Читать книгу Надежда - Галина Львовна Романова - Страница 5

– Скучаешь?

Гурий вздрогнул. У его начальника, капитана Крокуса, была одна неприятная привычка – он обожал вот так внезапно являться с проверкой к вахтенным, нарочно выбирая моменты, когда те заняты, и огорошивать неожиданным и порой нелогичным вопросом. Он полагал, что человек выдает свои тайные намерения и раскрывает карты именно тогда, когда сбит с толку и не успевает придумать неправильный ответ на вопрос.

К Гурию, как новичку, капитан приставал чаще всего, наверное, радуясь непосредственной реакции юноши. Но сейчас ожидаемого эффекта не получилось. Вздрогнув, Гурий лишь отмахнулся:

– Не сейчас, господин капитан. Я занят!

– И чем же это таким ты занят, что даже некогда обратить внимание на свое начальство? – капитан навис над левым плечом стажера, угрожающе сопя носом.

В рубке они сейчас были одни. Стояла глубокая – по внутренним часам корабля – ночь. Практически все спали. Бодрствовали только дежурный в машинном отсеке, вахтенный офицер Гурий Хват и капитан Крокус. В целях экономии и дабы «создать атмосферу» были погашены все лишние огни. Лишь несколько экранов светились голубоватым сиянием, да над входом мигала лампочка.

В обязанности вахтенного входило слежение за ближайшим сектором космоса, чем Гурий Хват и занимался, а не спал в кресле, пользуясь тем, что в данном секторе корабли появляются не каждые сутки.

– Читаю, – признался Гурий, кивнув на окошко с текстовым файлом.

– Что именно? – начальник изобразил интерес.

– Документы. В данный момент изучаю информацию по «Атаке Линка», спецгруппа «Морские ежи». Этот Линк, оказывается, был…

– Глупости, – отмахнулся, не дослушав, капитан. – Межзвездные конфликты, да еще с участием спецназа… Ерундой занимаешься в рабочее время?

– Н-не только! – Гурий сообразил, что за попытку получить дополнительное образование тут по головке не погладят. – Еще я пытаюсь отследить маршрут во-от этого объекта, – юноша ткнул пальцем в экран. – Ну, и заодно проверить его параметры. А то идет с «глушителем» и не поймешь, кто это.

– А тебе это так уж важно? Может, это просто обычный транспортник!

– Может быть, но тогда зачем ему ставить «глушилку»? Значит, ему есть, что скрывать!

– Свои параметры, например?

– Или наличие вооружения, – на боковом экране как раз сменяли одна другую картинки всех типов вооружения, которые ставились на корабли. Список был длинным.

– Ну и что?

– А вдруг это пираты! У нас под самым носом! Господин капитан, отдайте приказ подать предупредительный сигнал, чтобы они остановились для досмотра!

– Сейчас? Ночью? – дождавшись кивка подчиненного, начальник усмехнулся: – Лишив людей отдыха?

– Но вдруг это все-таки пираты? А мы за последние дни и так не слишком напрягались…

Тут Гурий был прав по всем статьям. Экипаж «Стремительного» действительно скучал, убивая время в тренажерном зале и за просмотром бесконечных сериалов. Скука доходила до того, что на вахту рвались, как в отпуск, а авральные уборки встречали с энтузиазмом нищих, которые точно знают, что за каждую найденную пылинку им будет заплачено золотом.

– Сон – это святое. Солдат спит, а служба идет! – наставительно изрек капитан. – Привыкай, стажер!

Гурий испустил мученический вздох. За двадцать дней он так и не привык к такому странному распорядку.

– Но все-таки, – стоял он на своем, – необходимо проверить. А вдруг…

– А даже если ты и прав, то что мы предъявим этим людям, а? Летели себе пираты, никого не трогали – никого, заметь! – и тут на-те, здрассьте, патруль! «Предъявите-ка документы и приготовьте личные вещи для досмотра! Оружие, наркотики, контрабанда есть? Нет? А если найдем?» Так предлагаешь поступить?

Юноша кивнул, догадываясь, что тут кроется какой-то подвох.

– Хорошо, мы так поступим. И допустим, даже что-то найдем… Я даже больше, чем уверен, что мы что-то найдем. Либо оружие, либо наркотики, либо контрабанду, либо все вместе. А дальше? Конвоируем их на ближайшую планету и сдаем с рук на руки местной полиции. Так? А они нас – пираты! – в суд за нарушение их прав. Ибо возить оружие не запрещено! Более того, в некоторых случаях торговые суда должны его иметь! А уж капитан любого судна обязан быть вооружен. Даже если его оружие наградное и большую часть времени валяется разряженным в сейфе. Это как ремень, чтобы поддерживать штаны.

– А наркотики и контрабанда… – пискнул придавленный аргументами Гурий.

– А кто тебе скажет, что это именно наркотики? То, что является наркотой на планете А, на планете Б – продукт питания, а на планете С – вообще техническое оборудование. По этой же причине любая наркота может стать всего-навсего ценным грузом, за который придется отвечать перед заказчиком и производителем. Ах, груз неправильно оформлен или вовсе без накладной? «Накладная была, гражданин начальник, но ее с самого начала оформили неправильно. И мы решили ее выбросить!» Такое бывает. «Накладная была, гражданин начальник, но ее съел наш корабельный кот!» – такое бывает гораздо чаще. А еще бывает, что не оформляют груз сомнительного качества – чтобы потом транспортнику не пришлось отвечать перед законом за перевозку черт знает, чего. Мол, мы не в курсе, что нам подбросили! Такое тоже бывает. Бывают даже нечистоплотные поставщики, которые нарочно подкидывают торговцам «пустышки». Девять из десяти, что там, за «завесой», обычный малый торговец, который ужасно боится опоздать к месту назначения… Тем более, что он уже уходит из зоны действия наших радаров! – добавил капитан как бы между прочим.

Гурий стремительно обернулся к экрану и испустил вздох разочарования. Капитан был прав. Пока они беседовали, неизвестный корабль спешил прочь со всех двигателей. Еще несколько минут – и он окончательно исчезнет из вида.

– Понимаю, – начальник сочувственно похлопал подчиненного по плечу. – Первый вылет. Первый самостоятельно обнаруженный корабль – и первая же неудача. Бывает.

– Но как же тогда? Как мы боремся с пиратами, если даже никого не проверяем?

– А вот так. Мы ждем, когда нам подадут сигнал бедствия. Или когда станем свидетелями нападения пиратов на мирное судно. Или когда заметим, что кто-то нарушает правила. Вот тогда и только тогда мы можем действовать.

