской православной церкви⁶¹. Собственно проблематику государственно-церковных отношений в период 1917 -начала 1940-х гг. рассматривают А. Г. Берман (причем данного исследователя интересуют, прежде всего, раскольнические и сектантские направления)⁶² и автор настоящего исследования⁶³.

Вместе с тем отличительной особенностью чувашской историографии следует назвать выход за последние десятилетия огромного количества краеведческих работ, посвященных истории «малой родины», в числе рассматриваемых которыми вопросов: история храмов, церковная жизнь, репрессии в отношении отдельных персоналий духовенства и др.⁶⁴ Будучи внимательными к повседневным мелочам, их авторы вводят в научный оборот комплексы сведений из так называемой «устной истории», не находящие иной раз отражения в официальных документах. Это обогащает наше представление о проблеме, расширяет источниковую базу. Однако большинство таких работ характеризуется слабой научно-исследовательской подготовкой авторов и, как результат, наличием множества неточностей и ошибок.

Схожим образом складывается развитие историографии в Республике Марий Эл. Здесь, как и в Чувашии, невелико число исследователей, профессионально занимающихся историей государственно-церковных отношений. Усилиями Н. С. Попова разработаны некоторые вопросы организации жизни марийских приходов Вятской и Казанской епархий в 1920-1930-е гг.⁶⁵ Изъятие церковных ценностей в связи с голодом 1921-1922 гг. и государственно-церковные отношения в годы коллективизации оказывались в фокусе внимания A. А. Иванова, З. Н. Одинцовой и И. Ф. Ялтаева⁶⁶. Этапы закрытия и разрушения церквей в ХХ в. освещены в публикациях Э. Б. Абызовой,

B. В. Бажина, С. В. Старикова и О. Г. Левенштейна⁶⁷. Анализ практики существования приходских общин в условиях ужесточения советского законодательства о культах на примере конкретного марийского села дан Е. П. Стариковой⁶⁸. Гонениям на Церковь и разрушению храмов в Марийской автономной области в довоенные годы посвящены публикации В. Г. Вострикова⁶⁹. Основное же внимание уделяется персоналиям священнослужителей. Историографическая ситуация в Республике Марий Эл в этом плане в сравнении с Мордовией и Чувашией может быть охарактеризована как наиболее активно развивающаяся и наиболее востребованная. Усилиями в первую очередь Ю. В. Ерошкина, а также некоторых других авторов подготовлено более трех десятков научных статей и публицистических очерков о подвергшихся преследованиям за веру лицах духовного звания⁷⁰. Особо следует отметить внимание марийских исследователей к изучению феномена сохранения сильного влияния традиционной религии мари и отношению Русской православной церкви к этому фактору национального развития⁷¹.

В церковной историографии (под которой нами понимаются все материалы, вышедшие из духовной среды, в т. ч. обновленческой и истинно православной), на наш взгляд, также следует ввести разделение на историографию советского периода, труды священников-эмигрантов и современную историографию. Особенностью церковной историографии советского периода являются два момента. Первый связан с тематикой исследований, ориентированной прежде всего на изучение истории расколов и их последствий. При этом важно обратить внимание, что авторы отдельных публикаций в официальном «Журнале Московской Патриархии» за вторую половину 1960-х гг. высказывали сомнения в сугубо отрицательном значении обновленчества для развития Церкви и даже говорили о необходимости использовать опыт этого движения в формировании позиции Церкви по отношению к социальным революциям⁷². Второй момент обусловлен отношением со стороны органов государственного управления и выражается в опубликованности или сохранении подготовленных текстов в машинописной версии⁷³.

Общие принципы изложения, подходы к оценкам событий позволяют объединить труды священников-эмигрантов в одну группу вне зависимости от места их написания. Эти работы в силу недоступности для авторов основного массива документов далеко не исчерпывают всего имеющегося информационного потенциала, однако крайне важны фактологической составляющей и личностными оценками происходившего. Так, идеализированное представление об обновленчестве, его близость к социалистическим идеям показана бывшим обновленческим диаконом А. Левитиным⁷⁴. Другие авторы, напротив, оценивали обновленчество негативно, практически не видя в этом движении ничего конструктивного для истории Русского православия⁷⁵. Еще один церковный диссидент, Л. Регельсон, дал умеренную критику излишне компромиссной, с его точки зрения, позиции заместителя местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Сергия в отношениях с советской властью⁷⁶.

В современной церковной историографии круг изучаемых вопросов существенно расширен. В качестве ключевых тем исследований можно назвать следующие направления: общая история Церкви⁷⁷, биографические труды⁷⁸, изучение причин и последствий расколов и разделений⁷⁹, количественный анализ репрессий и прославление новомучеников⁸⁰. При этом наряду со взвешенными, научными оценками встречаются эмоционально-окрашенные, основанные на категорическом неприятии любого инакомыслия. Показательно в этом плане сочинение священника Даниила Сысоева «Катакомбный раскол», где все «отколовшиеся» после появления Декларации митрополита Сергия (Страгородского) характеризуются эпитетами от «схизматиков», «раскольников» вплоть до «нехристиан»⁸¹. Региональная церковная историография на современном этапе находится еще на стадии своего становления. Главная тематика местных исследований – репрессивная политика и подготовка биографических описаний⁸². Несмотря на наличие в национальных регионах духовных образовательных учреждений (семинарий), только в Республике Марий Эл силами митрополии организуются служащие площадкой для обсуждения проблемных вопросов ежегодные научно-богословские чтения. Йошкар-Олинской епархией изданы и научно-популярные книги по истории отдельных церквей, в которых характеристика государственно-церковных отношений дана на примере конкретных храмов и церковных приходов⁸³.

Определенная роль в изучении государственно-церковных отношений в СССР принадлежит зарубежным исследователям, причем целесообразно выделить труды русских эмигрантов и их потомков и собственно зарубежную историографию. Первые отличает преимущественно эмоционально-публицистический подход с приоритетной тематикой исследований гонений на верующих. Показательной в этом плане является работа С. П. Мельгунова «Красный террор в России»⁸⁴. Вместе с тем отдельные работы общего характера созданы в классическом исследовательском русле. Так, без эмоционального ажиотажа проблематика государственно-церковных отношений и анализ внутрицерковной жизни в Советской России (обновленческий раскол, действия митрополита Сергия (Страгородского)) даны П. Н. Милюковым на фоне изучения истории русской культуры⁸⁵. Труды эмигрантов во втором и третьем поколении являются более взвешенными и многофакторными. Из их числа одними из самых значимых остаются работы канадского историка Д. В. Поспеловского, создавшего широкую картину государственно-церковных отношений в СССР⁸⁶.

Работы зарубежных советологов можно разделить на две крупные группы: философско-политологические и исторические. В первых преобладало концептуальное осмысление феномена «государственного атеизма» с признанием идеологической несовместимости марксизма-ленинизма с христианством, законодательного ущемления прав верующих и преследований за религиозные убеждения⁸⁷. Собственно исторические работы фокусировались на разных аспектах государственной конфессиональной политики, но объединяющим их фактором следует назвать актуализацию пограничных ситуаций – обострения государственно-церковных или внутрицерковных отношений. Поэтому основное внимание французских, английских, итальянских, американских и др. русистов обращено к изучению поворотных событий: первые декреты Советской власти, культура советских праздников, изъятие церковных ценностей, расколы, волна связанных с коллективизацией репрессий, влияние Великой Отечественной войны и др.⁸⁸

Проведенный историографический анализ показал, что проблема взаимоотношений Советского государства и Русской православной церкви в 1917 – начале 1940-х гг. на материалах Марий Эл, Мордовии и Чувашии в плане их сопоставительной характеристики не изучена, несмотря на наличие отдельных региональных работ, авторы которых рассмотрели конкретные аспекты этого взаимодействия.

Исходя из анализа историографии, в данной работе мы поставили цель провести комплексное изучение взаимоотношений Советского государства и Русской православной церкви на территории Марийского края, Мордовии и Чувашии в 1917 – начале 1940-х гг.

Избранная для изучения тема имеет многоплановый характер. Поэтому ее разработка основывается на изучении обширного комплекса архивных и опубликованных источников, которые по степени значимости и содержательной наполненности могут быть подразделены на определенные группы.

Основу исследования составили документы и материалы 16 федеральных и региональных архивов.

В трех федеральных архивах: Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) и Российском государственном историческом архиве (РГИА) – были изучены документы государственных институтов власти, общественных организаций и церковных структур.

Из числа последних с точки зрения настоящего исследования наибольшую важность представляют документы Канцелярии Патриарха Тихона и Священного Синода и материалы заседаний Священного Собора Православной Российской Церкви (РГИА. Ф-831; Ф-833). Изучение данного комплекса документов позволило показать, как складывалиось отношение Православной церкви к мероприятиям новой власти, состояние самой Церкви в предреволюционный период и в первые годы существования Советской России, в том числе выявить число жертв «красного террора» по церковным источникам, позиции духовенства и делегатов от мирян по первым законодательным инициативам большевиков относительно формирования новой государственной конфессиональной политики (отделение Церкви от государства, прекращение преподавания в школах Закона Божьего и т. п.), появление в некоторых епархиях различных «реформаторских» идей и «свободное плавание» отдельных архиереев, обновленческое движение и векторальные направления внутренней политики Патриаршей Церкви.

Из государственных структур для нашей проблематики наибольший интерес представляли те органы, которые в той или иной степени участвовали в формировании и реализации государственной конфессиональной политики. В ГА РФ были проанализированы законодательные и иные нормативно-правовые акты, циркулярные и протокольные материалы, планово-отчетная документация и переписка из четырех фондов: ВЦИК, Министерства юстиции РСФСР, Отдела по просвещению национальных меньшинств Наркомата просвещения РСФСР и Постоянной центральной комиссии по вопросам культов (Ф. А-296; Ф. А-353; Ф. Р-1235; Ф. Р-5263). Изучение документов названных фондов способствовало пониманию правовой основы формирования государственной конфессиональной политики, ключевых ее направлений, практических мер по реализации декретов советской власти и их увязки с конкретной ситуацией в стране (например, произошедшее сближение с некоторой частью духовенства при проведении кампании по изъятию церковных ценностей или влияние обострения государственно-церковных отношений на колхозное строительство). Особый интерес представляли материалы о создании и деятельности в аппарате государственного управления специальных органов, уполномоченных на проведение государственной конфессиональной политики.

Представление о «партийной» линии в формировании государственно-церковных отношений в 1920-1930-е гг. помогли сформировать протокольные материалы и циркулярные указания Политбюро ЦК РКП(б) из соответствующего фонда РГАСПИ (Ф-17). Круг рассматривавшихся на заседаниях данного органа вопросов касался практически всех сторон государственной конфессиональной политики. В результате изучения данных документов удалось сформировать представление о взятых «на карандаш» высшим партийным руководством наиболее острых вопросах государственно-церковного взаимодействия и принятых решениях. Обращение к указанному комплексу документов позволило понять некоторые причины происходивших векторальных изменений в характере антирелигиозной работы и механизма применения репрессивной машины, политики временного сотрудничества с отдельными группами внутри РПЦ и сектантскими движениями.

