Читать книгу Ты – моя тайна - Фиона Харпер - Страница 1

Признания Корины

Я считаю, что мизинец плохо одет, если вокруг него не обернут мужчина, и я всегда стараюсь одеваться безупречно.

Я посмотрела на мужчину, влетевшего в кофейный магазин. Он не только чуть не разлил мой карамельный мокачино на мое лучшее платье в горошек, но даже не удосужился придержать для меня дверь.

Но я не собиралась признавать, что теряю свой шарм. Возможно, он просто не заметил меня, потому что хотел скорее спрятаться от непогоды.

Я попыталась не уронить два картонных стакана с кофе и одновременно открыть дверь локтем. Не получилось. Других вариантов не было. Я вздохнула, повернулась на сто восемьдесят градусов и толкнула дверь своей пятой точкой.

Я быстро добралась до своего магазина – «Сундучок Корины» – магазина винтажной одежды, который по достоинству можно было считать одним из лучших в Лондоне.

Мое настроение стало еще хуже, когда я открыла дверь и перевернула табличку на «Закрыто».

Мне вслед ни разу не посигналили и не свистнули! Я не собиралась паниковать раньше времени, но это не предвещало ничего хорошего.

– Что случилось? – спросила Элис, когда я поставила ее латте без кофеина на прилавок.

Моя бизнес-партнер выглядела божественно – огненно-рыжие волосы, бледная кожа, стройная фигура. Ну, сейчас не такая стройная. Она была на седьмом месяце беременности и выглядела так, словно она проглотила мой «фольксваген-жук» на завтрак.

Я сняла пластиковую крышку со своего мокачино и подула на него:

– Что-то не так с мужским населением Лондона сегодня.

Элис хмыкнула. Она слишком хорошо меня знала.

Несмотря на все мои попытки надуть губы, краешки рта все равно приподнялись. Я сделала глоток кофе и улыбнулась ей в ответ. Она стояла, облокотившись на прилавок, и потирала распухшие лодыжки.

– Боже мой, Элис! Ты выглядишь как труп с такими лодыжками.

Она устало посмотрела на меня:

– Ну спасибо.

Я поставила свой стакан на прилавок и ушла в дальнюю комнату. Вернувшись, я протянула Элис ее зонт и сумку:

– Тебе надо пойти домой. Позвони Кэмерону. Я сама справлюсь с инвентаризацией.

Она начала протестовать, но я не отступила. Я вытащила сотовый из ее сумочки и нажала кнопку быстрого набора номера ее мужа и протянула ей телефон, когда услышала гудки. Через пятнадцать минут ее невероятно заботливый муж забрал ее домой, чтобы наполнить для нее ванну, а потом суетиться вокруг нее и выполнять каждый ее гормональный каприз.

Ведь мужчины существуют именно для этого, так?

Нет, я не имела в виду гормоны и утреннюю тошноту. К этому я пока не готова. В обозримом будущем. Потакание моим капризам? Вот к этому я готова.

Как только за Элис закрылась дверь, я отправилась в кабинет в задней части магазина, взяла свой фиолетовый планшет и принялась за работу. Это была несложная работа. Я любила свои сокровища – винтажную одежду и аксессуары. Иногда мне казалось ужасным, что надо открывать дверь магазина и позволять людям уносить отсюда ту красоту, которую я хранила в этом небольшом помещении.

Я вздохнула. Этим вечером я не получала привычного удовольствия от бархата и атласа, от белья из нежного шелка. Что со мной? Я добилась всего, ради чего трудилась последние несколько лет. Мне больше не надо стоять на сквозняке за прилавком на рынке, переминаясь с ноги на ногу и проклиная английскую погоду. «Сундучок Корины» теперь из кирпича и цемента, и, благодаря совместному предприятию с мужем Элис, мы стали новым популярным винтажным магазином на юге Лондона.

Клиенты, которые были у меня еще со времени работы на рынке, пришли вслед за мной в мой магазин, и я смогла привлечь молодых светских львиц, считавших, что винтаж – это больше чем просто круто, и готовых выкладывать круглые суммы за что-то, что было сделано классическим дизайнером. Я собрала лучшее из двух миров. Все, что я планировала, на что копила. Тогда почему же я не скачу вдоль вешалок с радостным улюлюканьем, а сижу на полу, пересчитывая одни и те же пары обуви?