Гурий снова посмотрел на экран. От неизвестного корабля осталась на нем только небольшая звездочка, а темно-серый силуэт неопределенных параметров пропал. Еще минута-другая, и пропадет и она. Юноша вздохнул и решительно переключил камеру на другой сектор.

Капитан «Краковяка» Никол Пшемыньски, возвращавшийся с Аукциона после завершения распродажи, так никогда и не узнал, что этот день мог бы стать последним днем в его карьере. Ибо даже капитану Крокусу хватило бы одного взгляда на его лицо, чтобы вспомнить регулярно присылаемые ориентировки: «Принять меры к задержанию этих субъектов…»

Его звали Рой. Ему было тридцать восемь лет. Он родился на планете Эльса, где прожил почти всю жизнь, но в данный момент был поселенцем Гудзона. Конечно, он сказал не так, но перегруженная информацией Надежда мигом забыла настоящее название планеты и впоследствии именовала ее только Гудзоном. Тем более что говорил Рой на наречии, которое отдаленно напоминало сильно искаженный английский язык. Существовала еще интерлингва, имперское наречие и еще несколько языков, распространенных в разных секторах Галактики. Основными и самыми крупными государствами людей были Великая Звездная Империя. Союз Двадцати Миров и Лига Свободных Планет. Последняя были достаточно аморфным образованием, ибо точное количество входивших в нее миров не было постоянным. Планеты то входили в Лигу, то выходили из нее, а порой и империя пыталась под шумок лишить кое-кого из них независимости. На интерлингве общались в основном с представителями других, сопредельных, стран, а также с ксеносами, как назывались негуманоидные расы. И, естественно, с рабынями. Кстати, планета Гудзон входила в Звездную Империю, поскольку открыло ее исследовательское судно имперской корпорации «Поиск». Рой жил там уже восемь лет. «Пять и три», – сказал он почему-то. Надежда не решилась переспрашивать. И без того голова гудела от обилия впечатлений и информации.

От торговой точки – первым делом они заглянули в супермаркет и купили для женщины обувь – до гостиницы добирались на флайере, низко летящем над городом. Кибер-водитель, робот, лишь отдаленно напоминавший человека, время от времени начинал вещать голосом экскурсовода: «Посмотрите налево – вы видите старое здание торгового центра…» – или что-то подобное. Надежда едва понимала одно слово из пяти. Но даже если бы кибер-водитель и говорил по-русски, она была настолько шокирована, что просто его не слушала.

Забыв про все на свете, даже про свою незавидную участь и обновку, женщина приникла к стеклу, не сводя глаз с раскинувшегося чуть ли не до горизонта мегаполиса. Когда-то она думала, что это Москва большой город? Помилуйте, она по сравнению с этим образованием казалась заброшенным райцентром. Они летели на высоте девятого этажа, иногда забирая чуть выше или чуть ниже, чтобы избежать столкновений с другими флаейрами, аэробусами и рекламными щитами, и хотя сам полет продолжался от силы десять минут, Надежда успела понять, что мегаполис простирается от горизонта до горизонта, и сейчас ей показали только малую часть.

– Что это? – невольно выдохнула она, когда флайер взмыл особенно высоко, огибая какую-то статую. Мужчина по-своему понял ее возглас.

– Аукцион, – пришел от него ответ.

– Аукцион? – переспросила она.

– Город. Мир. Планета. Слышала?

– Нет, – она помотала головой, но тут же осеклась, догадавшись, что в иных мирах жест отрицания может означать что угодно.

– Ты откуда? Какой мир?

– Э-э… Москва… М-м… Земля.

– Земля? – переспросил мужчина со странной интонацией.

– Земля.

Остаток пути они проехали в таком глубоком молчании, что Надежда снова почувствовала тревогу и страх за свое будущее.

Землянка! Ему досталась женщина со Старой Земли! Неужели это правда и такое возможно? Ведь землянки встречались крайне редко. Старая Земля считалась закрытой планетой. Ее запрещалось посещать иностранным туристам, да и сами земляне не спешили покидать родину. Остальные освоенные планеты Солнечной Системы – Марс, Венера, Плутон, некоторые спутники Юпитера и Сатурна, такие как Европа и Клио, а также полпред Земли, Луна – входили в Союз Двадцати Миров. Но сама колыбель человечества – нет. И, тем не менее, она продолжала оставаться прародиной людей в самом прямом смысле слова, потому что у Земли были ее женщины. Самые плодовитые женщины Галактики. Самый ценный и редкий товар.

Но тогда выходит, что он купил не просто рабыню, а контрабандный товар. И он достался ему удивительно дешево. Работорговцы явно спешили поскорее отделаться от груза. Почему? Может быть, их преследовала служба галактической полиции? Вероятно. Но тогда полиция может начать охоту и за ним. Вычислят, конфискуют землянку, а его самого, чего доброго, привлекут как пособника. Учитывая его прошлую судимость, не миновать нового срока. И наплевать, что он свободный гражданин Гудзона со всеми правами и обязанностями! Гудзон-то входит в состав империи, а у нее свои законы.

– Молчать, – приказал он, когда флайер пошел на посадку перед гостиницей. – Тихо. Не слушай ничего, никому не отвечай. Как глухонемая. Понятно?

– За…п-п…

Надежда осеклась в прямом смысле слова – крепкая мужская ладонь запечатала ей рот. Флайер завис возле площадки для наземного транспорта, распахнулись дверцы. Рядом принимал на борт пассажиров другой такой же летучий кораблик, третий заходил на посадку на соседнюю площадку, откуда махали руками. Женщину вытолкнули из салона. Пока она озиралась по сторонам, мужчина расплатился, схватил ее за запястье и потащил ко входу. Не дав осмотреться на этаже, впихнул в лифт и также чуть ли не бегом добрался до своего номера.

Тот был одноместный, и первое, что бросилось Надежде в глаза, была кровать. А еще – что за окном сгущались сумерки. Небо – судя по всему, они находились этаже на тридцатом – уже засинело, огни большого города стали ярче. Из окна можно было в полной мере оценить размеры мегаполиса, но ей сейчас было не до этого. Мысли текли в одном направлении. Вечер. Одноместный номер. Кровать. Она наедине с человеком, который полчаса назад купил ее, как вещь. Он очень спешил, запер дверь и оттолкнул ее подальше от окна. К кровати. Вот сейчас схватит, опрокинет на постель, навалится и…

Изнасилует? Нет, вряд ли. Для насильника он что-то больно медлителен. Прислушивается к голосам в коридоре, косится на окно. Неужели боится, что его жертва способна покончить с собой, спрыгнув с подоконника?

