Читать книгу Денетория: Вторжение аргондцев - Филипп Владимирович Краснов - Страница 3

Всю ночь Килан не спал. Кошмарные видения с жуткими картинами упорно лезли в его голову, и как бы король не старался, уснуть он смог только тогда, когда первые петухи уже возвестили своим звонким криком о начале нового дня. С трудом поднявшись, король хотел было ещё раз взвесить все «за» и «против», но от этих размышлений у него ужасно разболелась голова. Впрочем, он уже и так знал, что нужно сделать. И хоть разум постоянно пытался найти какие-нибудь предлоги, чтобы этого не делать, сердце твёрдо стояло на своём. Король решил прислушаться к нему.

Добравшись до кабинета, он одним лишь жестом заставил всех замолчать и сказал:

– Меагорн, ты отправишься на Горос, возьмёшь с собой две тысячи человек и генералов Саревана, Кельма, Бомаса и Манодара. Флот Денетории в полном твоём распоряжении.

– Но, Килан… – начал было Форин, однако король резко его оборвал.

– Никаких «но», это моё решение, и я его не изменю.

– Когда я отправляюсь? – С готовностью спросил маг.

– Прямо сейчас, идя сюда, я уже сделал нужные распоряжения, войска будут ждать тебя на побережье.

– На побережье?

– Я приказал снять несколько гарнизонов с прибрежных фортов и крепостей, они составят костяк нашего экспедиционного корпуса.

– Хорошо, в таком случае я отправляюсь немедленно.

Быстро кивнув королю и остальным, маг покинул кабинет и направился к себе, собирать вещи. Решение короля не застигло его врасплох, Меагорн, хорошо зная Килана, подозревал, что он пошлёт на помощь оркам именно его. В конце концов, Меагорн даже был этому рад, он уже засиделся в столице и ноги его соскучились по вымощенному стёртым камнем тракту бесконечных дорог Денетории. Неизвестность мага тоже пугала мало. За всю свою жизнь он вечно сталкивался с чем-то новым.

На сборы Меагорн не потратил много времени. Его походная сумка была всегда готова к очередному путешествию, в неё нужно было лишь положить несколько вещей, да небольшой запас провизии, которого бы хватило до первого крупного поселения. Всё уложив, маг быстрым шагом вышел из комнаты, покинул дворец и направился к городской конюшне, где его уже ожидала свежая лошадь.

***

– Куда-куда мне нужно будет отправиться? – Сареван вперил гневный взгляд в парнишку-посыльного.

Парнишка немного испугался, однако всё же собрался с силами и повторил ещё раз:

– На Горос, сэр, дабы принять под командование войско.

– Чёртово дело! – выругался Сареван, вскочив со своего кресла. – Значит наш «Непобеждённый» всё же решил помочь оркам? Как же это глупо! Как глупо! Но почему он решил отправить туда именно меня?

Посыльный не сразу понял, что вопрос был адресован ему, когда же он это осознал, то лишь тихо прошептал:

– Не могу знать, сэр.

– Не можешь знать?! – взорвался Сареван. – Так, убирайся в таком случае из моего дома ко всем чертям!

Второго приглашения не понадобилось, посыльный стрелой вылетел из дома генерала и бросил своё щуплое тело на городскую улицу. Сареван вернулся обратно в кресло и задумался.

Всей своей душой он ненавидел короля Килана, он ненавидел любое его решение, даже если это решение приводило (а зачастую это было именно так) к хорошим последствиям для королевства. Заскорузлый в своей злобе, он не видел ничего хорошего и жил одной лишь ненавистью. Амбициозный и весьма хитрый человек, он всегда, с самого рождения сам хотел править этой страной. Однако, как бы это странно не звучало, он всегда был верен королям. Сначала во время гражданской войны он воевал капитаном на стороне Осдора (которого к слову говоря, ненавидел ещё больше чем Килана), а затем после переворота присягнул на верность новому королю и служил ему верой и правдой, дослужившись до звания генерала. Килан высоко ценил Саревана, хоть и знал, что генерал его не любит.

Просидев в своём кресле добрых двадцать минут, Сареван наконец успокоился. В конце концов, хоть решение Килана, по его мнению, и было очень глупым, в любом случае на Горосе генерал бы с лихвой утолил свою вечную неизбывную с годами жажду крови.

Уперев свои большие, крепкие руки в колени, Сареван встал с кресла, и, покинув комнату, поднялся по лестнице на второй этаж. На несколько минут невольно остановившись перед запертой дверью, он сделал по ней два робких стука и спросил:

– Моя дорогая, ты там, можно я войду?

Сначала ему ответило грозное кошачье рычание, а после послышались лёгкие шаги, и дверь открылась, впустив генерала внутрь.

Молодая девушка, открывшая ему дверь, отошла в сторону и села на изысканный пуфик, в ногах ее, свернувшись, лежала большая чёрная пантера.

– Хорошая она у тебя, – не зная с чего начать, проговорил генерал, – с такой охранницей я буду совершенно спокоен за тебя, когда покину Денеторию.

– Покинешь Денеторию? – Недоумение и страх расписались на лице Ириды, и даже мирно лежавшая Белла приподняла голову и посмотрела своими большими жёлтыми глазами на генерала.

– Король, чтоб ему было пусто, отправляет меня на Горос. Я уеду уже сегодня вечером.

– На Горос? Так всё-таки он решил помочь оркам… – слухи по королевству разлетались быстро и поэтому Ирида уже была в курсе того что на орков было совершено нападение.

– Да, хотя я совершенно не понимаю это его решение. Ладно бы они были нам друзьями, но ведь они всё время воевали против нас. Даже заключив союз с Осдором, они всё равно действовали лишь в угоду собственных интересов, и я практически уверен в том, что, если бы у него всё получилось, Азаруг сам бы сел на трон Денетории.

