Читать книгу Каникулы в коме - Фредерик Бегбедер - Страница 5

Группы формируются, формы группируются. В конце концов все рассядутся. Те, кого почитают ночной элитой западного мира, проявляют здесь чудеса терпения. Добрая сотня CSP ++++, которых правильнее всего было бы окрестить Незаменимыми Ненужностями.

Деньги сочатся изо всех щелей. В этой компании любой, у кого при себе наличными меньше двадцати штук, выглядит подозрительно, хотя никто здесь деньгами не хвастает. Все сатрапы нынче хотят казаться художниками. Здесь ты обязан быть модным фотографом, или главным редактором (или хотя бы его замом), или телевизионным продюсером, или писателем, “который как раз заканчивает роман”, или серийным убийцей. В этом кругу, если не хочешь навлечь на себя подозрения, притворись “креативным”. Марк Марронье тщательно изучает список гостей, чтобы уточнить, кто его окружает. Какое облегчение: это те люди, с которыми он провел вчерашний вечер и с которыми проведет завтрашний! Те, кто находятся вверху списка, – счастливчики, у них свой столик, а те, кто рангом пониже, – рабы, ведь им не достались места наверху.

НОЧЬ В “НУЖНИКАХ”

Торжественный ужин – список VIP

Густав фон Ашенбах

Сюзанн Бартш

Патрик Бейтмен

Братья Баэр

Анри Балладюр

Жильберт Берегову

Хельмут Бергер

Лова Бернардин

Ли Боуэри

Маноло де Брантос

Карла Бруни-Тедески

Ари и Эмма Визман

Хосе-Луис де Виллалонга

Оскар де Вюртемберг

Паоло Гарденаль

Фаустина Гибискус

Агата Годар

Жан-Мишель Гравье

Жан-Батист Гренуй

Франческа Деллера

Жак Деррида

Джейд Джаггер

Антуан Дуанель

Борис Ельцин

Жосс + друзья

Соланж Жюстерини

Гюнтер Закс

Ален Занини

Зарак

Лулу Зибелин

Ирэн де Казачок

Фок Кан

Кастели-младшие

Матье Кокто

Даниэль Кон-Бендит

Альбаны де Клермон-Тоннер

Клио

Ондин Кензак

Кристиан и Франсуаза Лакруа

Марк Ламброн

Арьель Леви + 2

Серж Ленц + тигрица

Роксана Ловит

Марджори Лоуренс барон фон Майнерхофф

Эльза Максвелл

Бенжамен Малоссен

Марк Марронье

Омеро Машри

Виржини Муза

Тьерри Мюглер

Роже Нельсон

Констанс Нейхофф

Масоко Ойя

Пакита Пакин

Роже Пейрефитт

Гийом Раппно

Роганы-Шабо + их родители

Пьер Селейрон

Уильям К. Тарсис III

барон и баронесса Труффальдино

Лиз Тубон принцесса Глория фон Турн-унд-Таксис

Инес и Луиджи д’Урсо

Денис Вестхофф

Фаб сестры Фавье

Его Превосходительство Генеральный консул Джеффри Фирмин

Хардиссоны

Али де Хиршенберг

Одри Хорн

Шамако

Эрик Шмитт

Луиза Чикконе

Генри Чинаски[37]

(Марк с облегчением констатирует, что не приглашен ни один член правительства.)

Он читает список гостей вслух, дабы насладиться музыкой имен собственных.

– Вы только послушайте! – говорит он в сторону. – Это же музыка одиноких существований!

– Скажите, Марк, – перебивает его Лулу Зибелин, – вы знали, что Анджело Ринальди упоминал общественные туалеты?

– Да неужели?

– Ну конечно! В “Исповеди на холмах”, если мне не изменяет память…

– Ага… Значит, в “Нужниках” будет исповедальня? Вот так новость! Это надо спрыснуть! (Марк часто говорит в такой манере, когда не знает, что сказать.)

Лулу Зибелин: сорок лет, журналистка в итальянском издании “Вог”, специализируется на курортной талассотерапии и тантрических оргазмах (две области не столь далекие друг от друга, как это кажется на первый взгляд). На длинном носу – огромные очки в красной оправе. На лице безразлично-презрительное выражение – как у всех женщин, которых в настоящем кадрят гораздо реже, чем в прошлом.

– Мадам, – продолжает Марк, – не хочу вас пугать, но вы сидите рядом с законченным сексуальным маньяком.

– Не огорчайтесь, – отвечает Лулу. – Это проходит. Впрочем, вы меня слегка беспокоите: все мужчины – сексуальные маньяки, но опасны лишь те, что прямо об этом заявляют.

– Минуточку! Давайте не уточнять: я никогда не объявлял себя половым гигантом. Можно ведь быть и бездарным маньяком.

Марк всегда заявляет, что никто в Париже не трахается хуже него: как правило, женщин охватывает непреодолимое желание проверить, так ли оно на самом деле, и это вынуждает их быть к нему снисходительными.

– Ладно, раз вы считаете себя спецом в этих делах, – бросает он небрежно, – посоветуйте пару-тройку ударных фраз для начала знакомства. Ну, типа: “Вы живете вместе с родителями?”, “Девушка, где вы такие хорошенькие глазки достали?” – и все такое. Это может мне очень пригодиться сегодня вечером – я слегка потерял квалификацию.

