Читать книгу Эндана - Галина Ли - Страница 9

Леа спрыгнула со спины грифона, стянула мешок с вещами и расседлала животное.

«Ну, здравствуй, школа», – подумала девочка, оглядывая знакомые места.

Осталось позади полное суматохи прощание с родными и длинная дорога. На этот раз принцесса решила обойтись без лошади, выбрав грифона. И вот теперь ее высочество стояла на школьном дворе, поросшем невысокой жесткой травой.

Девочка, подхватив седло и упряжь, потащила их под навес. Ветер пошел следом, пощипывая клювом сумку хозяйки в надежде на лакомство.

Внезапно Леа поняла, что соскучилась и по школе, и по занятиям. Принцесса даже остановилась, растерявшись от такого открытия, а в следующее мгновение ее чуть не смела вихрем налетевшая подруга.

Тяжелое седло грохнулось оземь, больно припечатав пальцы правой ноги в открытой сандалии. Пока ее высочество скакала на здоровой левой, шипя от боли, Гуалата прыгала рядом и радостно вопила:

– Наконец-то ты приехала! Я уже пять дней тебя жду! Чего так долго?!

Она подобрала злосчастное седло и, дружески хлопнув принцессу по плечу, повлекла ее за собой, спеша поделиться новостями. За лето царевна сильно вытянулась, обогнав подругу на полголовы. Прямые черные волосы, остриженные еще короче, чем прежде, топорщились смешным ежиком на макушке.

– Ты это зачем? – с интересом кивнула на прическу царевны Леа.

– А… – досадливо поморщившись, отмахнулась от вопроса подруга, – и не спрашивай…

– Давай рассказывай, что у тебя стряслось, – не сдалась Леа.

Гуалата, притворно вздохнув, хихикнула и поведала девочке о небольшом приключении. Оказывается, этим летом не только энданский двор посетила делегация из Телгета. Послы этой страны успели побывать и в Варнабе. Как будущую правительницу, царевну заставили присутствовать на торжественном приеме в их честь. Послы повели себя крайне неразумно – грубо и пренебрежительно. Они так успели надоесть азанагам, что если бы не категорический приказ царицы Санаги оставаться с иноземными гостями вежливыми, вспыльчивые воительницы давно проучили бы хамоватых подданных чужого государства.

Гуалате тоже досталось от них. Презрительные взгляды и гадкие усмешки за спиной девочка еще как-то терпела, но когда самый противный из послов, глядя сальными глазками в спину уходившей царицы, подобострастно пропел совсем уж редкостную гадость, уверенный, что его никто не поймет, терпению царевны пришел конец. Договорившись со слугами, которые не посмели перечить дочери правительницы, она подмешала в вино сонного зелья и ночью покрасила волосы послов, их бороды и усы самой едкой краской, которую только смогла добыть. Если честно, то проказница хотела выкрасить им кое-что другое, но не решилась.

На этом месте Гуалате пришлось прервать рассказ, потому что Леа расхохоталась. Она сразу поняла, на что покушалась ее мстительная подружка. Дождавшись, когда принцесса отсмеется, Гута продолжила свой рассказ.

Утро во дворце началось с гневных воплей пострадавших от мести Гуалаты посланцев. Краски царевна выбрала самые яркие: прически грубиянов густо позеленели, а усы и бороды стали ярко-красными. К тому же от краски остались пятна на коже, и складывалось впечатление, что послы больны странной разновидностью лишая.

Царица Санага сразу догадалась, чьих рук это дело, да Гуалата и не думала скрывать – не хватало, чтобы из-за нее наказали невиновных людей!

Отмыть послов не получилось, их коротко подстригли и обрили, а в качестве наказания царевну тоже остригли, оставив волосы той же длины, что и у послов. Впрочем, сильно извиняться за дочь царица не стала, посоветовав иноземцам как можно быстрее убраться из страны.

И вот теперь Гуалате приходится отращивать волосы, но оно того стоило. Видела бы Леа лица телгетцев, она согласилась бы с ней.

Девочки еще немного посмеялись над незадачливыми дипломатами, а потом Леа неожиданно заявила:

– Ты знаешь, а мне кажется странным, что их правитель подобрал редкостных дураков для такой важной миссии. Ведь у нас послы были ничуть не лучше. Как ты думаешь, для чего это ему, а?

Гуалата задумалась над загадочными целями властителя Телгета, но ненадолго. Гораздо сильнее будущую правительницу интересовало, как провела лето подруга, так что на энданку тут же обрушился град вопросов.