– Но ведь этого не произошло. Килан сразил его, и с тех пор не считая разных, не столь великих происшествий наша страна жила при нём в мире. Я не могу понять, отчего ты так его не любишь, мне кажется, что он знает, что делает.

– В тебе говорит твоя наивность, моя дорогая, за всю свою жизнь я понял, что королям доверять нельзя. Можно верить лишь себе либо своим близким.

– А если бы, – вкрадчиво проговорила Ирида, – королём стал Эльрин?

– А чем он лучше своего отца? Нет, я был бы доволен только тогда, когда сам бы занял престол королевства.

– Но ведь это невозможно! Королевская династия ещё ни разу не прерывалась.

– Да, но ведь когда-то она должна оборваться.

– Твои мятежные речи, и твоя гордыня отец, расстраивают меня!

Ирида резко встала с пуфика и подошла к окну. Глубоко вздохнув, генерал подошёл к ней и тихонько обнял за плечи.

– Я надеюсь, и искренне верю, что когда-нибудь ты поймешь всё это. Но, сейчас, моя дорогая, когда мне предстоит надолго покинуть страну, я очень бы не хотел с тобой ссориться. Ты единственный лучик света в моей жизни. Ты единственное, что заставляет меня улыбаться. И всё что я делаю в своей жизни, я делаю только лишь ради тебя.

– Я знаю отец, – девушка повернулась и обняла генерала, в глазах её стояли слёзы. – Я тоже очень сильно люблю тебя, и с нетерпением буду ждать твоего возвращения.

Они ещё долго простояли, держа друг друга в крепких объятиях, а после Сареван поцеловав дочь в лоб спешным шагом ни разу не обернувшись, покинул комнату. Глубоко зевнув Белла, проводила его сонным взглядом, и, прикрыв свою милую мордочку большой чёрной лапой, уснула.

***

– Милсдарь, маг, мы готовы к отплытию.

– Хорошо, капитан, можем отправляться.

Меагорн проводил взглядом капитана и посмотрел вдаль, туда, где жёлто-алое солнце медленно опускалось за горизонт. Маг был спокоен. Его одинокий поход от столицы до побережья страны, занял не очень много времени и поэтому Меагорн без всякой спешки внимательно осмотрел свой флот. Армада, отправляющаяся на Горос, состояла из десяти небольших фрегатов. Отчего Килан не стал отправлять к острову могучие линейные суда, Меагорн не знал, но был уверен, что на это у короля были свои причины.

Помимо осмотра кораблей, советник короля провёл и смотрины войска. Две тысячи солдат снятых с ближайших фортов и крепостей, к тому времени уже получили четырёх своих генералов и участвовали под их опытным руководством в боевых учениях. В целом маг остался доволен их подготовкой. Но без проблем всё равно обойтись не удалось.

Одним вечером, когда советник короля сидел в своей палатке и внимательно изучал карту Гороса, к нему ввалился генерал Кельм – высокий, худой мужчина средних лет с пробившейся недавно на висках сединой. Некоторое время, в неуверенности простояв у входа, он подошёл к Меагорну и проговорил:

– Милсдарь, главнокомандующий, по просьбе солдат и с согласия остальных генералов я спешу вам сообщить одну неприятную новость.

При этих словах, Меагорн весь напрягся, и попросил, остановившегося было генерала поскорее продолжить свою речь.

– Боевой дух нашего войска, милсдарь маг, сейчас находится не в лучшем состоянии. Среди солдат ходят слухи, что в Море Бурь обитают гигантские морские чудовища, нападающие только на королевские суда, и они до жути бояться покидать берег.

– Что ж, неужели никто из них никогда не плавал по морю? – В недоумении уставившись на генерала, спросил Меагорн.

– Увы, – пожав плечами, ответил Кельм, – из двух тысяч найдётся едва ли сотня тех, кто служил до этого на кораблях, но к их словам не прислушиваются. Меньшинству не доверяют.

– Я вас понял, сэр Кельм, и я весьма благодарен вам за эти важные новости. Вас не затруднит, если я попрошу вас кое-что для меня сделать?

– Конечно же, нет, милсдарь, маг, я почту это за честь!

– Соберите через час мне всё войско на пристани.

Поклонившись магу, генерал по-военному развернулся на каблуках и спешно покинул палатку главнокомандующего. Меагорн впал в задумчивость. Только сейчас он, наконец, осознал, что впервые в жизни в одиночку командует таким большим войском. До этого все задания, которые ему давал Килан он выполнял либо сам, либо с небольшим отрядом солдат. Сейчас, однако, он был командиром целого войска, и дабы доказать своим воинам что они могут быть уверены в своём командующем, через час он самолично предстал перед ними и сказал следующее:

– Господа, что в нашем понимании есть страх? Как пишут в учёных книгах, страх – это чувство которое испытывает человек попадая в ситуацию, которая может грозить его жизни и здоровью. Ремесло воина, всегда наполнено этим чувством, и в этом нет ничего плохого. Не нужно как-то презирать или избегать человека, который боится, наоборот нужно внимательно следить за тем, кто по его собственным словам никогда не испытывает этого чувства. Как показывает практика, такие «храбрецы» бегут с поля боя первыми. К чему я всё это говорю…

Меагорн сделал небольшую паузу, посмотрел на небо, потом перевёл взгляд на мирно плещущие воды залива и продолжил:

