Читать книгу Небылицы старого дома, или Бояться совсем не страшно - Галина Лидина - Страница 4

⠀

1

Мама уехала. Теперь главной в доме становилась я, потому что старшая. Алешка немного побузил, попытался немедленно сбросить с себя гнет подневольного, но я пригрозила, что в случае бунта пойду к бабе Мане и все расскажу.

Он затих и будто забыл о споре. Но мне был хорошо знаком этот отрешенный вид послушного мальчика. В его голове под маской ангелочка зрели коварные планы освобождения.

Дел было много. Самостоятельность требовала огромной выдержки и четкого соблюдения распорядка дня. Через пару минут я почувствовала, как непросто быть «мамой».

– Леша, на ужин попьем молока с хлебом? – дружелюбно спросила я у брата, стараясь разгадать причину его загадочного молчания.

– Давай, только с пирожками, а не с хлебом.

Я не возражала по поводу пирожков.

– Скоро стемнеет. Может, уже пора закрыть окна?

– Таня, отстань. Шесть часов вечера, а ты уже готова сидеть в доме, ни шагу во двор. Я малыш, по-твоему?!

– Чем займемся? Порисуем?

– Сама рисуй своих кукол. А я буду делать рогатку.

– Мама тебе разрешила пользоваться ножом?

– Ты кто, тюремный надзиратель? – закипел Лешка, мигом превратившись в боевого петушка. – Мне нужно перед тобой за каждое движение отчитываться?

Я сменила гнев на хитрость.

– Нет, мы должны отвечать друг за друга, пока мама в отъезде.

Потом добавила, подсластив пилюлю:

– А если ты удерешь из дому, я буду бояться.

– Так бы сразу и сказала, что боишься. Я в сарай. Кричи в случае надобности, – великодушно пробурчал брат и выскользнул за дверь.

2

Сумрак не заставил себя ждать. Мне показалось, что небо вплотную прижалось к крыше. Комнаты заполнились тягучим безмолвием и сгустками серых сумерек, крадущихся в дом. Тело налилось усталостью, как после тяжелых огородных работ. Ни дуновения в застывшем воздухе. Духота давила на веки, заставляла непрерывно зевать. Руки не слушались, и я отложила рисунок в сторону. Положив голову на стол, я уставилась в окно. Деревня наполнилась особой тишиной – тревожной. Комариный писк, квакающий хор лягушек, непонятные шорохи и звуки взяли наш дом в плен. Стало беспокойно, как если б в деревню нагрянули космические пришельцы.

– Городские булочки, вы где, отзовитесь!

Железная щеколда ворот начала подпрыгивать и издавать громкий скрежет.

– Лешка, пошли посмотрим, кто это орет у калитки? – предложила я брату, испуганно вскакивая со стула.

– Разве не слышишь, стучит соседка баба Маруся, твоя подружка, – отмахнулся он.

– Пошли вместе, удостоверимся.

– Отстань, я строгаю. Сама сходи.

Брат с увлечением чиркал по дереву перочинным ножом.

– Нет, мы везде будем вместе, – твердым голосом сказала я. – Разве забыл, что наказывала мама?

– Да с тобой хуже, чем с мамой, – бурчал брат до самой калитки, отстаивая право не подчиняться кому попало.

Наступала ночь, поэтому я промолчала.

Баба Маня принесла банку молока.

– Ось, парное. Мамка наказывала, пейте на здоровье. А то от городских разносолов одни глазюки у вас торчат. Наши местные ребята сбитые, с румянцем во всю щеку. А вы кожа та кости! – простонала баба Маня, жалостливо окинув наши худенькие фигуры. Стало немного обидно – я ведь считала свою фигуру спортивной.

Потом мы посидели на лавочке, отмахиваясь от комаров ветками. С каждым мгновением становилось все темнее. На желтое пятно луны наползала сизая туча. Я зевала, невпопад отвечая на вопросы соседки. Очередной зевок чуть не оглушил меня. Из глаз выступили слезы.

– Идите спать, поздно уж. А то, не приведи господи, челюсть вывернешь, – баба Маня сочувственно погладила меня по голове. – Не боитесь одни? А то пошли ко мне. У меня в хате прохладно, полы земляные.

– Нет, мы не боимся, – быстро вставил Алешка, опасаясь, что я соглашусь.