Среди материалов фонда Центрального Совета Союза воинствующих безбожников СССР (ГА РФ. Ф. Р-5407) нас прежде всего интересовали дела из оп. 2, в которой отложились документы редакции газеты «Безбожник» за 1922-1931 гг. Деятельность собственно ЦС СВБ СССР, документы которого составили оп. 1. названного фонда, с одной стороны, служила предметом внимания уже в советский период и достаточно хорошо освещена в целом ряде публикаций, с другой – практически все основные циркулярные указания этого органа представлены в аналогичных фондах региональных структур (см. характеристику ниже). Из собранных в оп. 2. материалов наиболее актуальными оказались публицистические сведения с мест (корреспонденции в редакцию) об «антисоветской» деятельности духовенства.

Материалы личных фондов партийных и государственных деятелей (РГАСПИ. Ф-89. Личный фонд Е. М. Ярославского; Ф-558. Личный фонд И. В. Сталина (Джугашвили)) дали нам возможность оценить личностные подходы руководителей страны к проблеме государственно-церковных отношений. Преимущественно изучались материалы служебной деятельности и эпистолярное наследие. Особое внимание обращалось на рукописи и машинопись позднее изданных работ, что позволило при сопоставлении опубликованных текстов с имеющими авторские и редакторские правки архивными материалами выявить вносившиеся по ходу подготовки публикации изменения, понять их характер и выявить причинно-следственную зависимость.

Несмотря на значимость документов федеральных архивов, приоритетное значение имели фонды региональных архивов. Во-первых, материалы «местного» значения, как правило, более детализированы и насыщены конкретными фактами, в то время как «центральные» отчеты и т. п. сведения представляют собой обобщения и аналитику. Во-вторых, значительная часть документов федеральных архивов по истории государственно-церковных взаимоотношений периода 1917 – начала 1940-х гг. к настоящему времени опубликована в различных сборниках, а также на страницах научных журналов и исторических альманахов⁸⁹.

При подготовке исследования были использованы фонды Государственного архива Республики Марий Эл (ГА РМЭ), Государственного архива Пензенской области (ГАПО), Государственного архива современной истории Чувашской Республики (ГАСИ ЧР), Государственного архива Ульяновской области (ГАУО), Государственного исторического архива Чувашской Республики (ГИА ЧР), Государственного общественно-политического архива Нижегородской области (ГОПАНО), Национального архива Республики Татарстан (НАРТ), Центрального архива Нижегородской области (ЦАНО), Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ), Центрального государственного архива историко-политической документации Республики Татарстан (ЦГА ИПД РТ), Научных архивов НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия (НА НИИГН) и Чувашского государственного института гуманитарных наук (ЧГИГН), Архива Комиссии по канонизации святых Йошкар-Олинской и Марийской епархии.

Учитывая однотипность документов большинства использованных фондов, считаем возможным и нужным дать их характеристику не по отдельным архивам, а по обобщенным тематическим группам. При этом необходимо отметить, что выделение и обособление групп происходило по фондовой принадлежности, а не по видовому составу материалов, поэтому в тех или иных группах фондов могут встречаться однотипные документы.

Первую группу образовали материалы органов государственного управления губернского (краевого) и областного (республиканского) уровня. Первая категория представлена фондами Пензенского и Симбирского (Ульяновского) губернских и Горьковского краевого исполкомов Советов депутатов и их отделами (ГАПО. Ф. Р-2; ГАУО. Ф. Р-190; Ф. Р-200; ЦАНО. Ф. Р-2626); вторая – фондами различных административно-управленческих органов образовавшихся автономий: Революционных комитетов, Представительств при Президиуме ВЦИК, национальных отделов при Наркомнаце РСФСР, ЦИКов, административных отделов исполкомов Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и др. (ГА РМЭ. Ф. Р-23, Ф. Р-250, Ф. Р-471, Ф. Р-627; ГИА ЧР. Ф. Р-22, Ф. Р-125, Ф. Р-147, Ф. Р-202, Ф. Р-203, Ф. Р-1041 и др.).

Названный комплекс документов наиболее полно отразил практически все стороны государственной политики в отношении Православной церкви на территории национальных регионов. Здесь сконцентрирована основная нормативно-правовая база, планово-отчетные материалы, протокольная часть, переписка по различным вопросам культа. Изучение документов указанных фондов позволило уточнить и охарактеризовать основные формы и методы реализации государственной конфессиональной политики, взаимоотношений власти, религиозных объединений и верующих, количественную динамику регистрации и ликвидации религиозных объединений и объяснить при этом некоторые причины расхождений приводимых в исследовательских работах цифровых показателей.

Особое внимание при изучении фондов органов регионального государственного управления было обращено на анализ государственно-информационных сводок и бюллетеней местных отделов ОГПУ о политическом и экономическом состоянии регионов. Госинфсводки являются уникальным источником в силу своей высокой достоверности: готовившиеся для очень узкого круга «посвященных», они отражают реальное положение дел в 1920-е гг. в широкой палитре общественно-политической и социально-экономической жизни. Как правило, вопросы религиозной жизни в госинфсводках обособлялись в самостоятельные разделы или подпункты.

Вторая группа документов – материалы органов местного управления: исполкомов уездных, кантонных и районных Советов депутатов (ГА РМЭ. Ф. Р-9, Ф. Р-110, Ф. Р-111, Ф. Р-220, Ф. Р-275; ГИА ЧР. Ф. Р-7, Ф. Р-122, Ф. Р-194, Ф. Р-238, Ф. Р-244, Ф. Р-611; ЦГА РМ. Ф. Р-19, Ф. Р-37, Ф. Р-55, Ф. Р-62 и др.), административных отделов и отделов управления (ГА РМЭ. Ф. Р-35, Ф. Р-238; ГИА ЧР. Ф. Р-243; ЦГА РМ. Ф. Р-20 и др.), отделов народного образования (ГА РМЭ. Ф. Р-22, Ф. Р-39, Ф. Р-162, Ф. Р-171; ЦГА РМ. Ф. Р-21, / Ф. Р-40, Ф. Р-58, Ф. Р-65, Ф. Р-297 и др.) и т. д. Состав просмотренных и изученных документов многообразен: официальные нормативно-правовые акты, переписка, планово-отчетные материалы, протокольные материалы и т. д. Причем нами изучались как беловые, итоговые варианты, так и черновые, подготовительные материалы – в случае их обнаружения. Анализ этих документов позволил уточнить, сравнить и конкретизировать выявленные при изучении фондов центральных и региональных органов управления сведения о государственной конфессиональной политике применительно к отдельным уездам и районам автономий, охарактеризовать местную специфику проведения в жизнь партийно-советских инициатив в антирелигиозной работе, показать степень успешности реализации директив вышестоящих органов управления, проанализировать настроения населения и отразить складывавшуюся в государственно-церковных отношениях ситуацию на местах.

Третью группу документов составляют планово-статистические и финансовые материалы соответствующих управленческих структур. Здесь как существенную особенность следует отметить привлечение документов как дооктябрьского, так и советского периодов (ГИА ЧР. Ф-14, Ф-15, Ф-203, Ф. Р-157; ЦГА РМ. Ф. Р-318). Подобное расширение источниковой базы оказалось целесообразным для уточнения количества изъятой церковно-монастырской земельной собственности при «плавающих» оценках в работах историков и сопоставления источников доходов лиц духовного звания. Кроме того, плановые документы конца 1920-х – начала 1930-х гг. позволили прояснить вопрос организации налогообложения религиозных общин и отдельных священнослужителей.

В четвертую группу архивных материалов следует выделить фонды действовавших в автономиях специализированных «безбожных» организаций. Документы Чувашского и Марийского республиканских советов Союза воинствующих безбожников СССР: протоколы, переписка, анкеты, циркулярные указания и т. д. (ГА РМЭ. Ф. Р-118; ГИА ЧР. Ф. Р-1754), – во-первых, дополнили, конкретизировали и уточнили полученные при изучении документов органов государственного, партийного и местного управления оценки организации и состояния антирелигиозной пропаганды и уровня религиозности населения, и, во-вторых, позволили составить целостное представление о количественном составе, основных направлениях, формах и методах работы местных антирелигиозников. Из фондов НИИ и краеведческих обществ были привлечены материалы специализированных социологических исследований религиозного состояния населения автономий, планово-отчетные сведения об участии научных учреждений в пропаганде атеистического мировоззрения и научно-исследовательские (аналитические) работы сотрудников по вопросам антирелигиозной работы и оценки ее текущего положения (ГА РМЭ. Ф. Р-189; ГИА ЧР. Ф. Р-1515).

Материалы пятой группы – фондов областных, республиканских, уездных и т. п. партийных и комсомольских организаций (ГА РМЭ. Ф. П-1, Ф. П-48, Ф. П-104; ГАПО. Ф. П-36; ГАСИ ЧР. Ф. П-1, Ф. П-10, Ф. П-11;ГОПАНО. Ф-1; Ф-14; ЦГА ИПД РТ. Ф-15, Ф-868, Ф-1223;ЦГА РМ. Ф. 16-П, Ф. 26-П, Ф. 27-П, Ф. 44-П, Ф. 269-П, Ф. 326-П, Ф. 954-П и др.) – позволили сформировать представление о «партийной» линии в религиозном вопросе и ее фактической реализации на местах. В указанном комплексе отложились распорядительные, плановые, отчетные, анкетные, агитационные и т. п. документы всей вертикали партийно-комсомольских организаций страны от руководящего Центра до низовых ячеек. Их совокупность образовала достаточную репрезентативную базу для понимания количественных и качественных оценок ожиданий и результатов атеистической пропаганды; места научно-материалистического мировоззрения в системе ценностей партийцев и комсомольцев; форм, методов и направлений деятельности по пропаганде безбожия среди населения; реальных достижений/провалов и отправленных отчетных сведений, а также ситуации, складывавшейся внутри самих местных (в том числе первичных) организаций. Особый интерес представляют отложившиеся в фондах обкомов РКП(б)-ВКП(б) отличающиеся высокой степенью достоверности и значительным фактологизмом информсводки ВЧК-ОГПУ о положении дел в автономиях, в том числе анализ религиозности населения и состояния внутрицерковной жизни.