– Многие из вас страшатся пускаться в плавание по Морю Бурь. По войску ходят слухи, что там обитают морские чудовища. Могу сказать вам абсолютно откровенно, морские чудовища там и правда есть, по крайней мере, за свою насыщенную жизнь я повидал одно из них и даже был вынужден с ним сразиться. И да, мне тогда было очень страшно, я думал, что монстр утянет наш корабль на дно, однако этого не произошло, мы победили его. Что касается того, что твари морские нападают только лишь на королевские суда, это я могу сказать вам полная дребедень. Поверьте, мне, морскому чудовищу абсолютно наплевать на кого нападать, это первое, и второе, насколько я знаю, если не считать наш случай больше никаких нападений зафиксировано не было. Господа, у нас десять прекрасных, боевых кораблей, и я могу вас уверить, что все они в целости и сохранности прибудут на Горос. И даже если мы столкнёмся (в чём я очень сильно сомневаюсь) с морским чудовищем, общими усилиями мы отправим его на дно морское, прежде чем оно успеет даже дотронуться своим плавником до одного из наших судов. Как я уже говорил, в страхе нет ничего ужасного. Самое важное, чтобы этот страх не затмил ваш разум, и не заставил вас думать животными инстинктами, и тогда пользуясь логикой, вы сможете положить его на лопатки. Задумайтесь об этом.

С тех пор и до самого отправления, боевой дух воинов поднялся настолько, что они закончили погрузку на день раньше назначенного срока.

Улыбнувшись, уходящему солнцу, Меагорн пригладил взъерошенные поднявшимся ветром чёрные волосы, и, услышав громкую команду капитана, приказывавшую немедленно отдать швартовы, не спеша пошёл в свою каюту.

В целом плавание проходило очень спокойно. Лишь в самом его начале воинов опять опутал страх, однако, когда земля Денетории осталась позади, он быстро прошёл. Все, даже самые трусливые убедились, в том, что их армада – это мощь, с которой стоит считаться любому монстру. И, в конце концов, они поняли, что дабы побороть свой страх, нужно самому его напугать. По этой причине любопытным рыбам, которые решили, было поплавать около корабля, первое время приходилось очень несладко.

Меагорн одной лишь речью приобрёл уважение не только простых солдат, но и генералов, и даже вечно ворчащий Сареван похвалил мага, и сказал, что если бы он был на его месте, то сделал бы то же самое (из уст его, это всегда было самой лучшей похвалой).

В плавании же, маг практически не общался со своими солдатами и толком не отдавал никаких приказов. На море командовали всеми капитаны кораблей, и даже маг и генералы, хотели они того или нет были вынуждены их слушаться. Впрочем, к их помощи флотоводцы прибегали редко, конкретно за всё плавание это произошло лишь один раз, когда неожиданно налетел шторм, и всем: и морякам, и солдатам, и генералам пришлось работать вместе, дабы их суда не стали добычей разъярившегося моря. Всё же остальное время воины либо праздно шатались по палубе, либо спали в своих гамаках, либо рубились, друг с другом в кости. Глядя на последних, Меагорн невольно вспоминал своё первое плавание к Горосу на «Канарейке». В тот раз ему и его спутникам на острове сопутствовала удача, они смогли спасти Виэтвену, и им в самый последний момент удалось выскользнуть из цепких лап орков, правда удача эта стоила дорого. Тардор больше никогда не увидел берегов родной Денетории…

Теперь всё было по-другому, из всего их отряда Меагорн плыл сюда один, и нынче рядом с ним был не маленький отряд, а целое войско. Но, несмотря на то, что рядом с ним находилось так много людей, магу было очень одиноко. Какое-то время он пытался скоротать свой досуг в компании находившегося с ним на судне генерала Бомаса, однако последний оказался очень неразговорчивым собеседником, и Меагорн в скором времени его оставил.

Дни тянулись медленно и томно, едва проснувшись, маг уже думал о том, как вновь ляжет спать. Такого с ним никогда не случалось – в этом плавании он совершенно потерял интерес к жизни и бродил по кораблю безликой тенью себя прежнего. Стоит ли говорить о том, как он обрадовался, когда вперёдсмотрящий на их корабле, наконец, увидел впереди землю. Его апатию как рукой сняло. Мгновенно маг вновь стал самим собой и принялся носиться взад-вперёд по палубе, отдавая громкие команды, и вызывая солдат, которые хотели, было, (поскольку вперёдсмотрящий заметил землю поздним вечером) уже отойти ко сну, наверх. Поначалу они были очень недовольны, однако неуёмная, заразительная энергия мага вскоре охватила их всех. В течение получаса экипажи всех десяти кораблей были готовы к высадке. Впрочем, с ней Меагорн как раз-таки решил не спешить. Как только до острова осталось несколько миль, он приказал зарифить паруса и спустить якорь. Далее он собрал своих генералов и всех капитанов кораблей на флагманском судне, и сказал им следующее:

– Несмотря на то, что орки сами ждут нашей помощи, мы всё равно должны действовать очень и очень осторожно. Кто знает, быть может, за то время покуда мы сюда плыли, их силы были разбиты, и на острове поменялась власть. Чтобы предупредить неожиданное нападение врагов, я предлагаю высаживаться на берег прямо сейчас. Ночь сокроет нас своим тёмным саваном, а если даже нас заметят и нападут, мы всегда можем надеяться на прикрытие нашего флота, который в случае чего своей огневой мощью в считанные минуты подавит весь берег. Тем более что никаких фортов и укреплений на нём я не заметил. Что вы на это скажете?

Генералы и капитаны поддержали своего главнокомандующего, план его был хоть и дерзок, но умён, высаживаться ночью было не так опасно, как днём. Ибо, если решить дожидаться дня, бывшие всё время на виду корабли могут привлечь внимание неприятеля и тот к утру сможет подтянуть к берегу подкрепления и высадка вовсе станет невозможной.