Леа с загадочным видом полезла в сумку и выудила оттуда богатство, нажитое в честном бою.

– Здорово! – восхитилась царевна, подкинув на ладони увесистый зуб заутара. – Пойдем, покажем остальным! А то Цетина третий день хвастает когтем облезлого медведя. Лично мне кажется, никакой это не боевой трофей, а медведь сам издох от старости!

* * *

Третий год обучения принес много тренировок и уроков. Порой у учениц почти не оставалось времени для сна. Наставница стала еще требовательней, учителя еще строже, но вместе с тем наконец пришло чувство восхитительной свободы. Теперь девочки могли выходить за пределы школы, чем они с удовольствием пользовались.

Подруги изучили почти весь город. Леа по старой памяти время от времени наведывалась на базар, ожидая приезда гнома, но Р’Омус не появлялся. Зато степенный Тирас с радостью принимал девочек у себя, а его пес забывал о достойном его возраста поведении и играл с детьми, как полугодовалый щенок.

В один прекрасный день в двери школы постучалась сухопарая женщина. Леа и царевна как раз возвращались с прогулки и видели, как почтительно приняли в школе незнакомку, закутанную в плотный плащ по самые брови. Заинтригованные подруги, проводив ее до порога отведенной комнаты, сразу попробовали разузнать, чему будет учить новый преподаватель (так они решили обе). Наставница только отмахнулась от девочек, заявив, что от любопытства еще никто не умер и что они узнают все в свое время вместе с другими детьми. Упрямую Гуалату такой ответ не устроил. Выждав, пока наставница скроется за поворотом, царевна беспардонно постучала в комнату приезжей. Не успела девочка убрать руку, как дверь распахнулась.

На пороге стояла пожилая женщина. Все видимые части ее тела от сухих щиколоток до подбородка украшала татуировка. Даже под замысловатым узором были заметны красивые мускулы на руках. Взгляд женщины светился мудростью и тем светом, что дается людям, по-настоящему ладящим с собой и миром.

– Приветствуем вас, досточтимая госпожа, в стенах нашей школы, – неожиданно сменила тактику Гуалата. – Будут ли у вас пожелания?

Леа не верила своим глазам: подруга скромно склонила голову, передумав задавать вопросы. Женщина, улыбнувшись, отрицательно покачала головой. Гуалата, ничего не говоря, схватила принцессу за руку и потащила прочь, обратно в комнату.

И только сев на кровать, царевна восторженно прошептала:

– Ты знаешь, кто к нам приехал?!

Леа молча смотрела на подругу, ожидая продолжения.

– Это живая легенда нашего народа – Куруни! К нам приехала Куруни! – неожиданно закричала девочка, а потом перешла на возбужденный шепот: – Лучший мастер по искусству защиты!

Принцесса поразилась – в голосе подруги звучала такая гордость, будто она хвалилась собственными победами.

– Мы будем у нее учиться! – закончила Гуалата убежденно. И, глядя на недоуменное лицо Леа, вздохнула: – Эх ты, темнота необразованная, сейчас расскажу.

После этих слов царевна поведала вот какую историю: Куруни не принадлежала к народу азанагов. Она родилась на далеких островах, лежащих почти у предела мира, и прожила там до тридцати лет. Народ новой наставницы слыл искусными рыбаками и ныряльщиками. Рыба и дары моря – вот что составляло богатство жителей Янтарной Гряды.

Любой взрослый житель островов мог задерживать дыхание в воде не меньше пяти минут. А одна семья хранила секреты «кшон тхан» – искусства защиты. Никому из чужеземцев не раскрывали рыбаки своих секретов и сами никогда не покидали пределов архипелага.

Еще одна особенность делала жителей Янтарной Гряды непохожими на остальных обитателей мира: их тела густо покрывали узоры татуировок. Самую первую наносили в пять лет во время обряда инициации – обретения истинного имени. Каждое значительное событие оставляло цветной след на коже, по которому знаток мог узнать уже при первой встрече почти все об этом человеке. И у Куруни, проживи она еще с десяток лет, узоры полностью закрыли бы даже лицо. А когда человек умирал, его ладони и ступни покрывали последним узором: защитными рунами, помогавшими в загробном мире.

