Читать книгу Между Раем и Адом - Фелиция Шай - Страница 7

Катрин

Ровным шагом я прошла в библиотеку. Частенько бывая здесь, мне уже не составило бы труда прийти сюда с закрытыми глазами и найти любую книгу. Я могла спокойно найтись в этом лабиринте, что свел бы любого с ума.

Однако сейчас мне было не до чтения книг. Я спешила к отцу, чтобы рассказать ему как все прошло.

Слушая один лишь стук каблуков по полу, дошла до нужного места, где потайная дверь пропустила внутрь небольшой комнаты, стенами которой служили многочисленные ряды книжных стеллажей.

В кресле сидел отец.

Ровным взглядом он пробегался по тексту какой-то книженции, что заинтересовала в этот вечер и лениво перелистывал страницы, попивая чай из сервизной кружки, расписанной золотом.

– Как полетали? – Спросил отец ровным, почти скучающим тоном.

Такие вечера для нас были вполне обычны: мы любили посидеть в семейной библиотеке в уютных бархатных креслах и обсуждать новости Рая.

Теплый камин трещал поленьями, а огонь заботливо скользил по дереву, сжигая его и превращая в угольки. Под эту музыку легко думалось, а с родным человеком, который мог поговорить на абсолютно любые темы – тем более. Политика, образование, медицина – все, что показалось бы Кейт скучным и неинтересным. А зря. Как любили говорить архангелы – если ты не интересуешься политикой, то она будет интересоваться тобой. Что ж, сестричка, готова побыть пешкой в нашей игре?

Не то, чтобы я была зла на отца за его планы, но надвигалось одно событие, которое заставит забыть о моих собственных принципах и сражаться бок о бок с сестрой.  Все твердили, что это необходимо, на мой же взгляд – идея не из лучших, ведь неизвестно, что взбредет в голову сестричке.

– Неплохо. Кажется, она поверила, – ответила я, беря в руки чашку теплого чая и вдыхая его аромат.

Как мне это нравилось. Луговые травы давали безумный аромат, что кружил голову и расслаблял. У нас на кухне всегда стояли только лучшие сорта чая, которые можно было только пожелать. Этот – особенный – небесный, собирался в Райском саду, в котором росли все виды растений, что когда-либо существовали за историю человечества. Лаванда, ярче всего выделявшаяся из всего букета, напоминала о прошлом и заставляла воспринимать настоящее.

Наверное, именно травяные чаи больше всего были у нас в почете, поскольку они давали какое-то особенное настроение и, что самое интересное, под каждый случай – свое. Лаванда – для переговоров, бергамот – для страстной беседы, ромашка – на случай трагедии.

Сделав небольшой глоток, я закончила свою мысль, вкладывая в нее как можно больше презрения, ведь не видела в этом ничего странного:

– Счастливая дура. Надеюсь, ее быстро убьют.

– Не говори так о сестре, Катрин, – произнес отец, в общем, не проявляя никаких эмоций.

Будто бы эту фразу надо было сказать для приличия, а не ради того, чтобы усмирить мой пыл.

– Да, она не заслуживает своего райского имени, но не дура. Присмотрись лучше к ней внимательней. Поспрашивай что-нибудь. Обычные женские диалоги. Что вам сейчас интересно? – скучающе спросил он.

Отец всегда говорил таким ровным, почти сонным тоном, будто ему все равно. На самом деле я его понимала. Проживи несколько миллиардов лет и не заскучай на этом свете. Эмоции папе были чужды. Во всяком случае, самое яркое, что я когда-либо смогла увидеть – гнев и ярость в борьбе. В остальное время он холоден, рассудителен и, может, даже печален. Наверное, когда-то он умел радоваться, смеяться. Искренне, как это делают обычные ангелы.

Порой я думала о том, что душа отца умерла вместе с нашей мамой, ведь ее смерть пошатнула его настолько, что он не выходил из их общей комнаты на протяжении недели.

Однако попытки сблизить с Кейт ради дела, очень раздражали. Я не хотела никаким образом с ней общаться. Не хотела даже видеть ее лицо и мне каждый день претило, что мы похожи как две капли воды.