– Дыхать тяжело, видать к грозе. Поясницу ломит и коленки крутит. Ну, бегите, окна закрывайте да на дверь крючок накиньте. Скоро Илья на колеснице выкатится. Вон и пылюка уже побежала по улочке.

– Какой Илья? – встрепенулась я. Дремота улетела прочь, как ее не было.

– Небесный царь. Он всегда в грозу по небу гуляет, громы и молнии кидает на землю, на колеснице катается.

– Зачем?

– Совсем ничего в городе не знают… – прошамкала бабка. – Видите, какой всполох яркий? Это Илья чудить начинает.

Она ткнула палкой вверх.

В небе действительно замигали зарницы, подсвечивая низкие облака. Баба Маня встала. Оперлась на палку. Встрепенулся спящий кот Васька, верным стражем бродивший с ней повсюду. Выгнул худую спину дугой, блеснул желтыми глазами и тоже зевнул.

– Пошли, Васька, до хаты. Спокойной ночи, горожане, не струхните в случае чего!

Рыжий Васька мяукнул хриплым голоском.

Туча сползла с луны, и мы, задрав головы, гадали, долго ли ночная лампа пробудет на небе. Лешка предсказал, что луна выглянула на минуту, и я согласилась. От пятнышка луны в считаные секунды остался лишь выщербленный кусок, да и тот грозился полностью исчезнуть.

По ногам прогулялся ветерок и, осмелев, взлетел ввысь. Сначала он тронул деревья. Листья испуганно вздрогнули. Затем промчался по дороге, подняв фонтанчики пыли. Невидимые в темноте комары с ноющим писком прятались в траве. Лешка довольным голосом заявил: «Туда им и дорога!»

Яркая зарница прочертила небо и упала за реку. На краткий миг стало светло, как днем. По дороге шаркала согнутая бабка, за ней, подняв хвост, трусил кот. В призрачном свете рыжела его худая спина с тощим облезлым хвостом.

– Как Баба Яга, и рыжая нечисть рядом, ты смотри! – ахнул братишка.

Мы юркнули во двор, с трудом задвинули засов на воротах. Ночная улица превратилась в сказочное царство тьмы.

3

Мне было не по себе. Я взяла брата за руку. На этот раз он не отстранился. Видимо, ему тоже было неспокойно. Без препирательств нырнули в синеву палисадника, стараясь как можно быстрее захлопнуть ставни. Крючок на окне спальни никак не хотел цепляться за колечко. Створки со скрипом разъезжались в стороны, кривились.

– Леша, не получается, помоги! Ой, и темнота сгустилась, как назло.

Перекошенная от старости створка заскрипела.

– Ага, темнотища, как в могиле, – шепотком поддакнул брат.

– Да ты что, нарочно пугаешь? – тоже шепотом зашипела я и айкнула, оцарапав руку.

– Ты тоже хороша. То ойкаешь, то айкаешь, как будто нарочно. Ну ладно, просто прикроем окошко ставней и переночуем. Вредная бабка напугала Ильей. – Лешка кое-как сдвинул вместе створки ставни и оставил крючок в покое. – Сейчас телик включим, свет врубим во всех комнатах, и нам не страшен Илья. Что мы, грозы не видели ни разу? Еще как видели, и дрыхли сладко до утра в кроватках, ха!

Я со страхом осмотрелась. Все было знакомым – и неузнаваемо изменилось. Темная и величественная громадина дома молчала, как таинственное ожившее существо. Деревья превратились в великанов, которые тянули лапы к крыше. Высокая труба белела на фоне темного неба, удлиняясь в свете зарниц до чудовищных размеров. Я не могла заставить себя отвести от нее глаза. Затаив дыхание, изучала черноту возле правого угла печной трубы. Темное пятно медленно поползло в сторону. Неужели за трубой кто-то прячется?

Тонкий зигзаг прочертил небо как раз над трубой. Я прекратила дышать. Противно задрожали ноги.

С грохотом захлопывая дверь, я ненароком протянула: «Ой-ой-ой».

– Тань, ты сама с собой разговариваешь? – рассмеялся брат, щелкая выключателем. – В доме совсем не страшно.

Но без мамы было пусто, одиноко. Лешка включил телевизор. С экрана полилась музыка. Стало веселее. Под белым платком высилась горка румяных пирожков с творогом. Густо залитые сметаной, они аппетитно пахли.

– Леша, ты ничего необычного не заметил во дворе?

Я постаралась задать вопрос спокойным голосом.