Жители Гряды принадлежали к народу туру. Они верили, что на глубине моря живет огромный золотой змей с рубиновыми зубами. Тяжесть золота не позволяет змею подняться на поверхность, поэтому он в бессильной злобе грызет основание островов, набивая камнями свое ненасытное брюхо. И когда истачивается основание до тонкой перемычки, морские волны начинают шатать землю, а змей бьет в нее головой, обрушивая в море. Тогда на обед чудовищу достаются все живые существа с суши, и он вырастает. А потом ползет по дну к другому острову, и история повторяется.

Так будет до тех пор, пока не исчезнут все острова и останется только море. С последним клочком суши чудовище наконец исполнит свою мечту, достигнет поверхности, но, увидев солнце, окаменеет. Из его тела возникнет новая земля, зубцы огромного хвоста станут островами. А где-то далеко в море опять появится молодой змей, и история повторится.

Вот и к родине туру приполз золотой змей, поглотив ее вместе с обитателями за одну темную ночь. Не было среди народа рыбаков «слышащих богов», поэтому выжила только Куруни. Она ночевала в маленькой лодочке, не успев вернуться домой с рыбалки. Милосердное течение прибило утлый кораблик к острову азанагов через месяц скитания по океану. Боги были милостивы к Куруни, щедро одаривая дождем, а добыть еду в море рыбачке не составляло труда. Новая подданная принесла воительницам легенды своего народа и знания: время от времени она брала учеников.

– Ее лицо так и осталось чистым. Куруни сказала, что ее жизнь закончилась там, на островах. А тело живет лишь для того, чтобы исполнить неведомое пока предназначение богов, – закончила рассказ Гуалата, добавив: – Я встречала Куруни во дворце, она учила мою мать. Это что-то невероятное! Завтра сама увидишь!

– Грустная история, – тихо сказала принцесса. – А что Куруни делала, когда вы покидали свой остров?

– Ничего, – нахохлилась, как замерзший воробей, царевна. – Просто плакала, как и все мы.

* * *

На следующий день девочки в нетерпении первыми явились в тренировочный зал.

Леа пошаркала босыми ногами по ковру, сплетенному из жестких волокон речного имса. Неожиданно прохладный воздух большого зала заставил принцессу зябко поежиться.

Подружки немного поиграли, перекидываясь мягким мячом: просто так стоять оказалось скучно и холодно. Вскоре к девочкам присоединились другие ученицы. Игра была в самом разгаре, когда дверь распахнулась и вошла мастер Куруни.

Девочки, не дожидаясь приглашения, торопливо выстроились в ряд. Каждая боялась навлечь на себя недовольство нового преподавателя. Куруни поклонилась, здороваясь, а потом заговорила. Шум мгновенно утих. Мелодичный голос разнесся по всему залу.

– Я приехала вас учить. Не всех, – женщина окинула девочек внимательным взглядом, немного помолчала и продолжила: – Только тех, кто будет усерден, внимателен и хоть немного способен к искусству моего народа. Тех, кто сможет принять его душой, сердцем и разумом. Поэтому, если повезет, у меня останется несколько учеников. Если не повезет… – бывшая рыбачка выдержала паузу, – если не повезет, в конце года я уеду в другую школу. И еще… легких занятий не обещаю.

Леа повернулась к Гуалате, чтобы обсудить такое вступление, но, увидев, каким фанатичным огнем горят глаза подруги, передумала и промолчала.

Куруни подняла руку в традиционном приветствии воительниц, и Леа оглянулась. Оказывается, пока они слушали нового преподавателя, в зал вошли наставница и несколько старших учениц.

– Я хочу показать вам возможности человека, – снова заговорила Куруни. – Сейчас со мной сразятся несколько умелых и опытных воинов. Сначала без оружия, потом с мечами.

Девочки быстро освободили пространство, разбежавшись в стороны. А дальше началось что-то невероятное… Уже через несколько мгновений ее высочество поняла, почему Гуалата так горела желанием попасть в ученицы именно к этому мастеру. Легкость, с которой та справлялась с противниками, просто не поддавалась описанию.

Самое интересное, новая учительница, похоже, совсем не прилагала для этого усилий. Просто противники Куруни завершали свои атаки совсем не так, как рассчитывали. Слегка подправленные рукой, ногой или даже головой мастера, движения оборачивались против нападавших. Леа следила за боем, широко открыв глаза и рот.

Вот это да! Наставница, которая слыла одним из лучших воинов азанагов, ничего не могла сделать с этой невысокой и хрупкой на вид женщиной. Более того, когда они сошлись один на один, Куруни уложила противницу на колючий пол, не прикасаясь! И удерживала, так и не притронувшись даже пальцем!!!

