Читать книгу Про жизнь Зины - Гала Мазина - Страница 6

Звали его Семён. Ему, в отличие от Зины, повезло только раз, зато по-крупному…

Тогда он был маленьким уличным беспризорником, который мерз холодной осенью в подъездах и сжимался при звуке незнакомых шагов. Тогда стреляло в правом ухе, и было больно глотать, а он все звал маму, а она все не шла и не шла.

И жутко хотелось есть, но больше всего хотелось, чтобы хоть кто-то был рядом. Тогда поколотили его местные мальчишки и натравили на него собаку. С тех пор люто ненавидел он и тех, и других. С тех пор, когда он видел собаку, жуткий ужас сковывал его тело, не давал ни дышать, ни думать, а только стучало в висках: «БЕГИ! БЕГИ!» У него была мечта: постучать в любую из дверей, чтоб она открылась, а оттуда вышла седая добрая бабуся и сказала: «Ой, малыш! Ты же замерз! Заходи быстрее!»

А внутри сидит семья за столом и что-то бубнит телевизор, там внутри тепло, уютно и пахнет вкусно-вкусно, и все друг друга любят. И пусть даже поругает кто-нибудь за то, что ты такой бестолковый. Но…

У него не было никого. Он был совсем один.

Сейчас же вы бы его не узнали: холеный, гладко причесанный, а запах… Как будто он в магазине парфюмерии работал.

Но это было совсем не так. Семён никогда не работал, ни одного дня, и очень этим гордился. Так прямо и говорил: «А я не работал ни одного дня своей жизни. Нужды не было».

Все свои нужды он отдал Зине. И она их с радостью обеспечивала.

Тогда, давным-давно, когда дверь перед ним открылась и его стали отогревать, отмывать и отпаивать теплым ароматным молоком, он Зину боготворил. Он был счастлив, что получил наконец то, о чем долго мечтал: он купался в Зининой любви.

Его учили правильным манерам, и обрастал он своим собственным имуществом.

Зина не умела отказывать, и он постепенно научился этим пользоваться. Знал, когда лучше спрашивать и на какие кнопки Зининой души нажать.

Сейчас у него была большая трехкомнатная квартира с высокими потолками и евроремонтом. Была своя мягкая подушка и любимое кресло.

Потреблял Семён только суперсвежие продукты. К алкоголю был равнодушен. А вот работу не любил. Он не любил выходить из дома по расписанию, куда-то спешить и опаздывать. И вообще не нравились ему обязательства. Ему нравилось прогуливаться по парку и встретить случайно симпатичную девушку и завязать с ней приятный обольстительный разговор…

Как-то совсем незаметно он стал главнее Зины. Он просыпался, когда хотел, уходил, куда хотел, и возвращался без предупреждения, не связывая себя никакими обещаниями.

Зина без слов выполняла все его требования, иногда даже добавляя что-то от себя и оплачивая для его блага что-то очень дорогостоящее, почему-то думала, что просто необходимо восполнить все, что он недополучил в детстве, и вот именно таким путем идет воспитание в нужном направлении. Нужно дать шанс, нужно дать возможность.

А уж Семён ею обязательно воспользуется и будет благодарен. Он же такой умничка!

Володя был не согласен с Зиной. Говорил ей, что растет эгоист, но Зина только махнет рукой и выкинет эти неправильные мысли из своей головы. Зинина любовь была и слепа, и глуха.

Семён же с каждым днем все меньше думал о Зине, да и вообще все чаще стала она его раздражать, казалась уже не такой красивой, как раньше, а разговоры – вообще тоска зеленая – все одно и то же. Скукотища!

Так что почувствовал Семён себя взрослым, ему захотелось свободы. Стала мешать ему Зина.

Зина обсуждала его будущее с Володей перед сном в спальне.

Володя ее, как всегда, успокаивал: «Да никуда он от тебя не денется! Ему ж здесь удобно. Ты его и так чересчур балуешь. Его надо на дачу к нам отвезти – пусть поработает хоть чуть-чуть. А то в трутня превращается».

Но Зина все равно тревожилась и плохо спала, когда Семёна не было дома. Не отпускать не могла и скрепя сердце отпускала.

Семён всегда забывал ключи от дома. Поэтому, когда хотел домой, он шел к соседке Раисе Степановне, она развлекала его своими историями про аптеку и поликлинику, наливала ему молока и спешила звонить Зине. «Зиночка? Семён у меня. Ты не волнуйся. Да. Сам пришел».

И тут же поспешно бросала Зина трубку, отпрашивалась с работы и почти бегом мчалась домой, по пути радуя Володю, что Семён вернулся наконец.

Резко звонил звонок в квартире бабы Раи, влетала Зина в расстегнутом пальто, бросалась к Семёну, хватала его на руки, гладила его рыжую грязную шерсть, прижимала к себе все его родные восемь кило, проверяла каждый сантиметр его тела, целовала на прощанье Раису Степановну, совала ей шоколадку в карман и, счастливая, несла его домой. По пути повторяя: «Ну наконец-то дождались! Я ж тебя искать ходила, звала. Где вот ты был? Куда шлялся? Смотри, какой грязный весь, худой… Неделю дома не было…»

Дома его неизменно купали (это было неприятно, но необходимо), сушили и много гладили. Потом давали свежую его любимую кильку (не мороженую!). Он нехотя и изредка мурлыкал и спал сутками на своей любимой подушке в своем мягком кресле в своей квартире.

До следующего похода…