Читать книгу Все связано. Роман - Фрэнсис Грей - Страница 8

У Алисы родился ребенок. Его назвали Адамом. Все вроде было нормально, хотя помочь было некому (родители Алисы и ее мужа к тому времени умерли). Работать она могла теперь только дома: сначала ребенок был маленький, позже возникли проблемы с детским садом.

У ребенка почему-то появилось желание заниматься на катке, и не хоккеем, а фигурным катанием. Непонятно, почему. Может быть, потому, что сама Алиса очень любила кататься на коньках. Кататься она научилась в детстве, во дворе был кружок фигурного катания и Алиса смогла освоить простейшие элементы типа подсечек и простейшего вращения винт, но вот с прыжками было почти никак. Единственным прыжком, которому обучали детей во дворе, был прыжок через метлу, которой подметали лед. Сначала тренер клал метлу на лед, а потом постепенно поднимал все выше и это была игра на выбывание. Из фигурного катания. Алиса освоила немного, но прочно, кататься очень полюбила и каталась даже беременная, пока лед не растаял, времени, правда, для катания было немного – до 33 недель Алиса работала в строительной компании, а после рождения ребенка работала только дома и времени уже не было даже на сон – ребенок был неспокойным, просыпался от каждого шороха. Днем он спал только во время прогулки, когда коляска в лесу перемещалась через препятствия- выступающие корни деревьев. Только коляска останавливалась, из нее раздавалось недовольное «Ааа!!!».

Муж Алисы не любил гулять с коляской, жаловался: “ Все папаши как люди, сидят на лавочке, пиво пьют, газету читают. А у меня только коляска останавливается, сразу недовольное «Ааа!!!». Вот и приходится нарезать круги.

Адам рос и в три года уже определился с будущей профессией, очень усложнив жизнь родителей. В три года он захотел заниматься на катке. Он четко сформулировал свое желание: «Отвезите меня на каток». На каток в три года его еще не взяли, сказали приходить через год, Адам это не забыл и ровно через год родители опять повезли его на каток, купили последний! абонемент в группу фигурного катания для начинающих дошкольников, будучи уверенными, что это не продлится больше месяца. Они очень сильно ошиблись.

Вопреки предположениям родителей, кататься на коньках Адаму очень понравилось, он наслаждался катанием, молодую красивую тренершу просто обожал и завидев в коридоре ее фигуру в красном костюме, со всех ног бежал к ней. Ну и на льду тоже летел к ней с удивительной для такого малыша скоростью. Тренерша объясняла очень доходчиво: «Где правая рука? Поднимите правую руку. Под ней же правая нога!» Проблем право-лево у Адама, в отличие от других детей, ходивших в его группу в детском саду, не было, зато была другая проблема – у Адама началась настоящая аллергия на детский сад, все симптомы которой сразу проходили за воротами детского сада.

Когда Адам начал заниматься на катке, Алисе стало совсем тяжело, ведь Алиса могла работать только в свободное от работы и обслуживания мужа и ребенка время, и моментов (по-иному это не назовешь) для отдыха у нее почти совсем не осталось. Иногда, совсем измученная, Алиса говорила мужу, что она не успевает что-то сделать по дому, ей надо работать, поскольку утром сдавать заказ, и муж отвечал: «У тебя вся ночь впереди». Алиса была совершенно изнурена, но боль, не прошедшая с рождением ребенка, и от сплошной занятости тоже не проходила и мысли о первом муже тоже. Адам радостно и успешно прозанимался год, в конце сезона занял второе место на соревнованиях малышей, получил первые в жизни медаль и грамоту, был счастлив, с нетерпением ждал начала следующего учебного года, но… в начале сезона, в сентябре, оказалось, что любимая тренер исчезла (говорили, что уехала в Испанию), новая тренер оказалась ужасной – с родителей постоянно требовала деньги за так называемые подкатки, во время которых она занималась с малышами, даже не надевая коньки, ничего не показывая. Заниматься с ней Адам не захотел и при этом очень хотел кататься. Родители отвезли Адама на другой каток, там Адам поступил в спортшколу, и занятия, которые были бесплатными, к радости Адама, теперь были каждый день, кроме субботы. Возить ребенка на каток в некоторые дни приходилось два раза в день – с утра и во второй половине дня, ведь помимо занятий на льду, были еще ОФП и хореография, которую дети не любили и называли харей. А еще был ледовый балет, который посещать тоже было желательно.

