Читать книгу Гастарбайтер. Наши в Польше и Чехии - Фома Рахманинов - Страница 7

Во Львове до того я не был, но особых впечатлений не получил. Обычный вокзал, обычные таксисты, только говорят на украинском. Толпа, грязь, суета, чехарда. В туристические места мы не попали в общем, зато побежали в ближайший магазин продать лишние сигареты, коими пацаны запаслись вдоволь, но на границе, как оказалось, можно лишь две пачки провозить. Поймают – баста, от ворот поворот, так что шутки лучше не шутить и табак скорее слить. А тут, у местных торговцев, уже все налажено, таких несведущих паломников, последнее время, полчища прут, и в пути лишь узнают правду матку о злобных правилах пересечения размежеваний.

Привокзальный ларек, берем по кофе в пластиковом стакане. Пацаны продали сигареты за бесценок, лишь по пять гривен с пачки вернули, ну и то ладно, лучше, чем в контейнер задаром. Нам нужно к автовокзалу, там нас должен встретить перевозчик на Vito, знающий, якобы, объездные пути, где встречается меньше правовых охранителей. Все таксисты хотят 150, но, проявив терпение, мы находим за 100. Он прячется и потешно шифруется.

– Давайте без палева, пацаны, – говорит он. – А то меня сожрут тут с потрохами и сальниками.

Какие проблемы – подсаживаемся втихую, подальше от вращающихся глазных и разноцветных яблок, и едем. По дороге я забегаю в магазинчик «1000 мелочей» купить пинцеты – клещей вытягивать, мы ведь в лес, как-никак, собрались. Таксист проводит инструктаж по пересечению границы, и рассказывает какие, порой, ляхи нерадивые попадаются.

На вокзале пьем чай и шутим, ждем Vito. Забегаю в хозяйственный (вспомнили, что комаров в лесу навалом), покупаю фумигатор с запаской. Подъехал бус. Загружаем багаж, платим баксы – 80 с лица, усаживаемся, отзваниваемся родным, знакомимся, едем. Водитель обещает быть в Польше уже сегодня, а рано утром, при сопутствующей удаче, уже и в Чехии.

Наши попутчики самые разные и уже бывалые. Их рассказы так и льются нам в уши сладкой песней. Одна дамочка вся из себя европейка, с шармом курит сигареты и пытается красиво говорить. Она живет с мужем в Чехии уже около десяти лет и, по всему видно, что поскорей хочет вернуться к нему домой, хоть и с родины. Он вроде бы сварщик, она какая-то мелкая, но уже заведующая, среди обслуги, и вполне, вполне счастливая. От нее так и веет европейским благополучием и покоем. Говорит, что раньше было лучше; от нее буквально исходит завтрашний день: утренний кофе, сваренный мужем по приезду, чешский выходной и умиротворение. Она уже не часть смутной Украины, она частичка старой доброй Европы.

Другая молодка тоже едет к мужу. Они совсем недавно расписались и работа, судя по всему, не такая сладкая, но домой они тоже не хотят, а хотят его обустроить в своей новой среде обитания. От нее еще не веет Европой и кофеем с дороги, она обеспокоена, озадачена и уставшая, она еще точно часть Украины.

Дедушка небольшого роста, седой и приятный, едет к сыну в гости. Ему уже вряд ли много надо от жизни, он счастлив, что все хорошо у ребенка. Ребенок прораб на хорошем счету в строительной компании, причем не эмигрантского толка. Долго работали в Польше – она родимая крестные воды и великий взрыв всякого евро гастарбайтера, ну а после осели в Чехословакии без Словакии, забрали семью и живут, поживают.

Здесь я впервые услышал о румынских паспортах, гражданстве, о преимуществах старых бланков. Ну подумаешь бумажка с фоткой, набедокурил – тебе депортация, так всего делов – документ в топку, меняешь себе фамилию на женину и получаешь новый паспорт, с которым преспокойно въезжаешь в запрещенную страну. Опять начудил – материнскую берешь и т. д. Однако нынче ксивы с отпечатками, здесь уже взятки гладки.

Также наш брат массово в румыны подался. Вроде бы славянской наружности, а по паспорту румын с оным ФИО и пропиской. И по этой самой бумажке едет в любую точку Евросоюза и работу работает, причем за другие деньги. Музыка играла недолго, все это быстро вскрыли, кривя улыбки нашей опасной прозорливости, и стали одного за другим на границах браковать, с помощью настоящих румын или носителей данной речи, обличающих тебя на допросах; и прочими методами.