Читать книгу Легенды, заговоры и суеверия Ирландии - Франческа С. Уайльд - Страница 12

Не так уж часто в ирландских легендах можно встретить этическую цель, однако следующее предание замечательно и глубоко соединяет в себе внутренний смысл с занимательным сюжетом. Идея, которая лежит в основе этой истории, – изысканна и трагична: Кальдерон или Гёте могли бы сделать из нее драму, а гений Браунинга нашел бы себе достойный предмет в этом контрасте гордости и отважного, самонадеянного скептицизма в час триумфа и морального торжества, который предшествует наказанию и гибели.

В старые дни в Ирландии были большие школы, где людям преподавали всевозможные науки, и даже у самых бедных людей знаний было больше, чем у многих благородных господ в наши дни. Но самыми учеными были священнослужители, и поэтому Ирландия славилась по всему миру, и многие короли из чужих земель посылали своих сыновей далеко в Ирландию, чтобы они воспитывались в ирландских школах.

Итак, жил-был в то время маленький мальчик, который учился в одной такой школе, и все дивились его уму. Его родители были всего лишь простыми людьми и, конечно, очень бедны, но каким бы он ни был юным и каким бы он ни был бедным – ни один сын короля или лорда не мог сравниться с ним в учености. Он мог посрамить даже своих учителей, ибо когда они пытались учить его, он рассказывал им что-нибудь, о чем они никогда не слышали, и показывал им их невежество. Одной из самых сильных его сторон был спор: и он мог бы спорить с вами, пока не докажет, что черное – это белое, и затем вам пришлось бы сдаться, поскольку в споре никто не мог его побить, – он мог все перевернуть и доказать, что белое – это черное, а то и что в мире вообще не существует цветов. Когда он вырос, его бедные отец и мать так гордились им, что решили, что он должен стать священником; наконец, они этого добились, хотя при этом чуть не умерли от голода, стараясь достать денег. И не было другого подобного ему ученого мужа в Ирландии, и он был столь же велик в споре, как и раньше, так что никто не мог противостоять ему. Даже епископы пытались говорить с ним, но и им он немедленно показывал, что и они ничего не знают.

А в те времена не было учителей, и народ учили священники; и поскольку тот человек был самым умным во всей Ирландии, то все чужеземные короли посылали своих сыновей к нему – насколько в его доме было места, чтобы принять их. Так что он стал очень гордым и начал забывать, из каких низов он вышел, и хуже всего – забывать и о Боге, который сделал его тем, кем он стал. И охватила его гордость из-за его умения спорить, так что, переходя от одного к другому, он стал, наконец, доказывать, что нет никакого чистилища, а потом и что нет ада, и рая нет, и потом что нет и Бога, и наконец – что у людей нет души, и люди ничем не лучше, чем собаки или коровы, и когда они умирают, с этим все заканчивается. «Кто же и когда видел душу? – говаривал он. – Если вы мне покажете душу, я поверю». Никто не мог ничего ответить на это; и, наконец, все стали верить, что раз никакого иного мира нет, то в этом мире каждый может делать все что заблагорассудится, раз уж сам священник подал такой пример и взял в жены прекрасную молодую девушку. Но поскольку во всей стране не было ни одного священника или епископа, который согласился бы обвенчать его, ему пришлось самому провести всю венчальную службу. Скандал был ужасный, но никто не посмел сказать ни слова, поскольку на его стороне были все эти сыновья королей и они готовы были убить любого, кто попытался бы предотвратить его греховный поступок. Ах, бедные мальчики! Все они ему верили и думали, что каждое его слово – правда. Вот так его идеи и начали распространяться, и весь мир готов был испортиться – когда однажды ночью с небес спустился ангел и сказал священнику, что жить ему осталось только двадцать четыре часа. Он весь задрожал и попросил еще немного времени.

Однако ангел был непреклонен и сказал ему, что так не получится.

– Зачем тебе еще время, грешник? – спросил он.

– О, сударь, пожалейте бедную мою душу! – молил священник.

– Неужели? Значит, у тебя все-таки есть душа? – сказал ангел. – Скажи-ка мне, как же ты это узнал?

