Читать книгу Небылицы старого дома, или Бояться совсем не страшно - Галина Лидина - Страница 3

⠀

1

Меня зовут Таня. Я люблю рисовать, хорошо учусь, обожаю читать книги и помогаю маме по дому. Я ответственная и добросовестная. И еще я честная. Мой девиз: «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня».

У меня есть братишка Лешка. Он с удовольствием откладывает дела на потом, а при необходимости соврет и не покраснеет. По его мнению, привирать – это фантазировать, чтобы не стошнило от скучных дел и нравоучений. Брат считает, что уроки подождут. А вот друзья могут уйти домой или, что хуже, обидеться. Общаться с друзьями братишка готов днем и ночью.

Лешка хороший друг – надежный, добрый, отзывчивый. Если ему не читать нотации и, как говорит мама, не задевать за живое, покладистее мальчика не сыскать.

Но я старшая сестра и закрывать глаза на проделки брата не имею права. Из-за этого мы с ним иногда ссоримся.

Живет наша семья в небольшом южном городке, где нет ни моря, ни судоходной реки, ни приличного пруда. На горизонте вместо снежных горных вершин дыбятся темные терриконы выработанных шахт. Поэтому мы с нетерпением ждем лета. Тогда мы отдыхаем на море, и это счастливое время!

После Нового года мы начали канючить: «Когда поедем к морю? Ну когда-а?» Мама неопределенно пожала плечами, и у нас возникло подозрение: уж не отправят ли нас в лагерь?

Брат заявил, что мечтает пожить дикарем на берегу моря, а в лагерь не поедет ни за какие коврижки. Потому что в лагере режим и тихий час. Купаться по минутам ему не нравится, а терять лучшее время на ненужный сон – преступление. Я покивала, соглашаясь с мнением брата. Мама заверила, что не будем ломать устоявшуюся традицию и искупаемся в морских волнах непременно.

Я завела блокнот и каждый день добавляла в список необходимые для отдыха мелочи. Продумывать и готовиться заранее – мое хобби. Лешка тоже участвовал в этом, но урывками, не загружая себя обдумыванием мелочей и не тратя драгоценные минутки свободы на скучное бумагомарание.

– В лагере ты не был ни разу. Почему не хочешь жить по режиму? – спросила я у брата, засовывая резиновый мяч в «пакет нужностей».

– Там командиров много – иди туда, делай это, спи, на зарядку становись…

– Откуда ты знаешь?

– С друзьями больше общайся! – Хлопнула дверь, и Лешка умчался на волю.

Летние каникулы начались забавно, не по правилам. Изменил «морские» планы мой неугомонный братишка совершенно случайно.

Лешке понадобилась энциклопедия, спавшая без дела в кладовке. Брат не заядлый книгочей, и пока я удивлялась кипучей деятельности «ранней пташки», он ухватился за тяжелый том, придавленный стопкой книг, и дернул что есть сил. На полу оказались книжки, пухлый альбом с фотографиями, рисунки, открытки и смеющийся Лешка.

От грохота проснулась мама. Она вышла из спальни, держась рукой за сердце.

– Мы сейчас все соберем. Леша нечаянно рассыпал. Извини, – забормотала я. Эх, не дали мы маме выспаться в выходной.

Я увидела, как Лешка покосился на входную дверь. Видно, собрался улизнуть. Я сердито сдвинула брови. Брат горестно склонился к упавшим предметам, поминутно вздыхая.

– Мамочка, а у тебя перышко в волосах застряло.

Я вытащила перо, торчащее в маминых волосах.

Это была вторая странность за утро.

– Перо? Чье перо? Откуда перо? – мама удивленно повертела черное перышко.

– Ма, ты ночью ныряла в перья?! – не выдержал Алешка, заливаясь радостным смехом.

– Наверное, я побывала в сказке, – усмехнулась мама.

– Ух ты, повезло! – Алешка завистливо причмокнул губами. – А почему мне не снятся сказки? Сплю, как убитый, закрыл глаза – и уже утро.

– Ну и хорошо, что крепко спишь. Почему сегодня вскочил ни свет, ни заря?

– Ничего хорошего, ничего интересного, – пробурчал Лешка. – Вскочил, потому что каникулы начались. А когда не надо идти в школу, спать не хочется.

Мама подняла с пола выпавший из альбома черно-белый снимок. На лавочке перед домом сидела худенькая девочка с косой.

– Это дом, в котором ты выросла? – догадалась я.

– Да, а это я сижу на скамейке.

Я недоверчиво перевела взгляд с мамы на худенькую девочку со снимка и покачала головой. Мама засмеялась.