Шестая группа – материалы органов церковного управления, церковных учреждений и личные фонды представителей духовенства. Документальные комплексы духовных консисторий и духовных правлений (ГА РМЭ. Ф-172; ГАУО. Ф-134; НАРТ. Ф-4; ЦАНО. Ф-570) были использованы для формирования представления о «криминогенной» обстановке внутри священнического сословия накануне революционных преобразований и выделения основных видов допускавшихся правонарушений. Этот аспект представляется важным для понимания вариативности отношения духовенства к событиям Октября 1917 г. и последующего периода. Полученные в ходе изучения фондов епархиальных советов (ГАУО. Ф. Р-3022; НАРТ. Ф. Р-1172) сведения дали необходимую базу для анализа взаимодействия местных церковных структур с государственными органами управления в первые годы советской власти. Сохранившаяся делопроизводственная документация (циркулярные указания, учетные и статистические материалы, переписка и т. п.) религиозных учреждений и организаций (ГА РМЭ. Ф-305; ГИА ЧР. Ф-557; ЦГА РМ. Ф-1, Ф-3, Ф-40, Ф-57 и др.) отразила регламентацию и внутреннее устройство церковной жизни в изменившихся условиях на низовом уровне. Для уточнения отдельных фактов биографического характера были привлечены материалы фондов церквей (ГА РМЭ. Ф-22; Ф-86, Ф-88 и др.), а также материалы Архива Комиссии по канонизации святых Йошкар-Олинской и Марийской епархии (документы не фондированы, сгруппированы в тематические папки).

Особый интерес для нас представляли материалы личного происхождения, позволяющие оценить индивидуальную позицию священнослужителей по акцентируемым в исследовании проблемам. Подобного рода документы отложились почти во всех охарактеризованных выше церковных фондах, но, к сожалению, в количественном отношении их число невелико, хотя преимущественно представлено материалами переписки конкретных священнослужителей по наиболее злободневным вопросам. На таком фоне значимым представлялось изучение единственного относящегося к интересующему нас региону личного фонда духовного лица в находившихся в поле нашего зрения государственных архивах. Наследие Д. Ф. Филимонова (ГИА ЧР. Ф-350) – одного из самых известных чувашских миссионеров-просветителей – в силу представленности материалов как служебной, так и творческой деятельности дало возможность увидеть государственно-церковные отношения глазами активного участника церковной жизни 1910-1920-х гг.

Целесообразно выделение в отдельную группу личных фондов. При подготовке исследования были привлечены документальные массивы личных фондов наркома просвещения Казанской губернии А. А. Максимова (НАРТ. Ф. Р-667), марийского партийного и общественного работника А. Д. Кедровой (ГА РМЭ. Ф. Р-1140) и кандидата медицинских наук, заслуженного врача РСФСР А. В. Чубукова (ГИА ЧР. Ф. Р-1860), позволившие взглянуть на развитие государственно-церковных отношений и оценку современниками происходивших изменений через призму личностного восприятия как непосредственных участников реформирования, так и относительно сторонних лиц.

В Научных архивах научно-исследовательских институтов (НА НИИГН и НА ЧГИГН) были изучены воспоминания партийных и советских работников, черновые материалы и машинописные копии исследовательских работ (что позволило нам провести некоторые сравнения с опубликованными текстами), собранные сотрудниками институтов материалы фольклорного и этнографического характера, а также копии документов по истории национальных регионов, выявленные в архивах Пензы, Ульяновска, Казани, Тамбова и других бывших губернских центров.

Вторую группу использованных источников составили опубликованные материалы.

Нормативно-правовые акты (декреты, законы, постановления, распоряжения и пр.) послужили главной источниковой базой для изучения деятельности государственных органов и эволюции государственной политики в конфессиональной сфере. Именно законодательство определяло ключевые параметры, основные принципы и главенствующие формы государственно-церковных отношений⁹⁰. Соотнесение опубликованных и черновых (архивных) вариантов нормативно-правовых актов позволило в ряде случаев уточнить и конкретизировать направления нормотворческой работы. Использование союзных/российских и региональных нормативно-правовых актов дало возможность полноценного воссоздания правового поля государственно-конфессионального взаимодействия.

Целесообразно выделение в отдельную группу партийных документов (резолюций и решений партийных съездов, конференций и пленумов ЦК). Мотивируется подобный подход особенностью положения правящей партии в стране в советский период, когда многие ключевые вопросы государственной конфессиональной политики сначала разрешались на партийном уровне и лишь затем получали законодательное оформление правительственными актами. В указанных документах нашли свое отражение оценки исторической обстановки тех лет, возникавших трудностей и противоречий, вариативные аспекты видения развития событий разными партийными деятелями⁹¹. Материалы местных структур РКП(б)-ВКП(б) дополняют и конкретизируют данные общепартийных документов⁹².

Труды государственных и партийных деятелей, представленные преимущественно публичными выступлениями и публицистическими материалами, позволили, с одной стороны, рассмотреть вопрос об отношении руководства страны к Церкви и формирование теоретических установок для последующего воплощения в различных нормативно-правовых актах, с другой – показать наличие некоторых тактических и стратегических разногласий между отдельными государственными и партийными деятелями⁹³. Последний фактор сыграл важную роль в реконструкции внутренней логики принимавшихся решений и формирования государственной конфессиональной политики на всех этапах изучаемого исторического периода.

Для понимания теоретико-методологических основ организации и проведения практической работы пропагандистами-антирелигиозниками были изучены соответствующие учебные и методические комплексы. Эти материалы четко отражают партийно-государственные установки, предельно идеологизированы и жестко определяют допустимые границы деятельности на конкретно-прикладном уровне. Отличительной чертой данной группы источников является наличие в ней разнопрофильных текстов: обобщенных и конкретноаудиторных (например, крестьянских)⁹⁴, а также выпуск большого числа как оригинальных, так и переводных работ на родных языках мари, мордвы и чувашей⁹⁵.

Самостоятельную группу источников составили материалы церковного происхождения, причем здесь следует выделять три подгруппы: богослужебные издания; нормативно-правовые акты и труды духовенства канонического Центра; работы оппозиционных лидеров. Первая категория была использована для анализа переводческой традиции, преимущественно – для мари, поскольку развитая у этого этноса специфика двоеверия и сохранения сильного влияния традиционной национальной религии требовали особого внимания от православных миссионеров в дооктябрьский период и сказались на специфике государственно-церковных отношений в советское время⁹⁶. Материалы церковного законодательства и труды православных иерархов канонического Центра отражают официальную церковную политику в новых условиях существования Православия в России и реакцию Церкви на инициативы советской власти⁹⁷. Данный комплекс предоставил возможность охарактеризовать эволюцию позиции Церкви по отношению к Советскому государству, причины изменений и их последствия. Вышедшие из-под пера обновленческих и «истинно православных» авторов сочинения были использованы для выявления причин многочисленных внутрицерковных конфликтов, при характеристике мировоззренческих традиций того или иного духовного лидера, определении позиции конкретных представителей неканонического церковного Центра по отношению к государству и государственной политике⁹⁸. Различные по происхождению и структуре материалы с охватом источников как ортодоксального, так и оппозиционного лагерей позволили проанализировать позицию Православной церкви с учетом ее внутренних противоречий и вариативности восприятия как Советского государства в целом, так и проводимой им конфессиональной линии.

Серьезную помощь в плане определения и уточнения качественных и количественных показателей и их критериальности оказали статистические издания (материалы переписей, комбинированные статистические сведения по автономиям и т. п.)⁹⁹. Приведенные в них данные служили основанием для сравнительного анализа и сопоставления с архивными источниками и, кроме того, для сравнения конкретной ситуации в автономиях. Однако при этом учитывалось обстоятельство, что статистические сведения в конце 1910-х – начале 1940-х гг. собирались и обобщались по различным методикам, более того, статистика довольно быстро превратилась в одно из мощных пропагандистских средств – от простой подгонки отдельных фактов до полной фальсификации под «государственный заказ». По указанным причинам при использовании статистических данных осуществлялась их проверка и корреляция с другими доступными материалами.

Расширению источниковой базы способствуют вышедшие в разные годы тематические сборники. Часть из них отражает специфику собственно государственно-церковных отношений (конкретные примеры указаны нами выше при характеристике архивных фондов федеральных архивов). Другие сборники документов и материалов носят тематически иной характер, и проблема государственно-церковных отношений здесь отражается через призму иных ключевых аспектов: например, как элемент установления советской власти в поволжском регионе, гражданской войны и происходивших изменений в общественно-политической обстановке, истории крестьянства и аграрных преобразований, культурного строительства в автономиях и т. д.¹⁰⁰

При этом нами учитывался принцип отбора как обязательный элемент работы любого составителя, когда из совокупности однотипных документов и материалов в окончательный вариант публикации включались лишь отдельные, чаще всего – вписывающиеся в общую концептуальную схему. Наиболее жестко подобная детерминация применялась в советский период, когда выпадающий из официозных трактовок документ не оговаривался даже в примечаниях и комментариях. При большей свободе выбора и плюрализме отбора определенный элемент заданности встречается и практически во всех современных изданиях. Подобный подход, на наш взгляд, нельзя однозначно причислять к недостаткам публикаций документов – при определенной корреляции с другими источниковыми группами (прежде всего архивными документами) он позволяет воссоздать целостную картину и при этом определить скрытые составителями аспекты, проанализировать их место в общей структуре документальной основы изучения соответствующей эпохи, а также задуматься над причинами отбрасывания некоторых фактов при отборе материалов для публикации.

При подготовке исследования одним из важных источниковых комплексов выступали материалы публицистической периодики. Значение центральных и региональных газет и журналов в освещении государственно-церковных отношений не может быть оценено однозначно. Редакционная политика всегда будет зависеть от позиции «хозяина», поэтому о какой-либо объективности данного источника речи быть не может. С другой стороны, данный информационный ресурс привлекает внимание фактологической составляющей и значением прессы как способа и инструмента «внедрения» той или иной идеологической установки в массы и, как следствие, появлением на страницах периодических изданий основных теоретических установок с откровенным или подспудным призывом к практическому действию. В ходе работы были привлечены центральные и региональные издания официального («Правда», «Красная Чувашия», «Известия», «Канаш», «М.А.О.», «Марийская правда», «Красная Мордовия» и др.), специализированно-антирелигиозного («Антирелигиозник», «Безбожник», «Воинствующий атеизм», «Революция и церковь» и др.) и церковного («Голос свободной церкви», «Церковные ведомости», «Прибавления к Церковным ведомостям») плана. Использование этого разнородного как по объему, так и по качеству изложения комплекса материалов позволило лучше понять складывавшуюся в обществе атмосферу, выделить наиболее актуальные, злободневные проблемы и предлагавшиеся способы их решения.

Эмоциональный дух эпохи был передан и через художественные произведения¹⁰¹. Обращение к литературным текстам как документальным свидетельствам – явление в научных исследованиях выбранного нами ракурса нечастое, но, на наш взгляд, именно через прозу, поэзию и драматургию можно ощутить изменение взглядов, воздействие «авторитета» на читателя и формирование у последнего определенного мировоззрения. Данная группа источников позволила составить представление о своеобразии социального заказа тех лет и формах репродуцирования идеологических установок в массовое сознание. Тем более что период конца 1910-х – начала 1940-х гг. был временем создания и расцвета профессиональной литературы и театра у мари, мордвы и чувашей с неизбежным повышенным интересом аудитории к произведениям на родном языке.