Может, потому что я обычно делала это вместе с Элис. Здесь слишком тихо без нее. Мне не с кем было посплетничать и не с кем было разделить радость, если я найду какую-нибудь юбку или блузку, о которой мы совсем забыли. Но отсутствие Элис сегодня вечером означало еще одну плохую перемену в моей жизни.

Когда-то я была в центре группы незамужних девушек, и все были независимыми и свободными, а теперь я оказалась белой вороной. У всех у них теперь мужчины, и им гораздо интереснее красить стены детской, чем переворачивать город с ног на голову. И от этих мыслей я чувствовала себя… одинокой. Брошенной. И мне было некомфортно в этом состоянии. Я видела, что происходит с такими людьми.

Хотя я не завидовала. Правда.

Я проверяла себя. Представляла, что у меня есть маленький кирпичный домик, и я каждым вечером возвращаюсь к одному и тому же человеку, готовлю ужин, оплачиваю счета… Нет, это не по мне. Слишком степенно. Слишком обычно. Люди застревают во всем этом, и остается всего два выхода: либо оба в конце концов смиряются друг с другом, либо кто-то один просыпается однажды утром и замечает, что вторая половина кровати пуста, а к спинке прикреплена записка со спутанными извинениями, и он понимает, что часть его существа исчезла, словно в спешке ее случайно упаковала сбежавшая вторая половинка, вместе с зубной щеткой и носком.

Итак, я не завидовала. Даже чуть-чуть.

Высокомерно, не так ли? Как будто я умаляла то, что смогли найти мои подруги. Но это не так. Я просто хотела…

Я не знала, чего я хотела. Я не понимала, что означала эта ноющая боль внутри, но каждый раз, появляясь, она напоминала мне о походе в мою любимую кофейню, когда я была голодна и мне хотелось чего-то сладкого, но я смотрела на витрину, заставленную выпечкой и кексами, и понимала, что ничего из этого не хочу. Все было каким-то не таким.

Я проводила инвентаризацию шляп и аксессуаров для волос, когда раздался стук по стеклу. Сначала я почти не заметила его, подумав, что это всего лишь дождь, но потом поняла, что даже лондонский дождь не может быть так настойчив.

Я все равно не обратила на него внимания. Честно! Было уже больше семи. И табличка «Закрыто» на двери тоже не была шуткой. Но, зная наше поколение, которое привыкло к Интернету и возможности получить все по одному клику, я понимала – этого явно недостаточно для потенциальных покупателей.

Я постаралась не покачивать бедрами, идя к двери. Это сейчас не поможет.

Прямо над табличкой «Закрыто» я увидела пару глаз и неряшливые каштановые волосы, но я не могла понять, кто это, потому что мужчина приложил руку ко лбу, закрывая глаза от дождя и пытаясь заглянуть внутрь магазина. Отлично. Один из моих несчастных воздыхателей, как их называла Дженни, снова начал меня преследовать.

Но тут он заметил, что я иду к нему, убрал руку от лица и сделал шаг назад. Даже в полумраке искусственного света я узнала его широкую улыбку. И даже увидела ямочки на его щеках.

– Адам! – воскликнула я и бросилась открывать дверь.

Да, это был Адам. Он стоял под дождем, его глаза блестели, в вытянутой руке он держал белый пакет.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, затаскивая его внутрь. – Я думала, ты где-то далеко в джунглях.

– Я там был, – сказал он, отстраняясь от меня. – Но я вернулся.

Улыбка стала еще шире, отражаясь в его темно-карих глазах. Именно такая улыбка заставляла половину моих незамужних подруг умолять меня организовать им свидание с ним, а вторая половина просто теряла самообладание и бормотала что-то вроде «растаявший шоколад» и «иди к мамочке».

Я провела Адама в офис «Сундучка Корины», и, когда он вошел, я почувствовала восхитительный аромат теплых специй.

– Ты принес китайскую еду!