– Ей интересны только убийства. Это наверняка. А, ну и пытки, – фыркнула я, делая еще один глоток чая.

– Неправда. – Возразил отец, – её подругу недавно убили. Поговори с ней об этом. Уверен, если ты сможешь втереться в доверие, раскрывая самые потаенные секреты и страхи, то в скором времени вы сможете начать вместе тренировку, – ухмыльнулся отец.

Забавно. Из уст архангела фраза «втереться в доверие» играла несколько иными красками. Мы делали это не ради себя, а ради Рая.

Скривившись, я вздохнула и спросила у отца, стараясь не показывать всей лютой неприязни:

– Это обязательно? Ну, я про ее участие вплане?

К сожалению, у меня не было достаточных аргументов против Совета, который так упорно настаивал на нашем с ней тандеме. Видимо, были у них какие-то свои секреты, которые пока что раскрывать было рано. И правда, мы ведь только один вечер друг с другом провели. Нельзя было еще говорить хоть о каких-то планах, касающихся надвигающейся беды.

– Ты же слышала Селафиила, – устало проговорил отец, откладывая в сторону книгу и потирая виски указательными пальцами – верный признак того, что я уже начала перегибать палку, но и сдаваться не спешила.

– Слышала, но…

– И Уриила тоже. – Перебил он. – Они в один голос говорят, что Отец повелел вам сражаться вместе. А, как ты знаешь, он общается с Судьбой и знает ее дальнейшие планы, – сказал отец, и я решила, все же, промолчать, точнее, уступить ему, ведь оспаривать все равно было бесполезно.

Селафиил и Уриил говорили с Богом. Ну, почти. Они могли получать от него советы и наставления, приказы и благословения на дела. Однако больше ничего не говорили. Им строго-настрого запрещалось рассказывать подробности беседы с Богом. Только конкретные вопросы и ответы, не больше. Но если Селафиил пытался доносить как можно больше информации, при этом не нарушая правил, то Уриил мог просто сказать: «Так повелел Отец». Это меня с одной стороны и восхищало в архангелах, а с другой же невероятно бесило, ведь эти прекрасные существа делали абсолютно все, чтобы следовать законам и при этом в наглую умалчивали подробности, которые могли бы и помочь в дальнейшей судьбе Рая.

– Есть вести со стороны? – спросила я после некоторого молчания.

Не любила эту тишину. В ней повисают неразрешенные вопросы или темы, о которых обе стороны старательно умалчивают и пытаются отогнать даже одну мысль о некомфортном вопросе. Но эта самая тишина подсказывала собеседникам, что стоило бы продолжить общение, ведь от темы разговора они все равно не уйдут. Тишина в какой-то момент лопнется, как порванная струна и кто-то не выдержит и начнет говорить.

– Пока идут только сборы. – Неоднозначно ответил отец. – Они старательно шифруются и, якобы, не пускают к себе ангелов. Наш разведчик доложил, что их численность пока невелика и, возможно, бояться нечего, – продолжил он, а меня это насторожило.

– Сколько конкретно? – Я напряглась.

Неведение для меня было самым большим страхом, которого я боялась, как огня. Особенно в ключе надвигающейся беды. Вы ведь наверняка поняли уже это? В Раю назревала война, к которой мы готовились уже как полгода, но серьезные обороты все начало приобретать только недавно. Ангел, который смог проникнуть в ряды повстанцев доносил нам некоторую информацию. К сожалению, я не знала его имени, иначе бы каждый день молила Великие Силы, чтобы с ним все было хорошо.

– Около…

– Сколько. Конкретно, – отчеканила я.

Вполне возможно, не стоило себя так вести, ведь в голосе явно слышалось неповиновение отцу. Он не желал раскрывать информацию, а я не хотела оставаться в неведении.

– Около десятка тысяч и с каждым днём увеличивается в разы, – наконец, ответил он так спокойно, будто бы речь шла о сотне или двух.

