Читать книгу Метафизика. Сборник стихов и переводов - Figaro 13 - Страница 2

По просторам призрачного моря

Шёл корабль, упрямо с ветром споря.

Необъятный, как плавучий остров,

Шёл впотьмах, сверяя курс по звёздам.

Сотни лет сражений и скитаний

Закалили корпус крепче стали.

Ядра били беспощадным градом

В страшных битвах с вражеской армадой,

Он горел и попадал в засаду,

Погибал, казалось, без возврата.

Свет закрыли грозовые тучи,

Ветер всё свирепей, волны круче.

Пассажиры сьёжились в каютах,

Сокрушаясь о былом уюте.

Нет ни карт, ни кораблей конвоя,

Ты и шторм. Ну что ж… Команда, к бою!

Рыцарь на измученном коне

Едет – капли крови на броне,

Грязь на сапогах, иззубрен меч,

Голову склонил до самых плеч.

Он забыл почти свой род и дом,

К ложной цели мчался напролом,

На огни предательских трясин

Путь держал, гнилую грязь месил.

Выбрался и поглядел вокруг —

Не понять, где север, а где юг.

Кроны заслоняют небеса,

Стрелы хищно смотрят из засад.

Где дороги, люди, города?

Рыцарь едет медленно. Куда?..

Там, где Двина сплетает воды с морем,

В краю ветров, простуженных болот,

Со скрипом, одолением и болью

На свет рождался первый русский флот.

Тянулась «государева дорога»

Через глухие гиблые места.

Там днем и ночью, поминая бога,

Тащили люди волоком суда.

Шли корабли по суше, как по морю,

Был замысел велик, и страшен труд.

В кровавом, жарком русско-шведском споре

То был важнейший, поворотный пункт.

Отчаянно в атаку шла эскадра.

Вздымались стены новых городов,

Стучали топоры, свистели ядра,

И пушки лили из колоколов.

Присыпан пылью род бояр надменных,

Стал важен плотник, инженер, солдат.

Пётр Бешеный ломал через колено

Веками закрепившийся уклад.

Глухой столетний сон с себя сметая,

Царёвой волей, на людском горбу,

В широкий мир Россия молодая

Мучительно прокладывала путь.

Был дочерна-загорелым,

С лазоревыми глазами.

Терпеть не мог ходить с белых,

Погоны ставил тузами,

Курил, чифирил, рыбачил,

Всё звал на Урал на лето —

Мол, если будет удача,

Нароем там самоцветов.

Он умер не дома, в бане —

Дом раньше спалил по пьяни.

Лишь сестры пришли к могиле,

Другие о нём забыли.

Я помню. В квартире старой

Остался его подарок —

Набор фигур на магнитах.

И – да… он любил гамбиты.

Словно сом в сетях, в окаянных днях.

Небо августа падает на меня,

Солнце бьёт навылет, в груди дыра,

Из дыры на свет лезут юнкера

И германский танк, и село в огне,

И Чапаев с шашкой и на коне.

Снова танк в крестах – тридцать лет прошло,

Головешкой тлеет в степи село,

И незряче смотрит на звездопад

Здесь принявший бой молодой комбат.

Падает звезда. Загадаю вновь —

Пусть течет вода, но не кровь… не кровь.

Я опутан десятками тысяч нитей.

Здесь друзья, и коллеги, и дядя Витя,

Мамин чай от простуды, с помпоном шапка,

Пирожки с сыроежками от прабабки,

Звуки гимна с утра и кумач на шее,

Бабкин домик, покинутый рак-отшельник,

Стылый ветер на взморье, стальное небо,

Налитые колосья и запах хлеба,

Блеск взволнованных глаз в полутёмном зале,

Шаг на свет – как колени мои дрожали!

Я за нити тяну – аккуратно, нежно.

Оборви хоть одну – мир не будет прежним.

Он стоял посреди поля,

Кровь стучала в виски болью.

Был заляпан клинок красным,

Затвердело лицо маской.

Он стоял за свою правду

Много дней и ночей кряду,

Бил сплеча, изо всей мочи,

Разрывая врагов в клочья.

Отчего ж на душе пусто?

О колено клинок хрустнул…

Бой затих, горизонт светел,

Заплетает ковыль ветер.