А потом мужчина посмотрел на женщину, и та поняла, что насилие откладывается.

– Молчи, – сказал он. – Никому не говори, что ты с Земли.

– Почему?

– Нельзя. Опасно.

– Понимаю, – Надежда припомнила все, что с нею случилось. – Меня… нас похитили… пираты… работорговцы.

Рой кивнул. Для жительницы изолированного мира она удивительно быстро все схватывает. Но так и должно быть – ведь земляне же не дикари. По традиции Союзом Двадцати Миров всегда управляет выходец с Земли. Как происходят выборы, Рой не знал.

– Значит, меня ищут?

Рой кивнул, злясь на себя. Ситуация выходила из-под контроля. С обычной рабыней, захваченной теми же пиратами на круизном лайнере или обманом вывезенной из какой-нибудь дикой планеты, он бы так себя не вел. И она вела бы себя по-другому. Дрожала от страха, билась в истерике, угрожала судом – мол, как только у меня на родине узнают, где я, кое-кому не поздоровится. А эта… молчит, обдумывает что-то. И спокойна. Слишком спокойна.

– Завтра отлет, – сказал он. – Посадочный жетон уже есть. Грузовой тоже.

– Грузовой?

Помедлив, она кивнула. Грузовой. Ну да, конечно. Она ведь вещь, принадлежащая этому человеку. Вещи по традиции сдают в багаж. Только вот как бы ему намекнуть, что такие хрупкие вещи, как человеческий организм, нуждаются в пище, воде и…м-м… остальном?

Послышался переливчатый звон, после чего механический голос сообщил, что к ним посетитель.

– Молчи, – последний раз повторил Рой и открыл дверь.

За порогом обнаружился незнакомец средних лет, с острыми, какими-то чужими, иномирными чертами лица, одетый в обтягивающую форму, которая весьма выгодно подчеркивала его торс. Зато ниже пояса все было довольно мешковатым, напоминая шаровары запорожских казаков. В складках его, мягко говоря, штанов можно было при желании спрятать не только автомат и казацкую шашку, но и лишнюю пару конечностей.

– Явился! – воскликнул он, проходя в комнату Роя. – А я думал, успеешь или не успеешь! Знаешь, что регистрация начинается в семь утра? И на место надо прибыть не позднее, чем за два часа до старта, чтобы погрузиться на челнок и упаковать груз… Я тебя знаю. Тебя всему надо учить и контролировать. Кстати… О, – не обращая внимания на выражение лица хозяина номера, гость шагнул к Надежде, заулыбался как-то по-другому. – Все-таки купил! Небось, бракованная? С рук брал или…

– Я взял, – буркнул Рой.

– Что? Сертификат о прививках? Так его подделать – раз плюнуть. Это и я могу тебе на местном ноуте склепать за полчаса… А паспорт? А разрешение на вывоз товара? А накладные? На свои запчасти и комбикорм, небось, все оформил, а про это забыл?

Рой молчал, глядя исподлобья. Надежда молчала тоже, посматривая на этих двоих. Гость ей чем-то не нравился. Нет, не лицом – оно не было некрасивым, оно было просто чужим – и тем более не манерами. Но Рой в его присутствии как-то стушевался, ссутулился и на глазах преобразился в тупого громилу – или необразованного мужлана. Местное начальство? Похоже на то. Ее бывший начальник цеха иногда вел себя также с ее подчиненными, порой нарочно не обращая внимания на нее, мастера участка.

– Я… взял. Все взял, – ответил Рой.

– Уверен? И с таможней все уладил?

Не уладил, – поняла Надежда по тому, как напряглись скулы Роя. Заметил это и его собеседник.

– Что? Неужели не выправил ей право на выезд? Рой, ты как будто вчера родился! Эх, придется мне за тебя хлопотать! Твое счастье, что у меня есть необходимые полномочия…

– Спасибо. Я это… ну… не знаю, как вас…

– Благодарить? – посетитель подмигнул. – Чего проще! Уступи ее на часок. Она у тебя красивая…

Взгляд, которым он окинул Надежду, досказал остальное. Женщина замерла. Неужели согласится?

– Это… ну я… того, – Рой смотрел в пол, чем-то неуловимо напоминая гастарбайтера из сельской глубинки, приехавшего в город на заработки и первый раз столкнувшегося со столичными порядками. – Не могу. Вот.

– Почему? Она же…

– Она не моя.

Надежда невольно прикусила губу. Она ждала всего, но только не этого. Выходит, Рой не ее хозяин? Он просто закупщик, поставщик товара…для кого?

– Ишь ты, частный собственник! Забыл, что я мог бы сделать?

– Нет. Знаю, но это… у меня вот есть… здесь…

Рой крутанул приборчик на запястье, что-то там нажал – и в воздухе перед лицом гостя развернулся экранчик с какими-то знаками и символами. Мужчина присвистнул:

– Ну, ты и ловок… Только смотри у меня! Вернемся домой…

Не договорив, направился к дверям и уже с порога, как ни в чем не бывало, бросил:

– Откуда она хоть взялась?

– Вангея, – буркнул Рой.

– А, – гость покивал головой с таким видом, словно это все объясняло. – Ну, до завтра. Завтра уезжаем в пять утра, не забудь и не проспи!

Суета сборов и предполетной подготовки мало запомнились Надежде. Все хлопоты взял на себя Рой. От нее требовалось только одно – повиноваться. Ничего не говорить, ничего не предпринимать, а лишь делать то, что велят: «Иди сюда. Стой тут! Садись здесь! Жди!»

«Он обращается со мной, как с собакой!» – думала женщина, стоя у грузового отсека челнока, который должен был доставить пассажиров на борт огромного трансгалактического лайнера. Сегодня с Аукциона – как выяснилось, это было название планеты – на нем улетало всего несколько человек, так что сам лайнер не собирался тратить время на приземление и старт. Груз и людей собирался доставить на него орбитальный челнок, очень похожий на стандартные ракеты, с которых на Земле начиналась космическая эра. Разве что топливные отсеки занимали намного меньше места. Но стапеля, обтекаемая форма, круглые иллюминаторы, трап – все это так напоминало Надежде кадры из фильмов про Юрия Гагарина и других советских космонавтов, что в другой ситуации она бы задержалась на верхней ступеньке и помахала рукой остававшемуся внизу обслуживающему персоналу: «Поехали!». Но она была личным имуществом, и электронный поводок с неумолимой силой потянул ее к глубокому креслу, где женщина почти утонула. Сквозь ткань она почувствовала, как ее со всех сторон сжали захваты. Надежда вздрогнула, невольно рванулась прочь, а когда поперек груди и живота ее автоматически захлестнул страховочный ремень, запаниковала.

