Читать книгу У восточного порога России. Эскизы корейской политики начала XXI века - Г. Д. Толорая - Страница 5

Северная Корея заметно изменилась с начала нового века. В этом есть заслуга как администрации Ким Дэ-чжуна, так и России в частности. Именно наши страны дали возможность руководителю КНДР Ким Чен-иру продемонстрировать позитивный потенциал и позитивный подход к миру. Именно с России началось дипломатическое наступление КНДР, которое привело к нормализации отношений с большинством европейских стран и сделало возможным сам межкорейский саммит. С моей точки зрения, именно сегодня мы должны помочь Северной Корее протянуть руку миру, содействовать тем позитивным тенденциям ее политики, которые мы наблюдаем. Самое главное – нужно дать Северной Корее представление о том, каким образом она может вписаться на равных в систему международных отношений и как будет выглядеть в случае определенных изменений своей внутренней и внешней политики.

К сожалению, до сих пор политология – и южнокорейская, и российская, и западная – во многом уходит от этого вопроса. В Южной Корее мы слышим постоянные утверждения о том, что Северная Корея должна меняться в направлении реформ и открытости, рыночных реформ и демократии. И на этом анализ заканчивается. А как будет выглядеть Северная Корея в случае, если она пойдет по этому пути? Где будет место руководителей и политических элит этой страны? Как будет взаимодействовать обновленная Северная Корея с мировым сообществом? На эти вопросы ответа нет. И, разумеется, это рождает у северокорейцев подозрения в том, что все разговоры об открытости и демократии не более, чем вывеска, дымовая завеса для того, чтобы подорвать и уничтожить их систему. Вряд ли можно требовать от какого бы то ни было правительства, чтобы оно добровольно вступило на путь, ведущий к самоубийству. Рассчитывать на то, что Северная Корея согласится на объединение под эгидой Южной Кореи, не приходится.

Значит надо учиться жить вместе, надо учиться сосуществовать на каком-то достаточно длительном историческом этапе. Заслуга президента Ким Дэ-чжуна в том, что он понял это раньше других и стал проводить соответствующую практическую политику, которая встретила понимание в Северной Корее. К сожалению, события начала 2001 г. заронили в душах и умах северокорейцев сомнение в том, что Ким Дэ-чжун будет последователен в этой политике, что он сможет проводить ее и дальше. Определенную роль здесь сыграли и те трения в американо-южнокорейских отношениях, которые стали следствием упоминания о ПРО в российско-южнокорейском коммюнике. На высшем уровне северокорейцы, похоже, решили, что их президент не может быть полностью самостоятельным и сделали вывод о том, что, прежде чем разговаривать с южнокорейской стороной, надо договориться с Вашингтоном.

Реализм, впрочем, возобладал, и сейчас северокорейцы не отказываются от диалога с Югом, к чему мы их и призывали. Мы считаем это позитивным фактором. Однако базовой посылкой северокорейской политики остается тезис о том, что необходимо в первую очередь получить гарантии безопасности от Вашингтона. Это вполне понятно. Без того, чтобы руководство Северной Кореи получило определенные гарантии невмешательства, гарантии уважения к своей системе, вряд ли можно требовать от него перехода к реформам, поскольку в любой стране период реформ означает дестабилизацию. Пока северокорейское руководство не получит твердые гарантии того, что дестабилизация не будет использоваться теми, кого оно считает своими противниками, для подрыва режима, переубедить его будет невозможно.

Мне кажется, что в период администрации Дж. Буша особую важность имело как раз взаимодействие между Южной Кореей и США для того, чтобы дать КНДР эти гарантии безопасности. Конечно, эти гарантии (не только письменные, но и субстантивные) должны были исходить в первую очередь от США. Но нынешнее демократическое руководство Республики Корея очень многое может сделать для того, чтобы именно таким стал курс Вашингтона. Была ли возможность того, чтобы президент Буш теоретически сделал в отношении Северной Кореи то, что республиканец Никсон сделал в отношении маоистского Китая? Двигаться надо было в сторону полного дипломатического признания, подписания соответствующего договора.

Мне кажется, что именно к такому развитию событий должны быть направлены усилия Южной Кореи. Только признание со стороны США повлечет за собой, я надеюсь, необратимые позитивные перемены на Корейском полуострове. Вслед за ним, очевидно, последуют нормализация отношений Северной Кореи с Японией, соответствующие финансовые вливания со стороны Японии. Это создаст мощный базис для экономического сотрудничества КНДР с внешним миром и в первую очередь с Южной Кореей. В рамках указанного сотрудничества будет образовываться новая социально-экономическая структура, новые отношения собственности, которые пока просто не могут развиваться из-за отсутствия финансового базиса. Это, конечно же, приведет к эволюции КНДР при сохранении государственности, при сохранении системы в более привычном для других стран направлении, к конвенционализации (превращению в обычное государство).

Движение по такому пути вполне могло начаться еще в середине 1990-х гг. Уже тогда Северная Корея проявляла готовность к прогрессу при заключении соответствующих двусторонних соглашений с Южной Кореей и готовность к диалогу. Но мы потеряли до перехода власти к республиканцам 10 лет, можем потерять еще столько же. Поэтому мне хотелось бы, чтобы в наших дискуссиях с южнокорейской стороной, с представителями и науки, и администрации рождались те подходы, которые будут способствовать реализации именно этого сценария на Корейском полуострове. Россия могла бы принимать полноправное участие в этом процессе.

Необходимы международные гарантии новой ситуации на Корейском полуострове, и в таких гарантиях должны участвовать, конечно, все заинтересованные стороны, т. е. как минимум США, Китай, Россия, Япония, возможно, Европейский союз как наблюдатель. Именно такую перспективу мы хотели бы приблизить.