Читать книгу Человек в рыжем парике. Серия «Мир детектива» - Фергюс Хьюм - Страница 6

– Лучше действовать, чем мечтать, а год опыта стоит века теоретических размышлений. Всю свою жизнь Даррел сидел в кабинете и кропотливо сплетал романы из того материала, который он собирал в своих странствиях. Благодаря капризу случая Даррел наконец покидал область фантастического и вступал в реальную жизнь, где ему самому отныне отведена была одна из главных ролей. Судьба предоставила к его услугам завязку романа, ему оставалось найти разгадку. Но в глубине души Даррел чувствовал себя побежденным.

Представьте себе, с какими трудностями столкнулся писатель, взявшийся за это дело. Неизвестный человек отправляется ночью на свидание с неизвестной женщиной, которая его убивает. Эта неизвестная женщина встречается затем с неизвестным мужчиной или женщиной и, в свою очередь, погибает. Единственные «улики», которыми приходилось руководствоваться при розысках: две глиняные статуэтки, выкрашенные темно-синей краской, метка на белье «Дж. Г.» и слабая надежда получить от извозчика приметы женщины-убийцы. Однако Торри, кажется, твердо был уверен, что, руководствуясь этими шаткими указаниями, он найдет виновника преступления и отправит его на виселицу. Самоуверенность и решительность сыщика поражали Даррела.

– Расследовать преступление в детективном романе легче, чем в реальности, – рассуждал Даррел, собираясь выйти из дома. – Но на основе материалов дела об убийстве на Мортэлити-лейн я мог бы создать очень правдоподобный роман. Судьба, фортуна или кто-то еще, кто создал эту историю, не учел одного: я, без сомнения, смогу внести свои коррективы, – он надел шляпу и продолжил, – а раз я один из актеров этой драмы, то теперь моя очередь выйти на сцену и провозгласить: «А вот и разгадка тайны Голубой мумии».

Даррел отправился прежде всего к приятелю, жившему вблизи Британского музея. А в кармане лежало маленькая гротескная статуэтка, о которой он жаждал получить как можно больше сведений.

К счастью, египтолог Патрон оказался дома. Это был типичный кабинетный ученый: высокий, худой, с растрепанными волосами, в очках. Он и Даррел были товарищами по Оксфорду, а потому писателя ожидал самый гостеприимный прием. Фрэнк дышал энергией и здоровьем, как и полагается молодому человеку в двадцать пять лет, а его товарищ, которому едва исполнилось тридцать, выглядел настоящим стариком. Напряженная кабинетная работа и женоненавистнические взгляды преждевременно высосали из него жизненные соки.

Уже с порога Даррел вручил другу темно-синюю статуэтку.

– Взгляни на эту египетскую мумию и поделись своим мнением, старик, – сказал он, усаживаясь в предложенное кресло.

Патрон почесал щеку и подбородок, осмотрел статуэтку поверх очков и спокойно заметил:

– Согласно вашему обыкновению, Даррел, вы говорите, не подумав. Эта вещь не имеет никакого отношения к Египту.

– Но ведь это копия мумии, а египтяне, насколько я помню, были единственным народом, кто солил и сушил своих покойников.

Статуэтка мумии из Перу

– Вы заблуждаетесь, мой друг! Этот обычай был широко распространен в Перу. Эта статуэтка – изображение перуанской мумии.

– Откуда ты знаешь? – спросил удивленный Даррел.

– Разве вы видите знак солнца, изображенный на груди? Так вот, древние жители Перу были солнцепоклонниками, – ответил ученый. – Если не ошибаюсь, эта вещица добыта из гробницы древнего инка. Такие глиняные мумии известны под названием погребальных фетишей.

– Каково их происхождение? – заинтересовавшись, спросил писатель.

Патрон откашлялся, поправил очки и прочел краткую лекцию по древней истории.

– Древние перуанцы имели обычай погребать с покойником близких ему людей и преданных слуг. Этот варварский обычай имел также довольно широкое распространение не только в Америке, но и в Азии. Если верить Прескотту2, при погребении знатных инков иногда убивали свыше тысячи придворных и наложниц, посылая их души провожать покойного в вечное царство солнца. Но затем жрецы начали заменять кровавую резню символическим погребением. Вместо человеческих трупов в могилу вождя клались небольшие мумии, вроде той, которую мы видим перед собой. Каждая мумия изображала определенного советника, приближенного, наложницу, раба, а в древних гробницах можно иногда обнаружить тысячи подобных статуэток, расставленных рядами вокруг саркофага. Статуэтка, которую вы принесли, принадлежит к таким изображениям. Надеюсь, я доступно объяснил?

– Вполне, – ответил Даррел, со вздохом пряча мумию в карман. – К сожалению, твои объяснения ничем не могут мне помочь.

– Почему? Где вы нашли эту вещь? – спросил Патрон, блуждая в мыслях уже далеко от этого места.

– В кармане убитой женщины.

– Господи, как странно! И за что ее убили? А как она стала обладательницей такого уникального экземпляра – мумии из перуанской гробницы?

– Патрон, если бы я мог ответить на оба этих вопроса, я не обращался бы к вам за научными справками.

– Я могу быть вам чем-то полезен. Даррел…

– Спасибо, Патрон. Но, увы, боюсь, вы ничем помочь мне не можете. До свидания.

– До свидания, до свидания, – ответил ученый, провожая приятеля до дверей… – До свидания, – он торопливо пожал ему руку и, вернувшись в кабинет, снова потерял взаимосвязь с окружающей действительностью.