Вернувшись на свои суда, командиры отдали приказания и на воду практически одновременно были спущены несколько десятков лодок. Место в них заняли самые опытные и бывалые солдаты, командование над ними приняли Меагорн, Сареван и Кельм. Бомас же и Манодар остались на кораблях, дабы в случае чего сразу оказать лодкам огневую поддержку.

Тишь. Лёгкий ветерок пускает едва заметную рябь на гладкую поверхность воды. Волн нет, над морем стоит полный штиль. В небе ярко светит луна, освещая скалистое побережье «проклятого» острова. Тускло мерцают далёкие звёзды. Единственное что нарушает всеобщий покой, это мерный плеск вёсел. Лодки быстро сокращают расстояние до берега. Наконец, они зарываются своими носами в песок, и воины стремительно высыпают на берег и становятся в боевой порядок.

Впрочем, все предостережения напрасны, берег совершенно пустынен, на нём нет ни души.

***

Всю ночь лодки, курсируя от берега к кораблям, переправляли на остров воинов. Когда же последний из них, наконец, перешагнул через крепкий борт, своей шлюпки на западе уже зачинался рассвет.

Все настолько устали от ночных страхов, что с трудом расставив лагерь и выбрав из самых бодрых, часовых, улеглись спать. Часовые, к слову говоря, тоже продержались недолго, и поэтому, когда примерно в полдень Меагорн покинул свою палатку и решил устроить обход лагеря, он заметил, что все, буквально все, даже те, кто спать не должен – спят. Спокойствие мага как рукой сняло. В считанные минуты, подняв всё войско, он выстроил его возле лагеря и в резкой форме отчитал сначала себя, потом генералов, а затем и простых солдат. Не забыл он также упомянуть, что, если в следующий раз часовые на постах надумают спать им непременно следует вспомнить про огромных пауков, которые на Горосе не редкость и которые жуть как любят охотиться в ночи. Закончив экзекуцию, маг отправил всё войско на обед, а сам вместе с генералами сокрылся в своей палатке, где целый час проходил совет на тему того, что нужно делать дальше. Основная дилемма заключалась в том, что Кельм и Бомас твердили, что нужно сразу вести войска к столице острова, а Сареван и Манодар в противовес им говорили, что посылать в столицу войско не нужно, а стоит отправить туда лишь одного или двух гонцов, которые должны будут возвестить о прибытии войска Денетории, а самим дожидаться послов от орков здесь в лагере.

Меагорн был согласен с обоими мнениями, однако сам решил избрать тактику атакующую, а не оборонительную. Пробыв на побережье ещё один день, войско выдвинулось к столице.

***

Гомон шумной улицы быстро сменился тишиной расстилающейся впереди зелёной равнины. Килан рад был оказаться здесь, за последнее время город ему надоел так сильно, что король хватался за любую возможность выбраться из него и побродить по мягкому «ковру» зелени, устилавшему землю.

Отбросив в сторону все печали и заботы, Килан просто шёл вперёд, над головой его светило ласковое солнце, где-то справа пел свои звонкие песни соловей. В конце концов, устав идти, король осторожно опустился на траву и на несколько минут прикрыл глаза.

Когда же он очнулся, пейзаж перед ним резко переменился, зелёного луга, как и не бывало, вокруг него была сплошная пустыня, на западе увенчанная двумя высокими горами. Килан ни разу не был в этом месте, и готов был поспорить, что он находится не в Денетории. В душу короля начал закрадываться страх.

Первым инстинктивным желанием его, было просто бежать. Бежать вперед, не оглядываясь. Бежать, лишь бы поскорее эта страшная пустыня осталась позади.

И поддавшись ему, Килан побежал. Не разбирая дороги, постоянно вязнув ногами в песке, он бросился к горам, однако тогда, когда он уже почти достиг их подножия, кто-то резко дернул его за плечо, и, потеряв равновесие Килан упал на спину. Песок словно вода бережно растёкся по его телу и начал утягивать короля вниз. Килан этому не сопротивлялся, отчего-то внутри себя он знал, что все попытки спастись, бесполезны, нужно просто ждать. Ждать того что будет дальше. Горячие чёрствые песчинки добрались до его лица, и он с силой зажмурил веки.

Король не открывал глаза очень долго, сила, довлеющая над ним, запрещала ему это сделать, а он как бы ни хотел, не мог ей воспротивиться. Вдобавок ко всему всё это время ему казалось, что он падает, и самым главным его страхом было зацепиться за что-нибудь спиной. Когда же падение, наконец, закончилось, и он приземлился на что-то твёрдое и холодное, глаза открылись сами собой.

С трудом поднявшись и оглядевшись Килан обнаружил, что находится на вершине какой-то горы. Всюду лежал снег, и король в своём тонком летнем плаще быстро замёрз. Решив, что нужно идти вперёд, ибо стояние на месте на таком морозе не привело бы ни к чему хорошему, король собрался с силами и двинулся в обход небольшого уступа, закрывающего собой дальнюю часть дороги. Когда он его обогнул, дорога перед ним резко оборвалась, и всё пространство впереди заполнил огромный зёв пещеры. Какая-то сила резко подхватила его, и даже не дав ему толком подумать, толкнула вперёд в пещеру.

Пролетев несколько метров, Килан со всей силы стукнулся головой о каменный пол пещеры, и, перекатившись на спину, застонал от боли.

– Тебе больно, отец? – раздался из тьмы тихий шёпот.

Килан судорожно сглотнул. Не в силах подняться, он вперил взгляд вперёд, с ужасом ожидая, того что будет дальше. Неожиданно, один за другим начиная от входа, вспыхнули факелы. В лицо короля ударил сильный яркий свет, и он зажмурил воспалённые глаза.

