Читать книгу Одержимость - Фридрих Незнанский - Страница 14

За сутки с его предыдущего визита мало что изменилось. Брусникина и Заставнюк все так же сидели за своими столами. Заставнюк – с неизменной книгой, Брусникина – уставившись в экран компьютера. Только на этот раз в процессе игры она еще успевала нажимать левой рукой на кнопку Redial стоящего рядом телефона. А телефон, пропищав семь цифр-нот, срывался на короткие гудки. Брусникина не глядя давала отбой, и все повторялось сначала.

– А, Юрий Петрович! – первым оторвался от своего важного занятия Заставнюк. – А я, представляете, проштудировал вот, с позволения сказать, энциклопедию. – Он похлопал ладонью по книге в яркой глянцевой обложке. – Подарок генерального спонсора нашего злосчастного турнира. «Необыкновенные шахматы» из серии «Энциклопедия вундеркинда», не читали?

Гордеев отрицательно мотнул головой, раздумывая: снять куртку и присесть за предоставленный стол или прямо с порога, не раздеваясь, поинтересоваться успехами, которых, судя по всему, немного, и шагать себе восвояси?

– И не стоит, – кивнул старик. – Не впечатляет книженция, скороспелая слишком. Вот разве что несколько баек из жизни знаменитых шахматистов подобраны со вкусом. Одна совершенно замечательная. – он засмеялся еще до того, как начал рассказывать. – На шахматном турнире в Гааге 84-летний гроссмейстер Мизес выиграл партию у 86-летнего голландского шахматиста Ван-Форреста. У Мизеса спросили: «В чем заключается секрет вашего успеха»? «Молодость победила!» – ответил тот. Молодость, представляете?! – он заливисто расхохотался.

Брусникина улыбнулась уголком рта, не отрывая взгляд от экрана, а руку от телефона.

– Я заходил к Воскобойникову… – сказал Гордеев.

– Если вы по поводу Гуревича, – откликнулся отсмеявшийся Заставнюк, – то Женя вот битый час пытается ему дозвониться.

– Шеф заходил, – подтвердила Брусникина. – Гуревич не против поговорить, только нужно согласовать время. А по домашнему упорно занято, мобильный же вообще, видимо, отключен.

– Что, так целый час и звоните не переставая? – справился адвокат.

– С перерывом на чай и отправление естественных надобностей, – съязвила Брусникина и добавила уже без ехидства: – Пока я отчет по вчерашнему дню писала, хоть автоответчик работал, а теперь даже до него не достучаться.

Юрий Петрович не смог удержаться от ответной желчной реплики:

– Вы пишете отчеты? – Что-то раздражало его в этой ситуации. То есть понятно что – идиотизм его раздражал. Ну что проку от таких помощников? ладно еще старик Заставнюк – кладезь достоверных фактов и завиральных теорий, такой консультант действительно нужен. Но довесок-то к нему зачем?

– Отчеты у нас – обязательная практика, – ответил за Брусникину старик. – Шеф требует максимально подробных докладов о каждом дне, о каждом действии. Выводы можно опускать, он любит их делать сам…

– О каждом действии? – не поверил своим ушам Гордеев. То есть получается, что все их вчерашние разговоры, препирательства отражены на бумаге, сданы и подшиты?! Бред! Горячечный бред. Такого и во сне не приснится. – Но зачем?

– Во-первых, чтобы учиться на собственных ошибках, а во-вторых, такова практика.

– Понятно, – протянул Гордеев, хотя на самом деле ничего ему понятно не было. Кроме того, что нужно поменьше болтать всуе. – И Воскобойников действительно потом это все читает?

– А вы не смотрите, что раз в день забегает минут на пять – и все. Количество комиссий, комитетов, советов и федераций, в которых шеф перманентно заседает, не поддается исчислению, – ответила теперь Брусникина. – Плюс он еще читает лекции в институте физкультуры и руководит программой на спортивном канале. Он все успевает. Не волнуйтесь, мы под чутким руководством.