– Нет! А ты, как сумасшедшая, влетела в дом. И как старая бабка причитала – ой-ой-ой. – Алешка с интересом посмотрел на меня. – Что-то страшное увидела?

– Так, почудилось.

– Ха, после россказней древней старушки все, что хочешь, привидится. Ты не гляди в темное окно, – сжалился братик. – Ух ты, сказка начинается.

Спать мы легли далеко за полночь. От страха не осталась и следа. Алешка улегся в спальне, смежной с моей и такой же маленькой и узкой. Комнаты в доме соединялись вкруг, отгороженные занавесками. Мама нам объяснила, что при строительстве дома у реки все комнаты сообщались, чтобы при большой воде можно было выбраться из любой. Такая планировка нам очень понравилась. Из спальни можно было пройти в зал, пробраться в столовую и вернуться в свою спальню через соседнюю. Прикольно!

На столе остались лежать рисунки, которые я старательно рисовала весь вечер. Две девочки в красивых платьицах. А свое художество брат прикрыл чистым листом.

– Завтра покажу! – загадочно пообещал он, зевая во весь рот. – Тебе понравится!

– Что ты нарисовал?

Он отмахнулся и с озорным смешком что-то сунул под подушку, вытащив добычу из кармана штанов.

– Леша, что ты прячешь под подушку? В компании не должно быть секретов.

– Завтра покажу. Спокойной ночи!

Сонный братишка плюхнулся на подушку и натянул одеяло на голову.

Я слышала теплое Лешкино дыхание за стенкой. Мне стало спокойней. Знакомые шорохи и запахи родного дома усыпили меня.

4

Сквозь сон я слышала скрежет золотой колесницы, про которую говорила баба Маня. Мне снился огромный мужик с окладистой бородой, который громко кричал на серых в яблоках коней и метал на землю огонь. Косматые гривы летели в стороны, золотые подковы сверкали искрами. От крика мужика звенели окна. Мне чудилось, что колесница катается по крыше нашего дома, но это порывы шквального ветра сотрясли дом.

Гроза разбушевалась не на шутку. В деревянные ставни испуганно скреблись ветки. Мне снилось, будто тонкие ветки жалуются на холодный ветер, пытаются снять железные крючья со ставен и спрятаться в доме. Бухнуло так, точно с крыши упал самовар. От резкого стука я проснулась, пытаясь сообразить, зачем Алешка сбросил самовар на пол.

Под окном выл ветер. Незапертая ставня металась под порывами ветра, грозя оторваться или разбить тонкое стекло. «Ах, трах, скрип!» – взвизгивала ставня, постукивая то в окно, то в стену. При вспышке молнии я разглядела корявый ствол акации, росшей у самого окна спальни, и огромную тучу, нависшую над деревом.

По краю тучи… мчалась девочка в ярко-желтом платьице. От копны рыжих кудрей летели искры. Она постоянно оборачивалась назад, как если б за ней бежали вдогонку. «Ха-ха-ха!» – слышался звонкий смех. Я в изумлении протерла глаза, не успев испугаться.

Странная девочка нырнула в тучу. Задорный хохот стих, и стало темно. А я поковырялась в ухе и для надежности пощипала себя за щеки. Мне стало больно – значит, я не спала.

– Догоню, Зарница, не уйдешь! – пророкотал басом паренек с бубном в одной руке и палицей в другой.

Паренек осторожно брел по туче и все время оглядывался по сторонам. «Бух! Трух! Бух!» – гремел бубен. «У-у-х-х!» – понеслось к земле.

Я протерла глаза еще раз. Передо мной в вышине фантастические персонажи играли в прятки – как такое возможно? Загадочная девочка вынырнула из тучи, тряхнула желтыми волосами. По небу рассыпались яркие зигзаги, сверкнула молния. Я зажмурилась, твердя про себя, что такого не бывает.

– Ты меня специально ослепила, признавайся! Раз, два, три, четыре, пять, выходи сверкать опять! – пророкотал паренек. Он сильнее застучал в бубен, отчего случился невероятной силы раскат грома.

Я догадалась, что по туче бродит Гром. Огненная девочка стремительно перепрыгнула на другую тучку, роняя по пути желтые искры. «Бух-ух!» – громыхнул палицей в бубен паренек.

«Правильно! – прошептала я едва слышно. – Сначала на небе появляется росчерк молнии, потом гремит гром».

