Читать книгу Простые травы - Г. И. Климовская - Страница 3

Развела я словесный мой сад —

Из созвучий и рифм огород:

Круглый год, все сезоны подряд,

Всё в нем что-то цветет и растет.

То баллада там выбросит цвет,

То проклюнется малый стишок,

А то повесть за несколько лет

Подрастает хотя б на вершок.

И теперь и в грозу, и в беду,

Или так от чего затужу,

Укрываюсь я в этом саду,

В огороде меж грядок сижу…

Липовая рощица

Под моим окном.

Детский садик простенький —

Бывший барский дом.

Белых ставен кружево

Тлеет меж ветвей.

Чьи там тени кружатся

В сумраке аллей?

Чьи слова неясные

В ранней тишине

Сквозь столетье красное

Чудятся всё мне?..

Что-то мне недужится,

Что-то зябко мне:

За окошком кружится

Тополевый снег.

Как тут не печалиться:

Все и вкривь и вкось,

Вон из рук все валится

И ни в сноп, ни в горсть…

Как ни будь ты стойкою,

Как ты ни бодрись —

Долгой неустойкою

Обернулась жизнь…

То-то мне недужится,

То-то зябко мне,

Хоть летит и кружится

Теплый летний снег…

Ни в какой толпе не выделяюсь,

Несмотря на шляпу и очки,

Ибо русский тип собой являю —

С вечной замесью в глазах тоски.

С детства всем всегда кажусь знакомой:

Тот же вид у этих и у тех…

Паче гордости такая скромность,

Но ведь этим погордиться – разве грех?

Вы тот факт примите во вниманье:

У меня – от чьих-то всё ж щедрот —

Есть единственное достоянье —

Это славный бедный мой народ…

Да еще язык его в придачу…

Все было по-домашнему обычно:

На стульях книги – сразу и не сесть,

Бубнило что-то радио привычно,

Собака с кошками просили есть.

Раздевшись, отморожу рыбы кошкам,

На полки махом книги водворю,

У этих фото постою немножко,

Потом уж чашку кофе заварю.

И перед кухонной вечерней сменой

На новом на диване посижу…

И в центре маленькой моей вселенной

Я с радостью себя воображу…

По каким-то зеленым холмам,

На автобусе призрачно-алом

В гости ехала к милым друзьям…

Что ж: во сне и не это бывало…

Наяву все, конечно, не то:

Шум, недосып и в поезде грязно…

Я, плотней завернувшись в пальто,

Радость встречи не трачу напрасно —

Ни на зелень фантомных холмов,

Ни на эту автобуса алость…

Там лишь, в лоне двух смежных домов,

Эта радость до дна изливалась…

Прошла и эта жизни полоса:

Знакомства, встречи, ужины, прогулки…

И вот уже другие голоса

Слышны в ближайшем к дому переулке.

И книг уже совсем иной подбор

Назначен мной к скорейшему прочтенью,

И новых планов все сильней напор…

Но что-то медлю я с их исполненьем.

И пусть во сне все вверх ногами вечно:

Какие-то вагоны иль трамваи

Бог весть куда везут нас бесконечно —

Но в снах всегда я очень молодая.

Беру грибы невиданных размеров…

А то возьму над садом полетаю…

Или танцую где-то хабанеру —

Мне что: ведь я такая молодая…

Сквозь толщу лет солоноватых

С трудом протискиваю взгляд —

И вот опять меня и брата

Отводит няня в детский сад.

Синё и снежно, чуть сонливо…

Тепло в пальтишках и пимах…

А дома ждут нас терпеливо

Наш кот и пара черепах…

Такая рань, что виден вроде

Вон там остаточек луны…

Зима… Дней пять до новогодья…

И все полгода до войны…

Глядит умильно на меня

С надеждой безответною…

Ах, все собаки мне – родня,

И большей частью – бедная…

И вот стараюсь помнить я,

Чтоб каждый раз средь прочего

Нашлись в портфеле у меня

Кусочек или косточка…

Так сумрачно-лилов закатный

ливень света

И тающих снегов так тонко

испаренье,

Что даже самые реальные

предметы

И не противятся

игре воображенья.

