Читать книгу Радужное тело и воскресение. Духовное достижение, растворение материального тела и случай Кхенпо Ачо - Фрэнсис В. Тизо - Страница 10

Когда здесь, в моём приходе в сельской местности на юге Италии, кто-нибудь умирает, тело не бальзамируют. По закону похороны должны проходить на следующий день после смерти. Большинство людей всё ещё умирают дома, хотя умирающих часто привозят в областной госпиталь на машине скорой помощи. После смерти погребальный персонал моет и одевает покойника, после чего его помещают в гроб или кладут на плиту больничного морга в помещениях для посещения. Человек может скончаться в пять утра в понедельник, и его могут похоронить в пять вечера во вторник, тридцать шесть часов спустя. В летние месяцы за этот период тело начнёт разлагаться. Особенно тление затрагивает рот, а отверстия тела источают гнилостные газы. Мы знаем, что в прошлом погребение нередко откладывали на два-три дня, в этом случае тление было ещё более явным. Летом, чтобы замедлить процесс разложения, используют переносной кондиционер, но, по всей видимости, на практике он мало помогает.

Поэтому, когда мы беседуем с людьми, которые присутствовали в момент смерти хрупкого пожилого человека в летние месяцы в Восточном Тибете, и нам говорят, что тело не портилось и не разлагалось семь дней, понятно, что либо мы имеем дело с поразительным феноменом, нарушающим обычные законы природы, либо же свидетели придумывают, возможно, в сговоре друг с другом – например, следуя правилам культурной традиции. Давайте критически рассмотрим факты из нашего исследования, чтобы сформулировать какой-то ответ на выдвинутые утверждения о Кхенпо Ачо.

Все очевидцы сообщили, что в течение недели происходило усыхание, которое было заметно под жёлтой тканью, покрывавшей тело Кхенпо. Они утверждают, что вскоре после смерти плоть ламы стала белой или розовой, как у маленького ребёнка. Также они подтвердили, что на восьмой день под тканью ничего не осталось и не наблюдалось признаков разложения, пятен или неприятных запахов. Затем они дали показания о том, что видели радужные формы в небе, однако при этом упоминали о мелкой мороси. Любой, кто видел погоду в горах, знает, что морось, дымка и лёгкий дождь часто сопровождают радугу. Радуга образуется, когда солнечный свет проникает сквозь воздух, насыщенный влагой, или сквозь лёгкий дождь, поэтому неудивительно, что радуги и небольшой дождь могли возникнуть одновременно. От тела исходил приятный запах или аромат. Мы знаем, что пожилые люди, соблюдающие вегетарианскую диету и строгую духовную дисциплину (хранящие физическое целомудрие, выполняющие медитацию и читающие молитву, занимающиеся простым ручном трудом), источают после смерти тонкий запах.

Вполне возможно, что человек, который очень воздержанно употреблял жидкости, умрёт в тот момент, когда баланс солей в организме будет особенно высоким, что поможет телу несколько дней сопротивляться разложению. Когда солят мясо, например, нужно тщательно рассчитывать количество соли, наносимой на поверхность мяса, чтобы предотвратить рост плесени снаружи и при этом содействовать испарению жидкости из внутренней ткани. Специалист по засолке мяса знает, как довести испарение до правильного уровня, чтобы мясо не становилось жёстким. Когда природные соли в клетках консервированной ткани уравновешивают по концентрации соль, добавленную на поверхность мяса, разложение не происходит. Таким образом салями и прошутто остаются нежными и не очень солёными. Подобным путём несколько дней можно сохранять труп, особенно труп воздержанного, стройного человека, даже без надрезов и удаления внутренних органов, как можно видеть на примере мумии восьмилетнего ребёнка в музее Палаццо Массимо в Риме. Тело этого ребёнка удалось сохранить целиком без удаления органов, с использованием мирры и трав в качестве консервантов. Однако египтяне удаляли мозг и внутренние органы в процессе подготовки мумий, потому что мягкие ткани этих органов быстро разлагаются.

Даже в наши дни тела важных тибетских лам сохраняют, помещая тело в сундук с солью и камфорой, иногда на срок до шести недель. Только когда заканчивается этот период, тело кремируют. Смесь периодически меняют, когда её пропитывают телесные жидкости. Некоторые случаи усыхания тела можно объяснить применением этой процедуры. В некоторых случаях сообщают об усыхании не только плоти, но и костей⁶⁴. Более того, в Восточном Тибете обычная практика – избавляться от тела покойного вскоре после смерти. Обычно после того, как выполняется соответствующий астрологический расчёт, тело могут расчленить и скормить стервятникам или же бросить в реку, где мясо съедят рыбы и ракообразные. Скорейшее возвращение тела составляющим его стихиям – похоже, широко распространённая цель тибетских погребальных обрядов, засвидетельствованных в Кхаме⁶⁵ Марионом Х. Дунканом, а также в Мустанге Чарльзом Рэмблом⁶⁶. Мне довелось наблюдать подобные виды практик в Долпо (Северный Непал) и в Дрикунг Тил в Центральном Тибете. Однако никто из наших собеседников не говорил о применении соли, камфоры или других бальзамирующих процедур в случае Кхенпо Ачо, не было никаких намёков и на спешку с расчленением тела. Напротив, когда они увидели, как изменился цвет его лица после смерти, они сразу предположили, что может проявиться ряд сверхъестественных феноменов. Тогда они посоветовались с мастером ньингма, ламой А Кхьюгом, относительно дальнейших действий⁶⁷.