Особый вид источников составили опубликованные воспоминания. Нарративные свидетельства выступают важным компонентом формирования представления о прошлом, т. к. они позволяют, во-первых, восстановить отдельные факты, не нашедшие отражения в других источниках, и, во-вторых, несут на себе отпечаток индивидуального психологического склада автора, что позволяет одно и то же событие увидеть под разными ракурсами. Использование мемуаров как партийно-государственных¹⁰², так и религиозных деятелей¹⁰³ предоставляет возможность взглянуть на актуализируемые проблемы с полярных точек зрения. Однако к данному виду источников необходим максимально осторожный подход, поскольку зачастую воспоминания оформлялись по прошествии значительного периода времени, и происходило неизбежное в таких случаях наслоение последующего опыта на предыдущие события, деформация событий путем наложения одного на другое и т. д. Другим ключевым фактором для критичности восприятия нарративных источников является само их происхождение. Время создания и царившая атмосфера, цель подготовки, личные убеждения и т. п. – все это делает мемуары очень ценным, но весьма специфичным, субъективным видом источников.

Примечания

¹ Журнал Московской патриархии. 2000. № 10. С. 39; Конституция Российской Федерации: принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г. // Российская газета. 1993. 25 декабря.

² См.: Красиков П. А. На церковном фронте (1918-1923). М., 1923; Скворцов-Степанов И. И. О живой церкви. М., 1922; он же. Церковь и Октябрьская революция. М., 1930; Ярославский Е. М. Церковная реформация // Безбожник. 1923. 13 мая и др.

³ См.: Брихничев И. П. Патриарх Тихон и его церковь. М., 1923; Горев М. Церковные богатства и голод в России. М., 1922; Грекулов Е. Ф. Нравы русского духовенства. М., 1928; он же. Русская церковь в роли помещика и капиталиста. М., 1930; Зарин П. Февральская революция и церковь. (По архивным материалам Черноземных губерний) // Антирелигиозник. 1937. № 3. С. 58-66; Зорин Д. Церковь и революция. Церковь и голод. Ростов-на-Дону, 1922; Кандидов Б. П. Религиозная контрреволюция 1918-1920 гг. и интервенция. М., 1930; Лукин М. Н. Революция и церковь. М., 1923; Никольский Н. М. История русской церкви. М, 1931; Олещук Ф. Борьба церкви против народа. М., 1941; Рожицин В. Тихоновцы, обновленцы и контрреволюция. М., 1926; Ростовцев А. Церковники и сектанты на службе у кулака. М., 1930 и др.

⁴ См.: Маторин Н. М. Религия у народов Волжско-Камского края прежде и теперь. Язычество. Ислам. Православие. Сектантство. М., 1929.

⁵ См.: Гидулянов П. В. К вопросу о необходимости существования в системе государственного управления СССР высшего центрального учреждения по делам культов // Революция и церковь. 1923. № 1. С. 29-34; он же. Отделение церкви от государства в СССР. Полный сборник декретов, ведомственных распоряжений и определений Верховного Суда РСФСР и других Советских Социалистических Республик. М., 1926.

⁶Данилов С. Хура зар [Черное воинство]. Казань, 1920; Лукин Н. М. Чиркÿпе патшалăх [Церковь и государство]. Казань, 1920.

⁷ Быстров К. Турă пур-и, çук-и? [Существует Бог или нет?]. М., 1925; Волков М. А. Ģěнě чиркÿ (Чиркÿ сăтăрлан çинчен) [Новая церковь (О вреде церкви для трудящихся)]. Шупашкар, 1926; Золотов Н. Я. Пупсен ултавěпе тěнěн сиенě [Поповские обманы и вред от религии]. Казань, 1920; он же. Тěне хирěç кěрешессине вăйлатар [Усилить антирелигиозную работу]. Шупашкар, 1931; Казаков Т., Алендей Г. Вăрçă х ăрушлăхě тата тěн [Опасность войны и религия]. Шупашкар, 1932; Косарев А. В. Тěне хирěçле пропаганда тат комсомолăн задачисем [Антирелигиозная пропаганда и задачи комсомола]. Шупашкар, 1937; Кутяшов С. С. «Чăн» тěнпе «суя» тěнсем [О «правой» и «неправой» вере]. Шупашкар, 1928; он же.  Тěттěмлěхе хирěç, тěнсěр çěнě пурнăçшан [Против темноты, за новую жизнь без религии]. Шупашкар, 1930; Петров С. П. Тěн – халах тăшманě [Религия – враг народа]. Шупашкар, 1936.

⁸Васильев Т. В. Мордовия. М., 1931 (переиздано – 2007 г.); Юшунев Н. Л. Чувашская АССР. М., 1933; Янтемир М. Н. Марийская автономная область: очерк. Йошкар-Ола, 1928 (переиздано – 2005 г.).

⁹ 1917-1927 год: наши достижения. Краснококшайск, 1927; 10 лет социалистического строительства Марийской автономной области (1921-1931). Йошкар-Ола, 1931; Михайлов А. М. 10 лет Октябрьской революции и ЧАССР. Чебоксары, 1927; Рузавин Д, Петров С. Мордовская АССР. Саранск, 1939 и др.

¹⁰Воронцов Г. В. Осуществление партией ленинских принципов атеистического воспитания масс (1921-1937 годы) // По этапам развития атеизма в СССР. Л., 1967. С. 100-122; он же. Ленинская программа атеистического воспитания трудящихся в действии (1917-1937 гг.). М., 1973; Зыбковец В. Ф. Национализация монастырских имуществ в советской России (1917-1921 гг.). М., 1975; Коновалов Б. Н. Союз воинствующих безбожников // Вопросы научного атеизма. М., 1967. Вып. 4. С. 63-93; Куроедов В. В. Религия и церковь в советском обществе. М., 1984; Персиц М. М. Отделение церкви от государства и школы от церкви в СССР (1917-1919 гг.). М., 1958; Плаксин Р. Ю. Крах церковной контрреволюции. 1917-1923 гг. М., 1968; он же. Тихоновщина и ее крах: Позиция православной церкви в период Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны. Л., 1987; Поляков Ю. А. 1921-й: победа над голодом. М., 1975; Филиппова Р. Ф. К истории отделения школы от церкви // По этапам развития атеизма в СССР. Л., 1967. С. 86-99; Чемерисский И. А. Изъятие в 1922 г. церковных ценностей для помощи голодающим // Вопросы истории религии и атеизма. М., 1962. Вып. 10. С. 186-212; он же. Советская страна в борьбе с трудностями, вызванными неурожаем 1921 года: автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1966 и др.

¹¹Гордиенко Н. С. Эволюция русского православия (20-80-е годы ХХ столетия). М., 1984; он же. Современное русское православие. Л., 1988; Козырева А. К. Христианский социализм обновленческой церкви // Ученые записки ЛГПИ им. А. И. Герцена. Ленинград, 1967. Т. 284; Корзун М. С. Русская Православная Церковь 1917-1945 гг. Изменение социально-политической ориентации и научной несостоятельности вероучения. Минск, 1987; Красников Н. П. Эволюция социальной концепции православия // Вопросы истории. 1970. № 9. С. 16-33; он же. Социально-этические воззрения русского православия в ХХ в. Киев, 1988; Курочкин П. К. Эволюция современного русского православия. М., 1970; Ладоренко В. Е. К вопросу об изменении политической ориентации русской православной церкви (1917-1945) // Вопросы истории религии и атеизма. Сборник XII. М., 1964. С. 106-123; Трифонов И. Я. Раскол в русской православной церкви (1922-1925 гг.) // Вопросы истории. 1972. № 5. С. 64-77; Шейнман М. М. Обновленческое движение в русской православной церкви после Октября // Вопросы научного атеизма. М., 1966. Вып. 2. С. 41-64; Шишкин А. А. Сущность и критическая оценка «обновленческого» раскола русской православной церкви. Казань, 1970.

¹²Ососков А., Котков К. Народное образование в Мордовской АССР. Саранск, 1946; Степанов Н. С. Очерки истории советской чувашской школы. Чебоксары, 1959; Талдин Н. В. Очерки истории мордовской школы. Саранск, 1956.

¹³Купряшкин Т, Самаркин В. 1917-й год в Мордовии (Из истории Октябрьской социалистической революции на территории МАССР). Саранск, 1939.; Петров И. Е. Чувашия в первые годы диктатуры пролетариата. Чебоксары, 1961; Пиксаев А. О., Яшкин И. А., Кривуляк Ю. М. Социальные преобразования в Мордовии. Саранск, 1969 и др.

¹⁴Альмяшева Л. Н. Борьба с голодом в Поволжье и контрреволюционная деятельность церкви в Мордовии в 1922 году // Вопросы истории и археологии Мордовской АССР. Вып. 2. Саранск, 1976. С. 70-79; Димитриев В. Д. Помощь советского государства и русского народа трудящимся Чувашии по борьбе с голодом 1921-1922 гг. // Записки ЧНИИ. Чебоксары, 1950. Вып. IV. С. 3-49.

¹⁵Балашов В. А. Культура и быт мордовского колхозного села (Историко-этнографический очерк по материалам Зубово-Полянского района Мордовской АССР). Саранск, 1975; Денисов П. В. Религия и атеизм чувашского народа. Чебоксары, 1972; Киселев А. Л. Социалистическая культура Мордовии. Саранск, 1959; Кудряшов Г. Е. Пережитки религиозных верований чуваш и их преодоление. Чебоксары, 1961; Развитие атеизма в Мордовии / сост. Н. Ф. Мокшин. Саранск, 1972 и др.

¹⁶Ежова В. П, Лопатова В. И., Сластухин Н. Н. Женщины Советской Мордовии. Саранск, 1964; Женщины Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1968; Климкина А. В. Делегатские собрания как важнейшая форма вовлечения женщин в общественно-политическую жизнь (1919-1925 гг.) // Исследования по истории Мордовской АССР. Саранск, 1972. С. 92-115. (Труды НИИ. Вып. 43) и др.

¹⁷Изоркин А. В. Атеистическая сатира в журналах «Красное жало» и «Кочедык» // Ученые записки ЧНИИ. Чебоксары, 1970. Вып. 49. С. 106-114.

¹⁸ Летопись полувека: Книга 50-летия Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1970; Советская Мордовия: Очерки, посвященные 20-летию республики. Саранск, 1950.

¹⁹ История Чувашской АССР с древнейших времен до наших дней (краткие очерки). Чебоксары, 1963; История Чувашской АССР. Т. 2. От Великой Октябрьской социалистической революции до наших дней. Чебоксары, 1967; Очерки истории Марийской АССР (1917-1960) / отв. ред. А. В. Хлебников. Йошкар-Ола, 1960; Очерки истории марийской организации КПСС / Под ред. В. Ф. Пашукова. Йошкар-Ола, 1968; Очерки истории Мордовской организации КПСС / Редкол. М. В. Дорожкин и др. Саранск, 1967; Очерки истории чувашской областной организации КПСС. Чебоксары, 1974; Хлебников А. В. Образование и развитие Советской автономии марийского народа. 1917-1929. Йошкар-Ола, 1970 и др.