И будто позапрошлый век

завис в березах,

И буквы ять и ер присутствуют

в афишах,

Одежды встречных и слова

слегка курьезны,

И цок подков по мостовой,

и в дымах крыши…

Почти африканские джунгли

У нас на окошке царят:

Какие-то пальмы-молчуньи

И кактусов целый отряд.

Зима ль на дворе или осень,

Им дела до этого нет:

Растут себе, много не просят —

Воды лишь чуть-чуть на обед.

И лишь по весне или летом

Шепнут полевым вдруг цветам

Из пришлых недолгих букетов:

«Ну, что там, на воле? Как там?..»

Туман, покой, печальная отрада

Осеннего затишья в глубине

Запущенного нашего ботсада,

Где так надежно одиноко мне…

Ни улиц шум, ни солнца блеск не нужен,

А надобно душе на прожитье

В оправе лиственных октябрьских кружев

Березовое тонкое шитье…

Я не бывала здесь давно…

Забытые печаль и радость,

Как в винном погребе вино,

Здесь набирают нужный градус.

Но есть отличье этих чувств

От дорогих букетов винных:

Они скромней на глаз и вкус

И, хоть и терпки, но… невинны…

Есть станция на Украине

С названьем «Семь колодезéй»…

Поэт ли так назвал один их,

Пересчитал ли чародей?

Так иль иначе было дело,

А все ж поэзия сама

Все семь крылом своим задела,

Сронивши перышко впотьмах…

Иду я благою дорогой,

Чураюсь и лени, и лжи,

Но призрак ночлежки убогой

Маячит, маячит всю жизнь.

То вдруг ненароком приснится —

В контексте тюрьмы и сумы…

И те с каждой третьей страницы

Мне машут рукой: «Это мы!..»

Но мне в этих стенах убогих

Неплохо вполне было бы:

Отказ от условностей многих

И легкий до крайности быт…

А все остальное… Ну что ж…

Холодное утро – и завтрак холодный:

Кефир и полчашки вчерашнего кофе…

И рифм не найду нынче, к делу пригодных…

Вот к этому кофе – один лишь Прокофий…

При чем тут Прокофий? И что же нам делать,

Когда третий день нет в Киреевске света?..

И вот еще рифма пришла: тарантелла…

Погреюсь пойду к костерку у соседа…

Она сошла в своем Белово:

И грязь, и скопище шпаны,

И неустройство – одним словом,

Не лучшее из мест земных.

Тоска убогих магазинов,

Давно не мытое окно,

И новобранцев проводины —

Смешно, и горько, и пьяно.

Ничем-то этого не скрасить…

Зачем она сошла, бог мой?!

Увы, ответ и прост, и ясен:

Она приехала домой…

Ночи – темные паузы жизни —

Заполняют причудливо сны,

Воплощая вчерне и эскизно

То, что жизнь прячет с той стороны.

И фантомно присутствуя в этих

Городах и событьях, как бы

Видим то, что у жизни в запрете:

Варианты реальной судьбы…

Из дома вышла – моросит…

Вернуться за плащом мне, что ли?

Да пусть мне плечи оросит —

Вдруг смоет каплю лишней боли…

В такие сети залучит

Порою жизнь, давя на вежды,

Так горем белый свет застит,

Что лишь на дождь одна надежда…

Есть событья, и чувства, и лица —

Промелькнут и скользнут в никуда…

Так летящая по небу птица

За собой не оставит следа.

Но в какой-то вдруг неуследимый,

Ниоткуда не чаемый миг

Оживут они слышно и зримо,

Обозначив в судьбе внятный сдвиг…

С обновленной, ожившей душой

Выплываю из этого сна я —

Так спокойно и так хорошо…

Отчего? И сама я не знаю.

