Читать книгу У мира на пиру - Феликс Грек - Страница 34

Странный я, ей-Богу, индивид

(Эта мысль во мне давно окрепла):

Каждый год сгораю от любви,

Чтоб потом опять восстать из пепла!

Говорят, что смерть – любви сестра

(Афоризм меня приводит в трепет!), —

Будет час последнего костра

И остывший (без искринки!) пепел.

Но покуда дух мой без оков, —

Пусть стихи звучат, как гимн, не лепет, —

Буду славить вечную любовь, —

Ту, что не сгорает в чёрный пепел!

Как просто было б без любви:

Ни ревности, ни расставаний,

Ни треволнений, ни стенаний, —

Рекой спокойствия плыви!

Как просто было б без любви, —

Ни суицидов, ни дуэлей, —

Все были б живы, все при деле:

В охапку счастие лови!

Любовь! Откуда ты взялась?

Каких начал ты продолженье?

Кто дал тебе такую власть,

Чтоб космос приводить в движенье!

Как просто было б без любви, —

Без этих каверзных вопросов,

Без кувыркания с откосов!..

Но не получится! Увы!

Земля-то не на трёх китах,

А на одной любви покоится!

Стою на том, что это так.

И знаю, что за этим кроется!

Чтоб ведать, как земля кружит,

Чтоб узел развязать запутанный,

Пасут учёные мужи

Всевидящее стадо спутников.

Но тратить средства не резон,

Поскольку знаю я заранее, —

Итог науки предрешён:

Любовь – основа мироздания!

Любовь – Вселенной колыбель,

Причина вечного движения…

Дарю гипотезу тебе

И не предвижу возражения!

Неутолённая любовь,

Осколком вросшая у сердца,

Как дальний свет ночных костров,

Возле которых не согреться!

Пускай очерчен брачный круг —

Второй любовью или третьей,

А первая уйдёт не вдруг, —

На собственной судьбе проверьте!

Она годами будет жить,

Звенеть лирической струною,

И сквозь цветные витражи

Пытаться говорить со мною,

И приходить в тревожном сне

Так ощутимо, будто в яви,

И тенью красться по стене,

И пламенеть в вулканной лаве…

Текут себе за днями дни,

И радости порой не густо,

Одна отрада – бьёт родник

Неутоляемого чувства!

Над нами – созвездие Лебедя,

А мы – на постылой Земле…

В молчаньи, в желании, в трепете

Стоим и не можем взлететь!

Не можем поведать желанное, —

Слова вызревают не вдруг.

Как будто какая-то странная

Запретная зона вокруг!

Тому распростёртому Лебедю,

Что тянется Млечным Путём,

Не скажешь ты: «Экая невидаль!

Бывают получше! Уйдём!»

Он символом вечной крылатости

Парит над Господней Землёй!..

Полёт – упоение радостью,

Лишь вовремя крылья раскрой!

Минуют часы и столетия…

От взоров людских затаясь.

Под знаком летящего Лебедя

Рождается юная страсть!

Я мудреца остановил, —

Вопрос был к старику:

– Когда напишут о любви

Последнюю строку?

Старик был очень удивлён —

Откликнулся не вдруг.

Казалось, притворялся он,

Что был не в меру глух.

Мудрец с ответом не спешил

(Степенность – знак ума!),

Он рылся в тайниках души,

Как будто бы дремал.

Но вдруг, блеснув зрачками глаз,

Он мне сказал в ответ:

– Написано немало фраз,

Их повторял весь свет.

Когда грядёт глобальный крах, —

Всеобщая беда,

И превратятся в жалкий прах

Гиганты-города.

Последний житель на Земле,

Свидетель катастроф,

Напишет кровью на скале:

«Да здравствует любовь!»

Её пальцы дрожали, как струны,

И ресницы скрывали глаза…

Мы тогда были чисты и юны, —

Ах, вернуть бы те годы назад!

Всё казалось пронизано светом,

В мире не было чёрных теней.

Я тогда не дождался ответа, —

Мы расстались на тысячи дней!

Нынче время иной круговерти

И иные пристрастья в цене,

Но, как прежде, как прежде, поверьте, —

Та же страсть оживает во мне!

Снова встретиться – горько и трудно:

Не придуман душевный бальзам!

Будут пальцы дрожать, словно струны.

И потуплены будут глаза!

Вы мне приснились явственно и зримо, —

Ах, если б сны сбывались наяву!

Была бы жизнь моя неповторима,

Но, всё равно, – я вами лишь живу!

В цепочке дней бесчисленных и серых,

Когда надежды ускользает тень,

Я сохранял негаснущую веру,

Что встречу вас в один желанный день!

Всё было так, как я в мечтах лелеял:

Разлука прервалась в единый миг —

Мы в той же старой липовой аллее,

И та ж листва застенчиво шумит!

Не знаю, мы другие или те же,

Но прежняя в душе проснулась страсть. —

Так пусть она нас в горестях утешит,

Не даст в пути сломаться и упасть!

А время, равнодушное, как камень,

На всё набросит забытья покров…

Идут века, но властны над веками

Привязанность, и дружба, и любовь!

Вот существо идеи

(Искренне говорю!):

Верно, что не надеюсь,

Просто боготворю!

Сердцем не охладею,

Вечным огнём горю,

Царством одним владею:

Молча боготворю!