– Сиди, – Рой уже устроился рядом в точно таком же кресле, дождался, когда такой же ремень опояшет его самого. – Тихо. Так надо.

Надежда кивнула. Что ж, надо так надо.

Кресел в пассажирском салоне челнока было всего около дюжины – для взрослых – и еще четыре для детей и, видимо, инопланетян, поскольку креслами эти сооружения назвать было сложно. Из них занятыми оказались всего девять взрослых и два детских, причем во второе с трудом втиснулся подросток на вид лет двенадцати. Кресло было ему мало, и он скрипел зубами, пытаясь устроиться поудобнее.

Сидевшая рядом с Надеждой женщина попыталась наладить контакт.

– Вы боитесь летать? Почему в таком случае не попросили стюардессу о сеансе гипносна? Давайте я вам закажу! – она откинула на подлокотнике крышку, обнажив ряд кнопок и рычажков, нащупала один.

– Нет, – первым поспел Рой. – Нельзя.

– Но почему вы вмешиваетесь? – ощетинилась женщина. – По какому праву этот мужчина позволяет себе вмешиваться в наши женские разговоры? – она подмигнула Надежде. – Что он понимает?

– Все, – опять вклинился Рой.

– Я вызову сюда капитана, – решительно заявила женщина. – Пусть нас переведут в другой салон, для женщин! Здесь нельзя находиться!

– Можно…

– Это дискриминация! – завелась пассажирка и все-таки набрала код вызова. – Я требую соблюдения наших прав! Мы, женщины, обязаны получить защиту от происков этих…этих…

Она не успела развить свою мысль – к пассажирам вышла киборг-стюардесса. Что она не человек, Надежда догадалась, лишь услышав ее мелодичный голос и взглянув в глаза, слишком спокойные для разумного существа.

– Мы рады приветствовать уважаемых пассажиров на борту челнока, приписанного к лайнеру «Звездная Пыль» компании «Гала-Транзит», – пропела она. – Пожалуйста, оставайтесь на своих местах. Старт через три минуты и двадцать секунд. Расчетное время полета – четыре часа восемнадцать минут. Просьба…

– У меня просьба! – перебила ее пассажирка. – Я настоятельно прошу… нет, требую, чтобы нас – меня и моих подруг, – кивнула она на Надежду и еще одну женщину, которая настолько ушла в заботу о детях, что не обращала на спор внимания, – оградили от домогательств мужчин.

– Домогательства какого плана вам пришлось испытать? Сексуального, интеллектуального, физического или какого иного характера? – тут же откликнулась стюардесса. – Вы вправе подать официальную жалобу второму помощнику капитана сразу по прибытии на борт…

– Я не желаю ждать четыре часа! Я желаю лететь без мужчин. Особенно без вот этого, – последовал обвиняющий жест в сторону Роя. Тот сидел, не шелохнувшись. На его лице не было заметно ни тени чувств. Надежда с беспокойством переводила взгляд с одного лица на другое. Она также заметила, что его вчерашний гость, представленный как майор Гравер, слегка посмеивается, наслаждаясь ситуацией. Но что предпринять ей самой? И надо ли вмешиваться?

– К сожалению, конструкция челнока не позволяет устроить отдельно мужской и отдельно женский салон, – пропела стюардесса все так же мелодично, но с заметным сожалением в голосе. – У нас есть салон для гуманоидов и два салона для негуманоидных рас, а также грузовой отсек… Но вы можете успеть пересесть на другую половину салона и включить звукоизоляцию…

Она указала на несколько пустых кресел.

– Отлично! – скандалистка проворно отключила крепления и поспешила выбраться из недр своего кресла, приветливо махнув Надежде: – Идемте…

И добавила несколько слов, с которыми транслятор не справился, выдав лишь несколько невнятных звуков. Хотя благодаря ему землянка понимала почти все, ей требовалось время, чтобы мысленно «прочесть» сказанное. И, пока она вникала в значение перевода, ее замешательство было понято превратно.

– Вы его боитесь? – напряглась ее соседка. – Мужчину? Он вас запугивает? Милая моя, закон на вашей стороне…

– Нет.

Это опять сказал Рой.

– Что? – женщина оторопела. – Вы собираетесь со мной спорить? Знаете, у меня совершенно нет времени на юридические вопросы, тем более что старт с минуты на минуту. Мы просто пересядем от вас, а уже на борту…

– Нет. Она не пересядет.

– Прошу пассажиров занять свои места, – вклинилась стюардесса. – До старта челнока осталось семьдесят секунд.

– Слышите? – пассажирка торжествовала. – Вам стоит замолчать и…

– Сказано – она останется на месте! Рядом! – голос Роя дрогнул, и Надежда испугалась невесть с чего. Вроде не ей угрожали, но…

– Дикарь! Я подам на вас в суд! Зафиксируйте, – это относилось к стюардессе, – что я подверглась оскорблению со стороны выходца с планеты… Какая там у вас планета?

– Гудзон. Колония 16-А, сектор… – Рой покосился на своего спутника.

– Майор Гравер, – представился тот. – Начальник форта 16 сектора 2-бис-север. Все ваши жалобы можете направить ко мне, и они будут рассмотрены по инстанции согласно действующему законодательству Великой Звездной Империи.

– Я запомню, – холодно кивнула женщина. – Запомните и вы меня. Я – свободная гражданка планеты Миссанрея. Глава торговой фирмы «Магия и мы». Меня зовут гражданка Ареня А-она Четвертая.

– Я тоже запомню.

– А сейчас извольте занять свое место, – прощебетала стюардесса. – Старт через тридцать секунд.

– Я пересяду, – гражданка Ареня кивнула с гордым видом победительницы, – но не раньше, чем эта женщина отсядет от него.

– Не имеет права.

– Что? – миссанрейка вытаращила глаза. – Почему?

Вместо ответа Рой высвободил руку Надежды из недр амортизационного кресла и поднял, демонстрируя браслет на запястье. После чего показал свой такой же.

