Читать книгу Я за тебя умру (сборник) - Френсис Фицджеральд - Страница 5

I

Сразу же осмелюсь признаться, что я не верю, будто это и вправду случилось: все это выглядит как чистый гротеск, и мне не удалось ни найти точное место, в котором разыгралась эта история, ни выяснить подлинные имена действующих лиц. Но вот она в том виде, в каком я ее услышал.

В живописном уголке Нью-Гемпшира, на холме, белом в зимнюю пору и зеленом в летнюю, стоят кучкой четыре или пять небольших домов. Окна и двери того, что покрупней и понарядней остальных, смотрят на теннисные корты, и в теплые, погожие дни все они распахнуты настежь; часто из них плывут под летнее небо звуки скрипки и фортепиано. В гостиной на первом этаже заметно движение, словно там собрались и развлекаются гости. Если вы пройдетесь вдоль веранды, то увидите сквозь французские окна группу дам с вышиванием, затем игроков в биллиардной, еще дальше любителей музыки, слушающих зажигательные песенки из «Легкой кавалерии» Зуппе, – все они в нужный нам июньский день сосредоточены на своих занятиях, и лишь одна высокая девушка в белом стоит у порога, глядя на нью-гемпширские горы с тоскливым восхищением.

В салонах велись разговоры – кое-где весьма оживленные. Высокий джентльмен, в лице которого было нечто овечье, негромко сказал двум стоящим с ним собеседникам:

– Вон миссис Миллер играет в бридж. Если бы мне только суметь подкрасться к ней сзади с парой хороших ножниц да отхватить с полдюжины этих мышиных прядей, из них вышли бы отличные сувениры, а она выглядела бы гораздо лучше.

Его товарищей не позабавила эта фантазия. Один из них отпустил какое-то презрительное замечание на плохом испанском и окинул говорившего угрюмым взглядом, а другой и вовсе пропустил его слова мимо ушей, резко повернувшись, ибо в этот момент к их группе подошел четвертый.

– Мое почтение, мистер Вудс… и мистер Вудс… и мистер Вудс, – весело сказал новоприбывший. – Какая чудесная погода!

Три мистера Вудса – братья, чей возраст можно было оценить примерно в тридцать пять, сорок и сорок пять лет, – согласились с ним. Подошедший был смугл и коренаст, с черными волосами, пронзительными карими глазами и ястребиным лицом, а речь его текла хоть и плавно, но напористо. Его щеголеватая повадка ясно показывала, что уверенности в себе ему не занимать. Он носил фамилию Винчинтелли и был родом из Милана.

– Вам понравилась музыка, которой угощали нас сегодня миссис Сакс и мистер Хепберн? – спросил Винчинтелли.

– Я просто говорил… – начал было старший из братьев Вудс, однако запнулся.

– Просто говорили что? – спросил Винчинтелли спокойно, но жестко.

– Ничего, – сказал мистер Уоллес Вудс.

Винчинтелли огляделся по сторонам, и взор его упал на молодую женщину в дверном проеме. Невольно в нем зашевелилась досада – поза стоящей каким-то образом выдавала тот факт, что ее настроение скорее центробежно, нежели центростремительно – ее тянуло в этот июньский вечер, к этим бегущим вниз и вдаль склонам, которые подобно безграничному океану сулили уйму приключений. Он ощутил укол в сердце, поскольку его собственное настроение было прямо противоположным: благодаря ей это место стало для него устойчивым центром вселенной.

Он описал параллелограмм по комнатам, двигаясь чуть более нервно и торопливо, чем обычно, где-то кого-то приветствуя, где-то отпуская шутки и добродушные замечания, поздравил музыкантов-любителей, а затем, пройдя совсем рядом с Кей Шейфер, которая не обернулась и не взглянула на него, снова приблизился к братьям Вудс, до сих пор не тронувшимся с места.

– Вам следует больше общаться с людьми, – пожурил он их. – Нельзя так и держаться своим триумвиратом.