Через несколько минут опять раздался тот же шёпот, только на этот раз говоривший был очень близко от Килана.

– Открой глаза и посмотри на дело своих рук.

Килан не хотел открывать глаза, но какая-то внешняя сила вновь завладела его телом, и с силой разжала ему веки.

То, что увидел после этого король, повергло его в шок и ужас. В нескольких метрах впереди от него прислонившись к стене, стоял Эльрин. Впрочем, то, что это именно он, король осознал на уровне чувств. Внешне принца узнать было невозможно. Всё его лицо было покрыто толстой коркой запёкшейся крови, на месте одного глаза зияла глубокая дыра, губы были зашиты, а всё тело было неестественно вывернуто.

– Сынок, что случилось? – Превозмогая страх и ужас, проговорил Килан.

– Последствия твоей ошибки, отец, – раздался в голове короля ответ.

– Но как, кто это с тобой сделал? Что произошло? Скажи мне, скажи мне всё! – сорвавшись с места, Килан на четвереньках подполз к сыну и обнял его за ноги.

– Ты сам скоро это узнаешь, – прошептал голос, – а пока тебе пора возвращаться.

Резко наклонившись, Эльрин схватил Килана за грудки и швырнул его во тьму.

***

Вскочив в холодном поту, король проснулся.

Убедившись, что он находится в своей спальне, и что рядом мирно спит Виэтвена, Килан немного успокоился. Однако тревога в его душе осталась все равно.

Осторожно, дабы не разбудить королеву, он стянул с себя одеяло и медленно, на цыпочках покинул спальню. Поскольку до восхода солнца было ещё несколько часов, в коридоре стояла кромешная тьма. Впрочем, далеко идти Килану было не нужно, продвигаясь вперёд на ощупь, он быстро отыскал нужную дверь, и легонько открыв ее, вошёл внутрь.

Эльрин спал, его могучая грудь мерно вздымалась вверх, а лицо выражало умиротворение и покой. В любом другом случае король ни за что не стал бы будить своего сына, однако сейчас он должен был это сделать. Легонько дотронувшись до его руки, Килан тихо позвал принца по имени, и когда Эльрин проснулся, сказал:

– Прости меня сын, за то, что я прервал твой сон, но мне нужно сообщить тебе кое-что очень важное.

– А это важное, – протерев глаза пальцами, недовольным сонным голосом прошептал принц, – не может подождать до утра?

– К сожалению, нет.

Наконец, согнав дрёму, Эльрин подтянувшись вверх, сел на кровати и с удивлением посмотрел на отца. Вид у короля был очень озабоченным, в глазах его читался страх.

– Что такое? – немедленно спросил он, – Что-то случилось? Пришли вести с Гороса?

Килан помотал головой.

– Нет, Эльрин, вестей с Гороса пока нет, но, видишь ли, мне… приснился сон. Очень страшный сон, а такие сны, к сожалению, обычно оказываются вещими.

– Так, и что же тебе снилось?

Король ответил не сразу, некоторое время он не мог подобрать нужных слов, и лишь только когда Эльрин повторил свой вопрос, сказал:

– Мрачная, глубокая пещера, наполненная тьмой. А в ней ты… неживой. Ты предупредил меня, что я в будущем совершу ошибку, которая будет стоить тебе жизни, сын мой.

Эльрин был так поражён словами отца, что долгое время не мог ничего сказать. Мысли его лихорадочно сменяли одна другую, отчего у принца очень быстро разболелась голова.

Затянувшееся молчание прервал Килан.

– Такие сны, посылаются людям как предостережение. Подобный сон возвестил мне три года назад о пробуждении богини Меган. Нам с тобой, особенно тебе, сын, отныне нужно быть очень осторожными. Свою судьбу можно изменить.

– Хорошо, отец, – едва слышно прошептал Эльрин, – я буду осторожен.

Килан хотел было уже уйти, но остановился и прошептал:

– Об этом разговоре, лучше никому не рассказывать. Тем более твоей матери. Пусть это останется нашей тайной.

– Хорошо отец, я… понимаю.

Дверь за королём тихонько прикрылась, и Эльрин остался в полной темноте, один на один со своими мыслями…

***

Войско продвигалось вперёд медленно. В любую минуту готовое к нападению неведомого врага, оно постоянно держалось генералами в состоянии боевой готовности. Впрочем, врагов не было. Не было вообще никого. Несколько раз, воины проходили через брошенные орочьи поселения, в которых не было ни души, а обстановка была такая, будто бежали отсюда в спешке, не обременяя себя лишними вещами.

Но бежали куда? На восток или на запад? Неопределённость сводила Меагорна с ума, по его мнению, было бы многим лучше, если бы на них уже кто-нибудь напал. Тогда бы всё, по крайней мере, стало предельно ясно, был бы враг, и с ним нужно было сражаться, а так…

Войско, постоянно ожидающее нападение хоть и находилось всё время на стрёме, постепенно начало уставать. Вечный страх неизведанного крепко держал всех в своих объятиях.

Ситуация изменилась только тогда, когда экспедиционный корпус начал подходить к столице. Здесь впервые за всё время пути стали появляться не брошенные поселения. Впрочем, орки, в них, едва завидев людей, тут же пускались наутёк или прятались в своих землянках, запирая двери на засовы.

В их глазах читался поистине животный страх, что наводило Меагорна на мрачные мысли. Кто-то или что-то сделало из бесстрашного народа, готового пойти на верную смерть по одному лишь слову своего вождя, безвольных трусов.

