Читать книгу Библиотека моего сердца - Фрейя Сэмпсон - Страница 3

Многое можно сказать о человеке по книгам, которые он берет в библиотеке. Когда в работе наступало затишье, Джун играла в игру: выбирала читателя и, основываясь на его книжных предпочтениях, придумывала про него историю. Сегодня ее мишенью стала дама средних лет, взявшая пару романов Даниэлы Стил и путеводитель по Исландии. По некотором размышлении Джун пришла к выводу, что та, устав от безрадостного брака с хамом и грубияном, собирается сбежать в Рейкьявик. Там она влюбится в сурового бородатого исландца, но едва успеет обрести свое счастье, как заявится ее муж и скажет…

– Это не книга, а кусок дерьма.

Джун очнулась от грез. Перед ней стояла миссис Брэнсворт, потрясая романом Кадзуо Исигуро «Остаток дня».

– Чушь собачья, да и только! Слуги, хозяева – чистой воды капиталистическая пропаганда! Я и то бы лучше написала.

Миссис Би заходила в библиотеку несколько раз в неделю, зимой и летом щеголяя в старой дубленке и перчатках без пальцев. Книги она выбирала бессистемно: то руководство по прокладке водопроводных труб, то роман нобелевского лауреата. Однако, что бы она ни взяла, вердикт каждый раз был один и тот же.

– Надо сдать свой читательский билет в знак протеста.

– Жаль, что вам не понравилась книга, миссис Брэнсворт. Хотите посмотреть новые поступления?

– Наверняка там тоже одно дерьмо.

Пожилая дама твердым шагом направилась к стеллажу со спортивными журналами, оставив после себя слабый, но стойкий аромат козьей шерсти.

Джун загрузила дряхлую проволочную тележку с возвращенными книгами и осторожно повезла ее через зал. Чалкотская библиотека занимала продуваемое всеми ветрами кирпичное здание, возведенное в конце девятнадцатого века. В течение восьмидесяти лет в нем располагалась школа, однако многое с тех времен сохранилось – например, протекающая шиферная кровля, растрескавшаяся плитка на полу и неистребимое семейство мышей, прогрызающих ходы сквозь коробки с архивами на чердаке. В девяностых в библиотеке сделали ремонт – появились лампы дневного света и унылый зеленый ковролин, однако Джун нравилось представлять на месте книжных стеллажей школьные парты, за которыми неумытые ребятишки, жившие почти полтора века назад, старательно выводили свои первые буквы, совсем как в романе «Джейн Эйр».

По залу решительно шагала начальница Джун. Из ее сумочки выглядывал потрепанный экземпляр «Миссис Дэллоуэй».

– Зайди ко мне в кабинет. Немедленно.

Марджори Спенсер носила звание заведующей библиотекой словно боевую медаль. Она во всеуслышание заявляла, что читает исключительно интеллектуальную литературу, однако Джун знала: Марджори минимум три раза брала домой «Пятьдесят оттенков серого». Девушка проследовала за начальницей в ее кабинет. Когда-то здесь была комната для персонала, а по совместительству чулан, но десять лет назад Марджори водрузила сюда рабочий стол и даже повесила на дверь табличку с собственным именем. Для стульев места не осталось, поэтому Джун присела на коробку с бумагой для принтера.

– Строго entre nous [1]: мне только что звонили из совета, – сообщила Марджори, теребя нитку жемчуга на шее. – В понедельник вызывают на срочное совещание. В зал заседаний. – Она сделала паузу, дабы убедиться, что ее слова произвели на Джун надлежащее впечатление. – В мое отсутствие тебе придется справляться самой.

– Хорошо.

– Отменить «Детский час» уже не успеем, так что проведешь его вместо меня.

У Джун внутри все сжалось.

– Ой, я совсем забыла, но у Алана…

– Никаких «но». Мы все идем на жертвы ради библиотеки.

– Марджори, вы же знаете, я не могу…

– Да ладно тебе, это всего лишь детские потешки, а не «Песни хвалы» [2].

Джун хотела возразить, но Марджори уже уткнулась в монитор, давая понять, что разговор окончен.

Пробило пять часов – рабочий день подошел к концу. Джун принялась наводить порядок, стараясь не обращать внимания на тоскливую тяжесть в животе, однако все ее мысли были только о «Детском часе». Представив детей и родителей, не сводящих с нее глаз, она невольно содрогнулась и уронила стопку газет.

