Читать книгу Лекарство для покойника - Фридрих Незнанский - Страница 10

Утром следующего дня Софрин подъехал к загородной резиденции Призера, в Глаголево. Для этой отчаянной вылазки Грязнов выделил ему служебную машину не самого худшего качества — «форд». Пусть знают бандюки, что и менты на приличных автомобилях могут кататься, а не только на раздолбанных «москвичах» или «жигуленках».

Софрин со слов своего шефа уже знал, что в прошлом Призер — неоднократный чемпион России по биатлону. Но на международных соревнованиях он занимал только вторые и третьи места. Был, правда, даже олимпийским чемпионом — но лишь в командной гонке, в эстафете.

Разочаровался, небось, обозлился, рассуждал Софрин, и подался на большую дорогу жизни. Во всяком случае, эта тропа для него оказалась удачливей. Трехэтажный особняк, окруженный высоким бетонным забором, который, наверное, и базука не возьмет, был лучшим подтверждением удачи и благополучия владельца. В архитектуре дома Софрин отметил полную безвкусицу, чему не слишком удивился. Подобных монстров он не раз наблюдал в ближнем и дальнем Подмосковье. Здесь красного кирпича не жалели, возводя средневековые башенки рядом с современной крышей и террасой. Крыльцо вносило еще один штрих в этот дисбаланс. Нагромождение стилей и эпох навело на мысль, что крышу нужно было бы выполнить на древнекитайский манер. Это сделало бы творение завершенным.

У ворот Софрину пришлось прождать какое-то время. После представления и объяснения цели визита перед переговорным устройством он промаялся минут десять. Наконец ворота отъехали в сторону и впустили его машину в просторный двор.

Из открытых ворот гаража торчал нос, похоже, того самого черного «БМВ», что он видел вчера у дома моделей.

Софрина встретил долговязый жилистый парень со скуластой физиономией и жестким ежиком на голове. Маленькие злые глазки зыркнули подозрительно. Дескать, чего приплелся, ментяра, внаглую, да еще в такую рань?!

На крылечко вышел вчерашний бритоголовый детина и добродушно заулыбался. У Софрина отпали последние сомнения.

— Этот что ли, Шум? — обратился бритоголовый к долговязому, с интересом рассматривая гостя.

— Других, как видишь, нет. — Долговязый по кличке Шум обернулся и зашагал к гаражу.

— Прошу, господин начальник, — пригласил встречающий, пропуская Софрина вперед. — В этом доме гостям всегда рады, даже незваным.

Софрин подумал, что с черным юмором у этого парня все в полном порядке. Уже на пороге их догнал голос Шума:

— Али, будешь возвращаться, прихвати термос со льдом.

Просьба осталась без ответа.

Странные имена, решил Софрин, Шум какой-то, а этот — с совершенно рязанской физиономией — и вовсе Али.

В лифте они поднялись на третий этаж. У одной из трех комнат бритоголовый, он же Али, остановился.

— Сюда. Геннадий Андреевич ждет вас.

Карамышев действительно оказался тем самым «кофейным» незнакомцем. А впрочем, другого Софрин и не ожидал увидеть. Спортивно сложенный, подтянутый мужчина, чуть старше средних лет. Жестковато-привлекательное лицо, из тех, что нравятся женщинам, с тонкими губами и ямочкой на подбородке. Черные волосы аккуратно уложены назад, наверное, с помощью геля или мусса. Он явно напоминал итальянского мафиози из так полюбившихся братве фильмов. Вот только одежда в этот раз никак не подходила к образу дона. Спортивные брюки и футболка, долларов по пятьдесят каждые, придавали несколько дачный вид.

Софрин являл собой полную противоположность, но ему не стало неловко за свою джинсовую двойку и футболку, купленные на вещевом рынке в Лужниках, да к тому же не первой свежести. Он лишь проверил, бросив вниз взгляд, подняты ли манжеты на рукавах.

Карамышев разглядывал его в упор.

— Мы, кажется, встречались, — сказал он. Голос оказался бархатным, приятным.

— И совсем недавно, — потвердил Софрин.

— Присаживайтесь, Владимир Андреевич, — пригласил хозяин, указывая на кресло напротив себя.

— Вижу, запомнили мое имя. Значит, видели визитку и все же не позвонили. — Софрин старался держаться спокойно, даже с некоторой наглецой.

Карамышев премило улыбнулся.

— Запомнил, потому что мы с вами тезки по отчеству. А звонить собирался сегодня. Дел много, знаете ли. Я человек занятой. А ваше дело, как мне объяснила Нонна, пустяковое.

— Пустяковое? — Софрин искренне удивился.

— Ну, исчезновение старины Гукка — не тот случай, чтобы поднимать из-за этого на ноги МУР. Не так ли, Владимир Андреевич? — И он пристально взглянул прямо в глаза Софрину. Тот весь подобрался.

— Что вы хотите этим сказать?

— А что вы хотите от меня услышать?

— Где, по-вашему, еще, кроме своей квартиры, он может находиться?

— Понятия не имею. — Карамышев перевел дух. — Прямо как на допросе. Как это где? У себя дома!

— Поймите, Геннадий Андреевич, мы ищем пропавшего человека. — Софрин остыл.

— Да бросьте, Владимир Андреевич. Вешаете лапшу на уши, прямо как младенцу. Не стыдно? Эти сказки могут с Нонной пройти. Выпить хотите?

— Нет, спасибо, — поспешно ответил сыщик, вспоминая, чем заканчиваются застолья с персонажами, подобными хозяину дома, пусть даже и с пользой для дела[1]. И тут же добавил: — Я при исполнении. И за рулем.

— Тогда кофе?

Карамышев разлил из серебряного кофейника по маленьким фарфоровым чашечкам ароматный напиток. Указал рукой на журнальный столик между их креслами.

— Сахар, сливки. Угощайтесь. — Отпив глоток, блаженно прикрыл веки. — Кофе готовлю сам. Никому не доверяю. Это, если поверите, настоящая наука.

Софрину действительно кофе понравился, и он не замедлил сказать об этом.

— А старик Гукк вам нужен по двум причинам, — внезапно вернулся к прерванной теме Карамышев. — Вы его ищете или как подозреваемого в убийстве Лени Богачева, или как возможного свидетеля.

Софрин молча пил кофе. Его удивило умение Карамышева менять направление разговора, причем в интересном для него направлении. А зная о смерти Богачева, связи Гукка с его семьей и розыске последнего МУРом, нетрудно было догадаться об истинных причинах. Тут большого ума не надо. Тем более с его опытом. Но посвящать кого бы то ни было в подробности расследования Володя не собирался.

Карамышев между тем продолжал:

— Но, возможно, вам стоит продолжить поиски... Только уже его трупа.

При последних словах Софрин подскочил, чуть не вылив на себя кофейную гущу.

Карамышев удовлетворенно наблюдал за его реакцией. И цедил информацию:

— Не так давно старик жаловался мне на карточные долги.

— Он что, играл?

— Редко, но, как говорится, метко. Видимо, на тот раз ему сильно не повезло.

Софрин поднялся.

— А вот за это спасибо, Геннадий Андреевич.

— Всегда рады помочь.

— И мы также.

Каждый понял свою фразу по-своему.