– Да я, собственно, и не волнуюсь…

Тут вдруг случилось чудо: вместо коротких гудков телефон выдал два длинных, и следом низкий хрипловатый голос произнес:

– Слушаю.

– Андрей Валентинович? – Брусникина обстоятельно представилась, не забыв помянуть Воскобойникова, свой вчерашний разговор с автоответчиком, обещание о встрече, выданное Гуревичем…

– Простите… – прервал он недовольно. – Чем именно я могу помочь?

– Когда мы могли бы встретиться?

Гордеев и Заставнюк подтянулись поближе к телефону, Гуревич говорил как-то невнятно, а громкая связь была не такой уж и громкой.

– Это обязательно?

Казалось, тренер расстроен и недоволен.

– Нам необходимо задать вам несколько вопросов о Богдане Болотникове. Это не телефонный разговор, так ведь, Андрей Валентинович?

– Телефонный разговор, не телефонный – предрассудки все это! И сразу предупреждаю: ничего, что могло бы вас заинтересовать, я не знаю. Раньше я с Богданом не работал, он пригласил меня только на матч с «Владимиром». Я поначалу не соглашался, и отказался бы – Осетров уговорил.

– А почему вы не хотели войти в команду Болотникова?

– Что значит, «войти»? Я и был вся его команда.

– Простите, я неточно выразилась. Почему все-таки? Это нарушало ваши планы?

– Нет. Не особенно.

– Может, у вас был личный мотив?

– Да нет же! – Гуревич окончательно вышел из себя. – С чего вы взяли?! Богдан был человек с характером, а кто из шахматистов без характера? Талантам нужно прощать некоторую долю вздорности и неблагодарности.

– Но почему он выбрал именно вас?

– А к кому он еще мог обратиться?! Думаете, нашлось бы много охотников иметь с ним дело?

– Не знаю.

– Спрашивайте уже, наконец, главное: говорил ли он мне, что компьютер каким-то образом проникает в его сознание? Лично мне не говорил. Может, кому-то другому и обмолвился мимоходом. Но мало ли чего не скажешь сгоряча, когда две партии подряд проиграешь! Я тут прокручиваю в голове который уже раз, как Богдан держался, было ли заметно, что он готов и собирается покончить с собой. Нет, я никаких симптомов не разглядел. Настроение было вполне боевое и жизнерадостное. Да, несколько раз во время анализа он отключался, думал о чем-то своем, мрачнел, но это же понятно: серьезный соперник, ответственность, постоянное напряжение…

– Андрей Валентинович, и все-таки есть необходимость более подробного разговора…

– Воскобойников уполномочил вас? Ладно, приходите, только не задерживайтесь, – с большой неохотой согласился Гуревич. – но предупреждаю еще раз: я вам уже все рассказал.

– Я еду к нему, – подскочила Брусникина. – Вы со мной? Или удовлетворитесь рапортом?

«Это вы со мной, – хотел сказать Гордеев, – а лучше я без вас». Но Евгения Леонидовна как бы поставила его перед фактом. И вступать в препирательства, разъяснять иерархию отношений именно сейчас почему-то не хотелось. Он застегнул куртку, которую так и не собрался снять, и с галантной ухмылочкой распахнул перед дамой дверь.

Не сговариваясь, сели каждый в свою машину и друг за дружкой покатили к дому Гуревича на Нахимовском проспекте. Брусникина ехала первой. Так получилось само собой: ее зеленая «мазда» была припаркована удобней, и она смогла раньше выбраться со стоянки. Гордеев мог бы спокойно ее обогнать и тем самым восстановить субординацию, но сознательно не стал этого делать. удобнее наблюдать за машиной, идущей впереди, нежели пялиться в зеркало заднего вида. А глядя на то, как человек ведет машину, можно сделать бездну любопытных выводов.