– Эгей, ребята! Я тоже хочу играть с вами! – незнакомый голос взвыл так близко, что звякнули стекла.

От неожиданности я отпрянула вглубь комнаты, не отводя глаз от окна.

В кроне нашей акации сидел прозрачный великан. Он с восторгом следил за расшалившейся парочкой и кидал на землю сухие ветки.

Небесные озорники не откликнулись. Великан раздул щеки: «У-у-у-у»! Придорожная пыль, поднятая в воздух, застучала в стекла. Я подумала, что неплохо бы разбудить брата. Но… осталась стоять на месте, чтоб не упустить ни одного мгновения увлекательного спектакля.

Скатав из листьев ком, Ветер подбросил его вверх, довольно ухнув.

– Ты запачкал мое платье! – взвизгнула Молния, стряхивая с подола листья, и швырнула в верхушку дерева огненный шар. – Лови!

Верхушка старой акации задымила.

– Быстра на расправу, огненная красавица, – проверещал Ветер. – Пожар учинила!

– Ты первый начал, кавалер ветреный! – капризно протянула рыжеволосая девочка и занырнула в тучу. – Посвистеть, окликнуть меня не догадался?

– Я вас звал, а твой дружок Гром все мои посвисты заглушил грохотом, – примиряющее выдохнул Ветер. – Примите меня в игру-у-у, прошу-у-у!

– Не нужен нам третий, – глухо буркнул Гром.

– Не будь букой, дикарь! – ослепила дружка лучезарной улыбкой Молния. – Втроем играть веселей! – Гром досадливо отвернулся. – Эй, обиделся, что ли?! – окликнула его Молния. – Не хочешь помериться силою с Ветром лихим?

Гром не ответил. Тогда Молния закружилась вокруг парня, отчего на небе вспыхнули яркие всполохи.

– Ну, мальчики, не стойте истуканами, ловите меня! – вскрикнула она и мгновенно растворилась в туче. Оторопевшие парни старательно захлопали руками, просовывая их в тучу.

– Я нашел! – взвизгнул Ветер. – Я первым поймал!

– Пусти! – яростно прошипел кто-то, извиваясь в руках прозрачного великана.

Молния вспыхнула вдали. Гром бахнул в бубен и замер, всматриваясь в фигурку в руках Ветра.

– Да пусти меня, вцепился, как паук в муху! – Девочка в темном платье и платочке наконец-то вырвалась из рук растерявшегося Ветра. – Руки убери, ветрогон!

– Я думал, ты Молния-Зарница! – добродушно рявкнул Ветер.

– Чуть платок не сорвал раньше времени.

Девочка потуже стянула углы косынки.

– Прости, капризная девица, поклон тебе до самой земли! – Ветер раздул тучи, столпившиеся возле компании. – Выстроились любопытные, кыш-кыш-кыш!

– Следом тетушка ползет, вот шуму было бы, если б ее облапил! – Строгая девочка погрозила пальцем.

– Тетушка? – Ветер испуганно присвистнул. – Капелька Мокрая Свежесть, как хорошо, что твоя тетушка припоздала. Не хочу с Грозой объясняться.

– Я тоже не хочу со старой ворчуньей встречаться. Вечно она ко всем придирается, на всех жалуется, – приглушенно рявкнул Гром.

– Моя тетушка Гроза любит старое время вспоминать и нотации читать. Как растечется слезой, как начнет сморкаться, так ливня и града не избежать, – улыбнулась Капелька. Озорные ямочки на пухлых щечках сделали ее еще привлекательней.

– Давайте убежим поскорей!

Вчетвером они перепрыгнули на соседнюю тучу.

– Ты зажгла? – полюбопытствовала Капелька, кивая на горящее дерево.

– Я.

Молния гордо тряхнула кудрями и кокетливо надула губки.

– Капелька, сними платочек. – Ветер игриво дунул в лицо Капельке. – Или без тетушкиного приказа ни-ни?

– Перестань выть да мусор гонять, тогда и сниму. Волосы берегу.

– Красивая ты, Капелька, – сделал комплимент Ветер и игриво поклонился Капельке. – Дух захватило, так бы и засвистал, заревел что есть мочи. Я сильный, непредсказуемый. Век бы на тебя любовался, глаз не сводил.

– Посоревнуемся? – ревниво вскрикнула рыжеволосая Молния и вскочила на ноги. – По очереди станем красоваться. Вот и узнаем, у кого проворства да красоты больше!