Он кивнул и поставил пакет на середину стола.

– Я позвонил Элис, и она сказала мне, что ты здесь, занимаешься инвентаризацией. Я подумал, сейчас ты уже, наверное, умираешь от голода.

Адам Конрад был одним из моих самых любимых людей во всем мире. И не только потому, что у него, казалось, есть какой-то встроенный радар, благодаря которому он появлялся с готовой едой в тот момент, когда я больше всего в ней нуждалась. Более того, это всегда была именно та еда, которую я хотела. Он никогда не приносил индийскую еду, когда я хотела пиццу, или кебаб, когда мне больше всего хотелось чего-нибудь тайского. Интересно, как ему это удается? Это дар. Настоящий.

Глаза Адама расширились, когда я достала с полки ярко-розовую плетеную корзинку для пикника.

– Маргаритки или розы? – спросила я, показывая на тарелки с узором.

Адам сморщил нос. Улыбка не сходила с его лица с тех самых пор, как он заметил меня в глубине магазина, но сейчас она на мгновение превратилась в гримасу, а потом снова вернулась на свое место. Иногда мне казалось, что его лицо сделано из резины. Нормальный человек не может так много улыбаться.

– Мы не можем просто поесть из картонной коробки? – с надеждой спросил он.

Я покачала головой, и он плюхнулся на старый диван, стоящий у противоположной стены нашей служебки-офиса, и в шутку закрыл глаза руками в знак отчаяния:

– Выбирай сама. Мне ту, которая, по твоему мнению, в меньшей степени повредит моей мужественности.

Я фыркнула.

– Я дам тебе маргаритки, – сказала я с озорным блеском в глазах.

Он лишь приподнял брови и улыбнулся еще шире. И так всегда с Адамом – его невозможно разозлить. Не важно, как далеко я могу зайти, он всегда остается спокойным и невозмутимым. Сначала меня это очень раздражало, и я несколько лет пыталась зажечь его фитиль – поверьте мне, я несколько лет только и пыталась, что сделать это, – но сейчас я очень благодарна ему за его добродушие. Я понимаю, со мной бывает очень трудно, и знаю, что друг, который готов терпеть меня двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, – это подарок свыше.

Мы разложили еду на тарелки с помощью розовых ложек и стали есть розовыми вилками, рассказывая друг другу новости последних двух месяцев. Обычно у нас не бывает таких долгих перерывов во встречах, но он уезжал по делам. Я думала, это скорее было приключение для мальчика, оплаченное по кредитной карте компании. Ну кто может назвать лазание по деревьям законными деловыми тратами? Хотя Адам так и делает. И он даже со спокойным выражением лица заполняет форму для налогов.

– Ты в порядке?

Я подняла глаза. Моя вилка лежала на тарелке, на ней все еще была королевская креветка. Я не помню, чтобы накалывала ее.

– Я в порядке.

Адам немного нахмурился:

– Просто… ты странно тихая. Для тебя. Мне удается говорить целые предложения, и ты меня не перебиваешь. И ты без конца вздыхаешь.

– Да? – Собственный голос показался мне отчужденным. Я решила немного отвлечь Адама, потому что не была готова говорить с ним о том, что волновало меня. – Бабушка сказала мне кое-что на днях… – Я взяла свою розовую вилку и обмакнула креветку в соус. – Она сказала, ей кажется, что мои биологические часы тикают.

Адам отреагировал именно так, как я и надеялась. Он громко рассмеялся.

Я скрестила руки.

– Ну, это ерунда, – сказала я, довольно успешно притворяясь раздраженной и надеясь, что Адам проглотит мою отвлекающую приманку. – Даже если у меня и есть часы, в чем я очень сомневаюсь, я их не слышу.

Адам схватил бумажный пакет с кисло-сладкими свиными шариками со стола и заглянул внутрь.

– Это наушники, – пробормотал он, не поднимая глаз.

Думаю, он считал, сколько шариков сможет стащить, чтобы я не заметила.

Я нахмурилась и оглядела офис. О чем он вообще говорил? Наверное, я должна быть ему благодарна. По крайней мере, он переменил тему разговора.