От шока я вскочила с кресла, роняя чашку на пол. С глухим стуком она ударилась о белый ковер, и по полу растеклось бардовое пятно, напоминающее кровь, подобно бутону цветка, распускающегося на груди у воина.

Сердце внутри бешено заколотилось. Это немало. Это огромное войско, которое хочет противостоять системе, и оно только растет. А что, если Кейт переманят туда гораздо раньше, чем это сделаем мы?

– Десять… тысяч? – прошептала, чувствуя, как сердце пропускает удары, то замедляясь, то вновь ускоряясь и заставляя кружиться голову. – И только растет?..

Да, я воин и была готова к битве, хотела защищать Рай, но когда дело дошло до реальной угрозы, мне стало страшно. Тут же вспомнила, как погибла мать на руках у отца и очень не хотела повторить ее участь. Точнее, это было бы честью – умереть, защищая родное место, но страшно. Все ведь боятся смерти, да? Я не хотела глупо отдать жизнь, боялась, что убьют еще вначале войны и так и не увижу нашу победу.

– Пап, это не «невелика», это достаточная армия. Армия, которая готова биться до последней капли крови, – сказала я, отойдя от шока и взмахом кисти убирая пятно с ковра. – Ты то как генерал должен это знать.

– Сядь, Катрин. – Приказал мне отец, и я тут же послушала его. – Это немногочисленно. Поверь. Тебя пугает цифра солдат? Не переживай, нас в сотни раз больше. Тем более, когда теперь вы с Кейт будете сражаться вместе, это создаст мощнейший дуэт, – произнес он, глядя в мои глаза.

– Скажи. Почему нельзя всех заставить уверовать, как мы планируем это сделать с ней? – спросила, держа в руках уже пустую чашку и смотря в нее.

От стенок по-прежнему веяло теплом и ароматом трав.

– А ты представь, сколько сил тогда потребуется Уриилу, чтобы заставить поверить такое количество ирамитасов? Он ослабнет, Кэт, и очень сильно. Если даже не погибнет от истощения, – сказал отец, меняя позу в кресле.

Он поставил локти на колени и слегка подался ко мне, сцепив руки в замок.

Пытался меня успокоить, я это видела по взгляду. Однако тяжело успокоить человека, который только и думает о том, что его могут убить. Что на него пойдет эта толпа. Но ведь я не останусь одна. Будет и остальная армия под руководством отца и других архангелов, а они – великие воины. И, быть может, трусость – самый великий мой грех, но я ни разу не была в сражениях! Да, в первой войне, в которой участвовала мать я помогала в штабе – сидела с Рафаилом и выполняла его указания. Лечила раненых, проверяла, как действуют травы лекаря.

Не найдя, что ответить, я поднялась с кресла и кинула отцу фразу о спокойных снах. Тяжелая дубовая дверь, ведущая в библиотеку, с легкостью поддалась, пропуская в гостиную. Конечно, можно было бы использовать и потайные ходы, с помощью которых получалось перемещаться по особняку вдвое быстрее, но сейчас было не до них.

Моя комната находилось в противоположном крыле от Кейт. Так произошло после смерти матери. Просто довелось уже услышать ту легенду, что отец рассказал сестричке: о черных крыльях, и не очень хотелось быть следующей. Да, я верила в это проклятие и потому не хотела, что бы Эмми так много времени проводила с этим демоном. Не хотела рисковать нашим рыжим ангелом.

Шаги глухим эхом раздавались по коридору, а им вторило сердце. Неспешно, ровно. Успокоившись и смирившись с неизбежным, я остужала разум и пыталась думать рационально.

Дойдя до комнаты, я осторожно толкнула дверь. Моё убежище поприветствовало легким скрипом и прохладным ветерком от форточки, что по глупости и, видимо, спешки забыла закрыть. «Вот мотылек», – подумала я, закрывая окно. На улице уже вовсю царствовала ночь, укрывая звездным одеялом город. Неспешно я расстелила себе кровать, а перед тем, как провалилась в сон, думала только об одном: завтра нужно будет достать Рафаила и выведать у него все подробности, а то негоже, чтобы я и не знала всего, что в дальнейшем коснется не только моих крыльев, но и всей семьи.

