Читать книгу Экономические софизмы - Фредерик Бастиа - Страница 8

Наши противники взяли на вооружение тактику, которая нас несколько затрудняет. Когда мы излагаем наше учение, они принимают его чрезвычайно почтительно. Когда мы нападаем на основании их учения, они с самым приятным видом отказываются от этого основания; они желают только одного, чтобы наше учение, которое они считают истинным, не выходило за пределы книг, и чтобы лишь их принцип, который они признают ложным, применялся на практике. Предоставьте им управление пошлинами – и они оставят вам область теории.

«Конечно, – говорил недавно г-н Готье де Рюмильи³⁶, – никто из нас не хочет воскрешать старую теорию торгового баланса»[7]. Прекрасно! Но, г-н Готье, недостаточно мимоходом осмеивать заблуждение, необходимо также избегать сразу после этого да еще на протяжении двух часов в дискуссии приводить аргументы, из которых следует, что эта ошибка является истиной.

Вы мне скажете о г-не Лестибудуа³⁷: вот человек, судящий последовательно и строго выводящий свои доказательства. В его заключениях нет ничего такого, чтобы не имело бы основания; он ничего не применяет к делу, прежде чем не оправдает теорией. Возможно, его посылки ложны, это другой вопрос, но по крайней мере в основе его аргументации лежит определенный принцип. Он верит и провозглашает во всеуслышание, что когда Франция дает 10, чтобы получить 15, то тем самым она теряет 5. Поэтому немудрено, что он издает соответствующие законы.

«Важно то, – говорит он, – что цифра ввоза постоянно увеличивается и превышает цифру вывоза, то есть что Франция ежегодно покупает больше иностранных товаров и продает меньше своих собственных. Это подтверждается цифрами. Что мы видим? В 1842 году ввоз превышает вывоз на 200 миллионов франков. Эти факты, мне кажется, со всей очевидностью доказывают, что отечественная промышленность защищена недостаточно, что мы позволяем иностранной промышленности снабжать нас товарами, что конкуренция наших соперников разрушает нашу промышленность. Действующий ныне закон, мне кажется, подтверждает необоснованность мнения экономистов: будто с покупкой необходимо сопряжена продажа соответствующего количества товаров. Очевидно, что можно покупать, расплачиваясь не своей традиционной продукцией, не доходами, не плодами текущего труда, но капиталом, продукцией, накопленной и сбереженной, которая должна была бы служить для нового производства, т.е. можно издержать, растратить выгоды прежних сбережений, можно обеднеть, идти к своему разорению, истребить весь народный капитал. Это именно мы и делаем. Ежегодно мы отдаем иностранцам 200 миллионов франков».

Итак, вот человек, который четко излагает свои взгляды. В его словах не видно лицемерия. В них ясно обозначена идея торгового баланса. Во Франции ввоз больше вывоза на 200 миллионов франков. Следовательно, Франция теряет ежегодно 200 миллионов франков. Как это исправить? Затруднить ввоз. Вывод безупречный.

Поэтому главный удар нашей критики будет направлен на г-на Лестибудуа, ибо как же иначе нам вступить в борьбу с г-ном Готье? Если вы ему скажете: «Торговый баланс есть заблуждение». Он вам ответит: «Я сам утверждал это в самом начале». Если вы ему скажете: «Но теория торгового баланса правильна». – Он вам ответит: «Так ведь именно к такому выводу я и пришел».

Без сомнения, школа экономистов осудит меня за мои прения с г-ном Лестибудуа. Опровергать торговый баланс, скажут мне, значит воевать с ветряными мельницами.

Но мы должны быть осторожны; принцип торгового баланса еще не так стар, не так хил, не так мертв, как пытается нас заверить г-н Готье, потому что мнения всех членов парламента, включая и самого г-на Готье, при голосовании поддержали теорию г-на Лестибудуа.

Однако, чтобы не утомлять читателя, я не буду углубляться в эту теорию. Я удовлетворюсь тем, что проверю ее фактами.

Нам постоянно говорят, что принципы свободной торговли действительны только в теории.

Но скажите мне, господа: согласны вы с тем, что бухгалтерские книги полезны на практике? Мне кажется, что если что-нибудь уважается на свете, когда только дело идет об определении прибыли и убытков, то это, конечно, коммерческая отчетность. Можем ли мы допустить, что все коммерсанты земного шара на протяжении веков единодушно вели свои книги таким образом, что прибыль в них отражалась как убыток, а убыток как прибыль. Я скорее поверю, что г-н Лестибудуа плохой экономист.