– Yo no quiero[2], – отозвался второй брат Вудс быстро и презрительно.

– Как вам известно, я плохо говорю по-испански, – вежливо сказал Винчинтелли. – Нам было бы гораздо удобнее объясняться друг с другом на английском.

– Yo non hablo Inglese[3], – гордо заявил мистер Вудс.

– Ничего подобного, мистер Вудс; вы прекрасно говорите по-английски. Вы родились и выросли в Америке, как и ваши братья. Мы ведь с вами это знаем, правда? – Он усмехнулся – твердо, уверенно – и вынул часы. – Уже половина третьего. Мы все должны соблюдать график. – Он энергично повернулся, и это послужило неким сигналом для находящихся в комнате, потому что все они зашевелились и стали потихоньку разбредаться, парами и поодиночке.

– Поезд отправляется! – нараспев произнес младший мистер Вудс. – Нью-Йорк, Нью-Хейвен и Хартфорд… остановки Пелем, Гринвич, Саут-Норуок, Норуок! – Его голос вдруг налился силой и загремел, отдаваясь от стен: – Уэст-Пойнт! Ларчмонт! НЬЮ-ХЕЙВЕН! И ДАЛЕЕ СО ВСЕМИ!

Сбоку к нему живо подскочила сестра.

– Ну-ну, мистер Вудс. – В ее тренированном голосе звучало неодобрение без раздражения. – Нам вовсе ни к чему так шуметь. Сейчас мы с вами пойдем в мастерскую, а там…

– Отправление с двенадцатого пути… – Его голос сник до жалобного, но все еще певучего, и он послушно тронулся за нею к двери. Остальные братья последовали за ним, каждый в сопровождении сестры. Туда же, вздохнув и кинув последний взгляд на природу, двинулась и мисс Шейфер. Однако девушка остановилась, когда в комнату поспешно вошел коротконогий человечек с щитообразным телом и бобровыми усами.

– Здравствуй, папа, – сказала она.

– Здравствуй, дорогая. – Он повернулся к Винчинтелли: – Зайдите сейчас ко мне.

– Да, профессор Шейфер.

– Когда ты едешь, папа? – спросила Кей.

– В четыре. – Казалось, он почти не заметил ее, и она не сделала попытки с ним попрощаться – только чуть наморщила гладкий лобик, глянув на свои часы, и вышла.

Профессор Шейфер и доктор Винчинтелли отправились в кабинет профессора в том же здании.

– Меня не будет дня три-четыре, – сказал профессор. – Вот вам несколько последних инструкций на заметку: мисс Катценбо говорит, что хочет уехать, а поскольку она у нас не на принудительном лечении, мы не в силах ее остановить – так что задержите ее под каким-нибудь предлогом, пока из Нью-Йорка не приедет ее сестра. Это очевидная параноидная шизофрения, но если они отказываются от принудительного, что мы можем поделать? – Он пожал плечами и взглянул на свой листок. – Пациент Аренс склонен к самоубийству; внимательно следите за ним и удалите из его комнаты все мелкие предметы. Здесь нужна предельная бдительность: помните мячи для гольфа, которые мы нашли при аутопсии у мистера Кейпса? Далее, я думаю, что миссис О’Брайен можно считать излечившейся и отпустить. Поговорите с ней и напишите ее семье.

– Очень хорошо, профессор, – сказал Винчинтелли, усердно строча в блокноте.

– Карстерса переселите в «Кедры». Ночью в полнолуние он мяукает и не дает никому спать. И наконец, есть еще отдельные предписания и рутинные мелочи, понятные сами по себе. – Итак, – он откинулся на спинку кресла, – полагаю, это всё. У вас остались какие-нибудь вопросы?

Винчинтелли задумчиво кивнул.

– Насчет братьев Вудс, – сказал он.

– Вас постоянно волнуют эти братья Вудс, – нетерпеливо отозвался профессор Шейфер. – В их случае не стоит ожидать ничего особенно интересного. До сих пор они неуклонно деградировали.