– Ра… ра… – гражданка Ареня пошла пятнами. Почему-то зелеными.

– Извольте занять свое место, – как ни в чем не бывало, перебила ее стюардесса, – старт через десять секунд.

Миссанрейка развернулась, чеканя шаг, прошествовала к самому дальнему креслу и рухнула в него буквально за пару секунд до того, как в салоне погас свет.

Надежда испугалась. Почему-то сразу всплыли в памяти все упоминания о катастрофах самолетов. «Мы падаем? Но… ведь еще не взлетели! Что…»

– Тихо. Так надо.

Что подействовало больше – спокойный мужской шепот или крепкая рука, все еще сжимавшая ее запястье, неизвестно. Но Надежда внезапно успокоилась. Челнок мягко содрогнулся – так и хотелось сказать «встряхнулся» – а потом появился и стал усиливаться свет. Одновременно с этим пришла тяжесть, вдавившая женщину в кресло. Сработали амортизаторы, и она словно утонула в чем-то мягком, теплом и упругом. Словно огромный пузырь окутал ее с головой. Единственное, что оказалось за пределами этого «пузыря», была ее рука, которую по-прежнему крепко и властно сжимали мужские пальцы.

Сам перелет Надежда, как ни странно, почти не запомнила. Рой просто-напросто запретил ей покидать каюту. И сделал он это простым способом – поколдовал что-то с браслетами, и вот уже автоматика перестала реагировать на женщину, стоило ей подойти к дверям. Автоматические, на фотоэлементах, они перестали воспринимать землянку как живое существо. Роя выпускали-впускали беспрепятственно, а ее – лишь когда захочет мужчина. Как про хозяина, про него не думалось – он же сказал как-то раз, что купил ее не для себя. А жаль. Не то, чтобы Надежде он понравился, просто она оказалась в чужом мире совсем одна, а Рой… к этому человеку она вроде как привыкла. Привыкать к новому владельцу? Каким он будет?

Нет, она не сидела все дни взаперти, как собачка на привязи. Время от времени Рой выводил ее «поразмяться». Но при этом мужчина отнюдь не спешил устраивать ей экскурсии по лайнеру. Они время от времени прогуливались по средней палубе, задерживаясь перед обзорными экранами и рассматривая космос. Несколько раз задерживались в общей столовой – как Надежда поняла, для того, чтобы она могла посмотреть на других людей.

Судя по размерам и дизайну, это был ресторан, демократично разделенный прозрачными перегородками на несколько зон, где мебель отличалась внешним видом и цветом, а также способом обслуживания. Где-то вдоль столиков медленно двигалась лента раздатчика, с которой каждый мог снимать то блюдо, которое ему приглянулось. Где-то заказы делались через электронное табло, а где-то пассажиров обслуживали киборги-официанты. Поскольку Рой сразу направился к транспортеру и, взяв наугад две тарелки, выбрал столик в уголке, Надежда поняла, что они путешествуют отнюдь не первым классом.

Любопытство заставило ее обратить внимание на соседний зал, где публика, судя по всему, была побогаче. Там играла музыка, на встроенных в стены экранах что-то показывали… Среди посетителей, кстати, была и эта скандальная миссанрейка. Ареня А-она Четвертая сердито покосилась от своего столика в их сторону, скривилась и отвернулась так демонстративно, что любому было ясно – ее до глубины души оскорбляет сам факт существования Надежды и ее спутника. И еще неизвестно, кто возмущает больше.

Но потом она подозвала киборга-стюарда, быстро отдала ему какой-то приказ, и несколько минут спустя к ее столику подошел офицер. Миссанрейка указала ему на свободный стул и, подавшись вперед, быстро-быстро что-то заговорила. Надежда, которая как раз в это время отвлеклась от своего заказа – блюдо значилось, как овощное рагу, пахло овощами, но вот на вкус и внешний вид не имело с ними ничего общего – и заметила, как офицер бросил в их сторону пристальный взгляд.

– Вставай, – пришел приказ от Роя. Мужчина быстро отодвинул недоеденное блюдо – вернее, уже чистую тарелку, и когда только успел! – Пошли.

– Но я…– Надежда быстро схватила прибор, напоминающий ложку. – Я хочу есть…

– Там поешь. Вставай!

Он поднял руку с браслетом, и женщина почувствовала, как ее запястье пронзила острая боль, а по всему телу прошла волна жара. В глазах потемнело, сознание стало куда-то уплывать. Она сделала отчаянный рывок, выпрямилась, и неприятные ощущения схлынули. В молчании Надежда последовала за Роем.

В каюте он перво-наперво заказал обед и кивнул женщине:

– Ешь. Здесь.

– А, – она осторожно взяла поднос, придирчиво рассматривая ярко-желтую массу и рядом кусочки чего-то, что можно принять за мясо, – как же… там?

– Туда мы больше не пойдем. Совсем, – он стоял у дверей, прислушиваясь к чему-то снаружи. Попискивала какая-то автоматика. Потом за стеной что-то зашипело, заурчало, послышалось мерное гудение и пощелкивание.

– Почему?

В какой-то миг ей показалось, что Рой сейчас рассердится. У него стало такое лицо… Но в следующий миг мужчина взял себя в руки и коротко выговаривая слова, произнес:

– Ты рабыня. Не всем нравится. Могут быть неприятности.

– Рабство запрещено законом? – осмелилась она высказаться.

– Почти. Официально. Неофициально – нет. Процветает до сих пор…

– Ага. В моем мире многие работники бюджетной сферы вполне могут считать себя рабами – обязанностей много, а прав никаких… кроме права либо продолжать жить, как жили, либо уволиться…

Гуздонец как-то странно хмыкнул.

– Извините, – Надежда опустила взгляд. – Я не должна была… Я…

Она смешалась, не зная, что делать и как себя вести. До этого часа Рой обращался с нею как с бесполым существом. То есть, ночью не стал приставать, велел спать на кушетке, завернувшись в плед, как бедной родственнице. И кроме приказов: «Стой! Молчи! Иди! Садись!» – ничем не напоминал о ее подневольном статусе. Не накричал, не ударил, не унизил. Разве что этот браслет…

– Я не понимаю ничего, – рискнула она, ободренная его молчанием. – Этот мир… он для меня чужой. Новый. Я… не знаю.

Она действительно не знала многого. Даже язык, несмотря на транслятор, и тот был пока чужим. Голосовые связки перестраивались с трудом. Она понимала почти все, кроме самых редких слов, а вот сама могла пока произносить только самые короткие фразы. И изо всех сил старалась начинать уже говорить на чужом языке. «Я не знаю» – она произнесла уже не по-русски.