А потом я их заметила – в порванной картонной коробке под столом, забитым зимними вещами, которые я еще не успела разобрать. Я наклонилась и вытащила их одним пальцем.

– Что? Эти наушники? – спросила я, поднимая вверх пару очаровательных детских синих наушников.

Адам поднял глаза, во рту у него был золотистый шарик. Он откусил половину и стал медленно жевать, ни в малейшей степени не смущенный флюидами «давай уже быстрее глотай», которые я посылала ему. Он облизал губы.

– Не совсем, – сказал он, глядя мне в глаза, в то время как его рука снова полезла в картонный пакет. – Я говорил скорее о метафорических наушниках, которые помогают тебе не слышать того, чего ты не хочешь.

Мои пальцы сжались вокруг пластмассового обода, соединяющего два меховых шара.

Адам лениво улыбнулся мне:

– Уверен, у тебя есть и подходящая пара наглазников в горошек. Шелковых, разумеется…

Он замолчал и увернулся от летящих в него наушников. Я быстро наклонилась вперед и схватила свиной шарик из пакета.

Через несколько секунд он сузил глаза. Я подумала, он реагировал на то, что я украла у него еду в ответ, но все оказалось гораздо хуже.

– То, что ты их не слышишь, еще не значит, что часов там нет… и что они не тикают, – сказал он.

Я загнала себя в угол: пора было заканчивать этот глупый разговор раз и навсегда.

– Бабушка ошиблась. Мои биологические часы не тикают, – сказала я настойчиво.

– Как скажешь… – Адам просто невозмутимо улыбнулся мне, поднял наушники, которые приземлились рядом с диваном, и надел их на голову.

Я попыталась объяснить ему, как сильно он заблуждался, и привести много причин, почему я все та же независимая, никогда не скучающая и всегда непредсказуемая Корина, которую он всегда знал, но он просто продолжал кивать головой, улыбаться и повторять «Я не слышу тебя!», показывая на наушники. Я отчаянно хотела сорвать наушники с его головы и засунуть их ему в горло, но мне не следовало портить хороший товар, поэтому я просто стянула его еду. Это послужит для него хорошим уроком.

В конце концов он снял наушники с головы и кинул их мне назад. Его проказливая улыбка поблекла.

– Нет, я на это не куплюсь, – сказал он. – С тобой что-то происходит, и дело тут не в тиканье часов.

Я молча смотрела на свою тарелку.

Когда Адам снова заговорил, его голос звучал наигранно небрежно:

– Если бы это был кто-то другой, я бы решил, что дело в мужчине. Но мне известно из достоверных источников, что в Лондоне полно мужчин, которые таскаются за тобой, как влюбленные щенки, и готовы подраться друг с другом по одному твоему щелчку пальцами.

Я посмотрела на Адама испепеляющим взглядом:

– Достоверный источник?

Я не хотела даже думать, откуда он брал информацию обо мне. Может, какая-нибудь завистница распускает слухи. Я часто сталкиваюсь с подобным.

– Вообще-то это ты. Ты с огромной гордостью заявила мне об этом… года два назад. В ту ночь машина Дейва сломалась по дороге с одного из твоих винтажных показов, и нам пришлось несколько часов ждать эвакуатор.

Ладно, это и правда было похоже на то, что я могла сказать, переполняемая гордостью за себя после успешного модного показа. Я просто не ожидала, что Адам перескажет мне это слово в слово два года спустя.

Хотя правда, мне всего лишь надо щелкнуть пальцами, и вся свора «щенков» тут же прибежит на зов. Это очень приятно. Иногда я делаю так просто для того, чтобы увидеть все эти счастливые лица, а не потому, что мне что-то нужно.

Адам откинулся назад на диване, положил голову на руки и испытующе посмотрел на меня, его глаза блестели.

– Что? – раздраженно спросила я. Мне нужно было остановиться на этом, но у меня слишком длинный нос. Я скрестила руки на груди. – Не сиди так просто и не пялься на меня!

– Мне все понятно… – тихо сказал он. – Ты наконец-то встретила щенка, который не хочет идти по пути изощренных издевательств, которые ты для него приготовила.