– Дорогой мой, фразы не так важны! Главное – выражение лица. Есть, правда, вопросы, перед которыми не может устоять ни одна женщина. Ну, например: “Мы с вами где-то уже виделись?” Звучит банально, но успокаивающе. Или: “Вы, случайно, не топ-модель?” – ведь никто и никогда в мире не упрекнет вас за комплимент. Но иногда успеха можно достичь и при помощи хамства. Так, фраза “Ну, у вас, девушка, и задница: вы мне весь проход загородили” может подействовать (разумеется, если у девушки не слишком пышные формы).

– Безумно интересно, – заявляет Марк, делая пометки на листочках “Post-It”. – А что вы думаете о чем-нибудь типа: “У тебя сдачи с восьмисот франков одной бумажкой не будет?”

– Слишком абсурдно.

– А так: “Ты согласна, что у нас с тобой ничего не получится?”

– Так говорят неудачники.

– А как насчет вот этой, моей коронной: “Мадемуазель, вы в рот берете?”

– Рискованно. Девять шансов из десяти, что заработаете фонарь под глаз.

– Разумеется, но разве остающийся шанс не стоит того, чтобы рискнуть?

– Если посмотреть с этой точки зрения – конечно! Кто ничем не рискует, тот не пьет шампанское.

Марк только что соврал: на самом деле его любимая фраза для начала знакомства – следующая: “Мадемуазель, позвольте угостить вас лимонадом?”

Столик Марка расположен не худшим образом – прямо рядом со столиком Жосса. Армада метрдотелей в белых куртках выносят на блюдах устриц-жемчужниц. Забавный аттракцион: знай открывай себе раковины и смотри, что тебе выпало. То тут, то там раздаются возгласы:

– А в моей целых две жемчужины, посмотрите!

– А в моей почему ничего нет?

– Смотрите, смотрите, какая огромная, правда?

– Из нее вполне можно сделать кулон.

– Дорогая, ты лучше всех жемчужин на свете!

Все это смахивало на крещенские развлечения: Марку кажется, что все они боб[38] в куске пирога. Впрочем, ожерелья из бобов пока что не продают на Вандомской площади.

Ирэн де Казачок, британский модельер украинского происхождения, сплетничает с Фабом. Родилась 17 июня 1962 года в Ирландии, в Корке, ее любимый писатель – В.С.Найпол, обожает первый альбом группы “The Pogues”. В университете у нее случился гомосексуальный роман с Дейрдре Малрони, капитаном женской сборной по регби. Ее старшего брата зовут Марк, и он принимает “мандракс”. У нее было два выкидыша: в 1980-м и год назад.

Фаб слушает ее, качая головой. Каждый из них не понимает ни слова из того, что говорит другой, но между ними установилось полное взаимопонимание. В будущем, наверное, все разговоры будут похожи на этот диалог. Тогда, возможно, мы наконец все настроимся на одну волну.

Ирэн: “Одежда должна оставаться неподвижной на body because if you[39] наденете нечто в этом роде, это будет просто жуть, вы не сможете ощущать фактуру, it’s just too grungy you know. Oh my God: look at this pearl[40], она просто огромная!!!”

Фаб: “Полный транс, Ир, без проблем, мисс, я в полном параллелограмме, однозначно, do you сталкивались с ментальным гипнозом? Я есть вектор пространства-времени, мононуклеарный биохимик! We gonna do a mega-fly in космос! May I call U Perle Harbor?”[41]

На Ирэн – корсет, сплетенный из колючей проволоки и надетый поверх винилового нижнего белья. Последний писк моды. Марк пытается не упустить ни слова из этого исторического диалога, но Лулу снова отвлекает его:

– Ходят слухи, что вы подались в рекламу? – спрашивает она. – В таком случае я разочарована.

– Увы, я лишен всякого воображения: занялся светской хроникой, хочу походить на Марчелло Мастроянни в “Сладкой жизни”, а еще – редактирую рекламу и подражаю Кёрку Дугласу в “Сделке”.

– На самом деле вы похожи на плохую копию Уильяма Херта.

– Благодарю за комплимент.

– Неужели вам не противно манипулировать массами? Творить эпоху пустоты? Участвовать во всей этой мерзости?

На эти вопросы нельзя ответить однозначно. Лулу не забыла свой май 1968-го, когда она прикатила в “мини-купере” в Латинский квартал и познала радости группового секса в театре “Одеон”. С тех пор она тоскует по революционным корчам. Марк тоже, в некотором смысле. Он бы тоже хотел разрушить этот мир, вот только не знает, откуда начать.

– Ну, уж раз вы так настаиваете, мадам, позвольте мне объяснить вам мою теорию: я считаю необходимым участвовать во всем этом гигантском бардаке, потому что, сидя дома, мир не изменишь. Вместо того чтобы проклинать идущие мимо поезда, я предпочитаю сворачивать с маршрута самолеты. Вот и вся моя теория. Как ни крути, я работаю в зоне риска. Ощущаю себя инвестором, который вложил все свои денежки в металлургию.