– Рабство, – ее собеседник, судя по всему, тоже испытывал трудности общения, что было заметно по его интонациям, – бывает разным. Есть государственные рабы. Есть частные. Есть… киборги и экзоты. Там свои законы. Есть нелегалы. Государственные – это…когда человек работает там и так, как этого желает государство. Оно…

– Понимаю, – кивнула Надежда.

– Нет. Это… тяжелое производство. Когда есть риск… посылают тех, кого не жалко. Заключенных. Каторжников. Осваивать новые миры. Обычно на пять лет. Посылают не всех, а только таких, кого… ну, кого можно. На новых планетах жизнь трудная. Сложная. Неустроенная. Люди редко едут по доброй воле, а каторжники… они…

– Рабы. Их никто не спрашивает?

– Да. Когда так делает государство, это можно. Это легально. А когда так поступает частное лицо, это…

– Нелегально?

– Да. Такое запрещено.

– Совсем как у нас, – Надежда помешала пюре, проглотила ложку. – Только государство имеет право грабить народ, народу друг друга грабить нельзя… А я? Я запрещена, да?

Внутри шевельнулся червячок сомнения и страха. А что, если она, в таком случае, может рассчитывать на помощь и сочувствие? Что, если Ареня А-она Четвертая с планеты Миссанрея может ее спасти и вернуть на Землю? Ее конфискуют, освободят и…не этого ли опасался Рой, когда увел ее из столовой? Вернуться домой, забыть все это, как страшный сон…

«Если выберусь отсюда, больше никогда не стану знакомиться в барах. И вообще в бар ходить не буду. Даже с друзьями!» – подумала она.

– Нет. Ты – частная. Тебя можно, – вернул ее с небес на землю голос Роя. – Ты одна. Для личных нужд. Для работы нельзя.

– Тогда почему…

– Ты с Земли. Это запрещено. Забудь Землю. Спросят – ты с Вангеи. Захвачена при нападении на круизный лайнер. Поняла?

– Запрещено продавать землянок?

– Да. Земля – закрытый мир. Оттуда нельзя продавать ничего. Но продают.

– Воруют…

– Да.

– Почему?

– Вы – лучшие. Нам повезло.

Рой сказал это таким тоном, что Надежда изумилась и впервые за долгое время ощутила что-то вроде гордости за себя и свою планету.

– Это чем же?

– Тем, что ты женщина с Земли. Ты… удачное приобретение.

Ну вот, взял и все испортил! Сказал бы, что она красивая, умная или что-нибудь в этом роде… Дескать, фирменный товар, качество гарантировано… Только в чем? Что у нее, землянки, есть такое, что выгодно отличает ее от остальных женщин? С той же Вангеи или Миссанреи, например? Или с Гудзона.

Кстати…

– А как там на Гудзоне… ну… с женщинами?

Рой скривился, и лишь по изменившейся интонации она поняла, что ее спутник силится подавить смех:

– Никак. Это не твоя проблема. Ешь.

Пюре, несмотря на кислотный цвет, оказалось вкусным, а вот мясо явно синтетическим. То есть, мясного в нем было только название. А так ясно, что соя даже рядом не лежала с контейнером, где синтезировали этот «бифштекс из нежного кролика».

Тем не менее, Надежда мужественно одолела то и другое, понимая, что ничего другого ей предложить все равно не смогут. И, запивая вставшую колом в горле «бифштексятину», рискнула снова задать вопрос:

– А эта… Миссанрея… она…

– Там матриархат. По их законам женщина все вопросы решает сама. Даже – стоит ли ей выглядеть, как женщине или нет. Тем, что не протестуешь, ты оскорбляешь чувства миссанрейки.

– А… ты?

Рой никак не объяснил, как ей стоило обращаться к своему временному владельцу – по имени, или есть какой-то титул. Хорошо еще, что ей на помощь пришел транслятор. Она сказала «ты», а приборчик выдал нужное слово. Но все равно, спрашивая. Надежда боялась совершить ошибку.

– Я? – он опять прислушался к звукам снаружи. – Меня по их законам надо кастрировать и пожизненно приговорить к каторжным работам. Где-нибудь в детском саду. У меня был знакомый миссанреец. Сбежал от своей жены. Когда она его нашла, попытался покончить с собой.

– От страха?

Рой кивнул.

– Понятно, – Надежда даже посочувствовала незнакомому мужику. Надо же! Бывает и такое. Она покосилась на своего спутника. Если не считать того, как напряженно он чего-то ждал, видно было, что мужчина спокоен и даже доволен жизнью. Такого вряд ли представишь выполняющим прихоти избалованной миссанрейки.

Кстати…

– Я…хотела узнать…

Он выразительно шевельнул бровями, и Надежда смешалась.

– Я задаю слишком много вопросов, да? Мне замолчать?

– Нет. Все нормально. Я уже был женат. Сиди здесь!

Нажал на какую-то кнопку на своем браслете и выскользнул за дверь, оставив Надежду размышлять над его последними словами.

Остаток полета прошел тихо и скучно. Надежда маялась в четырех стенах – Рой лишь иногда ненадолго «выгуливал» ее по нижней палубе. Между прогулками мужчина либо сидел в каюте, глядя на экран местного аналога телевизора, либо бродил по кораблю в одиночестве. При этом женщина чувствовала себя просто собачкой, которую заперли в квартире и бросили на весь день. Соскучившись смотреть телевизор – заняться было больше решительно нечем! – она доходила до того, что радовалась возвращению Роя и еле сдерживалась, чтобы при встрече не кинуться ему на шею. Останавливала ее лишь двусмысленность ее положения – кому и зачем ее везут? Если Рой – лишь сопровождающее лицо, и потом просто сдаст ее с рук на руки настоящему хозяину, не имеет смысла привязываться. А если нет? Если он купил женщину чисто для себя, то все становится еще интереснее. На Гудзоне что, настолько все плохо с противоположным полом, что приходится отправляться за женами аж на другой конец Галактики? И что за практика покупки спутника жизни? Она пробовала задавать эти вопросы, но Рой почему-то отмалчивался или коротко бросал: «Сама увидишь!»

По счастью, полет длился недолго. Всего шесть суток Надежда провела взаперти. На седьмой день Рой опять куда-то сходил, но вернулся удивительно быстро – женщина не успела даже решить, так ли ей охота опять включать телевизор. Остановился в дверях, коротко бросил:

– Готовься. Вечером прилетаем.