²⁰Дунаев В. Н. Социально-политическая ориентация и действия православных церковников в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции и первые годы советской власти (1917-1922) (На материалах Воронежской, Курской и Тамбовской губерний): автореф. дис. … канд. ист. наук. Воронеж, 1972; Нейтман М. Л. Проведение ленинского декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» в Забайкалье (1918-1923 гг.): автореф. дис. … канд. ист. наук. Иркутск, 1974; Эйнгорн И. Д. Очерки истории религии и атеизма в Сибири (1917-1937). Томск, 1982 и др.

²¹ История Марийской АССР: в 2 т. Т. 2. Эпоха социализма (19171987). Йошкар-Ола, 1987; История Мордовской АССР: в 2 т. Т. 2. Саранск, 1981; Хлебников А. В. Развитие советской автономии марийского народа. 1929-1936. Йошкар-Ола, 1976 и др.

²²Альмяшева Л. Н. На путях к духовной свободе. Саранск, 1983; Кудряшов Г. Е. Кризис религии. Чебоксары, 1981 и др.

²³ Очерки истории марийской организации ВЛКСМ / Сост. В. А. Ерошкин, И. В. Петров. Йошкар-Ола, 1984; Чувашская областная организация КПСС. Хроника: в 2 ч. Ч. 1. 1898-1955. Чебоксары, 1989.

²⁴Васенев С. А. Становление и развитие марийской нации. Йошкар-Ола, 1982; Ивашкин В. С. Формирование советской интеллигенции в Мордовии (1917-1941 гг.). Саранск, 1972; Мордва: Историко-этнографические очерки. Саранск, 1981; Яшкин И. А. Мордовская социалистическая нация – детище Октября. Саранск, 1980 и др.

²⁵ Одюков И. И. Халăх сăмахлăхě тěне хирěç [Устное народное творчество против религии и суеверий]. Шупашкар: Чувашгосиздат, 1961.

²⁶Гуров Ю. С. Воинствующий атеизм Сеспеля // Ученые записки ЧНИИ. Вып. 51. Чебоксары, 1971. С. 245-256; Циркин С. О. Захар Федорович Дорофеев. Очерк жизни и творчества. Саранск,1986.

²⁷Гараджа В. И. Переосмысление // Наука и религия. 1989. № 1. С. 2-5; Митрохин Л. Н. Философы и религия // Вопросы философии. 1989. № 9. С. 16-35; Сапрыкин В. А. Трудовой коллектив: атеисты и верующие. М., 1990.

²⁸Алексеев В. А. Иллюзии и догмы: Взаимоотношения Советского государства и религии. М., 1991; он же. «Штурм небес» отменяется? Критические очерки по истории борьбы с религией в СССР. М., 1992; Бабинов Ю. А. Государственно-церковные отношения в СССР: история и современность. Симферополь, 1991; он же. Государственно-церковные отношения в условиях России: историко-методологический анализ: автореф. дис. … докт. ист. наук: 07.00.02. М., 1993; Одинцов М. И. Государство и церковь в России ХХ в. М., 1994. С. 130-131.

²⁹Адушкин Н. Е. Народная, национальная, социалистическая (Этапы формирования и развития ведущих отрядов интеллигенции Мордовии). Саранск, 1988; Балашов В. А. Бытовая культура мордвы: традиции и современность. Саранск, 1992; Мокшин Н. Ф. Мордовский этнос. Саранск, 1989; Сергеев Т. С. Культура Советской Чувашии. К 70-летию автономии республики. Чебоксары, 1989 и др.

³⁰Васильева О. Ю. Русская Православная церковь и Советская власть в 1917-1927 годах // Вопросы истории. 1993. № 8. С. 40-54; она же. Русская Православная церковь в 1927-1943 годах // Там же. 1994. № 4. С. 35-46; Государственно-церковные отношения в России (опыт прошлого и современное состояние). М., 1996; Кашеваров А. Н. Государство и Церковь. Из истории взаимоотношений советской власти и Русской Православной церкви. 1917-1945 гг. СПб., 1995; он же. Государственно-церковные отношения в советском обществе 20-30-х гг. (новые и малоизученные вопросы). СПб., 1997; он же. Православная Российская Церковь и Советское государство (1917-1922). М., 2005; Крапивин М. Ю. Противостояние: большевики и церковь (1917-1941 гг.). Волгоград, 1993; он же. Непридуманная церковная история: власть и Церковь в Советской России (октябрь 1917-го – конец 1930-х гг.). Волгоград, 1997; Курляндский И. А. Сталин, власть, религия (религиозный и церковный факторы во внутренней политике Советского государства в 19221953 гг.). М., 2011; Митрохин Н. Русская православная церковь: современное состояние и актуальные проблемы. М., 2004; Слезин А. А. За «новую веру». Государственная политика в отношении религии и политический контроль среди молодежи РСФСР (1918-1929 гг.). М., 2009; Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в 1939-1964 гг.). М., 2000 и др.

³¹Алексеев В. А. Была ли в СССР «безбожная пятилетка»? // Диспут. 1992. № 2. С. 12-22; Лебина Н. Б. Деятельность «воинствующих безбожников» и их судьба // Вопросы истории. 1996. № 5-6. С. 154-157; Слезин А. А. Воинствующий атеизм в СССР во второй половине 1920-х годов // Вопросы истории. 2005. № 9. С. 129-135; Фирсов С. Л. Была ли безбожная пятилетка? // НГ-религии. 2002. 30 октября и др.

³²Гнусарев И. С. Повседневная жизнь городского населения Пензенской губернии в период гражданской войны (1918-1920 гг.): дис. . канд. ист. наук: 07.00.02. Пенза, 2014; Лебедева Л. В. Повседневная жизнь пензенской деревни в 1920-е годы: традиции и перемены. М., 2009 и др.

³³Балашов Е. М. Школа в российском обществе в 1917-1927 гг.: Становление «нового человека». СПб., 2003; он же. Религиозные и антирелигиозные представления российских школьников 1910-х -1920-х гг. // Россия в XX в.: Сб. статей к 70-летию со дня рождения члена-корреспондента РАН профессора Валерия Александровича Шишкина. СПб., 2005. C. 151-165; Одинцов М. И. Судьбы светской школы в России: (60-е годы XIX в. – 80-е годы XX в.) // Проблемы преподавания и современное состояние религиоведения в России: Материалы конференций. М., 2002. С. 5-28; Шевченко В. А. «Необходимо ударить, кого следует, чтобы делу не мешали»: введение антирелигиозного воспитания в советской школе в 1928-1929 гг. // Российская история. 2009. № 1. С. 86-96 и др.

³⁴Рогозянский А. Б. Страсти по мощам: Из истории гонений на останки святых в советское время. СПб., 1998; Семененко-Басин И. В. Святость в русской православной культуре XX века. История персонификации. М., 2010; Серегина И. И. Кинодокументы РГАКФД: Антирелигиозная кампания Советского государства по вскрытию мощей православных святых в 1918-1930-х гг. // Вестник архивиста. 2011. № 3. С. 151-161 и др.

³⁵Васильева О. Ю, Кнышевский П. Н. Красные конкистадоры. М., 1994; Каулен М. Е. Музеи-храмы и музеи-монастыри в первое десятилетие Советской власти. М., 2005; Козлов В. Ф. Свидетельствуют документы (Об изъятии церковных ценностей) // Журнал Московской патриархии. 1993. № 9. С. 47-52; он же. Дело об ограблении Церкви. 1920-1930-е гг. // Московский журнал. 1991. № 7. С. 16-25; он же. Не погаснут лампады // Памятники Отечества. 1992. № 2-3 (26-27). С. 105-108; Кривова Н. А. Власть и Церковь в 1922-1925 гг. Политбюро и ГПУ в борьбе за церковные ценности и политическое подчинение духовенства. М., 1997 и др.

³⁶Воронцова И. В. Религиозно-философские истоки «обновленческого раскола» (1917-1923) // Новый исторический вестник. 2007. № 16. С. 112-119; Дюкова А. О. Истинно-православная церковь и истинно-православные христиане в Нижегородском крае (по архивным и экспедиционным материалам) // Анти-раскол: информационно-справочный портал по расколоведению: [электронный ресурс]. URL: http://www. anti-raskol.ru/pages/1550; Шкаровский М. В. Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви. М., 1999; он же. Обновленческое движение в Русской Православной Церкви ХХ века. СПб., 1999 и др.

³⁷Емельянов Н. Е. Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь (1917-1952 гг.) // Православный Свято-Тихоновский Богословский институт: [электронный ресурс]. URL: http://www.pstbi.ru/cgi-bin/code.exe/nmstat4.html?ans; Осипова И. И. Обзор следственных дел по «к.-р. организациям ИПЦ» в Марийской области. 1929-1945 // Новомученики и исповедники Российские пред лицом богоборческой власти: Конец 1920-х – начало 1970-х годов: [электронный ресурс]. URL: http://www.histor-ipt-kt.org/DOK/mary.html и др.

³⁸ Вятский исповедник: святитель Виктор (Островидов). Жизнеописание и труды / сост. Л. Сикорская. М., 2010; Священномученики Сергий, епископ Нарвский, Василий, епископ Каргопольский, Илларион, епископ Поречский. Тайное служение иосифлян / сост. Л. Е. Сикорская. М., 2009; Фирсов С. Л. «Рабочий батюшка». Штрихи к портрету обновленческого «митрополита» Александра Ивановича Боярского // Вестник ПСТГУ. 2005. № 4 (История). С. 67-90 и др.

³⁹ См., напр.: Лобанов В. В. Архивные источники по истории «обновленческого» раскола в Русской православной церкви (1922-1946 гг.) // Отечественные архивы. 2014. № 4. С. 70-79; Петров С. Г. Документы делопроизводства Политбюро ЦК РКП(б) как источник по истории Русской церкви (1921-1925 гг.). М., 2004; Шилкина М. Подходы к изучению «обновленчества» в церковной и светской литературе // Вестник РГГУ. 2011. № 17(79). С. 174-180.

⁴⁰Арутюнов А. Архивоинствующий и архижестокий Антихрист // Великая эпоха: международный информационный проект: [электронный ресурс]. URL: http://www.epochtimes.ru/content/view/13357/34/; Волкогонов Д. А. Ленин: Политический портрет: в 2 кн. Кн. 2. М., 1994. С. 215; Яковлев А. Н. Большевизм – социальная болезнь истории // Черная книга коммунизма: преступления, террор, репрессии / Под ред. Ч. Ронсака; пер. с фр. М., 2001. С. 5, 7.