Яркие лучи солнца, проникающие через окно и заскользившие по комнате, заставили на пару секунд спрятаться от них под одеялом. Не люблю такое: когда с ночи забываю закрыть шторы, а утром будит яркий райский свет. Однако, чем раньше ты встанешь, тем больше дел успеешь за день.

С утра мы обычно с отцом уходим в Штаб и там проводим целый день, а сон и лень созданы для таких, как Кейт. Я искренне надеялась, что сегодня от архангелов новости будут получше, и мы все же найдем способ не приплетать к этой борьбе сестричку.

Приведя себя в порядок, я спустилась к отцу. Стоит отметить, что в Раю в то время одевались крайне строго – для девушек были придуманы белые, не вызывающие платья с длинными прозрачными рукавами и юбками в пол. Мужчины же одевались по классике – белые брюки, белая рубашка, белый пиджак, расшитый золотыми нитями. Больше всего мне нравится, что этот образ смертные перенесли сквозь века и даже в 21 веке считают красивым, всего лишь немного изменив цвет.

Сегодня в столовой сидели только я и отец. Эмми давно уже убежала на учебу, а Кейт дали отдых в один день. На мой взгляд, демоны слишком недобросовестно относятся к своей работе. Да и черт с ними.

Штаб. Величественное место, выглядящее, как огромный замок. Он был построен из светлого камня, что на солнце отливал ярчайшим светом, который вынести мог только глаз ангела. Сотни ступеней вели к огромной двери, а по бокам лестницы красовались статуи ангелов и архангелов. У подножия были изображены Уриил и Рафаил, а у самого верха, у дверей, мой отец и Гавриил. Воинственные, в доспехах. Я всегда мечтала, чтобы моя статуя тоже когда-нибудь тут стояла, чтобы я была в почете, и меня знал весь Рай как лучшего воина.

Распахнув двери, мы тут же попали в огромный зал. Потолок поддерживался величественными толстыми колоннами, что были украшены сотнями узоров. На полу не было ковров, только холодная мраморная плитка. У дальней стены зала стояло восемь высоких кресел, на которых обычно восседали архангелы. Но сегодня их тут не было, скорее всего, они находились в переговорной. По сути, у меня была одна задача – заниматься архивом душ и книгами судеб, где были расписаны все сценарии жизни. Такая работа мне приходилась по душе, однако, на сегодняшний день была цель куда интереснее: я желала найти Рафаила и узнать у него все, что скрыл вчера от меня отец. С этим архангелом я состояла в достаточно неплохих дружеско-деловых отношениях, так что выведать у него тайны не составит большого труда. По крайней мере, я на это очень надеялась.

Расставшись с отцом, я ушла в один из многочисленных коридоров, что вели из зала. Путанные, подобно огромному лабиринту они вели меня в нужном направлении. Рафаил был главным лекарем, так что искать я его пошла именно в больничное крыло. Что составит труда, пройтись по лабиринтам Штаба и найти одного архангела среди сотни других простых ангелов?

Быстрым шагом я шла к своей цели, пока, погрузившись в мысли, не столкнулась с Рафаилом. В прямом смысле этого слова. Видимо, я слишком сильно разогналась, так что от резкого удара, чуть было не упала на пол, если бы не архангел. Он ловко перехватил мою руку, не давая упасть на пол.

– И куда ты так летишь, дочь Михаила? – спокойно спросил Рафаил.

– Пока что пытаюсь не упасть, держась за твою сильную руку, – усмехнулась я и резко подтянулась вперед, вставая, наконец, на ноги. – А на самом деле мне нужен ты. Догадываешься зачем? – моё выражение лица вновь приняло невозмутимость, и я, поправив платье, глянула на Рафаила снизу-вверх.

– Понятия не имею, зачем тебе понадобился архангел-лекарь. Кровью не истекаешь, в обморок, вроде бы, не падаешь, – и вновь этот ровный голос.