– Могу я предложить вам руку помощи, дорогая? – поинтересовался Сидни Фелпс, сидящий в своем любимом кресле.

– Нет, спасибо, я справлюсь, – отозвалась Джун, собирая разлетевшиеся страницы. – Уже пять, Сидни. Боюсь, вам пора домой.

– Сперва я хотел бы попросить вашего содействия. «Чтобы избежать этого, наладьте связь с внешним миром». Восемь букв, первая «и».

Джун немного подумала, покрутила загадку в уме, как учил Сидни.

– Может, «изоляция»?

– Браво!

Сидни Фелпс любил исторические романы, действие которых разворачивалось во время Второй мировой. Джун знала его с тех самых пор, как начала здесь работать, то есть уже лет десять. Он приходил в библиотеку почти каждый день. Пожилой джентльмен изъяснялся словно персонаж Вудхауза, поэтому Джун представлялось, что он живет в роскошном, пусть и несколько обветшавшем особняке, спит в шелковой пижаме и ест на завтрак копченого лосося. Кроссворд в «Дэйли телеграф» был одним из его ежедневных ритуалов.

– У меня кое-что есть для вас. – Сидни достал из сумки букетик увядших цветов, перевязанных тесемкой. – С днем рождения.

– Спасибо большое, я очень тронута. – Девушка покраснела. Она ни с кем из библиотеки не обсуждала свою личную жизнь, однако несколько лет назад Сидни каким-то образом выведал ее день рождения и с тех пор всякий раз поздравлял.

– Как отпразднуете?

– Собираюсь встретиться с друзьями.

– Желаю хорошо повеселиться. Вы заслуживаете великолепного праздника.

– Спасибо. – Джун опустила взгляд на букет, лишь бы не смотреть Сидни в глаза.

В половине шестого Джун вышла из библиотеки. Стоял теплый летний вечер. Она заперла тяжелую дверь и направилась по главной улице – мимо супермаркета, заколоченной пекарни, где они с мамой покупали пончики с джемом, и паба, где отмечали ее восемнадцатилетие. Встретив у бывшего почтового отделения пару постоянных читателей, Джун обменялась с ними вежливыми кивками, миновала церковь, закусочную «У мистера Конга» и оказалась в районе «Ивовая роща» – лабиринте узких улочек, застроенных неотличимыми друг от друга таунхаусами с крошечными палисадниками и одинаковыми мусорными баками на колесиках. Джун жила здесь с четырех лет, в доме с зеленой дверью и выцветшими красными занавесками.

– Я дома!

Она сняла кофту, поставила туфли на полочку и прошла в гостиную, на ходу поправив криво висящую рамку. С фотографии на нее смотрела кудрявая шестилетняя девочка с брекетами. К счастью, в брекетах давно уже нет необходимости, однако непокорные каштановые волосы до сих пор доставляли Джун множество хлопот: каждое утро ей приходилось выдерживать настоящее сражение, чтобы заколоть их в пучок. Убедившись, что фотография висит как полагается, девушка подошла к большому книжному шкафу во всю стену и оглядела ровный ряд корешков. Адичи Ч., Алендер К., Бичер-Стоу Г. Э. Найдя то, что искала, она направилась в кухню, поставила в микроволновку лазанью и налила бокал вина.

В доме стояла гробовая тишина; было слышно, как у соседей работает телевизор. Джун разобрала утреннюю почту – уведомление о вывозе мусора и «Даннингширский вестник», пролистала газету, не завалилась ли между страниц поздравительная открытка, но ничего не обнаружила и, подавив разочарованный вздох, сделала глоток вина.

Микроволновка звякнула. Джун вздрогнула от неожиданности. Она положила разогретую лазанью на тарелку, добавила в качестве гарнира несколько ломтиков огурца, села за стол и взялась за книгу. На потрепанной обложке виднелось почти стершееся заглавие: «Гордость и предубеждение». Титульный лист украшала надпись: «15 июня 2003 года. Моей Божьей коровке. Поздравляю с двенадцатилетием! С хорошей книгой не бывает одиноко. С любовью, мама».

Джун положила в рот кусок лазаньи, бережно перевернула страницу и углубилась в чтение.