⁴¹Вдовин А. И. Русские в ХХ веке. Факты. События. Люди. М., 2004; Васильцов С. И., Обухов С. ХХ съезд КПСС и русский вопрос в России // Центр исследований политической культуры России: [электронный ресурс]. URL: http://www.cipkr.ru/research/ind/19022006_XX.htm; Карпов В. В. Генералиссимус. М., 2005; Катунин Ю. А. Изменение политики партии и государства в отношении православной церкви в 1939 г. // Крымская межвузовская электронная библиотека [электронный ресурс]. URL: http://www.crimea.edu/tnu/magazine/culture/culture38/index.htm; Крючков В. А. Личность и власть. М., 2004; Язов Д. Т. Сталин и пигмеи // Завтра. 1998. 5 мая.

⁴² См., напр.: Курляндский И. Протоколы церковных мудрецов. К истории мнимого поворота Сталина к религии и Православной Церкви в 1930-е гг. // Скепсис: научно-просветительский журнал: [электронный ресурс]. URL: http://www.interfax-religion.ru/?act=print&div=7403; он же. Сталин, власть, религия. М., 2011. С. 523-549.

⁴³Мокшин Н. Ф. Религиозные верования мордвы. Саранск, 1998; Мокшин Н. Ф, Мокшина Е. Н. Мордва и вера. Саранск, 2005 и др.

⁴⁴Бахмустов С. Б. Православие в Мордовском крае: историко-культурологический аспект. Саранск, 2006; Белкин А. И. Государственно-церковные отношения в Мордовии в 20 – начале 60-х гг. ХХ века (на материалах русского православия): автореф. дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. Саранск, 1995; он же. Государственно-церковные отношения в Мордовии в 1920-х – начале 1960-х гг. (на материалах Русской Православной Церкви) // История в культуре, культура в истории: Материалы V Сафаргалиевских научных чтений. Саранск, 2001; Лаптун В. И. Из истории провинциальной культуры. Саранск, 2010; Мокшина Е. Н. Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX – начале XXI века: дис. … д-ра ист. наук: 07.00.07. Саранск, 2004; Яушкина Н. И. Влияние православной культуры на систему жизнеобеспечения мордвы (середина XVIII – начало XXI в.): дис. . канд. ист. наук: 07.00.07. Саранск, 2014 и др.

⁴⁵Житаев В. Л. Культурно-просветительская деятельность в Мордовии (II половина XIX – 80-е гг. ХХ в.). Саранск, 2006; Житаев В. Л., Игонькина А. Н. Культурно-просветительская деятельность земства Темниковского уезда Тамбовской губернии. Саранск, 2010; Житаев В. Л., Кадакин В. В. Культурно-просветительская деятельность земства Саранского уезда Пензенской губернии. Саранск, 2011 и др.

⁴⁶Житаев В. Л., Зубарева И. Г., Ивлиев С. А., Климашин И. А. Ликвидация неграмотности в Мордовии (конец XIX – 50-е годы XX в.). Саранск, 2012; Куршева Г. А. Общество, власть и образование в условиях модернизации в СССР: конец 1920-х – 1930-е гг. Саранск, 2007; Шукшина Т. И. Мордовская школа 1920-1930-х гг.: основные этапы и проблемы развития. Саранск, 2003 и др.

⁴⁷Надькин Т. Д. Сталинская аграрная революция и крестьянство (на материалах Мордовии). Саранск, 2006; он же. Сталинская аграрная политика и крестьянство Мордовии. М., 2010.

⁴⁸Морозова Н. М. Лишение избирательных прав на территории Мордовии в 1918-1936 гг.: дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. Саранск, 2005; Чиндяйкин Ю. Г. Православная церковь в Мордовии в 1930-е гг. // Репрессии в Мордовии 1930-х гг. и их последствия: Материалы науч.-практ. конф. Саранск, 2004. С. 206-210; Юшкин Ю. Ф, Богданович Л. А. Становление законодательства о лицах, лишенных избирательных прав и его применение в отношении священно-церковнослужителей Русской православной церкви в 1918-1922 гг. (на примере Мордовского края) // Краеведческие записки. Саранск, 2004. С. 75-85 и др.

⁴⁹Юрченков В. А. Мощи преподобного Серафима Саровского (19171927 годы) // Исторический Саров: сб. статей и исторических материалов, посвящ. 90-летию прославления и 160-летию блаженной кончины преп. Серафима Саровского. М.-Саров, 1993. С. 71-88; он же. Саровский монастырь: трудные 20-е годы // Саранские епархиальные ведомости. 1993. № 7-9. С. 54-64 и др.

⁵⁰Никишова Е. В. Священник В. И. Кашин: время и память // Краеведческие записки. Саранск, 2005. С. 132- 140; Новотрясов Н. И., Богданович Л. А., Богданович С. С. Разорванная связь поколений. Саранск, 2009; они же. Из опыта духовной жизни митрофорного протоиерея исповедника Михаила Белякова. Саранск, 2009 и др.

⁵¹Богданович Л. А. Изъятие церковного имущества и церковных ценностей на территории Мордовского края в конце 1910-х – начале 1920-х гг. // Сборник материалов Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 130-летию со дня рождения С. Д. Эрьзи. Саранск, 2006. С. 101-105.

⁵² Межконфессиональный диалог как основа религиозной политики региона (на примере Республики Мордовия) / Ф.А. Айзятов [и др.]. Саранск, 2012.

⁵³Абрамов В. К. Мордовский народ (1897-1939). Саранск, 1996; он же. Мордвины вчера и сегодня. Саранск, 2002; он же. Мордовское национальное движение. Саранск, 2010; Юрченков В. А. Власть и общество: российская провинция в период социальных катаклизмов 1918-1920 гг. Саранск, 2010; он же. Начертание мордовской истории. Саранск, 2012 и др.

⁵⁴ История Чувашии новейшего времени. 1917-1945. Чебоксары, 2001. С. 117-119.

⁵⁵Касимов Е. В. Общественно-политические настроения крестьянства Чувашии в годы новой экономической политики // Личность, общество, власть в истории Чувашии: ХХ век. Чебоксары, 2007. С. 144-194; он же. Верующие и советская власть: материалы Чувашского отдела ОГПУ о влиянии религиозного фактора на общественно-политические настроения сельского населения во второй половине 1920-х гг. // Полиэтничность России в контексте исторического дискурса и образовательных практик XIX-XXI вв.: сб. ст. всерос. науч. конф. (III Арсентьевские чтения). Чебоксары, 2010. С. 200-208; Орлов В. В. Голод 1920-х годов в Чувашии: причины и последствия // Отечественная история. 2008. № 1. С. 106-117; он же. Крестьянское восстание в Чувашии в 1921 году: причины и последствия // Отечественная история. 2008. № 5. С. 165-171 и др.

⁵⁶Минеева Е. К. Наркомнац РСФСР и становление автономии чувашского народа (1918-1925 гг.). Чебоксары, 2007; она же. Становление Марийской, Мордовской и Чувашской АССР как национально-территориальных автономий (1920-1930-е годы). Чебоксары, 2009.

⁵⁷Таймасов Л. А. Христианское просвещение нерусских народов и этноконфессиональные процессы в Среднем Поволжье в последней четверти XVIII – начале XX века: дис. … докт. ист. наук: 07.00.07. Чебоксары, 2004; Таймасов Л. А., Николаев Г. А. Деформация этноидентичности народов Среднего Поволжья под воздействием ислама и христианства в период царизма // Крестьянство в российских трансформациях: исторический опыт и современность: Материалы III Всеросс. (XI Межрегион.) конф. историков-аграрников Среднего Поволжья. Ижевск, 2010. С. 434436 и др.

⁵⁸Ефимов Л. А. Политические репрессии 1920-1930-х гг. в Чувашии: основные этапы и масштабы // Вестник ЧГПУ им. И. Н. Яковлева. 2006. № 3. С. 124-132; он же. Основные этапы и масштабы политических репрессий в Чувашии в ХХ веке // Политические репрессии 1930-х – начала 1950-х годов и их последствия для экономики и культуры Российской Федерации и Чувашской Республики: материалы регион. науч.-практ. конф. Чебоксары, 2013. С. 19-29; Список служителей культа, репрессированных в 1920-1930-е гг. ХХ века / Сост. В. Г. Харитонова // Общество, государство, религия. Материалы науч.-теоретич. конф., посвященной 2000-летию христианства. Чебоксары, 2002. С.113-126; Харитонова В. Г. Об отношениях государства и православной церкви в 1920-1930-х гг. ХХ века (на материалах Чувашской Республики) // Общество, государство, религия. Материалы науч.-теоретич. конф., посвященной 2000-летию христианства. Чебоксары, 2002. С. 86-95; она же. К вопросу о массовых политических репрессиях среди представителей православной церкви (на материалах Чувашской Республики) // Политические репрессии 1930-х – начала 1950-х годов и их последствия для экономики и культуры Российской Федерации и Чувашской Республики: материалы регион. науч.-практ. конф. Чебоксары, 2013. С. 85-95.

⁵⁹Мордвинова А. И. Деятельность Комиссии по изъятию церковных ценностей в 1920-е годы в Чувашии // Художественная культура Чувашии: 20-е годы ХХ века. Чебоксары, 2005. С. 162-169; она же. Введенский собор города Чебоксары. Чебоксары, 2009. С. 113-115.

⁶⁰Браславский Л. Ю. Православные храмы Чувашии. Чебоксары, 1995; он же. Религиозные и оккультные течения в Чувашии. Чебоксары, 2000.

⁶¹Димитриев В. Д. М.П. Петров (Тинехпи) – деятель просвещения и культуры, этнограф и историк: Учебное пособие. Чебоксары, 2003; Козлов Ф. Н. Портретная галерея обновленчества: Виктор Зайков – «страдатель за народ» или карьерист? // Исторический вестник. 2014. № 1. С. 65-78 и др.

⁶²Берман А. Г. Из истории движения за национальную церковь в Чувашии в ХХ в.: Чувашская автокефалия // Библиотека Якова Кротова: [электронный ресурс]. URL: http://www.krotov.info/history/20/1920/berman.htm; он же. Мистические секты в Среднем Поволжье во второй половине XIX – начале XX вв. // Исторический вестник. 2013. № 1. С. 34-49; он же. Страницы истории православия в Чувашии в ХХ веке. Чебоксары, 2009 и др.

⁶³Козлов Ф. Н. Отказ от сана как способ социальной адаптации священнослужителей (на материалах Чувашской автономии) // Исторический вестник. 2013. № 1. С. 62-76; он же. Православие в Чувашском крае: внутрицерковная ситуация в конце 1910-х – 1920-е годы. Чебоксары, 2014 и др.

