Читать книгу Рассказы. Из событий Великой Отечественной войны - Галина Галеррос - Страница 5

Радость Дня Победы, 9-го Мая 1945 г., для многих была со слезами. Необходимо было создавать заново в своей судьбе пространство любви и надежды. И прежде всего во имя святой памяти всех дорогих и любимых, сломленных или уничтоженных войной.

Сергей Ильич, переживший столько потерь, одну из них, гибель своего сынишки Мишани, не мог простить Войне.

Он выжил после последнего тяжёлого ранения и вернулся в родную школу. На своих уроках истории для него было важным – научить ребят ценить и беречь радость и счастье Мира во всём мире. Рассказывал о жестоких боях и стоящих насмерть бойцах в сражениях за Родину, участником которых он был на пути к Победе. Горечью бесконечных потерь были пронизаны его рассказы. Как в начале Великой Отечественной войны, весь Керчинский пролив, до самого горизонта стал белым от бескозырок наших погибших защитников моряков. Как воды Волги, после жестоких сражений в Сталинграде, стали алыми. И многое другое, что осталось в памяти о беспримерном Подвиге наших бойцов боях за мирное будущее нашего Отечества. Такие уроки напоминали своим воспитанникам, что и по сей день, особенно по ночам, безумная правда Войны терзает усталое сердце вернувшихся со Святой Победой наших солдат.

В его рассказах о Великой Победе нашего народа, спасшего Мировое сообщество от чудовищных идей и действий нацизма, отзывались в ребячьих сердцах желанием участия в миротворческих акциях протеста, не допускающих войны на всей планете Земля.

Сколько ночей Сергею Ильичу снился один и тот же сон, во всех ярких подробностях, повторяясь и заставляя просыпаться с болью в сердце. Это был сон о сынишке Мишане, о счастливом мирном дне, накануне войны, в июне 1941г:

«Мишаня, Мишаня!» – звала бабушка внука, разыскивая повсюду непоседу. За ним нужен был глаз да глаз. В свои пять лет малыш всегда что-нибудь открывал для себя. И в этот миг его было не слышно и не видно.

Уткнувшись в ладони подбородком, опираясь локотками о подоконник, он подолгу мог рассматривать в открытое окно всё, что происходит вокруг. Изумлённо вглядываться в гроздья соцветий сирени, заглядывающих в дом своими сиреневыми душистыми ветвями. Следить за птичкой, прыгающей с ветки на ветку и вдруг замирающей на очередной раскачивающейся опоре. Мишаня наблюдал живое дыхание окружающего мира сосредоточенно, замирая в ожидании очередного чуда. Всё вокруг было удивительно интересно и как будто зазывало его: «Иди к нам, иди к нам».

И он шёл во двор, огороженный деревянными кольями, сквозь которые была видна тропинка, убегающая к роще. Но туда ему ходить без взрослых строго-настрого запрещалось. Во дворе всё воспринималось иначе, чем из окна. Роскошь цветного разнотравья захватывало его. Увидев божью коровку, он всматривался в горошинки на блестящей её спинке, а когда она улетала, удивлялся, наморщив лоб, пытался разобраться, чем же он ей не угодил и почему спугнул. Она так ему нравилась. На прозрачные крылышки стрекоз или на роскошных бабочек можно было смотреть только издали. Как бы осторожно Мишаня не подкрадывался к ним, те мгновенно улетали.

Возвращаясь в дом, он брал большие, с красивыми картинками книжки и так же внимательно и долго рассматривал их, угадывая по каждой из них услышанный накануне от отца сюжет. Затем шёпотом пересказывал его своим, сидящим рядом друзьям, мишке и зайцу. Он очень любил их, на ночь укладывал рядом, дожидаясь пока мама или папа прочитает какую-нибудь очередную сказку. Хотя он их, почти все, знал наизусть. Особенно он любил, как они оба, улыбаясь ему, напевали: «На сон грядущий малышу, чтобы приснилась радость песни и две радуги в лесу…».

За бесконечное любопытство и всепоглощающее внимание ко всему, к чему бы он ни прикоснулся, бабушка Варя ласково прозвала его: «Мой Филиппок».

Для малыша это раннее утро,22 июня 41-го года, стало настоящим праздником. Он, в это солнечное воскресение, на автобусе с отцом, отправился в гости к деду Серёже и бабушке Алле, которые жили в соседней деревне. «Мишутка, дорогой, вот ты нас и наведал!» – с такими словами они всегда встречали любимого внука. А он, обнимая их, деловито спрашивал: «Деда, а когда нам на рыбалку идти?», вызывая этим улыбку всех присутствующих, малыш обожал рыбалку.

И Мишаня, в предвкушении встречи, умостился у отца подмышкой как под крышей. Отец, чьи мощные плечи и барельеф выступающих мышц говорил о его незаурядной физической силе, был для него надежной защитой. Так же как и дома, положив подбородок на ладошки и упираясь локотками в колено отца, он рассматривал людей, с их неповторимыми особенностями. Задумчивый взгляд останавливался на каждой встречаемой мелочи, изучая её своеобразие. В этот момент они были очень похожи друг на друга, отец и сын, с каким-то особенным глубинным задумчивым взглядом синих глаз. Обняв сына, и время от времени целуя его в макушку, отец поглядывал на него, улыбаясь и поглаживая по спинке. А тот ловил доверчиво взгляд его, доверительно прижимаясь к его сильным и добрым рукам, улыбался в ответ, открыто и радостно. А через мгновение вновь был поглощён то проплывающим в небе облаком, то удивлялся белым березам с их печально опущенными ветвями.

Временами, Мишаня сосредоточенно и серьезно поглядывал на отца, как бы ожидая его оценку этого завораживающего окружающего мира. И неизвестно для кого из них обоих был важнее этот волшебный миг молчаливого взаимопонимания и бесконечного доверия друг к другу. В этом безмолвном диалоге чувств отца и сына отражалась гармония взаимоотношений любящих сердец. Для Сергея Ильича это было трогательным фактом, наводивший на размышления об истоках большой настоящей мужской дружбы. Напоминало о золотом времени детства, его удивительных возможностей для проявления широкой и щедрой души ребёнка, его бесконечной пытливости ума и радостных чувств.

И вдруг всё рухнуло. Взрывом опрокинуло автобус. Радость утреннего воскресения, 22 июня 1941 года, погасла для Мишани навсегда. Под вой бомбежки сердце малыша, который так преданно любил всё и всех вокруг, остановилось. Война! Великая Отечественная война.» Сергей Ильич просыпался весь в холодном поту и тянулся к валидолу. Прохлада раннего утра заставляла его приходить в себя —живым надо жить, чтобы строить новый мир, и только так.

В День Победы, 9 Мая, праздник светлый и скорбный, произнося: «Ничто не забыто, никто не забыт! Вечный Огонь горит в душе каждого человека о беззаветном Соборном Подвиге нашего народа во имя жизни на земле…» – Сергей Ильич, невольно отворачивался, убирая со щеки горькую слезу. Его сердце жгла, память о сыне Мишане, не отступая.