Лишь в одном селении орки не стали прятаться, и вышли навстречу королевскому войску. Старейшина их, на все расспросы Меагорна ответил одной фразой: «Идите в столицу, там вас ждут, и там вы получите ответы на все вопросы». Затем он приказал снабдить войско всем провиантом, что был в деревне и пожелал солдатам короля удачи. Вид при этом у него был очень угрюмый, маг заметил, что старик сделал всё это явно не по своей воле. Вероятнее всего ему приказали отдать весь провиант, и скорее всего, приказали под страхом смерти.

Ситуация становилась всё запутаннее. Оставалось только одно идти к столице и надеяться, что там, наконец, всё прояснится. В войске тем временем опять начали роптать, и во время первой же стоянки к магу подошёл генерал Сареван.

– Милсдарь маг, – откашлявшись дабы привлечь изучавшего свои карты, Меагорна, грубовато проговорил он, – солдаты желают узнать, что вы станете делать, если мы столкнёмся с во много превосходящими нас силами врага. Решите ли вы давать им бой, или же как того требует мудрость военной тактики выставите заслоны и отступите обратно к берегу, дабы послать, голубя к королю и запросить у него подкрепления?

По тому тону, с которым он это сказал, Меагорн понял, что Сареван склоняется ко второму варианту и поэтому, дабы не ссориться со своим генералом ответил уклончиво:

– Будем действовать по обстановке, если врагов будет слишком много, и мы никак не сможем помочь оркам то естественно я отдам приказ об отступлении.

Ответ этот вполне удовлетворил генерала, и он поспешил донести его до своих солдат, которые поняв, что маг не станет бессмысленно вступать в бой с превосходящими силами врага, немного успокоились.

На следующее утро, после ночного марш-броска, войско вошло в столицу Гороса. За то время прошедшее после того как Меагорн был здесь в последний раз, столица орков выросла почти в два раза. Правда, внешний её вид от этого ещё больше ухудшился. Всюду в больших количествах лежали разных размеров кости и ошмётки плоти, над всем эти роились мухи.

Орки ожидали прибытие людей и, судя по всему, были прекрасно осведомлены об их передвижении. Воины поняли это, когда увидели, что встречать их вышло почти всё население палаточного города. Помимо орков, которых было преобладающее число, в толпе также стояли огры и великаны (последние, правда, были закованы в цепи). Не ожидая такого к себе внимания, воины застыли строем на главной улице палаточного города и стояли там до тех пор, пока из толпы орков, огров и великанов не вышел высокий кряжистый орк с перевязанным наискось правым глазом.

– Воины Денетории! – остановившись посередине, между своими орками и экспедиционным корпусом прокричал он. – Мы рады приветствовать вас на своём острове, и благодарим вас за то, что вы всё же, несмотря на наши прошлые разногласия, согласились помочь нам в борьбе с захватчиками. Уверяю в свою очередь мы постараемся сделать всё для того чтобы отплатить вам за эту помощь, может не золотом, которого у нас увы нет, но своей преданностью, на которую вы отныне сможете всегда положиться.

Сказать эти слова орку было очень сложно, а по тому гробовому молчанию, которому его сородичи сопровождали эту речь, было понятно, что они не шибко-то и рады прибытию своих заклятых врагов.

В воздухе повисла неприятная тишина. Прервал её первым Меагорн. Выйдя из строя, маг уверенным шагом подошёл к говорившему орку и, протянув ему свою руку, произнёс:

– Король Килан, желает оставить в прошлом все наши разногласия, и хотя наши с вами пути изрядно обагрены как красной, так и чёрной кровью, он не желает вам зла. Мы пришли помочь.

Орк с повязкой кивнул и крепко пожал протянутую ему руку.

– В таком случае, – громко, дабы его слышали все, проговорил он, – наш дом, теперь и ваш дом. И чтобы ни случилось, я Гараздульб обещаю, что, не задумываясь, отдам за любого из вас свою жизнь.

Напряжение спало, толпа начала потихоньку разбредаться и войско Денетории наконец вошло в город. Гараздульб лично занялся его размещением, выделив денеторцам под лагерь большую городскую площадь. После того как все формальности, такие как поставка провианта и воды в лагерь, были улажены, Меагорн и все четверо генералов были приглашены Гараздульбом на совет в его огромный шатёр, окружённый крупным отрядом телохранителей.

Когда вшестером они вошли внутрь, Гараздульб до этого очень напряжённый, наконец, смог расслабиться.

– Видите ли, – сев на застланный шкурами пол, негромко проговорил он, – послание, которое я вам отправил, сыграло со мной неприятную шутку. Я ожидал, что мои сородичи с пониманием отнесутся к тому, что я позвал вас на помощь, ведь даже самый глупый огр, должен понимать, что ту войну, которую мы сейчас ведём с захватчиками, сами выиграть мы не сможем. Однако, узнав об этом, они едва не подняли бунт, я с трудом смог их успокоить и вернуть под свою власть, но я боюсь, что вашему войску находиться в городе небезопасно.

– Что же в таком случае нам делать? – внимательно выслушав орка, спокойно спросил Меагорн.

– Продержаться в лагере день и не ввязываться в конфликты с радикально настроенными орками, – видя, что это предложение заставило генералов возмущённо возроптать, Гараздульб поспешил добавить: – Поверьте, я искренне вам благодарен, и я уверен, что многие орки и огры понимают всю необходимость вашего здесь присутствия, но, увы, в столице собрано так много племён что я боюсь некоторые из них не станут слушать меня, и будут поступать в угоду своих мелочных и глупых целей.

– Ты сказал продержаться всего один день, что же будет дальше?

Вопрос Саревана казалось, застал орка врасплох, однако он быстро овладел собой и ответил:

– Дальше к столице подойдут враги, и времени на бунты не будет.