Даррел ушел, не слишком довольный беседой. Правда, его знания обогатились некоторыми историческими сведениями, но рассеять туман, обволакивающий загадку вокруг двойного убийства, они не смогли. Синяя мумия, несомненно, имела отношение к убийствам, но ее археологический характер был явно ни при чем. В этом направлении ничего предпринять было уже нельзя. До получения новых данных приходилось, таким образом, отказаться от этого следа и заняться другими – метками на белье убитого. С этим намерением Даррел и направился на Бонд-стрит.

То обстоятельство, что рыжий господин заказывал белье у Харкота, указывало на то, что он принадлежал к узкому кругу лондонских богачей. Харкот был очень популярным магазином, где продавалась модная и дорогая одежда, по цене намного выше рыночной стоимости.

Даррел захватил с собой рубашку убитого, доверенную ему инспектором Торри. С рубашки были тщательно смыты все следы крови. Даррел показал ее директору магазина, Харкоту, человеку высокого роста и величественного вида, похожему скорее на герцога, чем на торговца галантерейными товарами. Харкот надел очки, внимательно осмотрел рубашку и спросил Даррела, чего от него хотят.

– Я хотел бы знать, – поспешно объяснил писатель, тыкая пальцем в метку, – что означают вот эти инициалы – «Дж. Г.».

– С какой целью вам угодно знать это, сударь?

Даррел нерешительно замялся.

– Хорошо, я готов объяснить вам причину. Но вы должны обещать мне, что наш разговор останется между нами.

– Конечно, сэр, – ответил Харкот, у которого подобное начало разговора разожгло любопытство. – Не угодно ли вам пройти сюда? Здесь нас никто не потревожит.

Он провел Даррела в небольшую комнату, отделенную от магазина стеклянной дверью, и любезно предложил кресло.

– Я слушаю, сэр, – сказал он, бережно раскладывая рубашку на столе.

– Разрешите один вопрос, – перебил Фрэнк. – Если я объясню вам причину, заставившую меня наводить справки, и, если вы согласитесь мне их предоставить, можно ли будет по этой метке найти имя и фамилию заказчика?

– Конечно, сэр. Как сами изволите видеть, под меткой стоит номер заказа – 1420. Таким образом мы отмечаем все наши изделия, а потому, если ваши причины покажутся мне уважительными, я наведу справки в книгах и немедленно сообщу вам, для кого была изготовлена эта рубашка.

– В таком случае прошу вас немедленно дать мне эту справку. Вы поможете правосудию поймать преступника.

– Преступника? – изумленно переспросил Харкот.

– Да, сэр, в воскресенье, в час ночи, человек, которому принадлежит эта рубашка, был убит.

– Убит!

– Ударом кинжала в сердце на Мортэлити-лейн.

– Какой ужас!.. ах!.. какой ужас!.. какой ужас!.. – заволновался Харкот. – Да, я помню, я читал в утренних газетах заметку о этой трагедии, но мне и в голову не приходило, что убит мой клиент. Ах, какой ужас!.. Как звали убитого, сэр?

– С этим вопросом я к вам и пришел, господин Харкот.

– Сию минуту, сию минуту… Простите меня, я не догадался, что вы из полиции.

– Не надо просить у меня прощения, – сухо возразил Даррел. – Я не полицейский, а писатель. Но сыщик, который ведет следствие, разрешил мне помогать ему в розысках.

– Вот как, – ответил Харкот с неподдельным удивлением. – Извините меня, я отойду на минутку, чтобы найти книги учета.

Владелец магазина исчез, оставив Даррела одного в комнате. Не прошло и десяти минут, как он вернулся – бледный и до того взволнованный, что его волнение передалось также Фрэнку.

– Боже мой! Боже мой! – бормотал торговец с испуганным видом, упав в кресло и проводя рукой по холодному лбу. – Я в шоке! Такой уважаемый джентльмен! Постоянный клиент!

– Кто? Как его фамилия? – встревожился Даррел.

– Грент, сэр… Джесси Грент, из Рэй-Хауза в Рэйбридже.

– Грент… Грент! – задумчиво повторил писатель. – Мне кажется, я слышал это имя.

– Кто его не слышал, сэр? Грент и Лейборн на Флит-стрит.

– Как? Банкиры?

– Ну да, сэр, да. Джесси Грент был главой и владельцем банкирского дома. И вот убит! Царствие ему небесное, потому что это был хороший человек, сэр, всегда аккуратнейшим образом плативший по счетам…

– Благодарю вас, господин Харкот, – сказал Фрэнк, прерывая эти пустые соболезнования. – Я узнал все, что хотел. Джесси Грент, банкир! Гм! Так значит, вот кто был этот рыжий господин.

Харкот хотел возразить и указать на то, что покойный имел не рыжие, а седые волосы, но Фрэнк, стремительно кивнув головой, поспешно вышел из магазина.

Было слишком поздно идти на частную квартиру Торри, так как Фрэнк закончил свои дела в шестом часу вечера. Возвращаясь домой, он по дороге размышлял над тем, что узнал. Все в Лондоне знали Грента, богатого и уважаемого банкира. Таким образом, тот факт, что его, переодетого, убили ночью, в подозрительном квартале, добавляло таинственности этой загадке. Всю ночь Фрэнк размышлял над этим и плохо спал. Утром он никак не мог дождаться часа, когда можно будет пойти поговорить с Торри. В ту минуту, когда собрался выйти из дома, он столкнулся со спешившим к нему, взволнованным Торри.

– Ну, Даррел, – крикнул он, не успев обменяться приветствием, – в этом деле двое убийц!

– Двое?

– Да… мужчина и женщина!