Она даже ножкой притопнула. Над тучей взметнулся сноп искр.

– Мы разные, у всех своя удаль, – бухнул в бубен Гром. – Как выберем победителя?

– Смотри! – Зарница вытянулась в струнку и взвилась вверх. Золотой зигзаг с россыпью ярких звездочек рассыпался по небу. – Ну, как фейерверк?! – горделиво вспыхнула девочка.

В комнате стало светло, будто включилась праздничная иллюминация. Я решила, что переплюнуть Молнию никому не удастся.

– Теперь моя очередь, – пробасил Гром. – Уши затыкайте.

Он начал стучать в бубен. От грохота тенькнули стекла в окне. Гром заплясал вприсядку, затряс бубном, подпевая хриплым баском. Протяжный грохот слился в грозный рев. Я воткнула пальцы в уши. Вот это силища!

– Мой выход, – раздул Ветер щеки.

Яростный порыв опрокинул куст сирени, прижал его к земле. Хрустнула ветка. Верхушка акация вспыхнула факелом и затрещала. От страха я ахнула.

– Ну как, силен батюшка ветер?! – Ветер повернулся к Капельке, победоносно выпятив грудь и ожидая похвалы.

– Ну-ка, Ветер, пора и мне посоревноваться! – закричала Капелька, подставляя под порывы ветра озорное личико. – Смотри, какой огонь занялся на дереве!

Макушка старой акации трещала, охваченная пламенем. Молния расхохоталась, напевая: «Гори, мой огонек, гори ясно! Никому не справиться с пламенем Молнии озорной»!

Капелька улыбнулась лукаво.

– Ого-го-о-о! – загудел ветер, разбросав руки в стороны. – Косу черную расплету, дождик пригоню!

По плечам Капельки рассыпались черные волосы. Ветер подул сильнее. И с волос Капельки на землю слетели первые капли дождя. Стукнули о подоконник.

– Ну и что! – хлопнула в ладоши Молния, освещая всю компанию. – Велика ли сила в первых каплях дождя? Тоже мне, удивила!

– Кап-кап-дзинь! – кружилась Капелька. – Дождик, дождик, веселей, заливай пожар скорей!

Волосы мокрыми змейками ускоряли бег, зачастил дождь, застучали капли по подоконнику часто.

5

Алешка давно проснулся. Он примостился позади, и его теплое дыхание щекотало мне шею. Расплющив носы о стекло, мы завороженно наблюдали за разгулом стихии.

– Вот это настоящее светопреставление!

– Ты давно стоишь здесь?

– Давненько, смотрю на сказку. Я раньше думал, что дождь течет из туч сам по себе: хрясь, тресь – и полилась вода. А тут столько работничков. Интересненькое кино!

– Нам повезло это увидеть, – только и сказала я.

Дождь усилился. Сначала тяжелые капли изредка грохали по железному козырьку, и мы отчетливо слышали их шмяканье. Затем с воем ветра потоки рассерженной воды хлынули на дом водопадом.

– Видно, тетушка Гроза доползла, – хохотнул брат, с восторгом приплясывая на полу.

– Поливает, как из ведра.

Молнии прочерчивали небо. Ревел гром. Выл ветер. Потоки дождя ползли по стеклу, размывая нереальное представление.

– Ого! Это наводнение началось? – восхитился брат.

– Не пугай, Лешка, река совсем близко.

– Вода, вода, вокруг вода, – радовался брат. – Мы на плавучем корабле, ура!

– Мы в деревенском доме, – поправила я. – И мы без мамы, не пугай.

– Смотри! – пискнул брат. – Илья выкатился. Вот так история! Значит, баба Маня правду нам сказала.

По небу неслась колесница с огненными конями, летящими во весь опор. И кони, и колесница сияли. Стало светло, как днем. И тогда мы разглядели толстую старушку на краю тучи, которая лила воду из ведра на горящее дерево в нашем палисаднике. Выплеснув остатки, старушка ухватила за край маленькую тучку и, наклонившись над ведром, отжала, точно мокрую губку.

– Что, небесная труженица, уже на работе?

Возница осадил коней возле сердитой старушки.

– Разве на сегодня планировали грозу? – удивился он. – И град будет?

– Не до града мне. Мне пришлась пешком мчаться на аварию. Колесницу Грозе не выдают. Не полагается, говорят в дождевой канцелярии, – забрюзжала тетушка. Рассерженно оттолкнула рукой любопытную тучку. – Плыви, куда приказано, не прислушивайся к разговору старших.

