Читать книгу Чисто римское убийство - Феликс Мирский - Страница 23

То ли потому, что пропитанный роскошью особняк Лоллия Лонгина нисколько не располагал к работе, то ли от того, что сама эта работа казалась Иосифу пустой тратой времени, но к исходу десятого часа дня39 он чувствовал себя опустошенным. Так, словно вернулся во времена своей бурной молодости, когда ему случалось весь день играть с храмовой стражей в прятки на извилистых улицах Иерусалима.

Хуже всех, даже, пожалуй, хуже Лидии, хоть это и трудно было себе представить, оказался некий Бриарей. Выживший из ума старик исполнял необременительные и бессмысленные обязанности привратника на воротах, соединяющих двор с садом. Теоретически можно было представить, что, занимая такой стратегически важный пост, Бриарей мог видеть или слышать что-нибудь полезное. Практически, даже если бы мимо него промаршировала целая когорта гладиаторов, старик, чей разум жил во временах Цезаря и Помпея, вряд ли вспомнил бы об этом на следующее утро.

Когда привратника удалось, наконец, выпроводить иудей не смог сдержать вздох облегчения. Сразу вслед за этим в кабинет вошел Эбур и сообщил, что, по его мнению, в усадьбе не осталось больше никого, с кем имело бы смысл разговаривать.

Иосиф с первой встречи проникся симпатией к управляющему Лоллия. Тот факт, что Эбур догадался прихватить с собой поднос с закусками и кувшин с вином, основательно укрепил это чувство. Сам Эбур, хоть положение его в иерархии римских дворецких было несравнимо выше, чем положение иудея, не стал задирать нос и разделил с гостем его обед.

Управляющий Лоллия был галлом. Однако, попав в Рим еще ребенком, Эбур немногое мог рассказать о галльских обычаях и образе жизни. Его родители погибли во время осады Алезии40, родственники частью умерли, частью рассеялись по стране. Став в сорок лет вольноотпущенником, Эбур обнаружил, что Рим сделался его настоящей родиной.

– Однако и птицы весной возвращаются из теплых стран, и всякий зверь избегает далеко отходить от своего логова. – Иосиф недоверчиво покачал головой.

Эбур пожал плечами.

– Признаться вначале и мне казалось, что если я буду слышать вокруг себя галльскую речь, то воспоминания детства проснутся. Мой покойный хозяин вместе со свободой, оставил мне небольшое наследство. Я уехал в Нарбон, где занялся торговлей кожами.

Однако бизнес Эбура в Провинции41 не заладился, а нравы соотечественников показались ему дикими и варварскими. Спустя несколько лет он вернулся в Рим, где после неудачных попыток продолжить собственное дело, в конце концов, поступил на службу к Лоллию Лонгину.

– Я управляю домом, в котором вырос и вполне доволен своей участью, – закончил он.

– Ты начинал службу у покойного Лоллия-старшего? – уточнил Иосиф.

– Нет, нет, – Эбур отрицательно покачал головой, – я вырос в семье Арариков, родственников Лоллиев.

– А как же… – Иосиф удивленно поднял брови.

– Это печальная история, в которой была замешана политика. Она разбила сердце старого хозяина и свела его в могилу раньше срока. Лоллии унаследовали состояние после его смерти. Но с твоего позволения я не хотел бы вспоминать подробности. Дела минувшие, и люди все уже ушли за Стикс, но мне все еще нелегко об этом говорить. Я был пестуном Арарика-младшего с самого его детства, и мне тяжело было перенести случившееся с ним несчастье.

Хотя Эбур старался сохранять свою обычную невозмутимость, Иосиф отметил, что его рука слегка дрожит.

– Видно ты был к нему привязан, – с сочувствием заметил врач.

– Арарики были хорошими господами. Я ни разу не видел от них несправедливости, – подтвердил Эбур и после некоторой паузы уточнил. – Признаться, мне вообще везло с теми, кому приходилось служить.

– Особенно с последним, – насмешливо произнес Иосиф. Однако собеседник не поддержал его тон.