Вскоре сынок Алисы пошел в общеобразовательную школу. Родители решили его отдать еще и в музыкальную школу. Почему-то так было принято – тот, кто занимается фигурным катанием, должен получить еще и музыкальное образование.

«Ужас какой, – подумал Артем, – Иногда поиграть в хоккей можно, но постоянно… И музыкалка тоже, то еще удовольствие». Артем с ужасом вспомнил, что не подготовился к занятию. В прошлый раз преподавательницу удалось уболтать, а вот как быть завтра… Надо бы после школы успеть позаниматься. Хорошо, хоть сольфеджио удалось сделать сразу, по свежим следам, проложенным преподавателем сольфеджио в памяти Артема.

Артема силой в музыкальную школу не затаскивали, музыка не была Артему противна, скорее интересна, милая преподавательница от души старалась дать основы игры на блокфлейте. Проблема была в том, что интересна она была в так сказать, глобальном аспекте, а конкретно всегда находилось что-то более интересное. «Ой, еще на хоре давно не был… Вот уж совершенно бестолковое занятие, только трата времени. Ну ничего, со следующего года начну играть на саксофоне, буду ходить на оркестр, это дело». От своих музыкальных проблем Артем вернулся к чтению текста.

Когда Алиса с мужем впервые повели ребенка в музыкальную школу на прослушивание, у нее возникло странное тревожное предчувствие. Никаких причин для этого не было. «Не будет успевать, – утешала себя Алиса, – не будет ходить, и все. Причин для беспокойства нет». Тем временем они дошли до школы. Адама быстро прослушали, спросили, на чем он хочет играть. «На саксофоне», – ответил мальчик. На саксофоне еще не скоро сможешь играть, сначала два-три года надо отучиться на блокфлейте. «Хорошо», – покорно согласились родители. – «Тогда я даю вам телефон преподавателя, ваш преподаватель Ефрем Викторович Пирожков, вы с ним договоритесь о времени занятий. Расписание сольфеджио и хора в коридоре», – быстро сообщила завуч и мгновенно унеслась из кабинета.

Придя домой, позвонили преподавателю, договорились о времени занятий. На первый урок Адама повел отец, у Алисы был просто завал работы. Когда вернулся, сказал жене: «Ты обязательно должна на него посмотреть. Он весь светится. Не понимаю, что такой музыкант делает в детской музыкальной школе.»

Следующего урока не было, преподаватель был занят на юбилее какого-то высокопоставленного лица. Потом оказалось, что такое в порядке вещей, из положенных занятий преподаватель проводил примерно половину, однако эффективность сильно превышала норму.

Адам, узнав, что урока не будет, заплакал. Следующий раз Адама в музыкальную школу повела Алиса, хотя у нее было много работы. Она даже не поняла, почему отправилась туда, а не послала мужа. Алиса очень разозлилась на себя. А когда привезла сына на урок музыки… в ее беспросветной от постоянных бытовых забот и работы дома на компьютере жизни случилось такое…

Она увидела преподавателя, услышала (сначала хорошо поставленный голос, а потом игру на блокфлейте и фортепиано), и в ее забитой бытовыми проблемами голове замелькали цитаты, настолько образ преподавателя был богемным и нереальным. «Просто Вы дверь перепутали, улицу, город и век», «Еврейский мальчик с черными глазами, а в них такая русская печаль», «В человеке должно быть все прекрасно»… Ах, как ошибалась Алиса, ассоциируя с ним и эту последнюю цитату! А главное, что впечатлило Алису – в нем было вроде неуловимое, но при этом цепляюще-сильное сходство с ее первым мужем, причем совсем не внешнее. Музыкант был выше ростом, с черными, не особо густыми, но очень ухоженными волосами и темно-карими глазами за стеклами очков, в отличие от русоволосого гения с серыми глазами, не носившего очков, но Алисе он показался почему-то очень похожим. Да и не только Алисе. Когда она однажды отправилась на концерт с другом детства – тот безошибочно идентифицировал необыкновенного музыканта из оркестра в сотню профессионалов. «Наверное, это какой-то стержень гениальности», сказал друг. И Алиса еще больше заинтересовалась музыкантом, то есть даже не то чтобы заинтересовалась – ее стало сильно, буквально неудержимо тянуть к нему и на занятия музыкой Адама всегда стала водить она.