Читать книгу Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины - Галина Артемьева - Страница 31

Мне шесть с половиной лет. С июня я, естественно, отправлена на детсадовскую дачу. Все привычно, все как каждый год. И вдруг в конце июля за мной приезжает Танюся и забирает меня в Москву. У нее появилась возможность показать меня какому-то знаменитому профессору-глазнику в институте имени Гельмгольца. Я уже очкарик со стажем и в институт этот регулярно хожу на всякие проверки. А тут очередь наша подошла к самому профессору.

Я, конечно, счастлива безмерно. Несколько дней на свободе, дома!

Но я даже не представляю, какой меня ждет праздник!

В Москве-то – фестиваль!

Фестиваль Молодежи и студентов!

То, что это большой, небывалый праздник, видно сразу.

Повсюду плакаты «За мир и дружбу», везде, в любой витрине, на лацканах пиджаков у мужчин, на блузочках девушек – значки с символом фестиваля: цветком с пятью разноцветными лепестками. И еще – Голубь Мира. Я впервые слышу имя художника Пабло Пикассо. Он коммунист. Он нарисовал голубя, а теперь его рисунок повсюду. Голубь Пикассо такой легкий, прекрасный, а клюве у него веточка оливы. Олива – это такое южное дерево, тоже символизирующее мир.

Прохожие на улицах одеты совсем не так, как обычно. Молодые люди в ярких рубашках, девушки – в фестивальных юбках.

Фестивальная юбка – вот, от чего захватывало дух. Такой красоты я прежде не видела. Пышные ярко-красные юбки с желтыми, синими, зелеными, фиолетовыми полосками, треугольниками, волнистыми линиями носили с широкими лакированными поясами. Белая гипюровая блузочка с рукавчиками-фонариками делала облик любой девушки еще более праздничным.

Конечно, у моей Женечки такая юбка была. И не только юбка. К юбке прилагалась еще и фестивальная сумочка – из того же материала, что и юбочка. Некоторые девушки носили юбки просто так, а некоторые надевали еще и нижние юбочки: белые кружева иногда выглядывали – глаз не оторвать! Каждая девушка в такой юбке делалась красавицей!

Естественно, мне тоже захотелось фестивальную юбку.

– Детских фестивальных юбок не продают, – объяснила Танюся. – Ты вообще здесь чудом. Детей велели всех вывезти из Москвы. Мало ли какую инфекцию завезут. Столько иностранцев… Всякое может случиться…

– Ничего не случится. Я тоже хочу фестивальную юбку, – страдаю я.

На помощь приходит метод убеждения.

– У тебя есть фестивальное платье. Вот – завтра пойдем в твоем фестивальном платье Лужники смотреть. Такой стадион открыли, нигде такого нет, – убеждает Танюся.

…Фестивальное платье… Ну, ладно. Ну, пусть… Ну, почти…

Мое нарядное платье, которое все детство, пока я не выросла из него, так и было моим единственным праздничным одеянием. Оно и правда красивое. Его в конце сороковых годов привезла тетя Стелла из Германии для Женечки, которая тогда была почти как я сейчас. Нет, чуть побольше. Поэтому и оказалось оно Женечке маловато. А потом вот досталось мне. Оно белое, из очень приятного легкого материала. А крылышки и каемка на подоле платья выглядят совершенно как фестивальные. Тоже – красные, зеленые, синие полоски, треугольники… Вполне может сойти за фестивальное.

Я, конечно, соглашаюсь. И даже радуюсь тому, как удачно у меня оказалось именно такое платье. А то ведь на улицу не выйдешь: такой праздник, а ты не нарядная.

Видела я фестивальное гулянье только один раз. Но запомнила на всю жизнь. Какие разные люди! И как весело! Отовсюду звучит музыка. Люди смеются, подходят друг к другу, заговаривают, обмениваются значками, открытками. На открытках адреса разных стран. Женечка приносит груду таких открыток, значков. Ей хорошо! Она взрослая, старшеклассница, ей можно гулять по этим праздничным улицам сколько угодно.

Ничего! Я вырасту и сама поеду по всем странам, откуда к нам в Москву приехали эти удивительные люди. Я буду петь песни на испанском языке. И на итальянском, на французском, на английском. А на немецком не буду. На нем Гитлер говорил.

А пока Танюся учит меня фестивальным песням. И мы с ней радостно поем: «Если бы парни всей земли» и «Песню дружбы запевает молодежь»… Красивые песни.

…Заканчивается фестиваль.

Заканчивается лето.

Жизнь снова входит в свою колею. Я хожу в детский сад, Женечка в последний класс школы, взрослые заняты своими делами.

В очередное воскресенье за обеденным столом зачитывают фельетон из какой-то самой главной газеты. Я уже знаю, что фельетон – это что-то смешное. Это когда о недостатках пишут с юмором, потому что смех – это большая сила. В том фельетоне говорится о фестивале, поэтому я слушаю изо всех сил. Но меня и не гонят. Все увлечены. Речь идет о разных девушках, которые во время фестиваля знакомились с иностранцами. Одна из них, глупая такая, спрашивала у одного французского гостя:

– Парле ву франсе? (Это значит: «Вы говорите по-французски?»)

На что француз по-своему, по-французски, и отвечал:

– Ну, разумеется, ведь я же француз.

Я хохочу, как сумасшедшая! Вот это шутка! У француза спрашивать, говорит ли он по-французски! Ну и глупая!

Взрослые тоже смеются. То ли надо мной, то ли над фельетоном… В общем, всем весело. И еще я понимаю, что хоть Москва и очень гостеприимный город, а с иностранцами знакомятся только неразумные девушки. Нехорошо это. Несерьезно. Вот про это в фельетоне и пишут.