Другой феномен, который сложнее объяснить, – загадочный звук, который слышали, мелодию без слов, звучавшую одновременно внутри скита и снаружи. Конечно, деревенские жители и монахи знают звуки ветра во время бурь и при различных погодных условиях в горах. Они описывают вовсе не вой ветра, а прекрасную мелодию.

Казалось бы, присутствие во время загадочного исчезновения тела почитаемого человека – опыт, переворачивающий жизнь. Как лама Норта, так и лама Пуяг выказывают тот энтузиазм, который вполне ожидаешь увидеть в случае подобного потрясающего события. Наша команда беседовала с ними почти ровно через два года после описанных событий, и нет никаких сомнений в том, что оно оставило у них яркие воспоминания. Очень прискорбно, что дороги были размыты и мы не смогли посетить Лобсанга Ньендрага в Ньяронге. Он был ближайшим учеником Кхенпо и мог бы подробнее рассказать о видах практики, которые Кхенпо освоил за все эти годы. В случае двух молодых монахов в Индии, с которыми мы беседовали в феврале 2001 г., нас поразило их равнодушие и неопределённость ответов. Отчасти это может быть связано с тем, что нам приходилось работать через переводчика, который плохо говорил по-английски. Однако в строго контролируемых условиях этих бесед мне было гораздо проще говорить на тибетском в ходе беседы и слушать разговорный тибетский язык опрашиваемых, чем в скиту Кхенпо. Внимательно выслушивая их ответы, я был поражён апатией и незаинтересованностью, которые проявили двое молодых монахов, особенно Ринчен Церинг. Кроме основных сведений о смерти Кхенпо и различных феноменах, которые произошли за семь дней, они не смогли дать нам ни малейшего представления о самом этом человеке, его жизни, его практиках, духовных отношениях, учениях и так далее. Наши встречи с общиной монахинь, которые, несомненно, излучали веру и преданность, за многие годы получив множество учений от этого святого монаха, красноречивее рассказали нам о чертах харизматичного характера Кхенпо. Они долгое время получали от него учения, и плоды духовной зрелости очевидно проявлялись в их манере держаться.

Даже ринпоче в гомпе Кандзе давали очень сдержанные ответы по поводу радужного тела, но предоставили достаточно подробные ответы относительно, очевидно, длительных и очень тёплых отношений между Кхенпо и Кьертагом Ринпоче. Такое чувство теплоты почти полностью отсутствует в беседах в Миндроллинге, что заставляет меня задаться вопросом, не играют ли в каком-то отношении эти монахи втайне формальную роль.

Очевидно, в любой беседе тон спрашивающего и формулировка вопросов может влиять на ответы, которые он (или она) получает. В случае ламы А Кхьюга отчётливый и несколько философский лхасский диалект нашего переводчика, похоже, отчасти вызвал отчуждение ламы, отчего он заметил, что группа интересуется только философией или что мы «богатые европейцы». Конечно, возможно, лама исполнял роль безумного йогина. В случае этих молодых людей, возможно, они играли роль скромных монахов, не желающих говорить ничего, что могло бы привлечь к ним внимание или, того хуже, вызвать у кого-нибудь неприятности с властями? Возможно. Тем не менее они умело уклонялись от любой возможности проявить тёплую веру и преданность.

Может существовать и другая возможность: молодые монахи на самом деле не видели никаких феноменов, о которых сообщили, и по какой-то причине сотрудничали только pro forma. Их ответы на вопросы, казалось, были чрезмерно спланированными и слишком сходными. Только Сонам Гьялцен раскрыл некоторые свои личные мнения и наблюдения; свидетельство Ринчена Церинга – апатичное и плоское. Когда я слушаю эти записи, то замечаю такую же безэмоциональность в его голосе. Бóльшую часть этого разговора мы записали на плёнку, но не перевели в английский текст, поэтому, возможно, будущие исследователи, более свободно владеющие восточными тибетскими диалектами, смогут обнаружить важные нюансы в этих непереведённых разделах. Ещё одна возможность состоит в том, что двое монахов действительно наблюдали ряд необычных феноменов, но намеренно соблюдают агиографический сценарий при пересказе этих событий. В результате всё, что не вписывается в сценарий – в официальную историю, возможно, испытавшую влияние жизней других святых или ламы Норта и Пуяг, – не сообщается. В некоторых случаях мои вопросы выходили за рамки сценария, и поэтому отвечающие терялись и не могли ответить. По этой причине было бы полезно иметь нескольких переводчиков и провести ряд бесед, где вопросы задаются с разных точек зрения.