Когда один купец, который со мной дружен, совершил две сделки, результаты которых оказались совершенно различными, я решил сравнить метод, применяемый в его конторских книгах, с методом, применяемым на таможне, как его интерпретирует г-н Лестибудуа с одобрения наших шестисот законодателей.

Г-н Т*** отправил из Гавра в Северо-Американские Штаты корабль, нагруженный французскими товарами, преимущественно теми, которые называются парижскими изделиями³⁸, на 200 тыс. франков. Эта цифра была объявлена на таможне. По прибытии в Новый Орлеан оказалось, что перевозка груза обошлась в 10% его стоимости; пошлин уплачено 30%; и так стоимость груза возросла до 280 000 франков. Он был продан с барышом 20%, или 40 000 франков, т.е. за 320 000 франков, которые мой знакомый обратил в хлопок. На этот хлопок должны были пасть еще 10% расходов за его перевозку, страхование и комиссию; когда новый груз прибыл в Гавр, ценность его была в 325 000 франков; и эта цифра была отмечена в таможенных книгах. Наконец, г-н Т*** получил при распродаже обратного груза еще 20% выгоды, или 70 400 франков; другими словами, хлопок был продана за 422 000 франков.

Если г-н Лестибудуа желает, то я ему пошлю выписку из книг г-на Т***. Он увидит в счете прибылей и убытков на стороне кредит две статьи прибыли: одну – в 40 000, другую – в 70 400 франков; и г-н Т*** совершенно убежден, что в этом отношении отчетность его не обманывает.

Между тем, что говорят г-ну Лестибудуа цифры, отразившие эту сделку в таможенной отчетности? Они ему показывают, что Франция вывезла товаров на 200 000 франков и ввезла на 352 000 франков. Из этого почтенный депутат заключает, «что она издержала, растратила плоды своих прежних сбережений, что она обеднела, что она приблизилась к падению, что она отдала 152000 франков своего капитала иностранцам!»

Спустя некоторое время г-н Т*** отправил другой корабль, также нагруженный нашей отечественной продукцией на 200 000 франков. Но при выходе из порта несчастный корабль затонул, и г-ну Т*** ничего не оставалось, как сделать в своих книгах две маленькие записи следующего содержания:

«Долг такому-то Х: 200 000 франков, за покупку разных товаров, отправленных на корабле N.

Прибыли и убытки от разных товаров: 200 000 франков за окончательную и полную потерю груза».

Тем временем таможня, со своей стороны, вписывала 200 000 франков в ведомость вывозных товаров, и так как ей нечего будет записать на обороте листа в ведомости ввозных товаров, то г-н Лестибудуа и палата увидят в кораблекрушении ясную и чистую прибыль для Франции в 200 000 франков.

Из этого можно вывести еще одно заключение, а именно: что, по теории торгового баланса, Франция владеет самым простым средством для ежеминутного удвоения своих капиталов. Для этого ей достаточно провезти эти капиталы через таможню и побросать их в море.

В этом случае вывоз будет равен сумме ее капитала, ввоза не будет никакого, более того, он будет невозможен; мы выиграем все то, что поглотит океан.

Это шутка, скажут протекционисты: «Не может быть, чтобы мы говорили подобные нелепости».

Однако же вы их говорите, и мало того, вы их осуществляете, навязываете их своим согражданам, по крайней мере, насколько это в ваших силах.

На самом деле, принцип торгового баланса следовало было бы понимать наоборот и измерять выгоду страны от внешней торговли избытком ввоза товаров по сравнению с вывозом. Этот избыток, за вычетом издержек, составляет действительную прибыль. Но такая теория, в которой заключается совершенная истина, ведет прямо к принципу свободной торговли. Я отдаю эту теорию на ваш суд, как и все те, которые составляли предмет предыдущих глав. Преувеличивайте ее как вам заблагорассудится, ей нечего бояться такого испытания. Предположите, если это вас забавляет, что иностранцы заваливают нас разного рода полезными товарами, не требуя от нас ничего; что ввоз к нам бесконечен, а вывоза не существует; я вас прошу доказать мне, что мы от этого обеднеем³⁹.