– Пожалуй, – легонько приподняв подол своей мантии, Меагорн присел на пол рядом с Гараздульбом, – было бы неплохо, если бы ты всё же рассказал, с кем нам придётся иметь дело.

– Да, это было бы очень кстати, – добавил Кельм.

– Что ж, – неспешно начал орк, – я не знаю кто они такие. Они напали на нас внезапно, тогда, когда мы меньше всего ожидали нападения. За одну ночь их огромный флот уничтожил все наши основные западные форты, а после они высадились на берег, и начали сметать всё на своём пути. Они шли к столице так стремительно, что моих воинов накрыла паника, многие из них в страхе бросали свои клинки и бежали прочь. Вы только вдумайтесь, орки и даже огры испугавшись, бежали прочь! Остановить продвижение захватчиков, которые насколько я понял, называют себя аргондцами, мы смогли только когда выпустили на них великанов. Эти огромные неповоротливые создания смогли внести сумятицу в их ряды, а затем мы, в контратаке положив примерно четверть всей своей армии, смогли-таки отбросить их назад. С тех пор они закрепились на уже захваченной территории и к активным боевым действиям не переходили. Вчера же, спустя почти два месяца затишья ко мне прибыл один из разведчиков и доложил, что враги организованным строем спешно покинули свой лагерь и выступили в сторону столицы.

– Каковы у нас шансы? – Спросил Меагорн вскоре после того как орк замолчал.

– За эти два месяца, мои воины насколько смогли, создали на западной стороне города укрепления. Если мы удержим их, то возможно враги отступятся и покинут остров, но, впрочем, последнее маловероятно. В открытую же битву, с ними лучше не вступать, они в пух и прах разбили два мои крупных отряда в Выжженной земле, и это при том, что силы наши в тех битвах были примерно равны.

– В таком случае, – уперев руки в колени, Меагорн встал, – нам нужно осмотреть эти укрепления, быть может, мы успеем их как-нибудь улучшить.

– Конечно, только я прошу, на всякий случай возьмите с собой отряд моих телохранителей, дабы упредить все возможные недоразумения.

Под охраной двадцати орков Меагорн, Сареван, Кельм, Бомас и Манодар несколько часов осматривали укрепления и, в конце концов, пришли к выводу, что сами едва смогли бы сделать их лучше. Это признание всем им, и в особенности Саревану далось очень нелегко.

В трудах и заботах день пролетел очень быстро. В течение его, денеторцы насколько могли, укрепили свой лагерь и на всякий случай окружили его небольшим частоколом. Впрочем, все меры предосторожности оказались напрасны, ночь прошла спокойно. Утро же возвестило о том, что грозный враг был уже близко. Понятно это стало потому, что, в нескольких десятках миль от города небеса заволокло чёрным дымом, а в застоявшемся горячем воздухе почувствовался ясно различимый запах гари. На своём пути к столице аргондцы предавали все без исключения, брошенные жителями острова постройки и палатки, огню.

Не теряя времени зря, Меагорн и Гараздульб заняли со своими воинами западные укрепления и приготовились к бою. Ждать им, врагов, к слову говоря, пришлось аж до самого вечера. За это время воины успели заметно заскучать, и кое-где даже вспыхнули небольшие потасовки людей с орками, однако эти стычки удалось быстро прекратить, не дав им, перерасти в нечто большее.

Когда же на гребне ближайшего холма появился авангард аргондцев, людям и оркам стало уже не до ссор. Презрев былые обиды, они стали плечом к плечу и приготовились держать укрепления до последней капли крови.

Всего оборонительных линий, было сделано четыре. Меагорн и Гараздульб командовали первой, Сареван – второй, Кельм – третьей, а Бомас и Манодар – четвёртой, самой укреплённой из всех. Люди и орки в них были поделены в соотношении один к трём. В резерв же на случай, если дела пойдут слишком плохо, были помещены два крупных отряда тяжёлых рыцарей, полк огров и все имеющиеся в столице великаны.

Аргондцы уже спустившиеся с холма казалось никак не могли решиться на штурм. Солдат, стоявший рядом с Меагорном усмехнувшись, сказал, что враги испугались их укреплений и никак не могут решить, как к ним подступиться, сам же маг, впрочем, мыслей воина не разделял. Враги явно что-то готовили. Но что?

Поднявшись на большой валун, Меагорн, приложив руку ко лбу, попытался рассмотреть, что именно делают аргондцы. Когда же он всё понял, что-либо изменить уже было поздно. Единственное что он успел сделать это приказать всем немедленно лечь на землю и не поднимать головы. Затем несколько десятков огромных огненных шаров покинули едва видные за гребнем холма катапульты и устремились на позиции союзников. Вмиг укрепления окутались огнём. После этого вслед за шарами аргондские лучники выпустили в небо град стрел. Укрепления окрасились алой и чёрной кровью.

Позиции союзников охватила паника – самое страшное, что может случиться в бою. Воины отказывались слушаться генералов, и, покидая свои позиции, пытались убежать в город. Однако огонь и стрелы не дали уйти никому.

Оглушённый и раненый стрелой в плечо, Меагорн, с трудом поднялся и оглядел первую линию обороны. Враг ещё даже не перешёл в атаку, а она уже была практически уничтожена. Огонь распространялся очень быстро, и покуда он не уничтожил всё живое, маг решил действовать. Не страшась летящих в него стрел, он выпрямился, с силой сжав зубы, вырвал из плеча кусок стрелы и, закатив глаза, вверх принялся читать заклинание. В мгновение руки его заискрились синим светом, и из них во все стороны начала хлестать вода. Поначалу слабый её напор с каждым произнесённым словом древнего заклинания становился всё сильней и сильней, и, в конце концов, огонь был остановлен. Меагорн же, обессиленный свалился в яму и потерял сознание.