Что же снилось мне – уж не впервой,

Так что стало до боли знакомо?

Ветка тополя машет листвой

Под окном незнакомого дома…

Я не люблю букетов пышных

Или роскошных цветников:

Я устаю от их излишеств

И форм, и линий, и тонов…

Куда как мне милей – в морозы —

На подоконнике моем

Одна, пусть высохшая, роза

На фоне мглисто-ледяном…

Слыхал? На севере есть город

Воробьевск…

Как там, должно быть, тихо и

спокойно…

Река, должно быть, пристань,

и песчаный плес,

И церковь на холме, по-над рекою…

Соседствуют там труд, согласье

и любовь…

И внятен ход времен неспешный…

Слышна на чистых улочках

людская молвь

Да воробьиный переклик

безгрешный…

Уехать бы и мне в тот самый

Воробьевск…

Вот там бы жить, где меж домов

Синеет моря полоса

И жадно ждут прощальных слов

И встречи с ветром паруса…

Тогда бы жить, когда еще

Дым труб не вытеснил ветрил

И, ими только оснащен,

Корабль морской игрушкой был…

Так жить бы, чтоб за годом год

Луна, и солнце, и покой,

И был бы жизни мятный мед

Приправлен солью лишь морской…

В моем окошке, как болиды,

То голуби, то вóроны…

Живу в высокой башне с видом

На все четыре стороны.

Ну не мечта ль? Но я зашторю

Окно с мольбою слезною,

Чтоб за окном был тесный дворик

Да тополек с березою…

Закат уже идет к развязке…

Багровый в самом апогее,

Он постепенно гасит краски

И на глазах у нас бледнеет —

Как будто кто-то опечален,

Что вдруг бессонной будет ночка,

В стакан вначале с крепким чаем

Все подливает кипяточку…

Увлекся вечер в тишине —

Фонарных с примененьем блесков —

Вычерчиваньем на стене

Замысловатых арабесков.

Так славно в доме без огня

Следить за этою игрою —

Как бы за скрытой сутью дня,

Истекшего глухой порою…

Самый из всех благодушный

И безобидный обман —

Кружит мне голову, кружит

Легкий кофейный дурман.

Словно бы в теплую почву

Темные зерна падут —

И настроеньем рабочим

Или стихом прорастут…

Тонкой медной закладкою в полдень

Лег на книгу мне солнечный луч,

Словно бы намекнул и напомнил,

Что на воле он золот и жгуч,

Что не все счастье собрано в книгах,

Что от дома шагах в десяти

Меня ждет царство трав, хвойных игол,

И берез, и ромашек, и птиц…

В густеющих сумерках в роще

Средь лиственниц и тополей,

Не то чтобы легче и проще,

Но все-таки сердцу теплей.

И кто-то, невидимый глазу,

На самом исходе зари,

По тайному как бы приказу,

Зажег меж дерев фонари…

За окном покачивалась ветка,

Словно чья-то хвойная рука

Слала мне бессчетные приветы —

За минуту штук до сорока.

Глядя, как она все машет, машет,

Я гадала, кто считает дни

Затянувшейся разлуки нашей:

Он? Она? Иль, может быть, они?..

Любовь к родимому народу,

И к внукам выросшим любовь,

И к правнучке, трех лет отроду,

Любовь к родителям… Любовь —

Через нее одну нелживо

Свидетельствует сердце мне,

Что, старое, все еще живо…

Хотя конечно не вполне…

Золотые ворота,

Пропустите меня:

Здесь у нас и хлад, и мрак,

Выживаем кое-как…

Золотые ворота,

Пропустите меня:

Здесь у нас и сыр, и бор,

Каждый пятый тать иль вор…

Золотые ворота,

Пропустите меня:

Здесь у нас и стар, и мал

Посходили все с ума…

Золотые ворота,

Пропустите меня:

Не одна я пройду —

Я детей проведу…

Золотые ворота,

Пропустите меня…