Если бы девочка могла видеть себя со стороны, то, наверное, поразилась бы, насколько похож стал ее взгляд на взгляд царевны.

Куруни между тем поклонилась противницам и обратила внимание на учениц:

– Когда вы научитесь этим приемам, сможете защитить себя, не причиняя ненужных травм противнику. Для этого требуется полностью контролировать свои действия. Дух управляет телом – первое правило, которое необходимо запомнить.

* * *

Этой зимой в Орамбиме произошло почти невероятное – холодный западный ветер принес грозовые тучи, завалившие город ледяной крупой. Полночи падал снег на землю, почти мгновенно тая и превращаясь в грязь на земле. Утром напоминанием об этом странном событии остались поникшие листья нежных варнабских цветов.

Горожане тут же сошлись во мнении – это не к добру.

Леа с Гуалатой позорно проспали снегопад и наутро довольствовались его скудными остатками, собранными с крыши навеса для грифона. Сам Ветер лежал на соломенной подстилке, встопорщив перья, неодобрительно наблюдая, как стайка учениц гоняется друг за другом с горстями, полными раскисшего снега. Теплолюбивому животному тоже не нравились перемены.

Кроме выверта погоды, больше ничего выдающегося за зиму не произошло. Учеба ее высочества шла с переменным успехом. Вопреки ожиданиям наставницы и ее собственным, Леа с большим трудом давалась наука мастера Куруни. Гуалата, напротив, блаженствовала на занятиях, через день получая похвалы от строгой учительницы.

– Ну что я не так делаю? – вздыхала принцесса, оставаясь наедине с подругой.

Огорчение Леа было искренним и очень сильным. Пытаясь исправить положение, она доводила себя до изнеможения, проводя в тренировочном зале все свободное время.

Мягкосердечная Гуалата утешала ее как могла:

– Не переживай, так иногда бывает, не получается, не получается, а потом – бац! И ты лучше всех.

– Ага, – еще больше печалилась ее высочество, – скорее – бац! – и мне говорят «спасибо, но больше не приходи».

Девочка не зря боялась. Через три месяца с начала занятий от группы осталось всего восемь учениц. И из этих восьми энданка числилась по успехам на предпоследнем месте. Так что тревога заложницы была оправданна. Однажды, после одного особо неудачного для себя занятия, Леа, поймав внимательный взгляд мастера, похолодела от страха. Таким взглядом обычно Куруни смотрела на тех, кому собиралась сказать «спасибо, вы свободны».

В тот день Куруни промолчала, но принцесса совсем потеряла покой. Чтобы не видеть сочувственных взглядов подруги, Леа в выходной удрала гулять по городу в полном одиночестве и до обеда просидела на пустынном и продуваемом зимними ветрами речном берегу, наблюдая за крикливыми чайками. Но долго быть одна девочка тоже не умела – слишком тоскливо становилось на душе. В результате бесцельных скитаний ноги вывели ее высочество в оружейный ряд базара. И вот тут наконец случилось светлое событие – Леа увидела знакомую темно-рыжую бороду Р’Омуса.

После дружеских объятий ее высочество поведала оружейнику свою печальную историю. Тот, глядя на расстроенное лицо девочки и не зная, как поднять ей настроение, неожиданно для себя предложил немного поучиться языку загорного народа. Это помогло – все печали Леа смыло и унесло новым интересным занятием. С этого времени принцесса обзавелась тайной, которой не могла поделиться даже с близкой подругой: гном взял с Леа обещание. На вопросы Гуалаты, где она пропадает, ее высочество отмалчивалась, и царевна в конце концов отстала, удовлетворившись тем, что настроение Леа после одиночных прогулок становится значительно лучше.

Да, если уж быть честной, принцесса вообще не испытывала особого желания приобщать к занятиям еще кого-то, даже свою ближайшую подругу. Уязвленное самолюбие энданской принцессы нашло утешение в том, что хоть этого больше никто не умеет. На память Леа не жаловалась, и вскоре из незнакомых слов стали складываться фразы на диковинном гортанном языке. Попутно Р’Омус рассказывал о некоторых обитателях далекого мира. Леа слушала рассказы старого оружейника как страшную, но очень интересную сказку.