Увидев подвиг своего командира, люди успокоились, и сердца их вновь наполнила храбрость. Командование над ними принял Сареван, самый старший из всех генералов. Выйдя вперёд, он поднял с земли обожжённое по краям знамя Денетории, и, вскинув его, вверх бросился на врага. Всё войско Денетории немедленно последовало за своим командиром, и даже орки, которые было, совсем поникли духом, не смогли остаться на позициях, и ведомые израненным Гараздульбом бросились вслед за людьми.

Такого шага от уже, казалось бы, побеждённого и деморализованного противника аргондцы не ожидали. Наспех собранный их строй не сумел устоять против яростной атаки союзников и треснул. Аргондцы были отброшены назад и были вынуждены отступить обратно за холм.

Первый бой остался за союзниками.

***

– Ну как он? – Сареван наклонился к магу и внимательно посмотрел на его безмятежное спокойное лицо. Глаза мага были закрыты.

– Хорошо, – ответил Кельм, – лекарь говорит, что он потратил очень много сил, но здоровью его ничего не угрожает, к вечеру он уже будет в полном порядке.

– Вероятно, вечером нам понадобится его помощь, аргондцы явно что-то замышляют за холмом.

– Наводят свои катапульты? – Вмешался в разговор, вошедший в палатку Гараздульб.

Бросив на орка быстрый взгляд Сареван отметил, что он сильно хромает на правую ногу. Ещё он отметил, что рад видеть командующего орочьим войском живым. Последний раз он видел его в полном окружении аргондцев и думал, что песня его спета, однако орк сумел одолеть своих врагов и выйти из боя живым.

– Вроде бы нет, – наконец ответил он на вопрос, – скорее всего они поняли, что пытаться сжечь нас огнём дело, заранее обречённое на поражение. Пока у нас есть Меагорн…

– Но нужно понимать, – откликнулся Кельм, – что его силы не безграничны и…

– Я прекрасно помню твоё предложение, – в резкой форме оборвал товарища Сареван, – и по-прежнему мой ответ – нет, мы не станем испытывать судьбу и нападать сейчас на аргондцев.

– Но почему? Мы могли бы застать их врасплох, едва ли они будут ожидать, что мы нападём на них сейчас средь бела дня.

– Во-первых, – зажал большой палец правой руки Сареван, – мы слишком плохо знаем своего противника чтобы составлять гипотезы на тему того чего они ожидать будут, а чего не будут. Во-вторых – к большому пальцу присоединился указательный, – я и с места больше не сдвинусь, покуда не очухается Меагорн, и в-третьих, – согнулся средний палец, – наши войска устали, им нужен отдых. За каких-то несколько часов боя мы понесли очень большие потери, да и укрепления нуждаются в починке, до того, как наш главнокомандующий справился с огнём, он успел уничтожить добрую треть наших оборонительных позиций.

Закончив перечисление, Сареван сжал оставшиеся два пальца в кулак и, скользнув по генералу взглядом в котором читалось что – «я исчерпывающе ответил на твой вопрос и больше его слышать не желаю», вышел из палатки.

Кельм был немало удивлён. Он знал Саревана уже очень много лет, и всё это время рассудительность не была отличительной чертой его характера. Сареван предпочитал в большей степени сначала атаковать, а потом уже думать. Во время гражданской войны это часто играло с ним злую шутку, и он регулярно проигрывал сражения командирам мятежников. Но и даже потом, при Килане генерал не особо любил изменять своим устоям. Но сейчас… Сареван, откровенно говоря, не был похож на себя самого. Кельму даже на мгновение показалось, что причиной этому является страх генерала перед неведомым доселе врагом, однако он быстро отбросил эту мысль, сочтя её очень глупой.

Как и предсказывал лекарь, к вечеру Меагорн был уже в полном порядке, и перенял у Саревана (к вящему его облегчению) командование над войском. Сделал он это как раз вовремя – за холмом вновь началось движение, и, заняв оборонительные позиции (на этот раз из четырёх их осталось три, первая пострадала настолько, что восстановить её за столь короткое время не представлялось возможным), воины приготовились к новому бою.

Теперь они были готовы ко всему. На случай если бы враг вновь решил окатить их позиции огнём, возле каждого заграждения стояло по нескольку вёдер с водой, а на случай если враги решат начать бой стрелами все солдаты имели при себе наспех сплетённые квадратные щиты.

Аргондцы, впрочем, на этот раз решили не пускать вход ни то ни другое оружие. Вместо этого они в полном молчании спустились с холма и, не останавливаясь и не перестраиваясь, пошли прямо на своих врагов.

Поскольку солнце ещё не успело спрятаться за горизонт было достаточно светло для того чтобы Меагорн наконец сумел разглядеть противника. Наблюдение это, заставило его немало задуматься над тем, удастся ли его воинам и оркам Гараздульба остановить эту силу. Всё дело было в том, что практически все за очень небольшим исключением аргондцы были очень высокого роста, как прикинул маг, в среднем он был не меньше двух метров. Вдобавок к этому они были с ног до самой шеи закованы в железную броню. Лишь головы свои они оставляли неприкрытыми, как бы насмехаясь над тем, что их враги не смогут до них дотянуться. Меагорна это разозлило, он решил, что враг должен поплатиться за свою опрометчивую гордыню и тихим шёпотом передал дальше по строю, чтобы все старались направлять свои удары в голову врага. Приказ этот быстро облетел всё войско, и даже орки, ставшие уважать Меагорна после того как прошлым вечером он остановил огонь, решили прислушаться к его словам.