Они опять уселись в знакомые кресла челнока. Только сейчас их было всего пятеро – Рой с Надеждой, майор Гравер и еще двое мужчин в форме. Эти двое так пристально пялились на женщину, что она невольно попыталась спрятаться за своего спутника. Они не просто раздевали, они мысленно прямо-таки облапали ее взглядами. А майор Гравер еще и подмигивал, мол, оцени красавцев! Только Рой оставался холоден и невозмутим, как памятник самому себе.

– Эй ты! – военные приняли его сдержанность за робость. – Где такую взял? Не слишком ли много для тебя одного?

– Нет, – коротко бросил Рой, избегая их взглядов.

– Ишь, ты! Сильный, да? Думаешь, справишься?

– Да.

– Ого! – военные переглянулись. – Вот это да! А если мы проверить решим?

«Они его провоцируют», – сообразила Надежда. Ей стало жутко. Двое на одного… может быть, даже трое – вон майор молчит, не вмешивается. То ли одобряет действия этой парочки, то ли колеблется, чью сторону принять.

Женщина задумалась. Ей хотелось вмешаться – не робот же она, в конце концов! – но ее останавливало плохое знание языка и собственный статус. Вдруг на Гудзоне рабыням нельзя вообще разговаривать со свободными? Надо было выяснить заранее. А теперь…

– Гордый, – тем временем констатировал один из военных. – Разговаривать не хочет.

– Или все слова, которые он знал, уже закончились! – со смехом предположил второй.

Майор Гравер при этом замечании как-то странно улыбнулся. И это решило дело. Пассажирский челнок, отстыковавшись от борта лайнера, уходил в атмосферу планеты. До приземления оставалось еще часа два, и не было сомнений, что, если не изменить соотношение сил, сразу после того, как покинут челнок, военные бросятся выяснять отношения.

Надежда развернулась, уставившись на военных. Это не осталось незамеченным.

– Что, нравимся? – подмигнул один из военных, развязный, с красновато-оранжевой кожей и крупным острым носом.

– Нет, – отрезала женщина и, покопавшись в памяти, выдала: – Я не люблю маленьких детей.

– А, – военный подавился воздухом. – Чего?

– Что слышал, мальчик. Тебе двадцать лет-то хоть есть?

– Мне двадцать три! А ты…

– А ты сначала подрасти, а потом уже угрожай.

Жесткие пальцы стиснули ее запястье с такой силой, что Надежда вскрикнула. С такой хваткой Рою никакие сторожевые браслеты не нужны. Разок нажал посильнее – и ты уже наполовину инвалид. Намек, впрочем, она поняла и замолчала. Но послала парням через плечо презрительный взгляд – мол, связываться с вами, сосунки, неохота. У нее на заводе такие тоже попадались. Чаще всего эта молодежь, столкнувшись с первыми же трудностями, пасовала и бежала увольняться.

Окончание полета она встретила со смешанным чувством тревоги и облегчения. Пока добирались до Гудзона, она была чем-то вроде живого груза, который надо было доставить по назначению. Сейчас ей предстоит встреча со своим настоящим хозяином, столкновение с реальностью, начало новой жизни…

В памяти еще живо было воспоминание о мегаполисе Аукциона и огромном космопорте, который она видела мельком, но сумела оценить размеры. Конечно, Надежда знала, что все планеты отличаются одна от другой, но чтобы настолько…

Унылое бетонное покрытие размером с четыре футбольных поля.

По углам – башенки, которые могли бы на Земле носить название водонапорных. Левее, чуть в стороне от бетонного поля, несколько мрачных одинаковых зданий… То есть, не совсем здания, а какие-то темно-серого с пятнами камуфляжа коробки без окон и дверей. Зато с правой стороны им навстречу распахнулись двери двух вполне себе современных зданий. То есть, современных для Надежды, а здесь, в космическую эру, это был, наверное, позапрошлый век.

Бригада грузчиков уложила несколько ящиков и контейнеров на платформу и покатила к проходу между зданиями. Здесь пути приезжих разошлись. Майор Гравер шагнул в одни двери, военные, слава богу, – в другие, а Рой усадил Надежду на платформу, буркнул: «Ждать!» – и нырнул в третьи. Тем временем платформа, явно повинуясь заданной программе, проскользнула между зданиями и выехала на площадку, которая очень напоминала Надежде нечто среднее между стоянкой такси и байкерской тусовкой. Кругом стояли квадроциклы, какие-то машины незнакомого вида и платформы, подобные той, на которой сидела она. Тут было полно народа – сплошь мужчины тридцати лет и старше, одетые пестро и грубо, словно снимались в фантастическом фильме про последствия Апокалипсиса. Хотя фантастическими их наряды были только для нее, чужачки. Все эти люди то приходили и садились за руль машин, то просто топтались поблизости, косясь по сторонам с таким видом: «Как же вы все меня бесите!»

К платформе тут же проявили повышенный интерес. Вернее, не к самой платформе, а к Надежде. Ее окружили со всех сторон. Люди с разным цветом кожи – белые, желтые, серо-розовые, бронзовые с прозеленью, даже зеленые! – но с одинаково горящими глазами таращились на женщину Земли, как на невиданную зверушку. И в их глазах было… Надежда очень надеялась, что это была не похоть. Она отодвинулась подальше от края сидения, плотнее запахнулась в накидку, выданную еще в торговом центре. Хоть какая-то защита…

Пока она озиралась и ломала голову, как поступить, если вдруг ее начнут стаскивать с платформы и раздевать, явился Рой. Надежда ощутила его появление по слабому покалыванию запястья, которое начало немилосердно чесаться, и невольно обрадовалась. Еще бы минута и…

Его появление заставило любопытных отступить, но недалеко. Люди попятились с осторожностью, бросая на мужчину неприязненные взгляды. Словно бросая всей толпе вызов, он медленно, не напоказ, приподнял руку, тряхнув управляющим браслетом. Это решило дело.

– Насмотрелась? Едем.

Не глядя на толпу, Рой проверил состояние груза и, вскочив на платформу, повернул до упора один из многочисленных рычагов.

Платформа дрогнула, чуть приподнялась над землей и бочком стала выбираться на дорогу.

– Испугалась?

Надежда вздрогнула, услышав спокойный голос.

– Д-да, – призналась. – Они так на меня смотрели… Почему?

– Ты женщина.

