Читать книгу Баба ягодка опять - Галина Балабанова - Страница 6

– Доброе утро, Машенька, – не своим голосом проворковал Владимир Николаевич, прижав трубку к щеке. – Надеюсь, я вас не разбудил?

– Нет, что вы, – наигранно проговорила Машка, не ожидавшая звонка от Гнедышева, да еще в такой ранний час.

– Хотел узнать, как вы себя чувствуете, – смущенно проговорил он и замолчал.

– Спасибо, хорошо, – соврала Машка, – а вы?

– Тоже неплохо, – протяжно вздохнул он. – Тогда, пожалуй, до понедельника…

В трубке повисла гнетущая тишина. Машка поняла, что он передал инициативу в ее руки.

– Я на днях буду в вашем районе, – как бы между прочим сказала она, – мне надо справку в ДЭЗ отнести.

– Справку? – встрепенулся Владимир Николаевич и неожиданно для себя пригласил ее на чашечку чая.

Машка, не раздумывая, приняла приглашение и в назначенный день, прихватив коробку конфет, поехала в гости.

Погода, испортившаяся накануне знаменательной встречи, к утру стала еще хуже, что окончательно испортило Машке и без того паршивое настроение, добавив к беспокойству несвойственные ее характеру озлобленность и раздраженность. Из чернильных туч как из ведра лил нескончаемый дождь, по улицам, словно шальной, носился промозглый северный ветер. Срывая листья с деревьев и выворачивая наизнанку зонты, он норовил забраться Машке под плащ и сорвать с головы шейную косынку, с помощью которой она пыталась сохранить прическу. С транспортом вообще был полный коллапс. Автобусы выезжали на маршрут чуть ли не с часовыми опозданиями, и как она ни старалась, на встречу все-таки опоздала.

– Я думал, вы не придете, – открыв дверь, обеспокоенно проговорил Владимир Николаевич. – На улице такой дождь…

– Скорее ливень, – уточнила Машка, скинув у порога промокшие туфли. – У вас тапочки есть?

Владимир Николаевич поднял глаза к потолку.

– Кажется, где-то были… – потоптавшись на месте, задумчиво проговорил он и, резко развернувшись, направился в комнату. Вернулся с бумажным свертком в руках. – Вот, нашел. – Он вытряхнул из свертка мужские потертые шлепанцы.

Машке ничего не оставалось, как сунуть ноги в облезлые чудища и шлепать в этих уродцах на кухню, где уже закипал чайник.

Владимир Николаевич достал с полки две пузатые чашки в зеленый горох, початую пачку печенья, банку с вишневым вареньем и крохотную вазочку из прессованного хрусталя.

Машка положила на стол коробку конфет, высыпала на блюдце печенье и, налив в розетку варенье, присела на стул.

Пока гостья накрывала на стол, Владимир Николаевич наблюдал за ее неспешными действиями, и, как ни странно, ему это нравилось.

Они просидели за столом до самого вечера. Пили чай, говорили о том о сем, вспоминали юбилей, напоследок поцеловались.

Вторая встреча произошла через неделю по обоюдному желанию. Третья состоялась еще через неделю. Поцелуи, обнимашки, заигрывания – как пятнадцатилетние… И так целый месяц.

Машку радовали эти встречи и тяготили одновременно. Она откровенно не понимала, что с ней происходит. Ее тянуло к этому человеку, но расслабиться в его присутствии она не могла, и это удерживало ее от решающего шага.

Они уже перешли на «ты», но душевной теплоты между ними почему-то не возникало, да и страсти особенной тоже, во всяком случае с ее стороны. Тогда зачем вся эта любовная чехарда? Наверное, правильным было бы закончить эти непонятные отношения. Но не в Машкином характере было оставлять за спиной нерешенные вопросы. А Владимир Николаевич представлял собой огромный вопрос, на который она должна была ответить, чтобы потом не мучиться и не сожалеть о том, что не разгадала этого человека.

Шло время, отношения становились более теплыми и доверительными, но стена недоверия, все еще разделявшая их, не позволяла им стать по-настоящему близкими людьми. Машка понимала, что надо или расставаться, или переходить на другой уровень. И она решилась. Все произошло спонтанно, быстро и скомкано, но это ее не смутило. Учитывая возраст кавалера, могло быть и хуже.

Прошло еще полгода непростых и в то же время слишком простых отношений. Машка чувствовала себя не сказать чтобы счастливо, но вполне сносно, даже, можно сказать, комфортно. Она была желанна, обласкана, любима и жила в ожидании чуда – пробуждения обоюдной любви, которая иногда искрила между ними, но почему-то не разгоралась.

Чувствуя Машкину зависимость, Гнедышев все чаще требовал от нее признания в любви, особенно после бурного секса, который покрывал все недостатки этих непростых отношений. В этом плане у них все было прекрасно. Но Машка не могла произнести эти слова, и не потому, что не хотела, – не чувствовала она этой самой любви. Она понимала, что это нечестно, и несколько раз порывалась уйти, но какая-то сила словно магнитом тянула ее обратно.

Чтобы Владимир Николаевич не обижался, уверяла его в том, что никому и никогда не признавалась в любви, хотя понимала, что говорит глупость, но другого аргумента привести не могла.

Владимир Николаевич, как ни странно, верил ей и даже радовался этому обстоятельству. Значит, она действительно никогда никого не любила. Считая себя единственным и неповторимым, он с упертостью осла продолжал добиваться от Машки признания в любви, что еще больше злило ее, заставляя сомневаться в собственной адекватности, раз выбрала такого мужчину.

Чтобы Гнедышев не приставал к ней с этим вопросом, она предложила ему что-то вроде теста, который наглядно покажет, что она его полюбила. Тест очень простой: полюбив Владимира Николаевича, она начнет гладить ему рубашки.

Гнедышев воспринял ее слова как призыв к действию и как-то вечером притащил в комнату гладильную доску. Разложив на ней праздничную рубашку, он со смиренным видом присел на диван и, сложив на коленях ручки, заискивающе посмотрел ей в глаза.

Машка здорово огорчилась. Но Владимир Николаевич не заметил ее огорчения. Машке захотелось закричать во весь голос или вышвырнуть доску вместе с Владимиром Николаевичем с десятого этажа, но и на этот раз она промолчала. Что толку рвать горло, если человек не слышит тебя? И ей до боли стало жалко глухого. Она свела ситуацию к шутке, а вечером уехала к подруге и зависла там на несколько дней, приводя себя в чувство. Ну почему ей так не везет с мужиками?