– Я не сразу стала вашей мамой. Но это точно я, видишь, нос курносый? А дом меня очень любил. И я его любила.

– Любил?! – охнул брат. – Как это любил? Он же неживой.

Мама улыбнулась.

– Мама, расскажи нам про домик в деревне. Мы там не были ни разу.

– Давно это было, – с грустью начала мама рассказ. – В реке купалась, по деревьям лазила, в школу ходила, родителям по хозяйству помогала. Бывало, шалила. – Лешка радостно вскрикнул. – Но! Свою вину на других не перекладывала и дела на потом не откладывала. – Брат разочарованно хмыкнул. – Не любила, когда ко мне незаслуженно придираются. – Лешка цокнул языком, стараясь обратить на мамины слова мое внимание.

– А чудеса происходили в доме? – я понизила голос до шепота, пугливо озираясь в маленькой квартирке.

Утреннее солнце сияло в стеклянных окнах раскрытого балкона, заполняя комнату ярким светом. Ветерок чуть колыхал занавеску.

– Конечно, случались. Разве бывают дома без историй?

– Расскажи, – требовательно произнес брат.

– Кто же будет пересказывать небылицы при дневном свете? Страшные тайны говорят тихим голосом и обязательно в темной комнате. Вот сумерки наступят, и расскажу.

– Ночью будет сильно страшно, – заволновалась я.

– И ничуточки не страшно! Наоборот, интересненько! – Алешка храбро выпятил грудь, но на всякий случай зыркнул по сторонам, вслушиваясь в шорохи проснувшейся квартиры.

– Ах вы трусишки, мокрые штанишки! Сначала мы поставим чайник, а то, как говорил ваш дед: «Чайку-то не попьешь, не поработаешь!»

Мама весь день поглядывала на порыжевший от времени снимок дома, в котором прожила детство. Потом позвонила на работу, отмахнувшись от нашего вопроса о долгожданной поездке на море. И это была третья странность.

О решении провести лето в деревне мы узнали перед сном. Объявление вызвало у нас бурный восторг, и мы не могли уснуть полночи. Мы так и представили себе предстоящую поездку, беготню по пыльным улицам босиком, купание в реке, знакомство с деревенскими ребятами. Долго шептались, пока сон не сморил нас.

– Ма, ты не передумаешь? – Брат приподнял взлохмаченную голову и, не дождавшись ответа, уснул.

В тот день мы даже не могли предположить, какие чудесные приключения ждут нас в покосившемся домике возле заросшей камышом реки. Но все по порядку.

2

Последние волнения позади. Маленьким отрядом, усталые и запыленные, стоим у зеленых ворот. Краска местами выгорела, кое-где вспучилась. Забор обветшал. Деревянные ребра штакетника скрючились, словно жалуясь на старость. Старчески заскрипев, калитка отворилась. Мне немного тревожно: нежилой дом смотрит на нас закрытыми ставнями. Вдруг он нас не полюбит?

Правый угол скособочен. Двор зарос ползучей травой.

– Ма, окна открывать? – донесся неунывающий голос брата.

– Обязательно, пусть по комнатам гуляет солнышко! А мы с Танюшкой поищем ключ.

Возле крыльца спит железная тренога для чистки обуви. На ней ржавое ведро. Под навесом хранится камышовая удочка.

– Таня, доченька, пошарь над дверью. – Голос мамы немного дрожит от волнения.

– Этот? – Я протянула потемневший ключ с круглой головкой.

– Я хочу сам! – по двору вприпрыжку несется Алешка. Он уже скинул кроссовки. – Ура, каникулы! Свобода! Как приятно босиком, по траве скакать легко!

– Леша, не ори! Перепугал местных птиц!

С акации вспорхнули вороны, перелетели повыше, возмущенно загалдели.

– Хто там орудует? – По едва приметной тропинке со стороны сада ковыляет бабка. Я перепугано вздрогнула. – Хозяев нету, шо шукаете? Геть отсюды!

Бабка подняла палку, как орудие, устрашающе потряхивая ею над головой.

– Тетя Маруся, здравствуйте, это я! – закричала мама радостно.

Баба Маруся заулыбалась.

– Все присмотрено, ничего не пропало!

Некоторое время взрослые разговаривали у крыльца. А мы рассматривали дом, в котором собирались прожить лето.

– Ладно, обживайтесь, не буду мешать. Потом на чай пригласите.

Баба Маруся ушла. Солнце в зените. Припекает так, что самое время посидеть у воды. И мы отправляемся к реке, вняв мольбам Алешки, сгорающего от нетерпения увидеть пляж. Если быть искренней, я тоже очень хочу на речку.

