Читать книгу Психология сознания. Вопросы методологии, теории и прикладных исследований - Г. В. Акопов - Страница 3

Можно предположить, что вполне условная временная граница смены веков и тысячелетий, обострив экзистенциальные переживания «человека разумного», активизирует и научный поиск единых оснований человеческой жизни. Таким единым основанием в последние десятилетия развития научной мысли как в отечественной, так и в зарубежной психологии предстают явления сознания, проблематика которого все более интенсивно и широко исследуется в целом комплексе естественных, гуманитарных и общественных наук.

Существующие в российской психологии научные подходы к решению проблемы сознания группируются в направлениях естественнонаучной и гуманитарной традиций. Пересмотр критериев научности (различные типы рациональности) в последние десятилетия с необходимостью подводит к мысли о ключевой роли понятия, форм, типов и других производных термина «сознание» в предупреждении или даже преодолении элементов паранауки, распространяемой в научном «обличье».

Современная психологическая практика неизбежно вовлекает теоретическую психологию в обсуждение экзистенциальных проблем, решение которых не может быть выработано вне категории сознания. Как представлена эта категория в отечественной психологии, в какой степени реализован тезис Л.С. Выготского о центральности этой категории для всей психологии, образуют ли учения о сознании отечественных психологов (С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев, Б.Г. Ананьев, В.Н. Мясищев, К.А. Абульханова‐Славская, В.П. Зинченко, А.Г. Асмолов, Ф.Е. Василюк, В.Ф. Петренко, В.М. Аллахвердов и др.) определенное единство, или это совершенно разнокачественные программы исследований сознания?

Значительная сумма идей, разрозненно представленных по времени распространенности и разделенных теоретическими платформами, скрыта от широкого научного внимания, не описана в предметном поле сознания. Категория сознания несет в себе огромный объединительный потенциал для современной психологии. Важно вывести сознание из «латентного» состояния и осознать как научную проблему в новом содержательном и качественном объеме. Обсуждение проблемы на новом этапе развития науки дает возможность выявить в широкой системе психологических знаний новые значения и смыслы.

Связана ли смена научных парадигм с изменениями в социально‐экономическом устройстве общества, или научная мысль развивается по своим законам независимо от установлений диалектического и исторического материализма, тех или иных положений экзистенциальной философии либо других философских учений и их интерпретаций в науке? Как бы мы ни ответили на этот вопрос, постсоветская действительность российской научной, в частности, психологической мысли демонстрирует синхронически совмещенные тенденции к изменению основополагающих характеристик отечественной психологии (В.М. Аллахвердов, Б.С. Братусь, Д.А. Леонтьев, А.В. Юревич и др.) и к сохранению сложившейся в предшествующие годы системы научного психологического знания (И.О. Александров и Н.Е. Максимова, В.А. Кольцова, Т.Д. Марцинковская, В.И. Моросанова и др.). В статье Е.Д. Хомской, положившей начало дискуссии, определены следующие этапы кризисов научной психологии и их основное содержание:

• объективная – субъективная психология;

• объясняющая – понимающая психология;

• редукционизм – дуализм в психологии;

• сциентизм – гуманитаризм (Хомская, 1997).

Известный отечественный психолог Я.А. Пономарев отмечал, что существуют различные типы психологического знания, обусловленные постоянно усложняющимися «типами социальной стимуляции» психологии; в соответствии с типом востребованности психологии выделяются три типа психологических знаний: созерцательно‐объяснительный, эмпирический и действенно‐преобразующий (Пономарев, 1983).

Б.С. Братусь выделяет три типа психологических знаний в зависимости от ориентации исследователя (философский, естественнонаучный и гуманитарный), определяющих «разные аспекты, углы рассмотрения, уровни психологической жизни» (Братусь, 2005).

Продолжая линию «различных аспектов реальности», Т.В. Зеленкова полагает, что в каждом таком случае может использоваться соответствующий язык (Зеленкова, 2007).

В этом контексте заметим, что производство и трансляция научных знаний как функция субъекта научной деятельности, являясь вполне сознательной, не тождественна функции осознания состояния научного знания (его системности, адекватности решаемым задачам и т.д.), т.е. функции субъекта научно‐методологической деятельности (рефлексии), хотя и включаемой часто в первую из обозначенных функций.