– Бесспорно, я не могу сказать, что здесь у меня всякий день Сатурналии, но молодой Лоллий хороший человек. Хороший, хоть и немного легкомысленный. Как говорится: "Ни из отроков не вырос, ни до юных не дорос»42.

– Мудрые слуги для того и существуют, чтобы исправлять ошибки хозяев, – заметил Иосиф.

– Понимаю, что ты имеешь в виду. В том, что Аякс появился у нас в доме моя вина вряд ли меньше, чем вина хозяина, хотя слуге и не всегда просто устоять перед напором двоих господ.

– Двоих? – переспросил иудей.

– Лоллия и Корвина, – ответил Эбур и, видя недоумение на лице собеседника, пояснил. – Публий Сульпиций Корвин, который гостил в нашем доме в злополучную ночь. За несколько дней до этого мой хозяин был у него в гостях. Они вышли прогуляться и увидели представление, что Аякс устроил у старого Капитолия. Поскольку к тому времени оба успели опрокинуть не одну чашу с вином, кому-то из них показалось хорошей идеей нанять этого силача на службу.

– И кому же пришла в голову эта счастливая мысль?

– Я не присутствовал при этом, – Эбур развел руками и тут же поспешно добавил. – Но я говорю все это не к тому, чтобы оправдаться. Если бы я посчитал нужным, Аякс не появился бы в нашем доме. Однако, по моему убеждению, наемные работники ничуть не хуже рабов, а в некоторых отношениях даже полезнее. Я поговорил с Аяксом и нашел его человеком, заслуживающим доверия и весьма неглупым.

– Редкая характеристика. Прочие домочадцы высказывали противоположное мнение.

– За внешностью люди часто не видят внутренней сути. Аякс не слишком образован, выглядит сущим медведем, и его манеры не из тех, которые приняты в приличном обществе. Но у него глубокий, практичный ум, а его суждения о людях основаны на хорошем знании человеческой природы. Поэтому я счел возможным принять его на службу. Боюсь, однако, что я ошибся, и свой ум он направил не на благие цели.

– Ты хорошо успел его изучить.

– Хороший управляющий обязан знать о работниках все что возможно, иначе хозяину не будет от него никакого прока, – согласился Эбур и вежливо поинтересовался. – Позволь спросить с пользой ли ты провел время?

– Я подобен некоему золотарю, который пытается найти жемчужину в телеге навоза, не будучи при этом уверенным, что она там вообще есть. Ни приятелей, ни любовницы, ни близкого дружка. Никого, кто мог бы мне помочь. Я возлагал надежды на привратника, Бриарея, но, должен признать, что ты был прав, когда отговаривал меня от разговора с ним. Старик живет в прошлом и видит не живых, а лишь тени тех, кто давно уже умер. – Иосиф на мгновение заколебался, однако, решил, что нет смысла что-либо скрывать от собеседника, который едва ли не больше всех заинтересован в установлении истины. – Единственную ниточку мне дала ваша прачка, Лидия. Аякс не захотел стать ее любовником, поэтому она следила за ним и однажды увидела, как он говорит с падшей женщиной с Субуры.

– Жизнь полна сюрпризов, – с сомнением проговорил галл.

– Что ты имеешь в виду?

– Не Аякса. Гладиаторы притягивают и матрон, и прачек, и куртизанок. Но Лидия… – управляющий поджал губы. – Да сохранит нас Юнона от таких женщин. Философы учат находить что-то хорошее во всяком человеке, но, если бы меня попросили сказать добрые слова о ней, я не знал бы что говорить. Она болтлива, ленива и глупа. Она попадается всякий раз, когда решает что-нибудь стащить на кухне, и у нее не хватает ума не только на то, чтобы увильнуть от порки, но и на то, чтобы удержаться от воровства в следующий раз. Я не удивлен, что она решила следить за Аяксом, но поражен, что она смогла добиться успеха.

– Думаю, ей просто повезло. К тому же она немного достигла. Знает лишь, что эта женщина живет на Субуре.

– Что ж, желаю тебе всяческих успехов, хотя, – Эбур с сочувствием хмыкнул. – Все куртизанки Рима живут на Субуре. По крайней мере, все глупенькие прачки в этом уверены.