Река сплошь заросла камышом. Остался маленький кусочек серого песка, на который наползают тихие волны. Это совершенно не похоже на морской пляж с голышами, прозрачной водой и грохотом крутой волны. Зеленоватая вода, загадочно скрывая подводный мир, неслышно воркует у наших ног. На воде серебрится мелкая рябь.

– Давайте купаться, чего мы стоим! – Брат с разбега бросается в воду.

– Вот моя деревня, вот мой дом родной! – пропела мама, подставляя горячему солнцу руки.

3

День пролетел незаметно. Старый дом словно помолодел. Отмытые до блеска стекла искрятся в вечерних лучах. Отыскалась настольная лампа, косолапая и кособокая, собранная из частей негодных светильников.

– Вот это да! – кряхтит Алешка, ставя на край стола тяжелую лампу. – Рари-хет? – с запинкой говорит он, скосив на меня озорные глаза.

– Раритет, – авторитетно поправляю я. – Книги читать надо и в словари за разъяснениями не лениться заглядывать.

– Подумаешь! – цедит брат, оттопырив губы. – Я хотел сказать, антиквариат.

– Угу! – насмешливо хмыкаю я. – Я так и подумала!

– Лампу ваш дед сам смастерил. Она не раз спасала меня от ночных кошмаров, – вмешалась мама, чтобы предотвратить ссору.

– Кошмаров! – от страха я ойкнула.

– Ма, раз начала говорить, то продолжай! Ночь на дворе. Самое время для ужастиков, – напомнил брат. – Помнишь, ты обещала?

– Не надо. Я буду ночью бояться. В незнакомом месте мне непривычно.

– Трусиха! – бурчит брат.

– Я не трусиха, я впервые в незнакомом месте. Вдруг случится что-то неожиданное, чего нет в городе?

– Мы вместе будем спать в моей бывшей спаленке. – Мама погладила меня по голове.

Спальня узенькая, выбелена мелом. В ней широкая кровать с железными шариками на спинке и пышной периной. Возле кровати круглый тряпичный половичок, сплетенный из разноцветных лоскутков. Небольшой шифоньер у кровати.

– В доме так темно! – говорю я. – И фонарей с улицы не видно совсем.

– В деревне на ночь закрывают ставни, – отзывается мама и откидывает покрывало.

– Зачем закрывают?

– Чтобы хорошо отдохнуть. Летом солнышко рано встает. Да и улицы неширокие, в открытые настежь окна могут заглянуть любопытные глаза.

– Чьи глаза? – Я в ужасе от картины, мелькнувшей в голове.

– Не понимаешь? Их… – Алешка, как большой знаток волшебства и магии, поднимает вверх палец. – Глаза бывают у людей, у зверей и у нечисти тоже.

Брат хохочет, страшно довольный своей шуткой.

– Фу, Лешка, замолчи, разве можно такое говорить на ночь глядя!

Я сержусь, потому что брат выпучил глаза, чтоб стало страшнее.

– Ну, хватит, Леша, не болтай ерунды, не пугай Танечку. У каждого дома есть своя душа, характер, тайны. Дом как живое существо. Любит своих хозяев – оберегает, а если в немилость попадешь, то и…

Мама замолкает, подыскивая слова.

– Вот так история! Мам, ты хотела сказать, что дом пугать будет? – Брат в восторге от дома, от страшилок и от наступившей ночи.

Мама с сожалением мотнула головой и взглянула на меня.

– Нас дом полюбит? – Мне не до смеха.

– Мой дом замечательный, гостеприимный и своих жильцов охраняет. Он любит меня, а вы мои детки. Конечно, он вас полюбит.

Мама частит, и я понимаю, что мама заглаживает вину за случайную шутку.

– Где я спать буду? – Лешка сладко зевнул.

– Выбирай, сынок. Хочешь – в другой спальне, хочешь – в зале на диване. Только вначале поужинаем. Пошли к тетке Марусе, она нам молочка даст. А то уже темнота непроглядная на деревню опустилась.

Мы зажгли свет во всех комнатах и вместе вышли на улицу. Темень жуткая. Корявые деревья загадочно шепчутся в вышине. Одинокий фонарь в конце улицы мигает неровным светом. Тихо переговариваясь, мы выскользнули из скрипучей калитки.

4

Целую неделю мы предаемся праздному безделью – если, конечно, можно назвать бездельем уборку дома и прополку сорняков в цветнике. Мы купаемся в реке и загораем на солнце. Я уже начала собирать травы для гербария. Лешка исследует чердак, старый сарай и огромный выгон, где пасутся телята.

И к безжалостным комарам мы привыкли. Поначалу было израсходовано огромное количество бутылок с жидкостью от укусов, а потом мы научились вечерами отмахиваться от кровососов мохнатыми ветками. В конце концов мы привыкли к деревенской жизни.