– Она затрепетала во мне в тот момент, когда ты явился, – ответил священник. – Каким глупцом я был, что не подумал об этом раньше!

– Ты и вправду глупец, – сказал ангел. – К чему вся твоя ученость, если она не смогла сказать тебе, что у тебя есть душа?

– О, господин мой, – сказал священник, – если я должен умереть, то скажи мне, как скоро я окажусь на Небесах?

– Никогда, – ответил ангел. – Ты же говорил, что никакого рая нет.

– Тогда, господин мой, могу ли я отправиться в чистилище?

– Ты же говорил, что и чистилища нет, так что ты должен отправляться прямо в ад, – сказал ангел.

– Но, господин мой, я же отрицал и ад, – ответил священник, – так что ты туда тоже не можешь меня послать!

Ангел был слегка озадачен.

– Ну ладно, – сказал он, – скажу тебе, чем я могу тебе помочь. Ты можешь или жить сейчас на земле в течение ста лет, пользоваться всеми удовольствиями, а потом попадешь в ад навечно, или же ты умрешь в течение суток в самых страшных мучениях и пройдешь через чистилище, останешься там до Страшного суда – если ты только сможешь найти одного человека, который верит, и через его веру ты сможешь приобрести для себя милосердие Божье, и душа твоя будет спасена.

Священнику не понадобилось и пяти минут, чтобы решиться.

– Я лучше умру через двадцать четыре часа, – сказал он, – чтобы все-таки спасти свою душу.

На это ангел дал ему указания, что он должен делать, и оставил его.

Затем священник немедленно вошел в большую комнату, где сидели все собравшиеся вокруг него ученые и сыновья королей, и обратился к ним:

– Теперь скажите мне правду, и пусть никто не боится противоречить мне. Скажите мне, во что вы верите. Есть ли у людей души?

– Учитель, – отвечали они, – некогда мы верили, что у людей есть душа, но благодаря твоему учению мы уже не верим в это. Нет ада, нет рая и нет Бога. Вот во что мы верим, ибо этому ты научил нас.

Тогда священник побледнел от страха и воскликнул:

– Послушайте! Я учил вас лжи. Бог есть, и душа человеческая бессмертна. Теперь я верю всему, что отрицал раньше.

Однако голос священника потонул во взрывах хохота, ибо они думали, что он всего лишь испытывает их, чтобы снова поспорить.

– Докажи это, учитель, – кричали они, – докажи! Кто когда-либо видел Бога? Кто когда-нибудь видел душу?

И стены комнаты задрожали от их смеха.

Священник поднялся, чтобы ответить им, но не мог сказать ни слова: все его красноречие, все его умение спорить исчезли, и он ничего не мог сделать, кроме как заламывать руки и восклицать:

– Бог есть! Бог есть! Господи, помилуй мою душу!

И все они начали насмехаться над ним и повторять его собственные слова, которым он научил их:

– Покажи его нам, покажи нам твоего Бога!

И он бежал от них, стеная от отчаяния, ибо он увидел, что ни один из них не верит, и как же теперь он мог спасти свою душу?

Но затем он подумал о своей жене.

– Она, должно быть, верит, – сказал он себе. – Женщины никогда не отказываются от Бога.

И он пошел к ней, но она сказала ему, что верит только тому, чему он научил ее, и что хорошая жена должна прежде всего верить своему мужу – прежде всех других вещей на небе или на земле.

Тогда он впал в отчаяние и бросился вон из дома, и начал спрашивать всех, кого встречал на дороге, верят ли они. Но все давали один и тот же ответ: «Мы верим только тому, чему ты научил нас», ибо учение его распространилось далеко по всему графству.

Тут он наполовину обезумел от страха, ибо часы проходили; и он бросился на землю в пустынном месте, и рыдал, и стенал от страха, ибо приближалось время, когда он должен был умереть.

И тогда к нему подошел маленький ребенок.

– Спаси тебя Бог, – сказал ему ребенок.

Священник вскочил.

– Дитя, ты веришь в Бога? – спросил он.

– Я пришел из далекой страны, чтобы узнать о Нем, – сказал мальчик. – Может быть, ваша честь соблаговолит проводить меня в лучшую школу, что есть в этой земле?