В своей книге об исцелении в среде непальских бонпо Роберт Дежарле⁶⁸ указывает на связь между поэзией, болезнью, страданием и исцелением. Дежарле показывает, что методы участника-наблюдателя требуют большей чувствительности и более тонкой интуиции со стороны исследователя. Более того, исследование, проведённое таким образом, реально наделяет антрополога чувствительностью и интуитивным пониманием, перенося исследование в более сложный когнитивный режим и способствуя более глубокому пониманию человека. Когда приобретаются такие навыки, можно сказать, что наука перестаёт быть только изучением медицинских заболеваний, генеалогии, географии, сельского хозяйства, структуры семьи, материальных условий и экономики.

Возможно, более поэтичный способ взаимодействия дал бы более достоверные результаты в случае с очевидцами смерти Кхенпо. Это один из важных примеров напряжения между научным подходом к реальности сверхъестественного феномена и культурным или поэтическим подходом к тому же феномену, и, в частности, по этой причине я отложил данную работу более чем на десять лет. К сожалению, в отсутствие дальнейшей грантовой поддержки невозможно было разработать более точные методы беседы в последующие периоды исследования. Однако в наших беседах с Лопоном Тензином Намдаком в 2001 и в 2003 гг. нам удалось познакомиться с проводником, который свободно говорит на английском и который доверял основным членам нашей исследовательской группы. Он тоже знаком с западными способами мышления, как религиозными⁶⁹, так и академическими. Неповторимое сочетание критического мышления и твёрдой убеждённости в буквальной истинности феномена радужного тела, характерное для него, даёт нам смелость представить это исследование, невзирая на его недостатки. Летом 1998 г. в Восточном Тибете произошло значительное событие. Благодаря точным показаниям Лопона мы знаем, что тот случай не был единичным и что он требует дальнейшего изучения.

В моей недавней поездке в Непал в сентябре 2014 г. появилось ещё одно интересное подтверждение в контексте традиции. Двое монахов из монастыря ньингма, где почитается храмовая ступа Дуджома Ринпоче, помогли мне найти историю о смерти Кхенпо Ачо, рассказанную кхенпо Цултримом Лодро. Видимо, этот молодой лама ньингма в соответствии с практиками западных исследователей опросил некоторых очевидцев, с которыми я беседовал в гомпе Лу Ма, и подтвердил рассказы о сверхъестественных феноменах, которые произошли после смерти Кхенпо Ачо. Он опубликовал этот отчёт в 2006 г. Тем не менее при внимательном чтении его изложения⁷⁰ обнаруживается сильный инсайдерский подход, изложение с позиции буддийских убеждений этой традиции. И всё же, по видимости, кхенпо Цултрим Лодро отчасти познал чувствительность и интуицию и хотел вывести собственное исследование за рамки простых хронологических фактов, а также за пределы эмических религиозных утверждений.

Когда эту историю рассказывают, опираясь на опыт веры, вера изменяет восприятие наблюдаемых феноменов – как и скептицизм. В сущности, сверхъестественная смерть, подобная смерти Кхенпо Ачо, показывает, кто мы на самом деле, – но лишь определённому верой восприимчивому сознанию. Такой род сознания – отчётливо ощутимая культурная реальность, описывающая веру людей, что живут в очень закрытом обществе со своим собственным, крайне утончённым способом изложения историй святых. В 2002 г. я беседовал об этом вопросе с китайским буддийским мастером Ван Цзышеном в Окленде, штат Калифорния. Мастер Ван – учитель дзогчен, который привёз своих учеников в гомпу Лу Ма, чтобы почтить память Кхенпо, однако группа не смогла перебраться через разлившуюся реку.

Он делал упор на традиционном взгляде, согласно которому эти высокие учения привлекают человека из-за прошлых кармических связей, а именно благодаря тому, что он изучал основные священные тексты, принадлежал к благословенной линии передачи гуру и получал священные учения от сердца к сердцу, вероятно, множество раз в предыдущих воплощениях. Этот мастер сказал нам, что теперь ламы совершают паломничество в то место, где Кхенпо Ачо обрёл радужное тело, чтобы самим быстрее получить это достижение. В отличие от некоторых буддийских учителей, которые возражали против нашего стиля исследования, этот мастер сказал нам, что, когда мы проводим тщательное исследование, мы не только ускоряем собственное итоговое достижение радужного тела, но и поощряем других с большей страстью посвящать себя соответствующим практикам. Он также отметил, что, используя исследовательские методы, такие как интервью, мы побуждали мастеров традиции дзогчен переосмыслить свои методы обучения и переформулировать их ответы на волнующие вопросы.

Категории, применяемые учёными школы ньингма, которые мы рассмотрим в главе 2, – это глубокие интеллектуальные построения, язык, выражающий уважение и веру в личность, которая превосходит ментальные построения. В сфере традиции он совершенно осмыслен. Когда мы пытаемся сообщить эти переживания широкому кругу людей, когда вопрос в целом обретает «глобальные масштабы», он наделяется буквальным, почти фундаменталистским смыслом, который здесь неуместен. Чтобы разобраться в этом вопросе, потребуется более основательное исследование всей истории подхода дзогчен.