На завтрак мама готовит молочную кашу. Молоко пахнет степными травами.

– Надо же, никогда не думала, что вы большие поклонники молочного! – удивляется мама, обнаружив к вечеру очередную пустую банку.

– Да, оно же вкусное! В городе совсем другое, ничем не пахнет.

Я валяюсь на одеяле, расстеленном на полу из-за полуденной жары.

– Да! – поддакнул Лешка. – Молоко из пакета не пахнет.

– Парное молочко от всяких болезней лекарь!

– Ма, а силы прибавляет молоко? – Лешка выпятил наметившийся камушек мускула на руке.

– Все русские богатыри на молочной каше мужали.

Лешка тут же налил новую кружку.

– Леша, ты от жадности не лопнешь? – съехидничала я, оторвавшись от книги. – Ты уже выпил целый литр.

– А тебе завидно? – возмущается Лешка. – Пей хоть по два литра! Марусина корова по ведру молока с выпаса несет каждый день, да, мам?!

Мама кивнула.

На чердаке дома отыскался медный самовар. Мы договорились, что чай из него будем пить с леденцами и непременно во дворе под раскидистой шелковицей. Но самовар надо хорошенько отчистить песочком. Все как в мамином детстве.

Было так замечательно! Дни летели незаметно. Но утром в воскресенье почтальон принес телеграмму. В ней сообщалось, что маме необходимо вернуться в город.

– Ну вот. Так я и думал. Отпуск сорвется, – приуныл Алешка. – Мама обязательно отвезет нас в город. Как жаль, ведь только началась интересная жизнь!

– Может, на пару дней вы останетесь одни, без меня?! А я освобожусь и сразу назад. Боюсь оставлять одних, ведь вы к жизни в деревне неприспособленные, но жаль лишать вас реки и солнца, – вдруг заявила мама после молчания.

Мы никогда не оставались без мамы так надолго.

– Ого, целых два дня мы будем самостоятельно жить! – завопил брат радостно.

– Страшно? – рассмеялась мама.

– Непривычно, – задумчиво произнесла я.

– Я тоже не хочу вас оставлять без присмотра. Но тащить в город, когда стоят такие чудные деньки, неправильно. Давайте решать, как выйти из затруднительного положения. – Мама старалась говорить бодрым голосом, но я видела, что она волнуется.

– Да что там думать! Мы проживем без тебя, не сомневайся. Что мы, маленькие? – Лешка подскочил на одеяле и чуть не грохнулся на пол, поскользнувшись. – Да, Таня?

– Не беспокойся, ничего с нами не случится. Мы уже большие. Да и, в конце концов, молоко возьмем у бабы Маруси, хлеб знаем, где продается. А на реке я за Лешкой смотреть буду.

– Зачем за мной глядеть? Я лучше тебя плаваю, – обиделся он. – А коров кто боится, разве я?

– При чем тут коровы? Я почти привыкла к деревенской жизни. А вчера погладила Борьку.

– Решено! Пойду договорюсь с бабой Марусей, в случае чего, поживете у нее.

– Не надо жить у соседки. Мы привыкли в нашем доме. А на ночь будем запирать засов на двери и закрывать окна ставнями. – Я обняла брата.

– Ну вот и славненько. В случае тревоги баба Маруся мне позвонит. Я ей оставлю рабочий номер телефона.

Мама вышла за калитку.

Мы остались в доме посовещаться. Я сразу предупредила, что буду строго придерживаться распорядка дня, как при маме. Лешка мотнул головой, то ли соглашаясь, то ли не желая спорить. Пробурчав, что все знает и понимает, он залез под кровать мастерить логово волка.

Через три часа проводили маму на остановку. Запыленный автобус подкатил, подняв клубы пыли. Взявшись за руки, мы помахали маме на прощанье. Из ее глаз хлынули слезы.

– Главное, без меня не вздумайте ставить самовар! – закричала она, как только автобус тронулся. – Не балуйтесь со спичками! Алешенька, во всем слушайся Танечку!

Ее прощальный вскрик потонул в рокоте старенького автобуса и клубах серой пыли.

– Не будем! – закричала я, а брат покивал и расплылся в довольной улыбке.

Мы пошли по обочине назад.

– Все будет хорошо. Это ведь деревня, здесь нет идиотской суматохи города. Справимся, тем более что хорошая соседка рядом, да, Леша?

– А то! – хрипловато ответил он, обернувшись назад. – Делов-то!

Автобуса видно не было. Впереди шел мужчина с мешком, мимо проехал велосипедист. Мы так и дошли до дома, держась за руки.