Не прибавив больше ни слова, Рой вывернул еще один рычаг, сворачивая куда-то в чистое поле и оставляя в стороне несколько типовых «коробок», которые явно и составляли весь город. Контраст между Аукционом и этим поселением был до того разителен, что у женщины не нашлось слов, чтобы скрыть свое разочарование. Платформа повернула, и он скрылся за небольшим холмом, поросшим колючками. Впереди вставала стена густой растительности.

– А, – не выдержала Надежда, – разве мы не в город?

– Нет.

– А куда?

– Форт 16. Колония А-16, сектор 2-бис-север.

Через минуту их догнал майор Гравер на какой-то легкой машинке, сильно напомнившей квадроцикл, только на гусеничном ходу.

– Куда спешим? Не хотим подождать свое начальство?

– Успеем.

– Разговорчив стал! Или это близость внешнего мира так подействовала? Смотри у меня, Рой Линк. Будешь спорить, напомню, кто ты есть…

– Поселенец. Свободный.

– Это временно.

– Не докажете.

– На что готов поспорить, что докажу? Связываться просто неохота. Да и твоя бригада одна из лучших. Но ведь незаменимых у нас нет. Не так ли?

Надежда сидела, ни жива ни мертва. Тут была какая-то тайна. Майор Гравер… неизвестно, как сложится ее судьба, но в любом случае от этого человека стоит держаться подальше.

Рой оставил последние слова майора без ответа, и тот, ухмыльнувшись и подмигнув Надежде – мол, сочувствую, но помочь не могу! – слегка прибавил ход, обгоняя платформу. Она, правда, сама еле тащилась, чиркая днищем по земле.

Дорога – или, вернее, то место, по которому они ехали, – шла через лес. Густой подлесок, могучие стволы, возносящие кроны в вышину. Ветви протягивались через дорогу, порой образуя настоящие арки и воздушные мосты. С некоторых свешивались лианы, странные «бороды» местных лишайников и целые гирлянды не то поздних цветов, не то ранних плодов. Время от времени в ветвях мелькали птицы или какие-то существа, очень на них похожие. Сквозь надсадное гудение платформы порой слышались звуки леса – писк, скрежет, бормотание, какие-то визгливые вопли. Интересно тут у них птицы песенки поют. Или сейчас не сезон и кричат другие существа?

Кроме дороги, других признаков человеческого жилья не было, и Надежда почувствовала тревогу. Куда ее везут?

– Далеко еще? – набравшись смелости, поинтересовалась она.

– Нет.

Надежда обернулась. Лес окружал ее со всех сторон. По ее расчетам, они проехали не меньше тридцать километров. Что за дикая местность?

Однако Рой не соврал. Еще минута-другая, и густая растительность отступила. Сперва исчезли многочисленные кустарники, потом молодые деревца, а потом платформа внезапно выехала на каменистый берег реки, которая пересекала неглубокую долину. Леса отступали от нее, а к излучине прилепился форт. У Надежды невольно отвисла челюсть. Сложенная из камня крепость до того напоминала ей старинные здания родной Земли, что она невольно ущипнула себя – не сон ли все это? Но – увы! – кругом была реальность.

Дома стояли тремя полукружьями, прижимаясь к берегу реки. Два внутренних полукольца состояли из бетонных зданий, явно выстроенных по инопланетным технологиям. Но два внешних уже были построены из местного материала – обработанных камней и дерева. Имелась ограда, к которой примыкали низкие склады и гаражи. У самого берега можно было увидеть нечто вроде плаца, одним краем обрывавшегося в реку.

Однако рассмотреть как следует поселение Надежде не удалось – не останавливаясь, Рой проскочил мимо. Платформу несколько раз основательно тряхнуло, когда она скатилась с дороги на целину. Они покатили вдоль берега реки, виляя из стороны в сторону. Чтобы не свалиться при очередном толчке, женщина ухватилась за край сидения. Вернее, за выступы, которые явно были устроены для этой цели.

– А мы разве не…

– Нет, – Рой непрерывно крутил рычаги, заставляя машину двигаться неровным зигзагом, объезжая валуны, купы низкорослого кустарника и молодые деревца. – Это форт. Мы в колонии.

– 16-А? – вспомнила она.

– Да.

– А до нее далеко?

– Нет. Сиди тихо.

Мог бы и не говорить! Тут порой так трясло, что Надежда всерьез боялась прикусить во время разговора язык. Впрочем, она волновалась и нервничала так, что все равно не смогла бы внятно сформулировать больше ни одного вопроса. Что это за колония? Кто там живет? Чем она так будет заниматься? Дикая природа вокруг наводила на мысль о том, что про гарем сладострастного владыки, дворец с янычарами и одалисками придется забыть. Ко дворцу, какой бы он ни был, должна вести приличная дорога, а не разбитая колея по которой ездили хорошо, если раз в месяц. Как она еще не заросла целиком?

Рой искоса посматривал на свою спутницу – в те редкие мгновения, когда отвлекался от дороги. Обычно тут ездили не торопясь, чтобы не покалечить технику, и он был даже рад скинуть скорость до минимальной. Пусть полюбуется на мир, в котором ей предстоит жить. И пусть хотя бы на несколько минут позже узнает, что ее ждет.

Землянка ему нравилась. Она отличалась от бывшей жены, которую он привык называть так, не только внешне – выходцы с разных планет, хоть и происходили от землян, всегда отличались друг от друга, хотя бы в мелочах! Она имела другой характер. Никогда не болтала о пустяках, легко замолкала, не обижалась и демонстративно не дулась, не требовала особого отношения. Даже не язвила и не иронизировала, демонстрируя свое остроумие. Ей было страшно, но она умело скрывала свой страх, и в то же время не было заметно ужаса в ее глазах. Да, надо отдать «черным» звездопроходцам должное – те, кто часто занимается торговлей людьми, умеют обрабатывать «товар», избавляя покупателей от необходимости терпеть истерики перепуганных рабынь.

Рабыня. Он ведь ее купил. Есть сертификат. Есть «гарантийный талон», есть чек и договор купли-продажи. По всем статьям эта женщина – его вещь, личная собственность, с которой он может делать что угодно. Здесь, в глуши неосвоенной планеты, он мог даже убить ее и бросить труп в лесу как приманку для падальщиков. И никто, даже майор Гравер, не привлечет его к ответу. Хотя, нет. Этот привлечет. У него почему-то зуб на лично на него, Роя Линка. Но ведь можно устроить и так, что майор ничего не узнает… Тут такая глушь…