Время не друг, – седею

И становлюсь угрюм,

Роща годов редеет…

Пусть! Я боготворю!

Имя её рифмую,

Ради неё творю.

Нет же, не напрямую, —

Втайне боготворю!

В царстве у Берендея

Жмусь к огоньку, курю…

Может быть, я надеюсь,

Если боготворю?

Из необозримой удалённости,

Можно бы сказать – уже «из тьмы»,

Вдруг нахлынут детские влюблённости,

Будто бы сирень среди зимы!

Явственно, контрастно, осязаемо

Прошлое возникнет наяву!

До сих пор влюблённостью терзаемый,

Потому, наверно, и живу!

Время издевается и дразнится, —

Шлейф забвенья тянется вослед…

Девочки! Мои четвероклассницы!

Вам уже седьмой десяток лет!

Мы расстались до войны… Вы помните

Среднеазиатский гарнизон?

Время всё смешало в бурном омуте

(Говорят, – велик диапазон!).

Положите хоть тысячелетия

Между тем, что было и что есть, —

Всё равно, пока живу на свете я, —

Буду помнить первой страсти весть!

Уже бросался сверху запах лип

В горячие объятия июля,

И дальних громов недовольный хрип

Тревожил в полдень работящий улей.

Уже стекали росы по утрам —

Обильные и щедрые, как реки,

И облака выстраивали храм —

Большой и белый, жаль, что не на веки!

Косили травы в заливных лугах,

Язи на стрекозу клевали дружно,

А у меня не унимался страх,

Что я для вас далёкий стал и чуждый!

Ещё до листопада долог срок,

И до отлёта птиц, считай, что вечность…

Я к вам вернусь, переступлю порог,

Для нас весна не будет быстротечной!

Менялись дни, гудели провода,

И Персеиды сыпались и гасли…

В каких календарях любви страда

Отмечена, как праздник, – ярко красным?

Нищий мир – наркоман и калека,

Не ходить нам по общей тропе!..

Облик женщины прошлого века

Мне почудился в гулкой толпе.

На параде безликих кварталов,

Где былого теряется след,

Не былинное чудо витало, —

Просто женщина шла по земле.

Нет, не просто! Сотри эту фразу!

Простоту не стыкуешь с мечтой!

Идеал романтических сказов,

Он, по собственной сути, святой!

Как живётся ей в нашей юдоли —

В суете, в маяте, в тесноте?

Кто она – Натали или Долли?

Или вовсе прозванья не те?

Я промедлил, – она растворилась,

Как туман, как фантом, как мираж…

Боже мой! Помоги, сделай милость, —

Пусть она возвратится хоть раз!

Всё ушло в ненасытную Лету,

Но остался немыслимый груз:

Обаянье старинных портретов

И романсов тревожная грусть!

Я по-ребячьи становлюсь неловок,

Когда тебе довериться хочу.

Но я разрушу стены недомолвок, —

Влюблённому и это по плечу!

Спроси, что хочешь, – выскажу, не струшу,

Для слов моих галактики тесны! —

Так обнажают насыпи всю душу

На исповеди мартовской весны.

Весна – моя беда, моя вина!

Чем потчуешь: и горько мне, и сладко…

Над миром – голубая глубина,

И в ней я растворяюсь без остатка!

Поставлю песню в сердце на постой,

И сердце запоёт – транзистор старый!..

Пробьюсь ли сквозь сиреневый настой

К тебе по скверам и по тротуарам?

И наконец в моей – твоя ладонь,

Как будто воробей в гнезде орлицы!..

О, май священный! У твоих мадонн

Не нимбы загораются, а лица!

Весна пришла – лукава и нежна,

Нам по душе пришлись её порядки!..

Над нами – голубая глубина,

А с нами ночи – песенны и кратки!

Зачем мы из разных эпох,

Из разных веков и созвездий?

К чему сожаления вздох

О том, что не встретились прежде?

В том «прежде», наверно, тебя

Ещё пеленали, лелея,

А я уж терзался, любя,

Горя, полыхая и тлея!

Не нужен ни год, ни число,

Нет в датах ни смысла, ни проку!..

Давай всем столетьям назло

Свою установим эпоху!

Мы сблизились быстро и смело,

Как будто бы знались давно.

Чья высшая воля слетела

В открытое наше окно?

За что нам такая награда, —

Без долгих свиданий и мук

Нам было достаточно взгляда,

Улыбки, пожатия рук!

Пусть люди не судят нас строго

(Ведь толки людские грубы!).

Мы сами – всесильные боги,

Владыки упрямой судьбы!

Хотите знать итог?

Все выводы готовы:

Поэт – не автор строк.

Любовь – владыка слова!

Она диктует нам

Слова особой силы.

Она нас вводит в храм

Нетленного светила.

Она добавит прыть,

Коль малодушен с детства,

Прикажет покорить

Вершины Эвереста.

И вдруг, как в вещем сне,

Чтоб досыта потрафить,

Подарит щедро мне

Букет лучей-метафор!

Есть у любви черта —

Ей скорлупа враждебна,

Важна ей широта,

Ей по сердцу безбрежность.

Ей свойственно весь мир

Держать в своих объятьях.

Кто скажет: «Это миф!» —

Тому не верьте, братья!