– Лучшая школа и лучший учитель близко, – сказал священник и назвал свое имя.

– О нет, только не он, – ответил ребенок, – мне ведь сказали, что он отрицает и Бога, и рай, и ад, и даже то, что у человека есть душа, поскольку мы не можем ее увидеть; но я скоро переспорю его.

Священник пристально посмотрел на него.

– Как? – спросил он.

– Что ж, – сказал мальчик, – я бы спросил его, верит ли он, что у него есть жизнь, чтобы показать мне эту жизнь.

– Но он не сможет это сделать, дитя мое, – сказал священник. – Жизнь увидеть нельзя: она есть у нас, но она невидима.

– Так если у нас есть жизнь, хотя мы не можем ее увидеть, то у нас также может быть и душа, хотя она и невидима, – ответил ребенок.

Когда священник услышал, как он произнес эти слова, он пал перед ним на колени, плача от радости, потому что теперь он знал, что душа его в безопасности ибо, наконец, он встретил того, кто верил. И он рассказал мальчику всю свою историю, обо всей своей греховности, о своей гордости, и о своем кощунстве против великого Господа, и как к нему пришел ангел и сказал ему, что есть только один способ для него спастись – верой и молитвой кого-нибудь, кто верит.

– Теперь, – сказал он ребенку, – возьми этот перочинный нож и вонзи его мне в грудь, и продолжай поражать плоть, пока не увидишь бледность смерти на моем лице. И потом смотри – ибо живая сущность выйдет из моего тела, когда я умру, и ты тогда поймешь, что душа моя поднялась и предстала перед Богом. И когда ты увидишь эту сущность, беги скорее в мою школу и позови всех моих учеников, чтобы они пришли и посмотрели на душу своего учителя, покидающую это тело, и чтобы увидели, что все, чему он учил их – ложь, ибо существует Бог, карающий грех, и небо, и ад, и правда то, что у человека есть бессмертная душа, которой суждено вечное счастье или вечное горе.

– Я помолюсь, – сказал ребенок, – о смелости, чтобы сделать такую работу.

И он преклонил колени и стал молиться. Затем он встал и взял перочинный нож, и вонзил его в сердце священника, и ударял, и ударял снова, пока вся его плоть не была изрезана, но священник все еще продолжал жить, хотя его муки были страшны, ибо он не мог умереть, пока не закончится двадцать четвертый час. Наконец, страдания, казалось, прекратились и покой смерти воцарился на его лице. Тогда ребенок, который смотрел на это, увидел прекрасное живое существо с четырьмя снежно-белыми крыльями, которое поднялось из тела умершего в воздух и, порхая, облетело его голову.

И он побежал, чтобы привести учеников; и когда они увидели это существо, они поняли, что это – душа их учителя, и они с удивлением и страхом смотрели на то, как она исчезла из вида в облаках.

И это была первая бабочка, которую когда-либо видели в Ирландии; и теперь все люди знают, что бабочки – это души умерших, которые ждут минуты, когда они смогут войти в чистилище, и там через муки прийти к очищению и миру.

Но после этого школы Ирландии опустели, ибо люди стали говорить: к чему ехать так далеко, чтобы учиться, если уж самый мудрый человек в Ирландии не знал, что у него есть душа, до тех пор, пока едва не лишился ее, и спасся он только простой верой малого ребенка?

Упоминание о древних ирландских школах в этом мудром предании основано на историческом факте. С VII по X век Ирландия была центром учености. Великий английский король Альфред учился в одной из прославленных ирландских семинарий вместе с другими юношами королевского и благородного происхождения и здесь завязал на всю жизнь дружбу с ученым Адамнаном, который затем часто был желанным гостем при дворе короля Альфреда[24]. Другие выдающиеся ирландцы известны в истории как учителя и просветители Европы. Ирландский монах Алкуин стал другом и секретарем Карла Великого и в Экс-ля-Шапель основал первую школу грамматики на имперских землях. И прославленные Клемент и Альбин, два ирландца, одаренные выдающимися способностями и ученостью, помогали императору не только обучать народ, но и основать школу для знатных людей внутри его собственного дворца.