Такой же, как и у отца. Хотя, нет. Отец говорил сухо, а в голосе Рафаила будто бы проскакивала какая-то мелодия, будто бы он говорил нараспев.

– Однако, раз прекрасный воин налетел на меня, будто птица, вылетевшая из клетки, дело серьезное.

– Рафаил, сколько раз, я просила называть меня просто Катрин, – вздохнула я.

Этот ангел был способен на потрясающее спокойствие, которое имело восхитительную особенность передаваться другому человеку. Но вот весь этот излишний пафос иногда мог раздражать.

– Да. Дело серьезное, и я знаю, что только ты способен ответить… хотя бы на половину моих вопросов, – призналась я. – Так что пойдем в переговорную, и ты мне расскажешь. У тебя, я полагаю, дел нет?

– Разве что спасти тысячи душ смертных, помогая им и даруя знания в медицине, а также…

– Значит, нет, – вновь кивнула я, беря архангела за руку и оттаскивая в свою переговорную комнату.

На самом деле «переговорная» была слишком громким названием. Скорее, – это очень уютная комната с дубовым столом и парой стульев, в которой можно было обсуждать дела или проблемы, мерно попивая чай. Тут я почти что не появлялась, так как дел всегда хватало больше, чем надо и приходилось постоянно перемещаться по штабу.

– Итак. Мне нужно знать, что именно связывает нас с сестрой, что говорят архангелы о приближающейся угрозе, и почему мы не можем оставить ее за облаком? – задала я сразу три вопроса.

– Ты сама понимаешь, пути Отца нашего неисповедимы, и я не смею отвечать тебе на вопросы, касающиеся приближающейся беды, – нараспев проговорил Рафаил, и я сдержано вздохнула.

Ну да, это было бы слишком просто, если бы он смог выдать все, как на духу.

– Слушай, можешь хотя бы про эту сестринскую магию полностью рассказать? Я ведь даже не понимаю, почему надо уговаривать Кейт и сближаться с ней ради одной только битвы. Ладно, войны, – я глянула в его глаза, надеясь, что он смилуется надо мной и моим любопытством.

Лекарь вновь тяжело вздохнул и глубоко задумался. Взгляда не отвел, но отсутствующим точно стал. Будто бы смотрел сквозь меня и, по правде говоря, это всегда немного пугало в ангелах. Они никогда не отведут взгляда в пол, чтобы уйти в себя, решая проблему. Нет. Они будут смотреть вдаль, будто бы видят будущее и только потом начнут говорить. Я искренне надеялась, что к их годам не стану такой же и не буду пугать молодое поколение. Понадобилось всего пару минут, чтобы Рафаил наконец-то принял решение и вновь заговорил:

– Давным-давно, когда ирамитасы только начинали свой путь в нашем мире, появились две сестры, похожие, как две капли воды. Отражение друг друга. Красота движений и элегантность в сражениях – они были лучшими в своем роде. Уста передавали друг другу шепотом, что они связаны самой яркой и светлой магией. Но шепот был звучен, подобно грому. Разлетелся этот слух и дошел до наших времен. Ни одна из сестер не уступала другой по силе и красоте. Как-то они решили, что не хотят жить друг без друга. Что их боль – общая, одна на двоих. Девушки придумали заклинание, что в случае смерти одной умрет и другая, ибо не хотели они жить по одиночке. Одной нанесут вред, вторая тут же получит рану. Магия эта была так сильна, будто прочная нить самой Судьбы повязала их. В одной из битв сестры пали, но поклялись, что если когда-то в их роду появятся две, такие же, как они, похожие друг на друга, как два осколка зеркала, их магия будет защищать молодых воинов. Умирая, они коснулись своих мечей и превратили их части в два амулета. Вы с сестрой – и есть те самые, кого они будут оберегать и придадут небывалую силу.

Рафаил закончил свой рассказ. Поверженная в шок, я не сразу смогла заметить его легкое движение правой рукой. В воздухе ненадолго появилось золотистое облачко пыли, а когда ладонь раскрылась, в руке у него лежали два кулона в виде осколков меча, закованные в янтарь.