– Не видела здесь внучки моей, молодой Зарницы? – спросил Илья.

– Видать не видела, а голоса слышала.

Гроза подбоченилась.

– Негодница, убежала, без разрешения раньше времени выскочила. – Илья грозно сдвинул брови. – Не послушалась.

– Озорная девчонка, ее учить надо, воспитывать в строгости, – съехидничала Гроза.

– Зарница нраву беспокойного, вся в мать.

Илья натянул поводья. Кони взбрыкнули, от золотых копыт полетели искры. Гроза окатила коней водой из ведра.

– Стойте, быстроногие, разыгрались!

Потом повернулась к Илье:

– Чуть беды не наделала бессовестная твоя внученька. Уже битый час дерево заливаю в палисаднике. А если бы не увидела? Если б отгул на сегодня попросила? – Старушка выжала воду из тучи прямехонько в наш палисадник. – Гроза не намечалась, нынче по расписанию дождик тихий предписывался. Наказать внучку надо, в тереме подержать, пыл остудить.

– Ух, я ей задам!

– Задай, милок, покажи, кто в дому главный! – угодливо вставила тетушка. – Вот молодежь, наладились из дому бегать без спросу старших! Я, когда была молодой Грозушкой, не смела к решету прикоснуться. На ведерко погляжу, повздыхаю, жду разрешения, без позволения маменьки ни-ни!

Вдалеке ухнул гром. Блеснул зигзаг. Донесся вой ветра.

– Вон она, проказница! На обратном пути подберу, тетушка!

Илья гикнул на коней, умчался.

– Подберешь, как же. Так я и буду тут стоять истуканом, тебя дожидаться. Пройдусь, проверю деревню, вдруг еще где загорелось.

Привлекая к своей особе внимание пролетающих туч, Гроза забрюзжала, повышая голос:

– Я немощная старушка, которой пора на покой, залила пожар, который учинила ненаглядная внученька нашего царька, все видели? А где почет? Где уважение? Работаю не покладая рук, мочу рученьки в холодной воде, вдруг ревматизм случится?

Тетушка театрально заплакала, утираясь проплывающей тучкой, как носовым платком. Вниз хлынули потоки дождевой воды. Гроза протопала на край тучи, поглядела вниз, удовлетворенно крякнула.

– Отлично, мокрая работа, но сколько от нее пользы! Пожар ликвидирован, дерево поправится, деревня цела. А утром люди будут обвинять Грозу. Скажут, налетела, пробушевала, молний накидала, чуть не сгорели. И никто не догадается, что тетушка Гроза спасла дом от пожара. Уйти на пенсию? – спросила она у туч, притворно вытирая невольную слезу.

От удивления у тех случился шок, и они взгромоздились друг на дружку. Над домом повисла распухшая туча чудовищных размеров. Довольная произведенным эффектом, тетушка быстро раскидала тучи по небу и переставила свое ведро на другую тучку.

– Ну, куда двинулась без приказа? – прикрикнула тетушка на тучу с ведром. – Я еще не перешагнула. Разве должна старая тетушка гоняться за шустрыми тучками? Мне отпуск давно положен. Илье хорошо. Он царек, но что проку от грохота его колесницы, раз родная внучка не желает его слушаться? На совете так и скажу: нечего молодым Зарницам раньше времени диплом Молнии выдавать. Молнией непросто быть. Блестеть много ума не надо, а сверкнуть с умом, где необходимо и когда нужно – научиться надо. Подниму вопрос об ужесточении экзаменов. А то что ж это получается, а? – подбоченилась она. – Давайте один разочек повеселимся, всю деревню спалим, а потом как людям в глаза смотреть? – Она потерла глаза фартуком. – Нет порядка на небе.

Тетушка, ухватившись пухлой рукой за черное кружево тучи, проворно перешагнула на нее.

– Капелька, внученька, отзовись! – прокричала она. – Капелька, не водись с озорниками, слушайся тетушку Грозу. Сейчас я ледка накрошу да сверху деревцо присыплю. Чтоб не вспыхнул огонек снова. А то домишко старенький, заборчик деревянный, не оглянешься, запылает. Попрошу дополнительных деньков отдыха в дождевой канцелярии. А не потребовать ли мне лошадку?

И тетушка Гроза раскатисто захохотала.