⁶⁴Волков Я. Н. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы с. Ходары Шумерлинского района. Чебоксары, 2006; Захаров В. Г. Вода святая Цивильского края. Цивильск, 2008; Ильин И. Н. К истории церквей и приходов V-го Благочинного округа Чебоксарско-Чувашской епархии (к 10-летию округа). Чебоксары, 2004; Ксенофонтов Г. Н. Церкви Козловского района. Козловка, 1994; Таллеров П. П. Православные храмы Комсомольского района. Чебоксары, 2004; Терентьев А. И. Чебоксары и чебоксарцы. Чебоксары, 1992; Шишкин В. Об Алатыре и алатырцах. Чебоксары, 2006 и др.

⁶⁵Попов Н. С. Православие в приходах Марийского края Казанской епархии в 20-е годы ХХ века // Марийский археографический вестник. 2002. № 12. С. 80-98; он же. Православие в марийских приходах Вятской епархии в 20-е годы ХХ столетия // Марийский археографический вестник. 2003. № 13. С. 67-85; он же. Православные приходы Марийского края в 30-е годы ХХ века // Марийский археографический вестник. 2006. № 16. С. 61-76.

⁶⁶Иванов А. А. Голод 1921-1922 гг. и конфискация церковных ценностей в Марийской автономной области // Христианизация народов Среднего Поволжья и ее историческое значение: Материалы регион. науч. конф. Йошкар-Ола, 2001. С. 157-181; Одинцова З. Н. В помощь голодающим Поволжья // Марийский архивный ежегодник – 2012. Йошкар-Ола, 2012. С. 183-186; Ялтаев И. Ф. Борьба с религией в Марийской автономной области в годы коллективизации // Христианизация народов Среднего Поволжья и ее историческое значение. С. 129-132.

⁶⁷Абызова Э. Б. История закрытия ряда церквей в Республике Марий Эл // Христианское просвещение и русская культура: Материалы VIII науч.-богослов. конф. Йошкар-Ола, 2005. С. 82-88; Бажин В. В. Главный храм Царевококшайска (из истории Воскресенского собора) // Марийский архивный ежегодник – 2002. Йошкар-Ола, 2002. С. 125-128; он же. Из истории Богородицкой церкви села Семеновка (по документам Государственного архива Республики Марий Эл. 1773-1960 гг.) // Марийский архивный ежегодник – 2004. Йошкар-Ола, 2004. С. 134-140; он же. Храм Святителя Николая Чудотворца (из истории церкви села Косолапово) // Марийский архивный ежегодник – 2011. Йошкар-Ола, 2011. С. 128-133; Стариков С. В., Левенштейн О. Г. Православные храмы и монастыри Марийского края. Йошкар-Ола, 2001 и др.

⁶⁸Старикова Е. П. Советское законодательство и религиозные общины (на примере села Орша Марийской автономной области 19181929 гг.) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 12. Ч. 1. С. 168-173; Старикова Е. П, Иванов А. Г. Православный приход Марийского края в условиях антирелигиозной политики 1930-х гг. По материалам Государственного архива Российской Федерации // Вестник архивиста. 2015. № 3. С. 178-190.

⁶⁹Востриков В. Г. Сопротивление богоборчеству в 20-30-е годы ХХ века в Марийской автономной области // Христианское просвещение и русская культура: Материалы IV науч.-богослов. конф. Йошкар-Ола, 2002. С. 33-35.

⁷⁰Ерошкин Ю. В. Епископ Сергий (Куминский) // Христианское просвещение и русская культура: Материалы VIII науч.-богослов. конф. Йошкар-Ола, 2005. С. 70-76; он же. Из истории Марийского викариатства Нижегородской епархии: епископы Арсений (Денисов) и Иоанн (Широков) // Христианское просвещение и русская культура: Доклады и сообщения XIV науч.-богослов. конф. Йошкар-Ола, 2011. С. 9-31; он же. Из истории Царевококшайской Мироносицкой пустыни: архимандрит Иннокентий (Куледин) // Марийский архивный ежегодник – 2011. Йошкар-Ола, 2011. С. 270-274; он же. Судьбы насельников Царевококшайской Мироносицкой пустыни в ХХ веке: монах Кирилл (Грицко) // Марийский архивный ежегодник – 2012. Йошкар-Ола, 2012. С. 127-130; Мимяева В. Добрый пастырь села Юледур // Мироносицкий вестник. 2006. № 8. 3-я страница обложки; Сануков К. Н. Историк-просветитель Федор Егоров // Марийский археографический вестник. 1997. Вып. 7. С.88-100 и др.

⁷¹Иванов А. Г. Языческие верования марийцев и действия властей в XIX – начале XX вв. // Весна народов: этнополитическая история Волго-Вятского региона. Сб. док-тов / под ред. К. Мацузато. Екатеринбург, 2002. С. 64-121 и др.

⁷² См. напр.: Боровой В. М, протоиерей. Требования и уместность богословия по отношению к социальным революциям нашего времени // Журнал Московской патриархии. 1966. № 9. С. 75-79; Глухов И. Патриарх Сергий и его деятельность // Там же. 1967. № 3. С. 59-70; Соколовский П, протоиерей. Христианство в революции // Там же. № 9. С. 34-40; Шабатин И, проф. Русская церковь в 1917-1967 гг. // Там же. № 10. С. 32-46.

⁷³ См.: Введенский А. И. Церковь и революция. Пг., 1922; он же. Церковь и государство: Очерк взаимоотношений церкви и государства 19181922. М., 1923; он же. За что лишили сана бывшего патриарха Тихона. М., 1923; Иоанн (Снычев), архимандрит. Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов ХХ столетия – григорианский, ярославский, иосифлянский, викторианский и другие. Их особенность и история: магистерская диссертация. Москва, 1965; Кузнецов А. И. Обновленческий раскол в Русской церкви. Астрахань, 1956-1959. Машинопись / переизд.: «Обновленческий» раскол (Материалы для церковно-исторической и канонической характеристики) / сост. И. В. Соловьев. М., 2002.; Правда о религии в России. М., 1942; Патриарх Сергий и его духовное наследство. М., 1947; Сергий (Ларин), архиепископ. Обновленческий раскол. Астрахань, М., 1953-1959. Машинопись; Титлинов Б. В. Борьба за мир в церкви. Самара, 1923; он же. Новая Церковь. Пг.-М., 1923; он же. Смысл обновленческого движения в истории. Самара, 1926; он же. Церковь во время революции. Л., 1927 и др.

⁷⁴Левитин-Краснов А. Лихие годы. 1925-1941. Париж, 1977; Левитин А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. Кюснахт, 1978.

⁷⁵Боголепов А. А. Под властью коммунизма. Мюнхен, 1958; Рар Г. (А. Ветров). Плененная Церковь. Очерк развития взаимоотношений между Церковью и властью в СССР. [Франкфурт-на-Майне], 1954 и др.

⁷⁶Регельсон Л. Трагедия русской церкви. 1917-1945. Париж, 1977.

⁷⁷Губкин О. Русская православная церковь под игом богоборческой власти в период с 1917 по 1941 годы // Богослов: Научный богословский журнал: [электронный ресурс]. URL: http://www.bogoslov.ru/biblio/text/246503/index.html; Митрофанов Г, протоиерей. История Русской Православной Церкви. 1900-1927. СПб., 2002; История Русской Православной Церкви: от Восстановления Патриаршества до наших дней [Новый Патриарший период]. Т. 1. 1917-1970 / М. Данилушкин и др. СПб., 1997; Цыпин В, протоиерей. Русская Православная Церковь в новейший период. 1917-1999 // Православная энциклопедия. Русская православная церковь / под общ. ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. М., 2000. С. 134-178; он же. История Русской Церкви. 1919-1997. Валаам, 1997; он же. История Русской православной церкви. Синодальный период. Новейший период. М., 2004 и др.

⁷⁸Вострышев М. И. Божий избранник: Крестный путь святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России. М., 1991; Страж Дома Господня. Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский) / Сост., вступит. статья, коммент. С. Фомина. М., 2003 и др.

⁷⁹Мазырин А., иерей. Внутренние конфликты в Русской Православной Церкви второй половины 1920-х – 1930-х годов (в свете позиции высших иерархов): автореф. дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. М., 2005; он же. Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви в 1920-х – 1930-х годах. М., 2006 и др.

⁸⁰Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ века: в 7 т. Тверь, 1992-2002; Румянцев Д., свящ. Русская Православная церковь в годы большевистских гонений 1918-1926 годов // Азбука веры: электронная православная энциклопедия: [электронный ресурс]. URL: http://azbyka.ru/parkhomenko/kniznaya_polka/rumiancev/rumiancev_ istoriya_russkaya_pravoslavnaya_cerkov_2-all.shtml; За Христа пострадавшие. Гонения на Русскую Православную Церковь. 1917-1956. М., 1997 и др.

⁸¹Сысоев Д, свящ. Катакомбный раскол // Персональная страница священника Даниила Сысоева: [электронный ресурс]. URL: http:// sysoev2.narod.ru/katraskol.htm.

⁸²Богданович С. С., епископ Лазарь (Гуркин). Становление и развитие законодательства о лишении избирательных прав и его применение в отношении монашествующих и священно-церковнослужителей (на примере Республики Мордовия) // Саровский летописец: материалы IX истор. конф., посвящ. 320-летию образования первого поселения на Саровском городище. Саров-Арзамас, 2011. С. 222-253; Ерошкин Ю. В. Репрессии против духовенства на территории Марийского края в первые годы советской власти (1918-1924) // Историк и время: проблемы истории и историографии народов России, Поволжья, Марий Эл: материалы науч. конф., посвящ. 85-летию со дня рождения проф. В. Ф. Пашукова. Йошкар-Ола, 2009. С. 121-127; Иосиф (Ключников), иеродиакон. Синодик Чебоксарско-Чувашской епархии: иллюстрированный сборник статей о пострадавших за православную веру в годы советской власти в Чувашии. Чебоксары, 2012; Мученики, новомученики и исповедники земли Мордовской: Материалы I Филос.-богослов. конф. Саранск, 2009; Новотрясов Н. И., Богданович Л. А., Богданович С. С. Разорванная связь поколений. Саранск, 2009; Святые, в земле Симбирской просиявшие / сост. протоиерей Алексий (Скала). Ульяновск, 2009; Уляхин А. А. Священномученики Василий и Емилиан: к 70-летию восхождения на Алатырскую Голгофу // Альманах Чебоксарского Свято-Троицкого православного мужского монастыря. 2011. Вып. 2. С. 3-7 и др.

⁸³Пирогов Н. Благословенные Петьялы. Йошкар-Ола, 2007; Михайлова М. М. Храм Димитрия Солунского и паратская земля. Йошкар-Ола, 2007 и др.

⁸⁴Мельгунов С. П. Красный террор в России. М., 1990.

⁸⁵Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры: в 3 т. М., 1994.

⁸⁶Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., 1995; он же. Православная церковь в истории Руси, России и СССР. М., 1996.

⁸⁷ См., напр.: Ellis J. The Rusaian Orthodox Church: A Contemporary History. London & Sydney, 1986; Bourdeaux M. Opium of the People: The Christian Religion in the USSR. London, 1965 и др.