Говоря о системе научных знаний, мы имеем в виду иерархическую взаимосвязь следующих основных научных конструкций:

• специальный язык (понятия и категории), позволяющий сократить время и уменьшить усилия по приему, переработке и передаче научной информации;

• методы получения и оформления новой информации;

• научное описание эмпирической фактологии;

• выявление (открытие) и подтверждение (доказательство) закономерностей и законов, устанавливающих определенные отношения и связи между отдельными фактами, их группами и системами;

• определение научных подходов, построение концепций и теорий, позволяющих вскрывать механизмы действия закономерностей и законов, обнаруживать новые факты, прогнозировать динамические явления и т.д.;

• конструирование научно обоснованных технологий (различные психопрактики), позволяющих вызывать целенаправленные изменения в объектах воздействия (Карицкий, 2002).

В связи с последним пунктом мы находим существенное отличие в системах научных знаний о живых и неживых объектах. Первые, в особенности наделенные психикой живые объекты, обладая изначальной активностью (предпосылки субъектности и субъективности), оказываются неимоверно сложными в изучении, описании, систематизации и т.д. ввиду колоссального многообразия возможных форм, видов, уровней активности, а на определенных этапах жизни и ее изучения начинают оказывать определенное сопротивление исследовательским усилиям со стороны «постороннего» лица, «чужого» субъекта. В этих случаях обнаруживается феномен нетождественности (несоподчиненности) проявлений сознания субъекта исследовательской программы в отношении активного существа, принимающего или отвергающего (неявно) подобную активность, включающую, как известно, помимо операциональных и действенных компонентов, также деятельностные, обусловленные релевантной мотивацией (ценностями). В этом плане можно говорить о возможности феномена сознающего, но не осознающего (рефлексирующего) субъекта, и в этом случае (т.е. в случае принятия и субъектного включения в ситуацию) во всей полноте встают вопросы зависимости активного существа от так или иначе воздействующего на него субъекта и доверия к нему, и ответственности осознающего субъекта. В конечном счете нерешенность данной проблемы инициирует вопрос общего доверия к психологическому знанию, о зависимости последователей (адептов) от научного авторитета и об ответственности ученого за корректность исследовательских процедур на каждом из приведенных выше этапов научного конструирования.

В связи с иерархичностью системы выстраивания научного знания особое значение приобретает работа над категориальным аппаратом. В отечественной психологии этой важной работе уделяли внимание такие авторы, как Б.Г. Ананьев, С.Л. Рубинштейн, А.В. Брушлинский, К.К. Платонов, Б.Ф. Ломов, А.Н. Леонтьев, А.В. Петровский, В.П. Зинченко, Ю.М. Забродин и др. В разные годы объем и содержание основных категорий менялись. Некоторые категории уходят на второй план (отражение, ассоциация и т.д.), другие оказываются более востребованными (личность, деятельность, общение). На наш взгляд, в актуальном психологическом поле вся современная психологическая проблематика сконцентрировалась на двух категориях, наиболее тесно взаимосвязанных со всеми другими. Это категории субъекта и сознания. Целый ряд изысканий, проведенных в институте психологии РАН в последние годы (К.А. Абульханова, А.В. Брушлинский, М.И. Воловикова, А.Л. Журавлев, В.В. Знаков, Е.А. Сергиенко и др.), определил новое содержание этих категорий и богатство их возможных применений как в теоретических, так и в прикладных, практических исследованиях.

Анализ различных подходов к определению и структурации сознания может быть соотнесен с той или иной методологической установкой (междисциплинарная, унитарная, системная) и обнаруживает связь различных структурных схем сознания с двухфакторной моделью бесконечно развивающегося сознания: 1) фактор взаимосвязи и контакта индивида и окружающей среды, личности и общества, индивидуальности в реальных и потенциальных образованиях Я; 2) фактор инстаурации – творчества, созидания, выбора, свободы и ответственности в системе взаимодействий – контактов. Двухфакторный подход (контакты, их интенсивность и широта, коммуникация и смысловое общение; произвольность, уровень субъектной активности, устойчивость и многообразие избираемых объектов, форм и т.д.) позволяет наметить контуры целостной системы развития сознания.