* * *

После проводов зимы и встречи нового года на горизонте замаячило возвращение домой. Леа ждала его и боялась одновременно. Она хорошо помнила, что именно к весне мастер Куруни обещала определиться с выбором учеников.

Однажды на занятии учительница поведала легенду о том, как пришло мастерство к народу туру. Сказание говорило: на архипелаг приземлился раненый и выбившийся из сил бог неба в облике дракона. Люди туру, испугавшись, разбежались. Кое-кто хотел даже добить дракона, но большая семья рыбаков встала на его защиту. Накормила зверя, пожертвовав лучшей козой из собственного стада, а молодой целитель рода вылечил его раны. В благодарность за это бог неба научил семью искусству «кшон тхан».

– Дракон стал человеком? – спросила Леа.

– Нет, он остался драконом, – ответила Куруни.

Леа представила Сипхорату на месте Куруни, и девочку разобрал смех.

С трудом сдерживая рвущееся веселье, она смогла выдавить из себя только одно слово:

– Как?!

Богатое воображение принцессы рисовало такие сцены, что можно было умереть на месте от хохота.

– У тебя, милая, есть знакомый дракон? – поинтересовалась мастер, разглядывая покрасневшую от натуги ученицу.

Леа стала снова серьезной, немного подумала, стоит ли говорить правду, и ответила:

– Пока нет.

Эта фраза вызвала смешки среди остальных девочек.

– Вот когда появится, обязательно спросишь у него – «как». И останься после занятий, мне надо с тобой поговорить.

Все веселье принцессы мгновенно смыло обещающей неизбежное фразой, и сердце замерло в испуге. Леа повесила голову, стараясь не смотреть в глаза остальным девочкам, чья-то рука ободряюще сжала ее плечо, и ее высочество осталась наедине с преподавателем.

Куруни стремительно ходила из угла в угол в полном молчании, что-то решая для себя. Наконец она резко остановилась перед принцессой:

– Что тебе мешает, Леа, ты знаешь?

Девочка посмотрела на мастера с некоторым облегчением – похоже, выгонять немедленно не собирались.

– Нет, не знаю, – покорно призналась она, ожидая нравоучений.

Острый взгляд, брошенный из-под нахмуренных бровей, заставил Леа снова потупиться.

– Ты гибкая, сильная, упрямая. Ты всегда хочешь быть лучшей, первой во всем! – остановилась напротив Куруни и неодобрительно покачала головой. – Но это не состязание, здесь нет победителей! Попробуй понять.

Мастер немного помолчала, а потом вздохнула:

– Тебе мешает собственное упрямство. Понимаешь, о чем я? – Мастер больно ткнула сухоньким пальцем в лоб девочки. – Вот здесь таится помеха!

Принцесса втянула голову в плечи. Силу рук Куруни ее высочество знала не понаслышке: Леа не раз летела от их прикосновения кувырком через весь зал. И если бы девочку не научили за предыдущие годы падать, не собрать бы ей костей после бросков учителя.

– Ты стремишься или противодействовать, или избежать атаки. Пока ты – ребенок, потом станешь женщиной. И всегда найдется воин сильнее тебя, выше и опытнее. Чтобы победить, придется научиться встречать в бою любую случайность изящно, с величайшей гибкостью не только тела, но и ума! Главным образом – ума! – Куруни отвернулась и произнесла уже другим, холодным тоном: – Я даю тебе, принцесса, время до следующей осени. Если ничего не изменится – мы расстанемся.

Леа грустно кивнула, принимая решение мастера, и пошла к выходу.

Уже у двери ее догнала фраза:

– Если все-таки обзаведешься знакомым драконом, обязательно спроси у него – «как».

* * *

Состоявшийся разговор, как ни странно, пошел ее высочеству на пользу: ее перестал терзать страх оказаться в рядах неудачников – что сделаешь, если все уже случилось? К Леа снова вернулось спокойствие, и ее дела сразу пошли в гору. Гуалата тоже вздохнула с облегчением: она очень переживала за подругу. Однако, несмотря на успехи, занятия с гномом Леа не бросила и к началу лета уже могла довольно бегло говорить на языке народа, жившего за таинственной чертой, одолеть которую пока не представлялось никакой возможности. Впрочем, идеи у энданки по этому поводу все-таки имелись, поэтому после объявления официальных каникул Леа отправила домой письмо с предупреждением, что задержится, а сама направилась на грифоне прямиком к Ледяному хребту. Она хотела повидать старую знакомую: слишком много вопросов накопилось к дракону.