⁸⁸Верт Н. История советского государства. 1900-1991 / пер. с фр. М., 1997; Виола Л. Крестьянский бунт в эпоху Сталина: коллективизация и культура крестьянского сопротивления / пер. с англ. М., 2010; Грациози А. Великая крестьянская война в России. Большевики и крестьяне. 1917-1933 / пер. с англ. М., 2001; Карр Э. История Советской России. Книга 1. Т. 1-2. Большевистская революция. 1917-1923 / пер. с англ., 1990; Майнер С. М. Сталинская священная война. Религия, национализм и союзническая политика. 1941-1945 / пер. с англ. М., 2000; Малиа М. Советская трагедия. История социализма в России. 1917-1991 / пер. с англ. М., 2002; Рольф М. Советские массовые праздники. М., 2009; Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917-1991 / пер. с англ. Смоленск, 2000; Черная книга коммунизма: преступления, террор, репрессии / под ред. Ч. Ронсака. М., 2001; Luukkanen A. The Party of Unbelief. The Religious Policy of the Bolshevik Party, 1917-1929. Helsinki, 1994 и др.

⁸⁹ Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922-1925 гг.: в 2 кн. М., Новосибирск, 1997; Протоколы Комиссии по отделению церкви от государства при ЦК РКП(б)-ВКП(б) (Антирелигиозной комиссии). 19221929 гг. / сост. В. В. Лобанов. М., 2014; Русская православная церковь и коммунистическое государство. 1917-1941: Документы и фотоматериалы / сост. О. Ю. Васильева и др. М., 1996; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы: в 4 т. / под ред. А. Береловича, В. Данилова. М., 2000; «Терпимое отношение к религиозным пережиткам… является одним из проявлений правого оппортунизма» // подг. публ. А. С. Кочетовой // Исторический архив. 2012. № 3. С. 106-114 и др.

⁹⁰Гидулянов П. В. Отделение церкви от государства в СССР. Полный сборник декретов, ведомственных распоряжений и определений Верховного суда РСФСР и других Советских Социалистических Республик: УССР, БССР, ЗСФСР, Узбекской и Туркменской. М., 1926; Декреты Советской власти: в 17 т. М., 1957-2006; Конституция (Основной Закон) Марийской АССР: принята постановлением Чрезвычайного XI съезда Советов Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1937; Конституция (Основной Закон) Мордовской АССР: принята постановлением Чрезвычайного 2-го съезда Советов Мордовской АССР от 30 августа 1937 г. Саранск, 1937; Конституция (Основной закон) Чувашской АССР: принята на I Съезде Советов Чувашской АССР 31 января 1926 г. Чебоксары, 1930; Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР, издаваемое Народным комиссариатом юстиции (далее – СУ РСФСР). Отд. первый. М., 1917-1938 и др.

⁹¹ КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986): в 15 т. 9-е изд., доп. и испр. М., 1983-1989 и др.

⁹² Состояние антирелигиозной работы в Чувашии: Постановление бюро Чувашского ОК ВКП(б) от 18 сентября 1931 г. Чебоксары, 1931 и др.

⁹³Бухарин Н, Преображенский Е. Азбука коммунизма // Звезда и свастика: большевизм и русский фашизм: Бухарин Н, Преображенский Е. Азбука коммунизма; Тараданов Г., Кибардин В. Азбука фашизма. М., 1994. С. 3-188; Бухарин Н. И. Проблемы теории и практики социализма. М., 1989; Деятели Октября о религии и церкви / сост. М. М. Персиц. М., 1968; Ленин В. И. Об отношении рабочей партии к религии // Ленин В. И. Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 17. Март 1908 – июнь 1909 гг. М., 1961; Сталин И. В. Беседа с первой американской рабочей делегацией 9 сентября 1927 г. // Сталин И. В. Сочинения: в 13 т. Т. 10. Август – декабрь 1927 г. М., 1949. С. 92-148; Ярославский Е. М. Против религии и церкви: в 3 т. М., 1935 и др.

⁹⁴Абрамов Ф. Как вести антирелигиозную пропаганду среди крестьянок. М., 1931; Антирелигиозный учебник для кружков и самообразования / под ред. М. М. Шейнмана. М., 1938; Елизаров И. Я. Нужен ли рабочим праздник рождества? Материалы к антирождественской кампании. Л., 1929; Румянцев Н. В. Происхождение Пасхи. Из истории церковного календаря. 2-е изд., исправ. М., 1929; Сборник материалов по антирелигиозной пропаганде: методические разработки ЦС СВБ СССР. Йошкар-Ола, 1941 и др.

⁹⁵Амосов Н. Колхозонь стресь ды религиясь [Колхозный строй и религия]. М., 1935; Бодякшин И. Кода появась христианской верась [Как появилась христианская вера] / пер. на мокш. яз. М., 1926; Косарев А. В. Тене хирё<?ле пропаганда тата комсомолан задачисем [Антирелигиозная пропаганда и задачи комсомола]. Чебоксары, 1937; Кутяшов С. С. Тёне хирё<? пропаганда тавасси [Методическое письмо об антирелигиозной пропаганде среди чуваш]. М., 1928; Об антирелигиозной работе школы. Йошкар-Ола, 1940; Тематика антирелигиозных лекций на 1941 г. Йошкар-Ола, 1941 и др.

⁹⁶ Господа нашего Иисуса Христа Святые Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна на черемисском языке. Казань, 1906; Йумын законжы: Беседы на 10 заповедей: На луговом наречии черемис. яз. Казань, 1915; Молитвослов на черемисском языке. 5-е изд. Казань, 1914 и др.

⁹⁷ Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943 / сост. М. Е. Губонин. М., 1994; Иоанн (Снычев), митрополит. Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов ХХ столетия: григорианский, ярославский, иосифлянский, викторианский и другие, их особенности и история. 2-е изд., доп. Сортавала, 1993; Русская Православная церковь и Великая Отечественная война: Послания Патриаршего Местоблюстителя Сергия, Митрополита Московского и Коломенского // Наш современник. 2000. № 5. С. 217222 и др.

⁹⁸ Алчущие правды: Материалы церковной полемики 1927 года / сост. А. Мазырин, О. В. Косик. М., 2011; Введенский А. И. Церковь и государство (Очерк взаимоотношений церкви и государства в России 19181922 г.). М., 1923; Письма катакомбного Епископа А. к Ф. М. // Церковные ведомости Русской истинно православной церкви: [электронный ресурс]. URL: http://catacomb.org.ua/modules.php?name=Pages&go=page&pid=278; Титлинов Б. В. Новая Церковь. Пг.; М., 1923 и др.

⁹⁹ Всесоюзная перепись населения 17 декабря 1926 года. Отдел I. Народность. Родной язык. Возраст. Грамотность. Т. II. Западный район. Центрально-Промышленный район. М., 1928; Т. III. Центрально-Черноземный район. Средне-Волжский район. Нижне-Волжский район. М., 1928; Т. IV. Вятский район. Уральская область. Башкирская АССР. М., 1928; Т. IX. РСФСР. М., 1929; Районы Чувашии в цифрах за 1935 г. Чебоксары, 1936; Статистический справочник на 1926 год. Краснококшайск, 1927 и др.

¹⁰⁰ Аграрная политика Советской власти (1917-1918 гг.): док-ты и материалы / сост. И. И. Варжо. М., 1954; Из истории образования Марийской автономной области: сб. док-тов. Йошкар-Ола, 2000; Культурное строительство в Марийской АССР: сб. док-тов. Йошкар-Ола, 1983; Культурное строительство в Мордовской АССР: сб. док-тов. Ч. 1. 19171941 гг. Саранск, 1986; Культурное строительство в Чувашской АССР (сб. док-тов): в 2 кн. Кн. 1. 1917-1937. Чебоксары, 1965; Мордовия в период упрочения Советской власти и гражданской войны: док-ты и материалы / Сост. А. Е. Захаркина, С. С. Ивашкин и др. Саранск, 1959; Общество и власть (1918-1920): док-ты уездных съездов Советов Мордовии: в 2 т. Т. 1. Саранск, 2010; Т. 2. Саранск, 2013; Община в аграрной революции: документы сельского схода о земельных отношениях в национальной деревне Поволжья (1918-1922 гг.) / Сост. А. А. Иванов. Йошкар-Ола, 2005; Октябрьская революция и установление Советской власти в Чувашии: сб. док-тов. Чебоксары, 1957; Симбирская губерния в годы гражданской войны (май 1918 г. – март 1919 г.): в 2 т. Т. 1. Ульяновск, 1958; Установление Советской власти в Марийском крае: сб. док-тов. Йошкар-Ола, 1970; Установление Советской власти в Мордовии: док-ты и материалы / Сост. А. Е. Захаркина, С. С. Ивашкин и др. Саранск, 1957 и др.

¹⁰¹Дорофеев З. Ф. Собр. соч.: в 2 т. Т. 1. Стихи и песни 1908–1920 гг. Саранск, 1964; Лукин Ф. [и др.] Пионер йуррисем [Пионерские песни]. Шупашкар, 1935; Люблин И. В., Кривоносов В. М., Ваçаннка М. 25 массăлă юрă [25 массовых песен]. Шупашкар, 1933; Пет Першут. Йымыдымын мырыжы [Песня безбожника]: поэма. Козьмодемьянск, 1933; Петрова К. С. Чопуда вий [Темная сила]. Саранск, 1933; Сеспель М. Собр. соч. Чебоксары, 1959; Чесноков Ф., Васильев Т., Окин Е. Эрзень пьесат [Эрзянские пьесы]. М., 1924; Эчан С. Тунемдымын судитлат [Судят неграмотность]. Йошкар-Ола, 1926 и др.

¹⁰²Алмакаев П. А. Годы и люди: Воспоминания, размышления. Йошкар-Ола, 1998; Ефимов И. Е. В первые годы чувашской автономии. Чебоксары, 1964; За власть Советов: сб. воспоминаний участников Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны 1918— 1920 гг. Йошкар-Ола, 1978; Заре навстречу: Воспоминания, рассказы, очерки о славном пути комсомола Мордовии. 1918-1968. Саранск, 1968; Косырев А. С. В революционные дни (Воспоминания старого коммуниста о событиях 1917-1918 гг.). Чебоксары, 1957; Лаптев Д. К. Революцией призванные (Из воспоминаний красногвардейца). Чебоксары, 1969; Незабываемые годы. Саранск, 1967; Они были первыми: воспоминания старейших комсомольцев Мордовии. Саранск, 1958; Рошаль М. Г. Записки из прошлого. М., 1969; Рублев М. Р. В годы великих свершений. Чебоксары, 1959; Шигаев А. В суровый восемнадцатый год (Из воспоминаний). Чебоксары, 1959 и др.

¹⁰³Дмитриев В. Д. Записки репрессированного священника. Чебоксары, 2002; Феодосий (Алмазов), архимандрит. Мои воспоминания (Записки Соловецкого узника). М., 1997 и др.